Изоляция

Глава 2

— Я вернусь? — спрашиваю его напрямую по пути в аэропорт, откуда мы вылетаем в Кабул самым обычным рейсом первой авиакомпании страны.

— А есть сомнения?! — он вроде мягко стелет, но после такого очень часто бывает жёстко спать.

По мне, только в двух случаях они могут взять со стороны вообще незнакомого человека. Ибо это как в незнакомую машину перед ответственной гонкой усесться.

Первый вариант — если им требуется что-то шапошное, где действительно нужен лишь формальный набор качеств и знаний. Когда особых требований к личности нет в принципе — какая-нибудь механическая работа.

А вот второй…

Правды, как оказалось, никто заранее не говорит. Введение меня в курс уже там, в будущем, строго после прибытия, тоже на многое намекает.

— Вопрос снят. — По его глазам вижу, что нормального ответа не будет.

До самого взлёта мы не говорим друг другу ни слова.

— Я думал, будет жарко.

Кабул встречает семнадцатью градусами по Цельсию, что даже меньше, чем сейчас в моём родном городе. Хотя он не на одну тысячу километров севернее.

— Ночью вообще плюс восемь, — замечает «дядя», после чего долго и радостно обнимается с каким-то подскочившим к нам местным.

На меня они внимания не обращают.

Мы садимся в машину — растопырившуюся антеннами во все стороны тойоту-пикник, после чего встречающий очень долго сражается с пробками по пути к одной из междугородних трасс.

— Волноваться не о чем, — здешний товарищ километров через тридцать после Кабула наконец обращается ко мне, по-своему истолковав моё молчание. — Машина оборудована глушилками. Если будем проезжать мимо мины, радиосигнал на подрыв у той не сработает — у нас небедная компания и очень хорошая техника. Более девяноста процентов гарантии.

— Суровый у вас быт, — отвечаю из вежливости, старательно скрывая истинные чувства в свете услышанного.

— Бывает, — абориген возвращает свой взгляд на дорогу. — Подрываются обычно или нищета, у кого денег нет на глушилку, или на кого конкретный заказ. Там уже могут быть разные варианты.

— А на нас заказа нет? — спрашиваю местного.

— Да не должно бы, — задумывается он. — Аккуратно балансируем. Стараюсь ни с кем не ссориться.

— С другой стороны, в рамадан тоже должно быть тише, чем обычно, — недовольно замечает «дядя», развалившись на заднем сидении и попивая местную поддельную колу из бутылки, предложенной водителем. — Священный месяц чтут все. Здесь тебе не Европа.

Именно эти его слова мне и вспомнились через пару часов, когда вначале прямо перед глазами в салоне расцвело ещё одно солнце, а потом машину подбросил удар снизу.

А затем и вовсе наступила полная темнота.

Где-то совсем в другом месте и времени.

Сотрудник службы контроля внутренней миграции в наряде по проверке документов откровенно скучал.

С одной стороны, работа была не бей лежачего, плюс не без личного интереса (хотя и не на этой тумбочке, конечно; здесь — так, регулярное бесплатное обязалово).

С другой стороны, любое хлебное место требует жертв. В его случайно такой жертвой была скука.

Пассажиры очередного рейса, выстроившиеся друг другу в затылок, дисциплинированно один за другим хлопали ладонями по изрядно подсевшему биометрическому сканеру (возраст даже технику не красит, а новое оборудование только годами обещают, ставить же никто не торопится).

Через секунду искусственный интеллект добросовестно высвечивал на рабочем мониторе имя, фамилию, возраст пассажира и всё прочее, что полагается для учёта в таких случаях.

Отдельной строкой шла пометка: «Заявленная личность соответствует идентифицируемой».

Внезапно один из стоявших в очереди привлёк внимание не только сержанта, а и всех остальных в очереди: мужик славянской внешности лет двадцати пяти — тридцати словно в момент отключился после щелчка тумблера.

Рейс с юга, машинально отметил про себя сержант.

Вначале у светловолосого в коленях подогнулись его ноги, причём правая раньше левой. Затем его тело закрутилось по спирали и со всего духу врезалось в пол (а что, почти полуторная тяжесть, как-никак. Здесь вам не метрополия).

Сержанту на какое-то мгновение стало весело: вначале в бетонный пол со всей дури врезалось колено типа — аж гул на весь зал пошёл. Такое не сыграешь.

Затем следом за мениском в каменное покрытие ударила голова пассажира.

— Подозрения в симуляции снимаются как необоснованные, — продолжая с интересом наблюдать за развитием событий, пробормотал для отчётности в микрофон жетона Аман. — Такое не сыграешь.

Под черепом типа мгновенно образовалась лужа крови. Мужик пару раз конвульсивно дёрнул начали левой ногой, правой ногой, затем руками — и вдруг сел.

Заозиравшись по сторонам, европеоид ошарашено захлопал глазами.

Вечно сочувствующие женщины из очереди подлетели, помогая незнакомцу подняться. Сразу несколько рук с трёх сторон вытерли ему с виска кровь, переговариваясь между собой.

— Медицина отставить! — добросовестно скомандовал сержант в микрофон, поскольку тип уже вполне уверенно держался на ногах и вроде даже вполне связно разговаривал. — Помощь не нужна, пришёл в себя сам!

Мало ли. Вдруг у блондина вообще нет страховки либо доступ к медицине обрезан за долги. Плати потом из своего кармана врачам плюс извиняйся перед дежурной бригадой.

Было бы ради кого.

— Веселишься? — прозрачная дверь капсулы распахнулась за спиной и отозвалась голосом старшего смены.

— Готов с тобой поменяться хоть сейчас, — равнодушно ответил Аман начальнику, не оборачиваясь. — Хочешь — садись и веселись вместо меня. А я пойду чайку шарахну.

— Не-а, рано ещё. Через полчаса где-то. — Замок за спиной защелкнулся.

Формально, покидать место без согласования запрещено до конца смены. Но на самом деле никто так не упирается: разумеется, и в туалет можно выйти, и в буфет, и в служебные помещения, где есть даже мини-кухня.

С девчонками из соседних стаканов поболтать, если и они на перерыве.

Старшие смен, теоретически не участвующие в процессе проверки, на практике регулярно подменяют сотрудников. Неписаные правила и обычаи, которые есть в любом аналогичном коллективе.

Место перед сканером опустело: очередная пассажирка, подталкивая в спину пятилетнего сына, вышла через турникет в открытую зону.

Очередь к этому времени сердобольно протолкнула пострадавшего вперёд и он с идиотским выражением лица заглядывал сейчас в окошко капсулы.

Последнее находилось где-то на уровне его груди, оттого парняге пришлось смешного согнуться в три погибели:

— Сәлеметсіз бе, мен… (Здравствуйте, я…) — детина зачем-то принялся выдавливать из себя слова какого-то архаичного диалекта родной Аману речи, так и стреляя глазами туда-сюда.

Интересно, это он от того, что головой в бетон приложился? Или отбой симуляции был сыгран зря?

Сержанту впервые за смену стало интересно — хоть какое-то разнообразие. К тому же, лично для него никакой угрозы в любом случае не существовало:

— Чего корячишься? Ты чё, не русский? Нормально говорить не можешь?

Лицо типа, разумеется, красноречиво говорило само за себя, кто он по происхождению.

— Вы говорите по-русски? — похоже, что искренне удивился тип. — Да, я русский! Очень приятно! Подскажите, что я сейчас делаю по правилам?

Аман взглянул на странного пассажира совсем другими глазами и добросовестно щёлкнул ногтем большого пальца по сектору «внимание» на жетоне:

— Да, разумеется, я говорю по-русски. Как и все здесь. Почему спросили?

Сержант не беспокоился: его действия в данной ситуации были очень чётко регламентированы. Главное — свято соблюдать параграфы.

На какую бы тему ни чудил блондин, закон и процедуры очень жёстко ограничивают коридор его личных возможностей.

В виртуальном наушнике пришло подтверждение от резервной смены и смежников: «Приняли. Начнёт бузить — подключаемся. Пока классифицирован как не представляющий опасности».

Решение закрепить за каждым подобным пунктом специально вооружённые подразделения когда-то казалось абсурдом. Сейчас же Аман только лениво позёвывал, будучи уверенным в своей полной защищённости. Что бы странный мужик ни задумал.

— Женщины в очереди говорили на другом языке, — пояснил тип. — Я его местами понимаю, но раньше не сталкивался. Затем увидел ваше лицо и подумал, что тюркские… — парняга замялся.

Видимо, не знал, как сказать об азиатской внешности большинства людей вокруг.

Сержант щёлкнул большим пальцем в жетон ещё раз: мужик, не знающий элементарного и не ориентирующийся в происходящем, в реальности был возможен вряд ли.

Значит, что-то нештатное.

— Руку в сканер, — спокойно предложил Аман. — Выпрямиться. Смотреть в камеру.

— А камера у вас где? — дебилизм на лице светловолосого выглядел искренним и не наигранным.

Сержант молча ткнул большой палец левой руки вверх.

Со второго раза блондин нащупал наконец подстраивающиеся автоматически пазы сканера и уместил в них свою ладонь.

Экран монитора, повёрнутый так, чтоб видно было только сотруднику, добросовестно выдал ровно через секунду: «Личность не установлена. Личность не может быть установлена. Просьба прибыть старшего смены».

Интересно, а зачем здесь нужен старший смены, спокойно подумал про себя Аман. Всё равно турникет и пропускная система управляются искусственным интеллектом. Мы тут исключительно для мебели и общего контроля, вдруг что необычное.

— Пожалуйста уберите руку на пять секунд, успокойтесь и повторите, — вежливо сообщил он тем временем проверяемому.

От него сейчас требовалось только выдержать паузу и передать проблему тому, кто был более компетентен.

— Что здесь у тебя? — замок за спиной снова щёлкнул. — Дай.

Старший смены откатил рабочее кресло Амана на колёсиках чуть в сторону и впился глазами в монитор.

— Да сканер чего-то барахлит, — отыгрывая стандартную в таких случаях легенду, озвучил сержант. — Заставляют работать на трухе, а потом за нормативы в конце квартала режут премию.

— На каждого проверяемого нужно тратить не более какого-то промежутка времени? — непосредственно поинтересовался белобрысый, снова наклоняясь к окошко.

— Выпрямьтесь, пожалуйста, и смотрите в камеру, — вежливо поставил типа на место начальник.

«Какая-то ботва», — пришло тем временем Аману на нейро концентратор по внутреннему интерфейсу смены. — «Его реально нет в базе. Он не вылетал оттуда, откуда рейс».

«Ага. Не вылетал — но вот стоит», — отбил в виртуале сержант в ответ. — «И цирк с падением головой об пол устроил, чтобы поменьше внимания привлечь, ага. Весь зал на него таращится».

— Минутку. Сейчас перегрузим базу, такое бывает, — шеф, как и полагается в такие минуты, честно заменил подчинённого. — Иди пока чаю попей, — бросил он через плечо поднимающемуся из кресла Аману.

Сержант дисциплинированно захлопнул за собой капсулу и не стал говорить вслух: начальство проявляет подобную доброту и заботу исключительно тогда, когда появляются шансы набрать личные палки для отчётности, неизбежной в конце каждого периода.