Как приручить дракона – 2

12. Фрустрация

Дорога Гомель-Брест и в моем мире была весьма живописной, а здесь, с эдаким местным налетом техномагии, и вовсе заставляла пялиться в окно почти беспрерывно. Я одну за другой поедал конфеты с ликером, которыми меня снабдила Ингрида Клаусовна, запивал их водой из пластиковой нольпятки, которую выцыганил у Риковича, и, в общем-то, чувствовал себя вполне прилично, разглядывая проносящиеся за окном пейзажи.

Убранные поля, скирды сена и соломы, коровы, дожевывающие последнюю осеннюю травку на пастбищах, болота и перелески, густые дубравы и березовые рощи, чистые и светлые сосновые боры, многочисленные ручьи, озера и речушки — все это природное, спокойное великолепие Полесья соседствовало тут с творениями рук людских.

Ну, ладно, применительно к этому миру — Тверди — не только людских. Например, на опушках леса иногда взгляд выхватывал аккуратные хутора лесных эльфов — галадрим. Двух- или трехэтажные срубы — терема с крышами из дерна, украшенные резьбой и увитые плющом и хмелем, в окружении таких же изящных деревянных хозяйственных построек выглядели так, будто только-только вышли из сказки. Стада лосей и благородных оленей рядом с такими усадьбами, сторожевые волки, патрулирующие периметр, или медведь в качестве привратника — все это служило отличным напоминанием, что я сейчас нахожусь не на Земле.

Как и многофункциональные харвестеры, висящие над землёй метрах в трех. Бог знает, какая энергия и какие технологии или чары держали в воздухе эти махины размером с хороший рейсовый автобус, но орудовал он своими манипуляторами весьма споро, обрабатывая плодовые сады какой-то местной юридики. Почему юридики? Потому что яблок размером с арбуз в земщине быть не могло по определению. Ходкевичи, Острожские, Олельковичи — роды, утратившие значительную часть своего древнего могущества, но все ещё владеющие обширными доменами на Полесье, растеряли былую шляхетскую спесь и уже лет сто как активно вкладывались в экономику, используя все преимущества, которые давали им природные магические таланты, родовое богатство и привилегии, полученные одаренной аристократией от Государей за верную службу. И конкурировать земским предприятиям с ними было очень и очень сложно.

Мне становилась понятной протекционистская политика для земщины, при которой достать товар, произведенный не на земских фабриках, в том же Вышемире было практически нереально. А перепродажа — сурово каралась. То есть я мог купить себе «Яблочков» в Мозыре, но вздумай я загнать его тому же Женьке Зборовскому — оба получили бы как полагается… Может, и плетей бы дали, бес его знает, надо местный уголовный кодекс дотошно изучить. С другой стороны — во втором полугодии буду десятиклассникам основы юриспруденции преподавать — изучу.

— Чего молчишь, Пепеляев? — спросил Рикович, который вёл машину все это время тоже молча. — Не интересно, куда едем?

— В какие-нибудь дебри, где случилась какая-нибудь бяка, которую проще не убивать и жечь, а обойти или договориться. Ну, или в контейнер запихать, — меланхолично отреагировал я. — Кажется, вариант с турецкой баней, массажем и щербетом в нашем контракте не предусмотрен. Я на щербет и не рассчитываю, когда мне ваши звонят… Но всякий раз, когда за мной ты приезжаешь, бяка эта оказывается особенно мерзкой. Сыскари из Гомеля как-то в этом плане мне больше нравятся. И платят исправно. А у меня, между прочим, четыре урока завтра. География! Там как раз темы с метеорологией связанные, мне б почитать, повторить… Не моя специальность, малость плаваю, понимаешь ли. А тут — срывайся, мчись с тобой невесть куда… Знаешь, что такое альбедо отражающей поверхности?

— Звучит как попытка вызова Сатаны, — откликнулся Иван Иванович. — Но, если рассуждать логически, то, скорее всего, это что-то, связанное с тем, как блестящесть… Что за слово такое — блестящесть? Оно есть вообще? Короче, понятно все — если много снега, он отражает солнечный свет — то становится ещё холоднее! Чем холоднее — тем холоднее! Слушай, прям философия получается — чем хуже, тем хуже…

— Не любишь снег? — хмыкнул я. — Но догадка в целом верная.

— Я в Сан-Себастьяне в последний год работал в основном. Там тепло. Субтропики! Снег только в горах. А теперь вот мотаюсь от Москвы до Бухареста, черти что… Раньше о повышении мечтал, как о манне небесной, а теперь…

— А теперь везешь меня Бог знает куда. И Бог знает зачем!

— Ну, не только Бог. Сейчас и ты узнаешь, — он сунул руку под сиденье и достал оттуда вполне себе изящную трость. И похвастался: — Смотри, как демидовские спецы твой спикулум упаковали! Красота? Красота! Пафосно и претенциозно, но к твоим костюмчикам и штиблетам пойдет. Надо ещё тебе перелом коленного сустава симулировать, чтобы отговорка была, мол — хромаю, потому и трость ношу.

— Я контуженый, — взяв в руки трость, я принялся разглядывать её и ощупывать, и результаты осмотра мне понравились. — У меня проблемы с вестибулярным аппаратом бывают.

— А что? — Рикович кивнул. — Нормальная отговорка. Нет, ты погляди, как сделано, погляди!

Его восхищение было понятно: тот самый артефакт, который я нашёл в куче мусора в ТУ САМУЮ Ночь, и которым я убил дракона, теперь совсем не напоминал копье и уж точно не походил на обломок граблей. Древко было покрыто каким-то коричневым лаком и перетянуто металлическими кольцами с затейливой гравировкой, остриё спикулума теперь представляло собой вполне вписанный в общую концепцию наконечник, а венчал все это великолепие набалдашник из слоновой кости. Взвесив этот аксессуар и одновременно оружие в руках, я, наконец, спросил:

— И для чего мне может сегодня понадобиться Копье Убийцы Драконов? — последняя часть фразы должна была прозвучать максимально пафосно, и, кажется оно получилось. — Я, знаешь ли, не планировал сегодня убийство рептилий…

— САМ ТЫ РЕПТИЛИЯ! — обиделся дракон. — МЫ — СУЩНОСТЬ ВЫСШЕГО ПОРЯДКА!

— Ну, не рептилии, а скорее — примата, да и убивать, я надеюсь, никого не придется… — внес коррективы Иван Иванович. — Но и вариант ликвидации исключать не стоит. Наши умники рассудили: если копье годится против драконов, то другие высшие хтонические сущности для него будут вполне уязвимы. Но, кроме настоящего владельца, использовать эту штуковину толком все равно никто не может… Потому решили привлечь тебя. Оно дешевле выйдет. Не в плане денег, а в плане разрушительных последствий для окружающей среды в целом и государства — в частности.

— Никогда не поверю, что у вас, таких умных и сильномогучих, есть только один вариант решения проблемы… — я полез в коробку, сдвинул шуршащую бумажку, пальцами вынул ещё одну шоколадную бутылочку в фольге, снял обертку и сунул в рот. — Как будто на мне свет клином сошелся.

— Ну, если не привлекать министерских магов… То есть — сотрудников Чародейского приказа. Или — танковый полк, например… Если без них, то, в принципе, Бабая можно попросить. Не, он бы согласился, ещё бы и придурка этого летающего с собой притащил или — ходячий танк с хоботом, но… Понимаешь, пан-атаман — это такой тип, как тебе объяснить? Когда он начинает решать вопросы — то они вроде как и решаются, и все получается в итоге складно, но…

— Но…? — все эти их танцы с бубнами вокруг легендарного орочьего лидера меня уже подбешивали, если честно.

— Но — через жопу! Вот что! Все у него получается через жопу, и жопа эта горит, и всё вокруг горит и рушится, и все бегают, орут и ни черта не понимают, и происходит все прямиком в аду, нахрен! — Рикович явно имел с этим Бабаем весьма болезненный опыт общения. — Знаешь, как этот ненормальный называет все это? Крокодительство. Он говорит, мол крокодил, крокожу и…

— … буду крокодить, — закончил за него я. — Понятно. Но тут такой способ решения вопроса не подходит, тут нужно все сделать аккуратно, и потому тебе нужен интеллигент.

— Да! Потому что Бабай придёт — и натянет Мартышке глаз на жопу, с него станется. Или — она ему, тут как получится, но ни то, ни другое до добра не доведет!

— Так, стоп! — я ляпнул ладонью по панели. — Какая, к бесам, Мартышка? Куда мы, к бесам, едем? Что вообще я там должен сделать?

— В Лясковичи едем, — горько вздохнул Иван Иванович. — Усмирять хтоническую сущность высшего порядка. Мартышку, то бишь… Она припизж… Дурная баба, вот кто она!

— Ничего не понятно, — откинулся на сидении я. — Но очень интересно. Есть фото? Видео? С чем вообще придётся иметь дело?

— Возьми в бардачке планшет, там на рабочем столе сразу папочка — «Марта Крышкина».

— В каком смысле — Марта Крышкина? — удивился я. — Это сущность-то?

— Уф-ф-ф-ф… — рыжий сыскарь потёр лицо ладонью. — Ну, получается, все хтонические сущности высшего порядка раньше ничем от нас с тобой не отличались… В том смысле, что они могли жить себе и поживать, зубы чистить, в туалет ходить, чай пить, работу работать. А потом — хренак! Их пути-дорожки пересекались с Хтонью, и какой-то там резонанс случался, и все, кирдык — человек или там эльф постепенно превращается в эту самую сущность.

— Это типа как Хранители Хтони, про которых все говорят? И типа как дракон? — уточнил я.

— Хреновые примеры, — Иван Иванович попытался сосредоточиться на дороге. — Хранители Хтони иногда получаются и из животных, и из хтонических тварей низшего порядка. А драконы — они ведь без Хтони существовать могут, в отличие от остальных. Они сами и есть — аномалия, эпицентр, хранитель и сущность в одном комплекте. Но эта — была дурной бабой, человеческой лаборанткой вроде… А потом — трах, бабах, какой-то там эксперимент, какие-то мультики про Мартышку, Слоненка, Попугая и Питона… Или — Удава? И они вот у нас…

— У нас? — на голубом глазу уточнил я.

По косвенным признакам я давно уже понял, что гости из других миров — или, если хотите, попаданцы — тут имелись, и даже в товарных количествах. То есть, не один я и не ещё парочка залетных типов, а десятки, если не сотни. И, как минимум, некоторые из них прибыли с моей родной Земли и плюс-минус из моей эпохи. Тиль Бернес этот, да и атаман Бабай поселили в моей душе вполне обоснованные подозрения по этому поводу. И те, кому положено, об этом знали и не особенно переживали. Видимо — держали вопрос на контроле. Но широкой публике сей факт известен не был, как я подозревал — все полезные попаданцы давно работали на Государя и Государство Российское — или напрямую, на зарплате, или косвенно — вот как Бернес, который патриотические песни периодически исполнял в нужных местах в нужное время. Тоже, если задуматься — не мало.

— В Хтони. В Хтони она оказалась, — покосившись на меня, проговорил Рикович. — А потом давай по ним, по Хтоням этим, скакать и бардак кругом наводить… Ты взгляни, почитай. У неё сдвиг по фазе, точно!

Меня-то в попаданчестве они не подозревали, точно. Я — это я. Георгий Серафимович Пепеляев, что там, что тут. В Поисковом служил, в школе работаю. В Вышемире живу. Как такого заподозришь? Странности, мол, у меня? Ну, так контуженый! А ещё — нулевка, и дракона завалил. Такое кому хочешь крышку с места сдвинет.

А политику партии Государю объяснять я не собираюсь, подвиги совершать — тоже, прогрессорствовать — и подавно. К политике я равнодушен, я всё-таки сторонник скорее Гоббса, чем Локка, и склонен считать любую государственную машину необходимым злом, одинаково чудовищным в любой форме. Что ты там и кому объяснишь? Сожрут и выплюнут! Подвиги — это дерьмо собачье, я вон бандитов спалил — и до сих пор переживаю, вдруг среди них кто-то случайный был? А что касается прогрессорства — так промежуточный патрон и командирская башенка тут — пройденный этап, да и вообще — не технарь я, от слова совсем. Моё прогрессорство — это педагогика и психология, слова и мысли, запихнутые в вихрастые головы дикарей из шестого или восьмого класса… И что в том мире, что в этом — ничего кардинальным образом тут не поменялось.

Читать с планшета или любого другого гаджета внутри движущегося по трассе авто мне никогда не нравилось — тошнило. Да и ликерные конфеты свое влияние на организм оказывали. Так что я решил в тексты не лезть пока что, а сразу включил видео, и с первых кадров не удержался:

— Однако!

Рикович только вздохнул так, как он умеет.

На видео огромная шерстяная баба со всеми соответствующими женскому полу вторичными половыми признаками немалых размеров и с хвостом, торчащим из соответствующего места, тащила на плечах связку мужиков. Мужики были явно из служивых: в форме, обвесе, брониках. И четверых эта помесь Кинг-Конга, Гарри Снежного Человека и Чубакки вполне активно перла в лесную чащу. Она то ли приплясывала, то ли — подпрыгивала и вообще — вела себя довольно развязно.

— Ты звук включи, — посоветовал сыскарь.

Я включил.

— Дождь из мужчин!

Аллилуйя!

Это мужской дождь!

Хэй-хэй! - вполне себе приятным голосом голосила Мартышка.

На фоне матерился оператор и сильно переживал за мужиков.

Ростом эта, правильнее всего будет сказать, чувиха, достигала метров трех, и, в общем и целом, обладала неким диким обаянием. Рожа, например, у неё была вполне человеческая, даже в некоторой степени привлекательная. Если вас привлекают неандертальцы. Меня не привлекали. Мне изящные женщины всегда нравились.

— Так, — потёр лоб я. — И что я должен сделать?

— Вытащить пацанов. Узнай, чего она хочет, зачем они ей… Если требования будут разумными — постараемся пойти навстречу. Если нет — другой вопрос.

— Насколько я понимаю — видосов тут больше, чем один и текста полно…

— У неё там человек двадцать. Ворует чисто служивых. Но, если верить птичкам… Беспилотникам! То они все живы. Ну, там как: во-первых — Хтонь, и техника сбоит. Во-вторых, она их камнями сбивает. Поэтому точно уверенным быть нельзя.

От этого всего у меня ум начал заходить за разум. Количество странностей зашкаливало! Мартышка, похожая на вуки из анимешек для старых извращенцев, похищенные служивые, копье вот это вот в виде трости…

— Ну, Пепеляев, ты же учитель! В женском коллективе работаешь, у тебя там припизж… Ненормальных теток — более, чем достаточно! Неужели с этой не договоришься? Не, если что — мы тебя вытащим! Но тогда все будет по-плохому, и, наверное, пацаны не выживут, и Петриков, и Житковичи придётся эвакуировать…

— Так… Ты мне на жалость не дави, Иван Иванович. Я и так с тобой еду, значит, с этой образиной побеседовать попытаюсь. Раз все настолько печально — буду усиленно сейчас материал штудировать, — я потряс планшетом. — А тебе вот что скажу: однако, премией не отделаешься. Мне нужен расклад по Вышемиру. Кто, как, почему и насколько давно пытается поиметь мой город.

— Ять! — Рикович дал по тормозам. — Ты сейчас серьезно⁈

Машина с визгом прошла тормозной путь и резко остановилась у обочины. Я едва не треснулся лицом о приборную панель, но ремень безопасности больно впился мне в ребра и ключицу и спас меня — как положено. Планшет я тоже удержал, а потом, после полной остановки транспортного средства, сунул его в отделение на двери, повернулся к сыскарю и проговорил:

— Серьёзней некуда. Я уже накушался этого дерьма, хватит. Уходил я на войну из аккуратного мирного полесского местечка, а вернулся с Балкан в бесовы Балканы! На растерзание подонкам, которые толкают наркоту детям, я Вышемир не отдам, и думай, что хочешь…

— Ять! — он повернулся ко мне. — Так это всё-таки ты спалил тех ублюдков? И других, которые в лесу сдохли от токсикации — тоже ты?

— Так они всё-таки сдохли? — с каменным лицом поинтересовался я.

— У-у-у-у, Пепеляев, ты зверь вообще! — он как-то восхищенно меня осмотрел, по-новому. — Не маг, не урук, не киборг, не оборотень… Провинциальная училка с сердцем берсерка! Вот самое страшное чудовище полесской глубинки!

— Сейчас по шее получишь, и не посмотрю, что представитель власти! — погрозил ему пальцем я. — Может, даже — лопаткой! Не сметь склонять честное-благородное имя отечественных педагогов!

Внезапно Рикович повеселел. Он снова запустил мотор электрокара, вырулил на дорогу и дальше ехал улыбаясь:

— Знаешь, Серафимыч, это ведь вполне укладывается в официальную доктрину «вызов-ответ». Ты ведь стопроцентно земский цивильный, по крайней мере — официально. Ты родился в земщине, вырос в Вышемире. И твои действия вполне можно расценить именно как ответ, соответственно, на вызов, м-да… Интересно, как ИскИн это оценит? Формально ведь все очень даже в рамках! Даже тот факт, что у тебя хватает влияния надавить на меня! Как говорит мой друг и большой засранец Бабай Сархан — это будет большая пушдуг бууб для зажравшихся магнатов!

— Уговор? — уточнил я.

— Уговор. Ты вытаскиваешь наших, я даю тебе полный расклад. На данный момент — это вполне приемлемо. А там — гори оно все гаром!

— О-О-О-О ДА! ОГНИЩЕ!!! — обрадовался дракон. — МЫ ИСПЕПЕЛИМ ИХ ВСЕХ! НО СНАЧАЛА ПОИМЕЕМ ЭТУ МАРТЫШКУ!

Тут он запнулся, видимо, поняв, что сказанул что-то не то, и пояснил совсем другим тоном, каким-то чуть более осторожным:

— ОБРАЗНО ВЫРАЖАЯСЬ, КОНЕЧНО. БЕЗ ФИЗИОЛОГИИ. Я В ПЛАНЕ ПРЕВОЗМОГАНИЯ И ОДЕРЖАНИЯ БЕЗОГОВОРОЧНОЙ ПОБЕДЫ…

— Разумеется,- кивнул я. — Само собой.

А потом спохватился: прозвучало это слегка невпопад, но Рикович ничего не заметил. Он был весел и постоянно улыбался: как будто только что разыграл шикарную партию в шахматы. Или — слил кому-то чужие карты в покере.

Да и бес с ним.