К Анечке

Глава 12. Мироновы

В шесть часов утра Костя с Сергеем подъехали к гостинице. Анна и Илья в лесной одежде, с небольшим рюкзаком и большим букетом гвоздик уже ждали их на лавочке. Накануне вечером они сходили в цветочный магазин и купили двадцать гвоздик, чтобы отвезти их на памятное место. Через десять минут они были уже у гаража Москалёва. Как у большинства заядлых охотников и рыбаков, его гараж находился на самом краю города. Сразу за ним начиналась тундра. «Трэкол» уже стоял на улице. Александр, лениво отмахиваясь от комаров, ждал у открытых ворот. Костя с ходу загнал «Nissan» в пустой гараж и заглушил двигатель.

– Молодцы, правильно оделись! – сразу оценил Александр добротные энцефалитные костюмы и сапоги выходящих из машины Анны и Ильи. – Уже бывали в наших краях?

Анна покачала головой:

– Нет, мы первый раз на Крайнем Севере. Нас Сергей с Костей тщательно проинструктировали, как одеваться и что брать с собой.

Москалёв рассмеялся:

– Ну, тогда я за вас спокоен! Эти могут свою школу туризма открывать или курсы по выживанию!

Познакомившись и погрузив вещи в вездеход, все обработались репеллентом и отправились в путь. Анну усадили на мягкое сиденье рядом с водителем. Илья, Сергей и Костя сели на обтянутые дерматином лавки в салоне. И вездеход мягко покатил на северо-запад.

Солнце ещё чуть поднялось над горизонтом, а в воздухе уже стояло жаркое марево. Небо было чистое. Радовало только то, что маршрут по большей части проходил через широкие участки тундры, где был хоть какой-то ветерок. Анна с Ильёй во все глаза смотрели по сторонам на незнакомую природу, Сергей с Костей сидели в полудрёме. Когда вездеход сильно накренялся, переезжая ручьи и протоки, Анна испуганно вскрикивала, хватаясь за поручень одной рукой, другой прижимая к себе цветы. Александр уже хорошо изучил дорогу, и сейчас они ехали значительно быстрее, чем в прошлый раз. Километров через двадцать он заметил в сотне метров большое лосиное семейство и остановился, чтобы гости могли полюбоваться на этих величественных красавцев.

Первую остановку сделали через три часа у края большого лесного массива. Костя на всякий случай повесил на плечо карабин, Александр взял ружьё, и все отправились немного размяться. Когда зашли в лес, чтобы спрятаться от палящего солнца, увидели между деревьев целые заросли голубики. Пока все с удовольствием полакомились сладкими ягодами, Москалёв отметил это замечательное ягодное место в навигаторе.

– Какие дикие, страшные и в то же время красивые и богатые места! – восхищённо покачала головой Анна, глядя на бескрайний простор лесотундры.

– Абсолютно точная характеристика, – усмехнулся Александр. – Сюда приезжают на пару-тройку лет поработать и уехать обратно, а через год уже жить не могут без этой природы, без рыбалки, охоты…

Выпив из термоса по чашке холодного зелёного чая, поехали дальше. В салоне были открыты все окна, но к обеду в нагретой солнцем кабине было как в бане.

Сделав по пути ещё несколько остановок, около пяти вечера прибыли на место. Александр остановил вездеход на берегу большого озера между лодкой и плотом.

Сергей сразу подвёл Анну с Ильёй к плоту:

– Это плот, о котором упоминает ваш дед в своём дневнике. На нём они ставили сети и ловили того самого щёкура, сытного и вкусного. Вот эту пешню с длинным древком втыкали в дно и привязывали сеть. А там дальше старинная лодка, на которой в начале двадцатого века рыбачили проживающие здесь староверы…

– Вот что, товарищи, – перебил Сергея Александр, – пока вы тут осматриваете лодку и плот, я с вашего позволения поставлю маленькую сеточку. Попробуем поймать на ужин того самого сытного и вкусного щёкура.

– Молодец, Санёк! – живо отозвался Костя. – Давай помогу.

Пока Сергей с Мироновыми осматривали плот и лодку, Александр с Костей достали из багажника сетку с поплавками и грузилами, пару якорей и сложенную двухместную резиновую лодку, которую тут же быстро накачали компрессором. Через четверть часа двадцатипятиметровая сеть с пятидесятой ячеёй уже стояла неподалёку от берега, а вся компания направлялась к избе.

В лесу густо пахло хвоей и прелой травой. Здесь было заметно прохладнее. Едва они зашли под деревья, как вокруг тут же поднялись тучи комаров и воздух от них буквально зазвенел. Все пятеро сразу надели на голову капюшоны и панамы с защитными сетками. Впереди шли Александр с Сергеем, за ними – Анна и Илья, последним – Костя. Анна несла в руках букет гвоздик, который так берегла всю дорогу.

Проходя между сопками, Сергей всё смотрел вокруг, но упавших крестов под высокой травой сейчас было не видно.

Скоро впереди блеснуло озеро, они взяли чуть правее и через пару минут вышли к избе. Вокруг тут же зароилось такое количество комаров, что защитные сетки покрылись шевелящимся ковром.

– Вон там, – Сергей показал на поросшие холмы в стороне, – стояли дома староверов-отшельников, которые когда-то здесь жили. Мы прошли мимо их кладбища, там в траве ещё сохранились остатки крестов.

– Господи, да как же здесь можно выжить? – тихо сказала Анна, оглядываясь вокруг. – Это же просто уму непостижимо…

Все вместе, словно выполняя какой-то ритуал, медленно и осторожно обошли вокруг избы и осмотрели её со всех сторон. Сергей поднялся на поломанное крыльцо, открыл дверь и вошёл внутрь.

– Ступайте тихо, и будьте осторожны, крыша уже прогнившая, как бы не рухнула, – предупредил он, доставая из кармана фонарь.

Вслед за ним вошли все остальные и, прикрыв за собой дверь, чтобы не напускать ещё больше комаров, сняли головные уборы.

Сквозь окно внутрь помещения проникал тусклый свет, но его еле хватало, чтобы осветить стол с небольшим пространством вокруг и стоявшую посреди избы чугунную печь. Сергей включил фонарь и направил его на место, где недавно лежал укрытый медвежьей шкурой скелет в ненецкой одежде. Заскорузлая шкура всё так же лежала у стены.

– Вот здесь нашли Василия Семёновича, – сказал Сергей. – А там, – он сдвинул луч фонарика дальше, – спал Николай Григорьевич.

Повернувшись, Сергей посветил на стол:

– Вот здесь ваш дедушка писал письма своей Анечке.

В тишине послышался тихий всхлип. Сергей повернулся и увидел, как дрожат плечи Анны. Илья подошёл к ней и обнял жену за плечи.

– Может, лучше выйдем на воздух? – спросил Сергей.

Анна вытерла глаза платком и покачала головой:

– Нет, не нужно. Всё в порядке.

Сергей прошёл вперёд и осветил пространство за печью.

– Вот короба, в которых они хранили заготовленные продукты.

Луч фонарика опустился вниз на бурую массу с частично оголёнными костями и простреленным черепом.

– Василий Семёнович перед смертью застрелил медвежонка, чтобы избавить его от мучений, – объяснил Сергей и перевёл луч фонаря на противоположную стену. Круг света выхватил из темноты позеленевшие квадратики. – Вот иконки, про которые он писал в дневнике…

Когда осмотрели всю избу, Анна разделила букет пополам и положила десять гвоздик на место, где умер её дед. Немного постояв у его лежанки, она перекрестилась, бережно погладила кованый светец, служивший последним источником света её предку, и все направились к выходу.

Оттуда пошли к могиле Николая Чупракова.

Пробираясь цепочкой друг за другом по высокой сочной траве, они обошли озеро и подошли к кресту. Анна прочитала надпись, вырезанную рукой её деда:

– Николай Григорьевич Чупраков, двадцать девятое марта тысяча девятисотый – двадцать седьмое июля тысяча девятьсот пятидесятый. Через четыре дня исполнится ровно шестьдесят лет со дня смерти.

Перекрестившись, она положила на траву к подножию креста цветы:

– Спасибо вам, Николай Григорьевич, за то, что были другом моего дедушки, и за всё, что сделали для него. Мы будем вечно вас помнить и молиться за вас.

Немного постояв у могилы, пошли обратно к вездеходу. Вид у Анны был поникший.

Несколько раз она оглянулась на избу, потом посмотрела на Александра и Сергея:

– Вы приедете сюда ещё когда-нибудь?

– Так теперь это наши промысловые угодья! – весело улыбнулся Москалёв, стараясь её приободрить. – Красивое историческое место, богатое щёкуром озеро, да ещё в стороне от рек, где рыбнадзор шастает, – это же просто мечта! Здесь и птицы много, и олень-дикарь ходит. Мы будем часто сюда ездить. И за могилой присмотрим. Построим избу с баней на краю леса, и будет вообще замечательно!

Анна удовлетворённо кивнула:

– Вот и хорошо. Хоть кто-то будет иногда могилку навещать. Может, и мы ещё когда-нибудь приедем сюда с детьми. Свозите нас ещё раз?

– Приезжайте, съездим, конечно. Это в первую очередь ваше памятное место. Люди через такое прошли…

Пока Костя и Александр снимали сеть, Сергей с Анной и Ильёй стояли у плота.

– Где-то здесь на них напал медведь? – спросил Анна.

Она выглядела устало. Её и без того худое лицо сильно осунулось, в глазах блестели слёзы.

Сергей кивнул.

– Судя по описанию, там, у самого леса, – он посмотрел назад, в сторону сопок.

– Есть! Один есть! – послышался голос Москалёва. – Один щёкур и щучка мелкая! Щучку отпущу, пусть подрастёт ещё!

– Ну, друзья мои, сейчас попробуете свежий малосол, – улыбнулся Сергей, обнимая за плечи Анну и Илью. – Давайте-ка накроем маленький стол и помянем Василия Семёновича и Николая Григорьевича.

Пока Москалёв собирал лодку и снасти, Костя почистил, выпотрошил и слегка присолил щёкура. Сергей с Ильёй поставили у вездехода раскладной столик и достали продукты. К вечеру температура значительно упала, подул западный ветер. У озера было прохладно и хорошо.

Когда всё было готово, Сергей налил в одноразовые стаканчики по пятьдесят граммов водки, и все, даже много лет уже не пьющий Москалёв, помянули Василия Зверева и Николая Чупракова. Свежайшие, липнущие к пальцам розовые ломтики щёкура сразу же заглушили неприятный вкус тёплой водки.

– Вот про этот самый малосольный щёкур и писал ваш дед в своём дневнике, – сказал Сергей и показал Анне на отдельно лежащее с краю тарелки брюшко. – Возьмите вот этот кусочек. Это самая жирная и вкусная часть. Положите на хлеб кусочек лука и съешьте всё вместе. Попробуйте!

Анна разделила брюшко на две части и отдала мужу половину.

– И в самом деле очень вкусно! – оценил северный деликатес Илья.

– Хоть что-то хорошее было у них здесь, – грустно улыбнулась Анна. – Мне тоже очень понравилось.

– Жаль только, что в это время года ни щёкура, ни муксуна домой не довезёшь, – пожаловался Александр. – Рыба нежная, при такой жаре через два часа мясо от костей уже отстаёт. Так что до осени только так: поймали и сразу съели.

В обратный путь тронулись в девятом часу вечера. Вымотанные долгим путешествием и жарой, пассажиры всю дорогу дремали, и только Москалёв стойко держался до конца поездки.

Утром в половине четвёртого, поблагодарив Александра и рассчитавшись с ним за израсходованный бензин (за свой труд брать деньги он отказался категорически), все поехали отдыхать.

Высаживая Илью и Анну у гостиницы, условились сегодня после обеда заняться формальностями по перевозке останков Василия Зверева на родину.

Отоспавшись до обеда, Сергей с Костей свозили Мироновых в милицию, взяли необходимые справки, потом съездили в морг, решили там все вопросы по подготовке гроба к авиаперевозке. Когда разговаривали с патологоанатомом, узнали, что при обследовании скелета у Василия Семёновича Зверева был обнаружен перелом грудины и рёбер.

Из морга поехали в аэропорт и оформили все документы на перевозку гроба на двадцать седьмое число, оставив в запасе завтрашний день, чтобы съездить в «Глухариный».

Когда все дела были закончены, Сергей с Костей устроили Мироновым экскурсию по городу, вместе поужинали в кафе и в восьмом часу отвезли Анну с мужем в гостиницу. Всем нужно было хорошо отдохнуть после одной непростой поездки и приготовиться к другой. Сергей не смог дозвониться до Крамаренко, а это означало, что неутомимый историк сейчас как раз занимается работами на «Пятьсот первой». Общую экскурсию по лагпункту Сергей мог провести и сам, но Владислав Михайлович знал «Глухариный» и всё, что с ним связано, до мельчайших деталей и расскажет об этом гораздо интереснее и содержательнее.

В семь часов утра на машине Сергея все вместе выехали из города и к обеду были уже на месте. За неделю жары болота и ручьи подсохли, дорогу в сторону Салехарда успели хорошо накатать, и ехать было значительно легче и быстрее.

Выйдя из машины, Сергей и Костя сразу увидели под навесом у офицерского дома деда Илью и знакомую фигуру.

Заметив гостей, Крамаренко поспешил навстречу.

– О, да ты с компанией! – радостно воскликнул он, заметив выходящих из машины людей. – Здорово, Костя! Давно не виделись!

– Знакомься, это Анна, внучка Василия Зверева, а это её муж Илья, – сразу представил Сергей Мироновых.

– Вот это сюрприз! – ещё больше обрадовался историк. – А ну давайте-ка за стол обедать и по ходу всё расскажете…

После обеда пошли в лагерь. Владислав Михайлович провёл гостей по всем зданиям лагпункта и подробно рассказал историю лагеря и о судьбах некоторых его заключённых. Напоследок он показал проект будущего музея в офицерском доме и пригласил приехать ещё раз через пару лет, когда всё будет готово.

– Мы обязательно приедем сюда с детьми и с нашими друзьями, – пообещал Илья, как и Анна, очень впечатлённый экскурсией. – Люди должны всё это видеть и знать эту часть нашей истории. Когда работы здесь будут закончены, если захотите, мы с вами вместе запустим рекламный сайт с виртуальной экскурсией по музею. А накидать примерный план сайта мы можем уже в ближайшее время.

Предложение, конечно же, было с радостью принято, и Владислав с Ильёй обменялись телефонами.

Обратно доехали быстро. Сергею очень хотелось ещё показать Мироновым лагпункт «Щучий» и Министерский мост, но ему необходимо было сегодня до девяти часов обязательно заехать на работу и застать там бригадира, отвечающего за ремонт крыши. Завтра утром нужно было везти в аэропорт Анну с Ильёй, а дело было срочное.

В город вернулись в начале девятого. Сразу отвезли Мироновых в гостиницу и договорились, что заедут за ними в семь утра.

Застав бригадира на месте, Сергей быстро, конечно же, не без препирательств решил необходимые вопросы, поставил машину на стоянку у музея и предложил Косте пропустить по рюмочке коньяка в его кабинете.

– Моя машина грязная, в аэропорт поедем на твоей, а потом ты меня сюда привезёшь. Я её после работы на мойку погоню, – аргументировал он другу своё предложение. – Давай по рюмочке и домой пешком прогуляемся. Тут пройти-то два шага…

Едва они успели войти в кабинет, как у Сергея зазвонил телефон.

Глянув на экран, Филимонов удивлённо поднял брови и нажал кнопку ответа:

– Да, Илья, слушаю…

Костя, не теряя времени, открыл холодильник, достал оттуда сыр, лимон и кусок сырокопчёной колбасы.

– Да, конечно… Приезжай в музей… Ждём.

Сергей положил телефон на стол, достал из шкафа бутылку «Арарата» и три коньячные рюмки:

– Сейчас Илья приедет, срочно хочет о чём-то поговорить.

Минут через двадцать к музею подъехало такси и из него вышел Илья с пакетом в руках. Сергей встретил его у двери, проводил в кабинет и закрыл изнутри опустевший музей. Костя уже успел нарезать закуску и накрыть стол.

– Сергей, Костя, мне очень нужно с вами поговорить, – явно волнуясь, начал Илья и достал из пакета две бутылки французского коньяка, шоколад и фрукты. – Я уже заказал на завтра такси, машина отвезёт нас всех в аэропорт и потом привезёт вас обратно. А сегодня выслушайте меня, пожалуйста. Это очень важно. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Костя, разливая по рюмкам коньяк. – Только давай сначала выпьем и перейдём на ты. А то как-то не по-нашему это.

Выпив и закусив, Илья немного успокоился.

– Ну, и сразу по второй! – Костя снова наполнил рюмки.

Выпили по второй.

Илья немного помолчал, собираясь с мыслями, и начал говорить:

– Прежде всего, мужики, я хочу сказать вам огромное спасибо за то, что вы сделали для нашей семьи и прежде всего для Ани. Вы даже не представляете, насколько это для неё важно и какой камень вы сняли у неё с души. Я знаю Аню с самого детства и отлично помню тот день, когда она узнала, что её дедушка, про которого она всем рассказывала как о ветеране войны, который боролся с фашистами в блокадном Ленинграде, потом был арестован по ошибке и умер в застенках сталинских лагерей, на самом деле был подонком, который сбежал из лагеря вместе с отпетыми уголовниками, вместе с ними грабил и убивал стариков, детей, женщин, а потом был убит во время задержания. Екатерина Васильевна, мать Ани, не верила в официальную версию смерти отца, всегда хотела выяснить подробности о его судьбе и, когда появились частные детективы, наняла одного такого, чтобы узнать всю правду. И он нашёл документы, подтверждающие, что Василий Семёнович действительно бежал из лагеря в составе банды, которая, помимо охранников, зверски убила оленеводов трёх стойбищ, прежде чем её уничтожили военные. Я точно не помню, но в бумагах говорилось, что от рук бандитов тогда погибло сорок с чем-то человек. Детектив передал ей копии протоколов следователей и ещё кучу всяких архивных документов. Екатерина Васильевна, конечно, дочери ничего не сказала, но та случайно нашла папку и всё прочла. Аня всегда была впечатлительной, но от этой новости у неё просто была истерика. Мы ведь с ней с детства вместе, я старше её на пять лет и был ей как старший брат, а в тот день я зашёл за ней, чтобы вместе идти на выставку собак. Матери её дома не было, и она открыла мне вся в слезах. Она слова не могла сказать и только показывала на эти бумаги. Мы, конечно же, никуда не пошли, и я как мог её успокаивал, а потом пришла с работы Екатерина Васильевна. Она порвала все бумаги, выбросила их в мусорное ведро и сказала, что это всё ошибка, но ящик Пандоры был уже открыт. С тех пор мы старались не касаться этой темы. Однажды, несколько лет спустя, мы с Аней сильно поругались. Наши детские отношения с моей стороны уже начали перерастать в нечто большее, а Аня ещё сама не понимала, чего хочет, и мы с ней часто ссорились. Мои родители, особенно отец, очень поощряли наши отношения, они ведь с родителями Ани тоже с детства дружили. И вот, когда мы в очередной раз крупно поскандалили, я сказал отцу, что больше не хочу её видеть и что она такая же подлая, как её дед, и рассказал о тех документах и отчёте детектива. Отец увёл меня в свой кабинет, выслушал, а потом сказал, чтобы я никогда больше так не говорил, потому что наш дед ещё хуже и что донос, из-за которого посадили деда Ани, Василия Зверева, написал наш дед, Василий Миронов. Они были лучшими друзьями, но наш дед подло предал своего друга и оклеветал его, чтобы забрать себе его жену, которую сам очень любил. Именно из-за нашего деда выдающийся инженер и ветеран войны Василий Семёнович Зверев попал в тюрьму, которая его сломала и сделала таким чудовищем, а его жена, которую он сделал несчастной, всю жизнь ждала своего Васю и умерла в очередную годовщину его ареста от сердечного приступа. Можете представить, в каком я был шоке от такой новости. Отец сказал, что мы очень виноваты перед семьёй Анечки и никогда не сможем искупить своей вины. Тогда я дал себе слово, что обязательно добьюсь любви Ани и сделаю её счастливой. Я ведь с детства её люблю и делаю всё для нашей семьи. Мы хорошо живём, у нас замечательные дети, но я никогда не забывал о том, что сделал мой дед. Только у меня язык не поворачивался рассказать об этом жене. А сейчас, когда я своими глазами увидел, что Василию Звереву довелось пережить по вине моего деда, когда я прочёл дневник, я просто места себе не нахожу. Я чувствую, что обязан рассказать Ане всю правду, и обязательно это сделаю, когда мы вернёмся домой. Но сначала решил всё рассказать вам. Большинство современных людей не особенно интересуются, кем были их дедушки и бабушки, но в наших с Аней семьях всегда придавали этому вопросу большое значение. Анне сейчас непросто, но я вижу, от какого груза она освободилась благодаря вам и как рада, что её дед будет реабилитирован. Теперь и мне пора избавиться от моего груза.

Илья замолчал.

– А откуда твой отец узнал, кто написал донос на Василия Зверева? – спросил Костя.

– Дед ему сам рассказал перед смертью. Он любил Анну Степановну и, когда её мужа арестовали, очень настойчиво ухаживал за ней. Амалия Петровна, мать Анны Степановны, очень симпатизировала моему деду. Он был красавец, геройски воевал, имел награды, был дважды ранен, после войны хорошо работал, быстро поднимался по карьерной лестнице. Амалия Петровна всячески помогала ему в его ухаживаниях и даже, как вы уже знаете, уничтожала письма, которые приходили от Василия Семёновича, но в итоге Анна Степановна почти перестала с ними обоими общаться. После смерти Амалии Петровны дед ещё какое-то время пытался ухаживать за Анной Зверевой, но она его уже и на порог не пускала. Потом он встретил другую женщину, женился, родил детей, но чувство вины не давало ему покоя до самой смерти. После его женитьбы их отношения с Анной Степановной наладились, и дед, будучи к тому времени уже большим начальником, всячески помогал ей с ребёнком. Потом уже и их дети подросли и так же продолжали общаться. Незадолго до смерти дед рассказал отцу о том, как он поломал жизнь своему другу и женщине, которую любил, и просил прощения за то, что запятнал фамилию Мироновых таким низким поступком. Вот так. Теперь вы знаете всю историю Василия Семёновича Зверева от начала до конца.

– А кем были родители Анны? – спросил Сергей. – Её отец жив ещё?

– Екатерина Васильевна была врачом. В две тысячи пятом году она погибла во время пожара в доме престарелых. Спасла лежачих больных стариков, а сама выбраться не успела. Андрей Иванович был военным. Участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции, получил дозу облучения, сильно болел, а смерть Екатерины Васильевны его совсем подкосила. Всего на два года её пережил. Мои старики, слава богу, живы, на пенсии, в деревню из города переехали. Мы их часто навещаем.

– Ну, дай бог им здоровья! – Костя снова наполнил рюмки. – Давай выпьем за твоих стариков. Они воспитали хорошего сына.

– Спасибо, – Илья смущённо улыбнулся.

После того как выпили за родителей Ильи, Сергей, немного помолчав, сказал:

– Спасибо тебе за откровенность. Понимаю, как непросто такое рассказывать. История Василия Зверева и Николая Чупракова – это часть истории нашего края, это история «Пятьсот первой» стройки. Люди должны о ней знать. Мы сделаем стенд в музее, и я буду об этом рассказывать посетителям музея и школьникам на классных часах, а что касается доноса Василия Константиновича, пускай это остаётся в вашей семье. Людям об этом знать совсем не обязательно.

Костя кивнул:

– Полностью согласен.

– Спасибо вам огромное за всё, – Илья посмотрел на обоих. – После похорон я обязательно поговорю с Аней, ну а что уж она скажет – посмотрим…

Утром двадцать седьмого июля Сергей и Костя провожали Мироновых в аэропорту.

Когда груз двести был оформлен и сдан, стали прощаться.

Анна, вытирая слёзы, обняла и поцеловала на прощание Сергея и Костю.

– Спасибо вам, ребята! За всё спасибо! Мы навечно у вас в долгу. Мы теперь часто будем общаться, и вы обязательно приезжайте к нам в Петербург.

– Непременно приедем, – пообещал Сергей. – И вместе съездим навестить могилки Анны Степановны и Василия Семёновича.

Костя и Сергей на прощанье обнялись с Ильёй.

Костя по-дружески хлопнул Миронова по плечу:

– Приезжайте следующим летом с детьми, мы вас на рыбалку в Обскую губу свозим.

– Договорились! – улыбнулся Илья. – Я вчера весь вечер слюни пускал, глядя на фото вашей рыбалки и охоты.

– А я всё проспала вчера… – грустно вздохнула Анна, – Даже не слышала, как Илья ушёл. Если бы он утром не сказал, что вы ещё вчера делами в музее занимались, я бы даже не знала, что он куда-то уходил.

– Ничего, – улыбнулся Сергей, – я Илье на флешку вместе с материалами по музею фото из наших экспедиций закинул, дома посмотрите. А на следующий год сами увидите, какие красивейшие места у нас есть!