Как это будет

Глава двадцать первая Опять учеба

Подготовительные курсы для желающих поступить в Парижский университет были организованы в здании Сорбонны — видимо, для того чтобы абитуриенты прониклись трепетом к наукам. Конечно, они проходили в вечернее время, по 3 часа: днем эти аудитории были наполнены студентами. Но что это были за аудитории! Сплошь обрамленные деревянными резными панелями темно-коричневого цвета, накрытые потолками с красочными средневековыми панно, с амфитеатром из лавок и столов для студентов и массивной резной кафедрой для преподавателя — классика! А беломраморные лестницы меж этажами, обсаженные то тут, то там обнаженными девушками (в мраморе, увы!), а высоченные коридоры с овальными картинами из истории Сорбонны, а церковь святой Урсулы прямо внутри?

Абитуриентов, естественно, разделили по факультетам, молодые преподы которых и стали ездить им по ушам. На филологическом факультете начали с проверки знаний иностранных языков (английского и по желанию немецкого, испанского или итальянского), французской грамматики, французской и мировой литературы, истории и, конечно, философии. Через пару занятий уровень каждого из 18 учеников стал преподавателям понятен, и они приступили к целенаправленному повышению их знаний — благо, что большого разнобоя в подготовке 11 парней и 6 девушек выявлено не было. За исключением великовозрастного Сержа Костена.

На него преподы не уставали дивиться: по многим предметам он был на две головы «выше» прочих, но в грамматике постоянно сбивался, говорил с акцентом, а его словарный запас оказался уморителен: с легкостью разговаривая на темы политики, культуры, спорта и науки, он часто путался в бытовой речи, а тем более в парижском сленге. Трудности возникли и с философами, о многих из которых он не знал или только отдаленно слышал.

— Вижу, мсье Костен, — сказала, тонко улыбаясь, молодая и привлекательная преподавательница французской грамматики и языка Жанна дю Плесси, — что без дополнительных индивидуальных занятий с Вами мне не обойтись!

— Индивидуальных? То есть на них будем только Вы и я? — подначил женщину Серж. — А где будут проходить эти занятия?

— В этих же мрачных стенах, мсье. И если Вы думаете, что на таких занятиях найдется место нежностям, то я Вас разочарую: за каждый час я буду брать по 10 франков и каждый франк пойдет на усвоение Вами лексики обыкновенных парижан.

— У этих парижан в ходу вообще-то и обсценная лексика, мадам….

— Эту лексику Вы изучите самостоятельно. И я пока еще нахожусь в статусе «мадмуазель».

— Опасно! Очень опасно, мадмуазель. Я ведь тоже пока в статусе «амант» (любовник).

— Ваш статус правильнее называть «конкубин»: мне отлично известно, что вы сожительствуете с Анжеликой Бертье. Я заглядываю в журналы мод.

Рассеивать невежество Сержа Костена в философских вопросах взялся лысоватый и едкий Симон Нуаре, 33 лет.

— Мон Дью! — поражался он. — В этом вашем МГУ кроме Демокрита и Платона совсем похерили изначальных философов? Вы хоть знаете, кто считается ее основателем?

— Конфуций? — нарочно выпендрился Сергей.

— Вот так выбор! Но Вы про него что-то знаете?

Вот именно о Конфуции Костин знал, потому что год назад писал о нем курсовую работу. Но, верный избранному стилю, он вознес очи горе и заговорил с запинками:

— Он считается основателем э-э… этики. Провозгласил ее основной э-э… принцип (Не делай человеку того, чего себе не пожелаешь) и сопроводил пятью… постулатами: жэнь — человеколюбие (в противовес звериным чувствам), И — справедливость (в противовес эгоизму), Ли — верность обычаям (в противовес радикализму), Чжи — благоразумие (противовес к справедливости) и Синь — искренность (противовес лицемерию). С этой этикой китайцы живут уже 2,5 тысячи лет — хотя не все, не все, конечно.

— Удивили, мсье Костен. А знаете ли Вы, что Гегель счел этику Конфуция совокупностью банальностей?

— У Гегеля нравственность человека не является закоснелой парадигмой, — бодро продолжил абитуриент. — Она развивается вместе с государством, обществом и семьей. Вот только он поставил ее в основу всеобщего развития, тогда как Энгельс замечательно доказал, что этика — всего лишь производное от экономических отношений между людьми и классами, в которые они входят.

— Браво, браво. Вполне в духе советских взглядов на устройство мира. Вот только мир, как показали многочисленные европейские философы, устроен значительно сложнее наших представлений о нем. И если Вы не будете знать, как развивалась философская мысль от Фалеса (того самого основателя, которого Вы не назвали) до Бертрана Рассела, провозгласившего: «Логика есть сущность философии», то толковым студентом и филологом Вам не стать. Это понятно?

— Да, мсье учитель.

— Тогда первая наша беседа будет о философе милетской школы — Фалесе. Он вообще-то был финикийцем, получившим неплохое образование и жившим какое-то время в Египте. Там он и успел впервые прославиться, когда показал фараону, как просто можно измерить высоту пирамиды: сопоставил свою тень в полдень и тень пирамиды, составил пропорцию и выдал ответ. Фараон как раз знал эту высоту (по документам со времен строительства) и очень удивился точности расчета.

— Вроде пустячок, а слава побежала, наверно, впереди него? — заулыбался ученик.

— Примерно так. Впрочем, поселившись в Милете, Фалес занялся торговлей, а наукой стал заниматься в часы досуга. Тщательные наблюдения за движениями Луны и Солнца позволили ему прийти к выводу, что угловые размеры этих светил пропорциональны их круговым путям и эта пропорция одинакова: 1/720. Попутно он научился рассчитывать время солнечных затмений, что имело грандиозные последствия. На соседнюю с греческой Ионией Лидию под главенством Креза напала Мидийская держава — персы, в общем. Война длилась 6 лет и персы лидийцев уже одолевали. Крез, прослышав об уме Фалеса, нанял его к себе военным инженером и тот неплохо помогал — в частности, сумел сделать водотвод от реки Галес, и войска Лидии сумели переправиться через нее в половодье. Тут Фалес вспомнил, что в 585 году в определенный им день должно состояться солнечное затмение. Тогда он посоветовал Крезу начать решающую битву именно в этот день. При первых признаках затмения лидийские жрецы загремели в барабаны и потом громко призвали бога Сандана защитить своих детей. Наступила тьма, мидийцы запаниковали и заключили мирное соглашение.

— Классика жанра, — пробормотал Сергей.

— Это, конечно, интересные события, — продолжил Нуаре, — но славен в умах современников и последующих поколений Фалес стал не ими, а необычными представлениями о мироустройстве. В те годы считалось, что весь мир создан богами и надо принимать его как данность. Фалес стал утверждать, что Земля находится в центре космической полусферы, плавает на водной поверхности и является порождением этой воды. Из 4 простых элементов земля, воздух и огонь являются формами видоизменения воды: земля выпала из воды в осадок, воздух есть испарение эфира, растворенного в воде и являющегося его душой, а огонь образуется от возгорания того же эфира. При этом звезды и Солнце состоят из раскаленной земли, а Луна — из остывшей, поскольку светится отраженным светом. Вкратце вот так.

— Коперника на него не было, — буркнул абитуриент.

— Зато у него был оппонент в лице философа Анаксимандра, который слушал, слушал учителя и вдруг предложил другую первопричину сущего, а также убрал эту массу воды, неизвестно в чем заключенную. В его концепции Земля парит в воздухе без всякой опоры, небесные светила состоят из огня и лишь показываются в окошечках и окошках, прорезанных в небесной сфере. Первопричиной же всего является невидимый апейрон, который постоянно во что-то преобразуется….