Как приручить дракона – 2

21. Эрос и Танатос

Мы классно провели время. И это было вовсе не про то, что думают о совместном классном времяпрепровождении молодого мужчины и красивой девушки глумливые бабушки у подъезда и озабоченные подростки.

Мы трепались об всем подряд: сначала — про элементалей и их придури, потом — про музыку Тиля Бернеса, Рекорд «Ансамбль» и выстрелившую в этом сезоне группу «Знаменитый Композитор». После этого, зацепившись глазами за календарь на стене — о религиозных войнах начала седьмого века, когда пламенный поэт и великий воин, святой Мухаммед Аравийский вел непобедимое «Войско Исы» на восток, штурмуя берега Инда и неся слово Божие по всему Великому Шелковому Пути… А еще — о земщине и сервитутах, о магах и магии, грядущем мире на Балканах, экстремальных видах спорта (она была водником, и тащилась от горных рек и порогов, а я — тоже мог считать себя своего рода экстремалом), и о работе, конечно.

Никогда не понимал людей, которые не хотят вне работы говорить о работе. Я обожаю свое дело, я в восторге от преподавания, мне нравится вести уроки и видеть, как одного, пятого, десятого ученика — осеняет, как дети врубаются. Это одно из самых восхитительных чувств в мире, и по какой-такой причине я не должен об этом говорить? Она тоже преподавала — в Мозырском колледже прикладной магии, и тоже относилась к этому как настоящая фанатичка. Я уверен — все студенты были в нее влюблены, притом и мальчики, и девочки.

Настолько, насколько я любил историю — настолько она любила аквамантию. Вишневецкая, кажется, знала все реки, речушки, озера, болота и ручейки на сто километров окрест и говорила о них как о живых людях. Уборть, Птичь, Ипа — все это были как будто имена хороших подруг для нее!

— А ты рассказываешь про своих Гоббса и Локка так, будто выдул с ними самовар чаю буквально вчера, — смеялась Яся, запрокидывая голову, и я снова любовался ее изящной шеей. — А они померли пятьсот лет назад! По весне я затащу тебя на Страчу, так и знай — и тогда ты поймешь, о чем я говорю…

Как обычно и бывает в самых лучших разговорах — мы понятия не имели, как связаны Уборть и Ипа с Гоббсом и Локком, и почему мы говорили о том и о другом — просто одно цеплялось за другое, и было хорошо рассказывать и хорошо слушать.

— Честно говоря, когда ты первый раз подвозила меня до Вышемира — я подумал, что ты какая-то фифа и, наверное, наркоманка, — признался я. — Для меня все это было чересчур: машина, платье, трусики на заднем сиденье… Но да, ты была «вау»! Ты и сейчас — вау, Яся. У меня от тебя голова кругом.

Мой комплимент Вишневецкая проигнорировала и закрыла лицо руками.

— Трусики? Вот блин! — она натуральным образом покраснела. — А я подумала что ты — киллер. И напугалась, и потому даже не поворачивалась к тебе. Хотя, вообще-то, ты мне сразу понравился: задумчивый какой-то, серьезный, высокий, широкоплечий, рыжий…

— Ты первая, кто говорит о том, что я рыжий, в комплиментарном ключе… И — широкоплечий? Никогда не думал, что я широкоплечий… — я всегда представлял себя как человека худого, почти тощего, и потому пытался скрыть фигуру под одеждой — костюмом, кофтой.

Похоже — это все наследие болезни, привычка из прошлой жизни. Я в последние годы постоянно носил длинные рукава, бороду, волосы подлиннее, чтобы маскировать бледный вид. А тогда, после истории с элементалями — надел тенниску, точно… И поди ж ты — широкоплечий!

— Не прибедняйся, Пепеляев, — она шутливо хлопнула меня по ладони, а я перехватил ее руку и задержал в своей, и отпускать не собирался. — Ты не красавец, да. Но мужчина и не должен быть красавцем, м? Не люблю всех этих метросексуалов и сладких мальчиков, фу… Ты — видный парень, обаятельный, из тебя энергия так и хлещет! Харизма — вот как она называется. Это гораздо важнее чем форма зубов или носа!

— А что не так с моим носом? — ухватил себя за выдающуюся часть лица я. — Что с моим носом-то?

— Кривой, — признала она. — Как будто слегка свернутый. Тебя по лицу били, что ли?

— Многократно! — радостно и охотно признал я.

— Нет, вы посмотрите на него! — она картинно огляделась. — И это — педагог! Человек с высшим образованием! Гордится тем, что у него сломан нос!

— Ребята! — сказал бармен. — Вы такие классные. Не теряйтесь, держитесь друг друга. Я точно вам говорю — лучше вы никого не найдете.

— Ого! — я повернулся к этому парню, чернявому, горбоносому, похожему, может быть, на еврея, армянина или грека, и кивнул: — Спасибо. Слышишь, Ясь, что человек говорит?

— Слышу, слышу… — девушка снова огляделась, на сей раз — растерянно. — И вижу, что мы тут засиделись… Сколько до закрытия?

Бармен только усмехнулся:

— Сорок минут назад закрылись, я и помыть уже полы успел, и стулья расставил…

— Ой как неловко-о-о-о…

— Ничего не неловко. Я сам — водник, обожаю байдарки, и Страча — это лучшая тема в Великом Княжестве, точно! А вас, Георгий, мне совершенно точно не хватало в прошлом году в качестве препода по истории магии в колледже… Крюков, сволочь, завалил меня на зачете…

— Во-о-от! А я о чем говорю! — обрадовалась Яся. — Я его и зову к нам!

— Если придете преподавать — ей-Богу, восстановлюсь, — пообещал бармен. — Только предупредить не забудьте!

Конечно, я пообещал, что если решу прийти на работу в Мозырь — то обязательно зайду в «Кокос». А потом мы попрощались и отправились с Ясей реализовывать второй пункт нашей программы, а именно — делать дичь!

Знаете, что удумала эта ненормальная? Мы поднялись по арке моста через Припять на самый верх! Перелезли через чертовы ограждения, и по стальной рельсе шириной сантиметров сорок в ширину поднялись на самый верх, очень, очень высоко. Не знаю, над водой было этажей семь, восемь? Перильца тут имелись, примерно с метр в высоту, явно для нужд скорее технических, чем предназначенные для безопасности ночных любителей прогулок… Тут вообще прогулки предусмотрены не были!

Дул пронзительный осенний ветер, металлоконструкции под нами скрипели и шатались, из Вишневецкой, кажется, выветрился весь хмель и она сказала, глядя на темную реку под ногами, многоцветье городских огней и неон мостовой подсветки:

— Ни разу не романтично. Красиво, до мурашек — но не романтично. Знаю вроде, что об воду не убьюсь, мне Припять как пуховая перина, но… Страшно! И холодно.

Еще бы не холодно! Осень в разгаре, температура — градусов десять, а она — в платье и жакете! И без туфлей! По металлу! Я мигом снял пиджак, накинул ей на плечи и приобнял ее за талию.

— Пошли лучше в «Орду», кофе пить… — проговорил ей в самое ушко. А потом неожиданно для себя добавил: — Тем более я там одному уруку боксерский спарринг задолжал, будешь моим секундантом!

— Ого! Ты будешь драться с уруком? — она мигом повернулась ко мне и — просто потому, что тут, на вершине арки у нее не было другого выхода, прижалась бедрами, грудью, всем телом. — Вот это — дичь так дичь!

— Не драка, а спортивное состязание, разницу надо понимать! — усмехнулся я, чувствуя, как ситуация становится все более горячей, несмотря на стылую погоду. — Остается один вопрос: как мы отсюда будем спускаться, и как доберемся до «Орды»…

— М-м-м-м… — она и не думала отстраняться. — Есть варианты. Чш-ш-ш-ш, не двигайся, так и стой, мне все нравится, я не маленькая девочка. Помоги мне только из жакета телефон достать, и нас заберут минут через пять…

— Прямо отсюда? — удивился я, а руки мои в это время шарили под пиджаком и под жакетом, делая вид что ищут телефон, а на самом деле занимаясь далеко не только этим.

Однако, у меня просто выключало мозг рядом с ней! И тот факт, что девушка не протестовала, а наоборот, теснее прижималась ко мне, и (о, черт!) расстегнула мне жилетку, просто захлестывал меня бурей эмоций.

— Прямо отсюда, но минут через семь… — выдохнула она. — Ты ведь в сервитуте, Пепеляев! Подожди, подожди, я позвоню, а потом уже…

Она позвонила.

— Клара? — голос Вишневецкой звучал хрипло. — Я тут с одним парнем на мосту… Да, тот рыжий обаяшка, я про него тебе говорила. Да, через Припять. Ну Кла-а-ара, ну добрось нас до «Орды»! С уруком будет драться… Нет, не по настоящему, бокс будет. Во-о-о-от! Конечно, посмотришь! И кофе по-ордынски выпьем. Давай, жду…

Она сунула телефон в карман моего пиджака потом обвила мою шею руками и я почувствовал ее горячие губы на своих губах.

— Три минуты, Пепеляев… — прошептала она.

Когда за нами на натуральном ковре-самолете прилетела дамочка в махровом халате, пушистых тапочках и замотанном на голове полотенце в виде тюрбана, мы едва смогли оторваться друг от друга, и ждали транспорт очень, очень растрепанные и разгоряченные. И плевать нам было на осеннюю стылость.

Если бы не три минуты — кажется, мы точно зашли бы дальше, даже тут, на вершине мостовой арки.

Бить урука — это то же самое, что стучать кулаками по стволу дуба. И при этом дуб лупит тебя ветками по чем попало со страшной силой, аж искры из глаз летят.

Нет, я читал еще летом про особенности физиологии homo terribilis niger или черных уруков. Но одно дело ознакомиться в теории с материалом про иную плотность мышц и костей, другой состав гормонов и скорость реакции, а другое — почувствовать эти особенности на своей голове!

— ДА ОТПУСТИ ТЫ МЕНЯ, МЫ ЕГО В БЛИН РАСКАТАЕМ!!! — свирепел все сильнее дракон, когда очередной хук от Варгана врубался мне прямо в рожу и меня отбрасывало на полметра или около того.

— Спокойно, — бормотал я и снова бросался в бой, атакуя орка серией легких, беспокоящих ударов, а потом уворачиваясь от его страшных панчей. — Спокойно. Ща-а-ас! Щас!

Столы раздвинули по углам, народ образовал круг, оставив для нас место в центре. Варган хохотал и выделывал ногами кренделя и вообще — выпендривался. Он чувствовал себя прекрасно: в конце концов, я ведь не мог считаться боксерской грушей, все понимали, что для человека я держусь очень неплохо, вон — даже огрызаться пытаюсь! Для уруков это было принципиально: победить воина, а не избивать жалкого доходягу. В избиении они тоже видели определенную прелесть, но — на порядок пожиже. Это как сравнить стейк с «Любительской» колбасой.

Из носу у меня текла кровь, в ухе звенело, ребра трещали. Я знал — дракон подлечит, но сейчас я не мог ему позволить выдать нас! И потому — терпел. В конце концов, что такое звон в ухе по сравнению с многочасовым приступом мигрени? Бывало и похуже.

Мне удалось увернуться от длинного варгановского джеба, поднырнуть ему под руку и — раз-два! — влупить двойку в печень, и снова отскочить.

— Давай, давай!!! — орали ордынцы.

Девчонки визжали. Какой-то гоблин снимал все на видео, поставив барный стул на стойку и взгромоздившись сверху. Варган продолжал выбивать из меня дерьмо, но я и не думал сдаваться: я давно не чувствовал себя таким живым, как сегодня! Справедливое возмездие, заплыв по реке, прогулка на лодке с загадочной и невероятно красивой девушкой, поцелуи на высоте нескольких десятков метров, потом — бой с соперником, который точно превосходил меня… Вкус жизни, вот что я ощущал всей душой и всем телом!

И поймал кураж, не без этого. И именно потому решил провернуть один рисковый финт. Встречный удар, вот как он назывался. Нужно было пропустить его джеб, уклониться и, желательно, с подшагом влупить ему кросс в челюсть.

— Щас, щас! — бормотал я. — Щас!

Я прикрылся руками, и принял на них не самую сильную серию гогочущего и глумящегося Варгана. Ну да, да, он был охренителен в этом бою. А я — терпелив и хладнокровен, как древний ящер… И в тот самый момент, когда орк решил покончить со мной, и на его клыкастой роже уже была написана полная решимость свалить меня с ног одним ударом я сделал это! И-р-р-раз! Бокс и айки-крав-мага под одной обложкой. Получите и распишитесь.

Он сам хотел вломить мне с подшагом, и энергия его движения и его удара наложилась на мой кросс.

Звук был такой, будто кувалдой вдарили по дубовой колоде. Кажется, я сломал себе костяшки пальцев об его рожу. Больно было страшно. Но знакомый зуд под боксерскими перчаткам, который сопровождал обычно появление чешуи и вообще — проявление драконьей сущности меня отчасти успокоил. «Подлечит»- подумал я.

Орк пошатнулся, ей-Богу! Варган Охренительный стоял и шатался, и глаза у него были осоловелыми.

Я сделал шаг вперед и несколько раз очень легко обозначил удары левой: в лицо, в солнечное сплетение, в печень, опять в лицо.

— Бам-бам-бам! — сказал вслух я. — Я победил.

— Падажжи! — Варган ошеломленно помотал головой. — Это как ты сделал? А ну-ка покажи!

— У-у-у-у-у! — завыли ордынцы разочарованно. — Начинается… Так что, больше замеса не будет? Ну-у-у всё-о-о…

— Ой, идите в жопу! — отмахнулся Варган. — Тут меня че-ло-век ушатал! Ну ладно, не ушатал, я больше удивился, но… Пуст покажет эту штуку! Откуда кулак-то у меня в морде взялся?

— Так, всё! — Вишневецкая мигом сдернула с плеча у Барбакана полотенце и бросила его в импровизированный ринг. — Брэк! Бой окончен! Видишь — у него нос разбит? Это тебе все равно с какой рожей за стойкой стоять, а у него уроки в понедельник!

— Так подлечи его, чего ты? — удивился тролль.

— Нет, ну… Я всегда думала что тролли из орков самые умные. А ты это… — Яся покрутила пальцем у виска.

— А! Он же нулевка… Говно дело! — сообразил тролль. — Колдануть не получится! Тогда это… Лед там, ультрапантенол, аптечка есть опричная, вата. Че еще надо?

В общем, спустя пять минут Вишневецкая лечила мои побои, а я и не думал ее останавливать. И дракон тоже был не против.

— КЛАССНАЯ БАБА! — комментировал он. — ТЫ ПОСМОТРИ КАКИЕ БЕДРА! УХ! СМОТРИ КАК ДВИГАЕТСЯ, СМОТРИ… О-О-О, ВИШНЕВЕЦКИЕ — ЭТО ОТЛИЧНАЯ ГЕНЕТИКА, НАДО БРАТЬ, Я ТОЧНО ТЕБЕ ГОВОРЮ!

— Смотрю, — соглашался я. — Надо.

— Чего — надо? — она прижала мне к носу пакет со льдом и с подозрением уставилась на меня.

— Подруге твоей халат махровый на что-то приличное сменить надо. Вон видишь, как Варган на него пялится? Еще сожрет! — волшебница с ковра самолета в это время занималась молодым орком. Тоже — что-то мазала, заклеивала…

Маги всегда говорили, что им противно колдовать рядом с уруками. Вроде как могут, но рвотные позывы сдержать сложно. Интересный феномен!

— Это Клару-то? — вдруг улыбнулась Яся. — Это она скорее его сожрет. Сильнейший аэромант Мозыря, между прочим — доктор магических наук — это в свои тридцать два! Не замужем, кстати… Она на этого Варгана сразу глаз положила, м?

— Ой-ёй-ёй, — всплеснул руками я. — Что же это будет?

— Что бы ни было — у уруков совершеннолетие в шестнадцать наступает, — пожала плечами Яся. — Сиди тихо, не дергайся, я сейчас ссадины обработаю… Нет, ну подумать только — учитель, интеллигент, а оркам морды бьет!

— Я бы его охренительно уделал! — заорал Варган. — Правила бокса меня ограничили! Давай без правил в следующий раз, Пепеляев!

— ОН ИДИОТ! — добродушно заметил дракон. — ВООБЩЕ НЕ ВРУБАЕТСЯ.

Похоже, ему Варган тоже понравился, как и Кларе.

— Конечно уделал бы, — откликнулся я. — Ты крутой боец! Просто выдержки нет, ломишься вперед как лось!

— Эй, почему — лось? — возмутился урук. — Лось — травоядный! А я хищник! Я мощный, охренительно свирепый!

— Потому что у лосей бывает гон, — откликнулся Барбакан и дал своему клыкастому подопечному легкий подзатыльник, от которого у Варгана начали косить глаза. — У тебя тоже бывает гон. Постоянно. Гонишь и гонишь!

Наконец, с травмами более-менее разобрались, я снова переоделся в костюм и стал похож на человека.

Яся чмокнула меня в щеку и сказала:

— Ну, я буду вызывать такси. Надо домой, а то дед волноваться будет. Не в том плане что за меня — волноваться, а В смысле утро уже почти, а ему таблетки пить надо, опять перепутает всё… — а потом наклонилась и в самое ухо мне прошептала: — Ты не обижайся, что я тебя к себе не зову. У меня там такой бардак… Да и дед еще… Но ты — крутой. Мне с тобой понравилось… И мы классно провели время, да?

— Еще встретимся? — спросил я. — Когда?

— Ага! — сказала она. — Встретимся. Если ты опять не потеряешь визитку.

— А зачем мне визитка? — усмехнулся я. — Три восемь шесть тридцать двадцать. Код — две пятерки. Правильно?

— Ну ты и засранец, Пепеляев! — рассмеялась она. — Что — наизусть запомнил? Звони, звони обязательно. И не думай слишком много — у тебя от этого выражение лица как у кретина!

А потом за Вишневецкой приехало такси, она послала мне воздушный поцелуй и уехала. Без долгих прощаний.

— НАША ДЕВОЧКА! — прокомментировал дракон, когда мы провожали взглядом отъезжающий электрокар.

А я, наконец, сунул руку в карман пиджака, достал телефон — и громко выматерился. Двенадцать пропущенных и все — от Риковича! Нет, ну что за дерьмо-то⁈

Словно в ответ на мои мысли над головой загудело и с небес на землю, в сиянии прожекторов и гуле двигателей стал опускаться конвертоплан с опричными символами на борту… Похоже — работа нашла меня даже здесь…