Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков.

Глава 6

— Никакой я не вампир! — взвыла я.

Хоть бы кто-нибудь послушал. Мои родители сосредоточились на раненой ноге Люциуса Владеску.

— Люциус, присядь, — раздраженно скомандовала мама. Наше с Люциусом поведение не вызывали у нее особого восторга.

— Я постою, пожалуй, — ответил Люциус.

Мама повелительно указала на стулья возле кухонного стола:

— Садись. Сейчас же.

Наш раненый гость замялся, словно собираясь ослушаться, но потом сел, что-то бормоча себе под нос. Мама сняла с Люциуса сапог, на котором отпечатался след вил. Папа, заварив травяной чай, шарил под раковиной в поисках аптечки.

— Всего-навсего синяк, — ободрила Люциуса мама.

— О боже! — Отец выполз из-под раковины. — Не могу найти бинты. За то чай уже готов.

Наш элегантный гость, объявивший себя вампиром, пристально на меня посмотрел. Между прочим, он занял мой стул!

— К счастью, мой сапожник шьет обувь из первоклассной, особо прочной кожи. Ты могла меня поранить. Никому не пожелаю поранить вампира. Более того, разве так приветствуют будущего супруга? Или, если на то пошло, любого гостя?

— Люциус — вмешалась мама, — ты застал Джессику врасплох. Мы с отцом хотели сами с ней поговорить, но…

— Не очень-то вы спешили: семнадцать лет прошло. Кто-то должен был взять на себя ответственность.

Люциус высвободил ногу из рук мамы и в одном сапоге похромал по кухне, словно неугомонный король по своему замку. Он взял коробку с сушеной ромашкой, понюхал содержимое и скривился:

— Вы это пьете?

— Тебе понравится, — уверил отец, наполняя четыре кружки. — Очень успокаивает, а сейчас это кстати.

— Да погодите вы с чаем! Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит? — попросила я, усаживаясь на свое место. Сиденье оставалось прохладным, точно Люциус мой стул и не занимал. — Ну пожалуйста, расскажите!

— Повинуясь желанию твоих родителей, это право я оставляю им. — Люциус поднес дымящуюся кружку к губам, глотнул — и вздрогнул: — Омерзительно!

Не обращая на него внимания, мама и отец обвинялись понимающими взглядами, словно у них был общий секрет.

— Что думаешь, Нед?

Видимо, папа ее прекрасно понял.

— Я принесу свиток, — сказал он и вышел из кухни.

— Свиток?! Что еще за свиток?

Свитки… Пакты… Невесты… Почему обязательно говорить загадками?

— Ох… — Опустившись на соседний стул, мама обхватила мои ладони. — Все очень запутанно.

— Попытайся объяснить, — предложила я.

— Мы никогда не скрывали, что ты родилась в Румынии и что твои кровные родители погибли во время междоусобного столкновения.

— Их убили селяне. — Люциус нахмурился. — Невежественные глупцы сбились в злобную банду и устроили погром. — Он открыл банку с органическим арахисовым маслом, попробовал и брезгливо вытер пальцы о свои черные брюки, похожие на бриджи для верховой езды. — Скажите, в этом доме есть хоть что-нибудь съедобное?

Мама повернулась к Люциусу:

— Помолчи, пожалуйста. Дай мне рассказать…

Люциус слегка поклонился, и его иссиня-черные волосы заблестели под светом люстры.

— Конечно.

— Мы утаили от тебя правду, потому что эта тема тебя расстраивала, — продолжила мама.

— Значит, сейчас самое время все выложить, — съязвила я. — Дальше мне расстраиваться уже некуда.

Мама отпила чаю:

— На самом деле твоих родителей убила разъяренная толпа, пытаясь избавить деревню от вампиров.

— Вампиров?!

Ну и шуточки у мамы!

— Да, — подтвердила она. — От вампиров. Среди вампиров, которых я в то время изучала, были и твои родители.

В нашем доме нередко говорят о феях и маленьком народце, о духах земли и даже о троллях. Дело в том, что мама изучает фольклор, предания и легенды, а отец в своей йога-студии иногда проводит семинары «по общению с ангелами». Но при чем тут монстры, придуманные в Голливуде? Неужели Нед и Дора верят, что мои кровные родители превращались в летучих мышей, рассыпались в прах при солнечном свете или отращивали клыки?!

— Вы говорили, что изучали какой-то культ, — возразила я, — необычные ритуалы и все такое… Но вы никогда ничего не упоминали о… о вампирах!

— Джессика, тебе всегда было свойственно логическое мышление, — ответила мама. — Тебе не нравится то, что нельзя объяснить с помощью науки. Мы с отцом боялись, что правда о твоих родителя тебя растревожит. Так что мы… не выражались слишком конкретно.

— Вы хотите сказать, что мои родители считали себя вампирами? — почти вскрикнула я.

Мама кивнула.

— Они не просто «считали себя вампирами», — встрял Люциус, прыгая на одной ноге — он пытался надеть сапог. — Они и были вампирами. Самыми настоящими.

Я с недоверием взглянула на Люциуса. Мне представилась отвратительная картина: ритуалы, о которых говорила мама…

— Они же не… Они что, пили кровь?

Выражение маминого лица говорило само за себя, и я подумала, что вот-вот упаду в обморок. Оказывается, мои настоящие родители были чокнутыми кровососами!

— Между прочим, это очень вкусно, — сказал Люциус. — У вас, случаем, не найдется… вместо чая…

Мама бросила на него предостерегающий взгляд.

Люциус нахмурился:

— Что ж, нет так нет.

— Люди кровь не пьют. — Я пыталась говорить убежденно, однако в моем голосе послышались истеричные нотки. — И вампиров не существует!

Люциус сложил руки на груди и сердито посмотрел на меня:

— Прошу прощения, но я стою прямо перед тобой.

— Люциус, перестань. — Мама говорила с ним спокойно и серьезно, как с трудным учеником. — Дай Джесс время переварить информацию. У нее аналитический ум, что мешает ей верить в сверхъестественное.

— Ты хочешь сказать, в невозможное! — воскликнула я. — В нереальное!

В этот момент вернулся отец с заплесневелым свитком.

— Исторически сложилось так, что к вампирам относятся предвзято, — произнес он, осторожно положив свиток на стол. — В восьмидесятые годы прошлого века вампирам в Румынии приходилось особенно нелегко. Погромы устраивали каждые несколько месяцев, погибли многие достойные вампиры…

— Твои кровные родители пользовались значительным влиянием в своем кругу и понимали, что в любой момент могут подвергнуться нападению. Они доверили тебя нам — в надежде, что в Америке ты будешь в безопасности, — добавила мама.

— Люди кровь не пьют. Не пьют! По-вашему, мои родители вели себя как вампиры? — с вызовом спросила я. — Клыки выпускали? Кровь у невинных жертв высасывали? Вы что, своими глазами вес это видели? Я знаю, что не видели. Потому что так не бывает!

— Нет, не видели, — призналась мама, снова взяв меня за руку. — Нас не допустили к этому ритуалу.

— Потому что его не было и быть не могло, — настаивала я.

— Нет, — возразил Люциус — Потому что укус вампира — процесс интимный. Вампиры — весьма страстные существа, но чувств своих напоказ выставлять не любят.

— Суть ритуала от нас не скрыли, — добавила мама. — Джесс, умоляю, не расстраивайся. Для вампиров пить кровь — вполне естественное занятие. Если бы ты выросла в Румынии, среди вампиров, ты бы не видела в этом ничего предосудительного.

Я отдернула руки:

— Вряд ли!

С глубоким вздохом Люциус продолжил расхаживать по кухне.

— Ох, надоело мне смотреть, как вы ходите вокруг да около. Все очень просто: ты, Антаназия, — последний отпрыск влиятельного вампирского рода, королевской династии Драгомиров.

Я не выдержала и истерично всхлипнула:

— Вампирская династия. Королевская. Понятно.

— Да, именно королевская. Впрочем, твои родители не сказали тебе самого главного… — Люциус наклонился через стол и пристально на меня посмотрел. — Ты — принцесса вампиров, наследница Драгомиров. Я — принц вампиров, наследник клана Владеску, не менее знатного, чем твой род. Нас обручили сразу после нашего рождения.

Я взглянула на маму, ища поддержки.

— Церемония была очень эффектной и впечатляющей, — подтвердила она.

— Обручение проходило в Карпатских горах, — добавил отец. — В огромной пещере, при свете свечей и факелов. — Он посмотрел на маму с восхищением. — Кроме нас, никто в мире не видел подобного зрелища.

Я уставилась на родителей:

— Так вы были там? На этой церемонии?

— Понимаешь, когда мы познакомились с вампирами, нас стали приглашать на всевозможные культовые мероприятия… — Мама улыбнулась своим воспоминаниям. — Почитай при случае мою статью в журнале «Культура народов Восточной Европы: Антропологи ее высоко оценивают.

— Дайте закончить, — сердито сказал Люциус.

— Полегче, — мягко заметил отец. — Здесь у нас демократия, и каждый имеет право высказаться.

По презрительному взгляду Люциуса можно было понять, что он невысокого мнения о демократии.

— Помолвка связала наши судьбы, Антаназия, — ораторствовал юный Дракула, продолжая мерить кухню шагами. — Сразу по достижении совершеннолетия мы поженимся. Наши семьи объединятся, сила кланов сольется, и это положит конец долгой вражде и войнам. — Черные глаза безумного гостя заблестели, а лицо приняло мечтательное выражение. — Наше восшествие на престол станет поворотным моментом в истории. Пять миллионов вампиров — твоя семья и моя семья — объединятся под нашей властью. — Мой нареченный вернулся к реальности, посмотрел на меня и фыркнул: — Все вопросы управления я конечно же возьму на себя.

— Вы сошли с ума, — решила я, переводя взгляд с одного на другого. — Безумие какое-то.

Люциус присел передо мной на корточки, и мы оказались лицом к лицу. Впервые в его темных глазах мелькнуло не презрение, властность или насмешка, а любопытство.

— Антаназия, неужели мысль о браке со мной тебе отвратительна?

Мне показалось, что он говорил не о политической стороне брака, а о… о романтическом союзе влюбленных.

Я ничего не сказала. Неужели Люциус Владеску решил, что я влюблюсь в него из-за смазливого лица? Потрясающей фигуры? Неужели он решил, что меня волнует запах его одеколона — самый сексуальный аромат на свете?..

— Давайте покажем ей свиток, — вмешался отец.

— Да, самое время, — кивнула мама.

К тому моменту я уже забыла о заплесневелом свертке, но отец сел и аккуратно развернул его. Даже при осторожном прикосновении полуистлевшая бумага едва не рассыпалась в труху. Я ни слова не разобрала в убористом тексте на незнакомом языке — предположительно на румынском. Выглядело все ужасно официально: настоящий юридический документ, с множеством подписей в конце. Я отвела глаза, отказываясь признать существование свитка. Это наверняка глупый розыгрыш!

— Давайте переведу, — вызвался Люциус, вставая. — Если, конечно. Антаназия не изучала румынский.

— Как раз собиралась, — прошипела я сквозь сжатые зубы. Вот выскочка. Подумаешь, знает несколько языков!

— Моей невесте не помешало бы выучить родной язык, — добавил Люциус, придвинулся ближе и наклонился над рукописью.

Его дыхание было неожиданно прохладным — и приятным. Против своей воли я глубоко вдохнула волнующий запах одеколона. Наши головы сблизились, мои кудряшки защекотали шею Люциуса, и он рассеянно их откинул, небрежно коснувшись моей щеки. Меня словно током ударило. Сердце застучало как бешеное.

Люциус, будто ничего особенного не случилось, продолжал внимательно изучать документ. У меня что, от запаха одеколона голова кружится? Или воображение разыгралось?

Я слегка отодвинула стул, а наш заносчивый гость коснулся пальцем первой строки текста:

— Тут написано, что ты, Антаназия Драгомир, должна выйти за меня, Люциуса Владеску, вскоре после твоего восемнадцатилетия и что все присутствующие согласны с этой договоренностью. После свадьбы наши кланы объединятся и будут жить в мире и согласии. — Он выпрямился. — Как я и сказал, все предельно просто. Кстати, вот подпись твоего приемного отца. И матери тоже.

Я взглянула, куда он указывал. Среди дюжин незнакомых румынских имен стояли подписи моих отца и матери. Предатели! Отодвинув от себя свиток, я скрестила руки на груди и посмотрела на родителей:

— Как вы могли! Пообещали отдать меня, словно… словно корову?

— Ничего подобного, Джессика, — успокоила меня мать. — Ты еще не была нашей дочерью, а мы выступили свидетелями уникального ритуала. Исключительно ради моей научной работы. Это случилось за несколько недель до гибели твоих родителей, еще до того, как мы тебя удочерили. Мы и представить не могли, что уготовано нам в будущем.

— И при чем здесь корова? — усмехнулся Люциус. — С коровой не обручаются. Ты — принцесса вампиров и своей судьбой распоряжаться не вправе.

Принцесса… Он и вправду думает, что я принцесса вампиров? Странное, приятное чувство, которое я испытала при его прикосновении, исчезло, едва до меня дошла простая истина: Люциус Владеску психически болен.

Я сделала последнюю попытку внести разумную струю в разговор, который граничил с абсурдом:

— Если бы я была вампиром, мне бы хотелось кого-нибудь укусить. Я бы жаждала крови.

— Ты еще осознаешь свою истинную натуру, — пообещал Люциус — Скоро твое совершеннолетие. И когда я впервые тебя укушу, тогда ты и станешь вампиром. Я привез тебе книгу, в которой все написано…

Я вскочила так быстро, что мой стул перевернулся.

— Он меня не укусит! — воскликнула я, указывая на Люциуса трясущимся пальцем. — И не собираюсь я ехать в Румынию! И замуж за него не пойду! Мне плевать, что за церемонии они там проводили!

— Ты не нарушишь пакт! — глухо прорычал Люциус.

— Люциус не пытайся навязать нам свою волю, — сказал отец, откинувшись на спинку стула и поглаживая бороду. — Я ведь тебе объяснял: у нас демократия. Давайте успокоимся. Как сказал Ганди, «если хочешь перемен, сам стань переменой».

Видимо, Люциус никогда прежде не сталкивался с мастером пассивного сопротивления, а потому, услышав эксцентричное заявление моего отца, ошарашенно умолк.

— Что это значит? — в конце концов спросил он.

— Сегодня мы не будем принимать никаких решений, — перевела мама. — Уже поздно, все устали и переволновались. Кроме того, Джессика пока не готова думать о замужестве. Она еще даже не целовалась.

Люциус самодовольно улыбнулся:

— Неужели? У тебя нет поклонников? Удивительно! Я-то думал, что твой навык обращения с вилами привлечет немало ценителей из близлежащих деревень.

Мне хотелось умереть. Не сходя с места. Вот достану из кухонного шкафа самый большой нож и воткну себе в сердце. «Нецелованная» — клеймо похуже, чем «принцесса вампиров». Вампиры — просто выдумки, а вот мой недостаток опыта…

— Мама! Что ты такое говоришь?! Как не стыдно!

— Джессика, это же правда. По-твоему, лучше пусть Люциус решит, что ты — опытная женщина, готовая к браку?

— Я не воспользуюсь своим преимуществом, — серьезно пообещал Люциус. — И конечно, никто насильно ее замуж не выдаст. Сейчас не тот век. К сожалению. Боюсь, мне придется продолжать ухаживания, пока Антаназия не поймет, что ее место — рядом со мной. А она поймет это, и очень скоро.

— Никогда!

Люциус не обратил внимания на мои слова.

— Решение о слиянии наших кланов было принято самыми влиятельными вампирами: Старейшими рода Владеску и рода Драгомиров. Старейшие всегда добиваются желаемого.

Мама встала:

— Люциус, Джессика сама должна принять решение.

— Разумеется, — снисходительно улыбнулся Люциус. — Где моя спальня?

— Спальня? — недоуменно переспросил отец.

— Да. Пора на покой, — пояснил Люциус. — Я приехал издалека, целый день провел в так называемой школе, и мне очень хочется отдохнуть.

— В школу ты больше не пойдешь! — в панике крикнула я. Я и забыла о школе. — И не мечтай!

— Конечно же пойду, — спокойно ответил Люциус.

— Как тебя вообще туда приняли?! — спросила мама.

— Я здесь по так называемой студенческой визе, — объяснил Люциус. — Старейшие решили, что иначе будет сложно объяснить мой продолжительный визит. Как вы понимаете, вампиры не любят вызывать подозрений. Мы стараемся слиться с толпой.

Слиться с толпой? В бархатном плаще? Летом, в Лебаноне, штат Пенсильвания? В консервативном сельскохозяйственном округе, который славится своими колбасными изделиями, где закоснелые потомки добропорядочных немецких переселенцев по-прежнему считают проколотые уши признаком радикальных настроений и прямой дорогой в ад?

— Так ты и в самом деле приехал по обмену? — нахмурился отец.

— Да, по обмену. И что главное, к вам приехал, — пояснил Люциус.

Мама предостерегающе подняла руку:

— На это мы согласия не давали.

— Более того, для этого надо что-то подписать, — вмешался отец. — У тебя какие-нибудь документы есть?

— Ах, документы… — рассмеялся Люциус — В Румынии с этим просто. Никто в здравом уме не откажет в просьбе представителю клана Владеску. Так не принято. Ну а последствия отказа… Скажу, просто люди для нас готовы в лепешку расшибиться.

— Люциус, для начала следовало посоветоваться с нами, — с укором сказала мама.

Его плечи поникли — совсем чуть-чуть.

— Да, пожалуй, мы несколько нарушили правила приличия. Но согласитесь, вас связывает слово чести. Вы знали, что этот день придет… и появлюсь я.

Отец откашлялся и посмотрел на маму:

— Ну да, мы обещали Драгомирам, что, когда настанет время…

— Нед, послушай, — взмолилась мама. — Надо же учесть желания Джессики…

— Вы дали клятву моей семье, — снова напомнил Люциус — Кроме того, идти мне некуда, на так называемый постоялый двор я возвращаться не собираюсь. Представляете, в этой, с позволения скатать, гостинице просто культ свиней: обои с хрюшками, везде поросячьи цацки… Наследник Владеску в свинарнике — это издевательство.

Мама вздохнула и успокаивающе положила руки мне на плечи:

— Что ж, пусть Люциус поживет в гостевой комнате над гаражом. Джесси, ты не против? Я уверена, это ненадолго. Мы быстро все уладим.

— Ну, вы здесь хозяева, вам и решать, — буркнула я, сообразив, что проиграла. Родители вечно подбирают всяких там облезлых кошек, шелудивых собак… Приют у нас обеспечен любой бездомной твари, даже кусачей.

Так юноша, объявивший себя вампиром, поселился в нашем гараже в начале моего выпускного года. Мало того что самонадеянный наглец считал себя вампиром, так он еще и назвался моим женихом. Мне с ним и в школу-то ездить не хотелось, а уж связывать наши судьбы в вечности — так и подавно.

Полночи я проворочалась, размышляя о своей разбитой жизни. Мои кровные родители, последователи дурацкого культа, утверждали, что пьют человеческую кровь. Значит, придется о них забыть и никогда больше не вспоминать. Все, что было, навсегда останется в прошлом.

А вот мое будущее…

Больше всего на свете мне хотелось встречаться с обычным парнем, таким как Джейк Зинн, а вместо этого в нашем гараже обосновался чокнутый жених. Нашу семейку и без того считают сумасшедшей: папа преподает йогу и разводит на ферме экологически чистую вегетарианскую продукцию — себе в убыток, а мама изучает сказки, легенды и прочие вымыслы. Теперь… да, теперь я точно стану изгоем! Старшеклассница, обрученная с вампиром…

И каким вампиром!

Лежа в постели, я не могла выкинуть из головы чудесный аромат его одеколона. Я вспоминала властное обращение Люциуса с одноклассниками, прикосновение его пальцев к моей щеке, его уверенность в том, что в один прекрасный день он вонзит зубы в мою шею…

Боже, что за бред!

Откинув одеяло, я села на кровати и выглянула на улицу. В комнатке над гаражом горел свет: Люциус не спал. Интересно, чем он занимается?

Вздохнув, я откинулась на подушку и натянула одеяло по самую шею — мою нежную, уязвимую шею, не знавшую поцелуев, — с нетерпением и страхом ожидая, когда же наступит утро.