Как стать волшебником

Глава IX

Проснулся Янеш от того, что что-то ползало по носу. Не открывая глаз, Янеш отмахнулся рукой, рядом хихикнули, а по носу так и продолжало что-то ползать. И было очень тихо. Поэтому Янеш решил, что он еще спит и это ему снится. Но что-то щекотное продолжало елозить по носу. Изловчившись, Янеш пришлепнул себя по носу, надеясь прибить надоеду. Но под рукой оказалось что-то мягкое и пушистое. Янеш, все еще не открывая глаз, начал ощупывать дальше. Это мягкое и пушистое продолжалось еще и еще и очень напоминало кошачий хвост. Чем, собственно говоря, и было.

Янеш, наконец, открыл глаза и выпустил Торстуров хвост. Пушистые помощники, видимо, уже плотно позавтракали мышами, что водились здесь во множестве и тщательно вылизывались.

Что-то мешало ушам, и Янеш осторожно прикоснулся к ним. Каждое ухо было «зачехлено», как фары у джипа. И слышать Янеш ничего не мог. Зато мог видеть, и это очень радовало. А видел он деревянную перекладину лестницы, опущенной вниз.

Янеш потянулся, надел было мешок на плечи, но передумал, достал из него Хрустальный Глаз, который засиял, а затем стал тянуть Янеша к выходу. Держать его было неудобно, но отпустить Янеш боялся — вдруг улетит.

— Мусьмочка, — сказал Янеш, но голоса своего он не услышал, — если ты меня слышишь, то кивни.

Мусьма кивнула, хотя и подумала, что кивающая кошка — это полный бред. А, Янеш, поняв, что его слышать могут, сказал:

— Помогите мне эту штуку привязать.

Пушистые взяли полотенце, что было в мешке и, завернув в него Глаз, привязали Янешу на пояс. Получилось неплохо, как сумочка-кенгурушка.

А Янеш, словно подчиняясь какому-то внутреннему порыву, осторожно прорезал полотенце, что бы получилось окошко.

— Глаз, он видеть должен, — сообщил он пушистым.

Мусьма вспрыгнула на плечо, потерлась об ухо мордочкой и Янеш вдруг услышал внутри головы:

— Конечно, видеть должен.

Оказывается Мусьма, при необходимости, была и телепатом. Правда, она уверяла, что может это делать только при соприкосновении головами, но Янешу и этого было достаточно.

Глаз тянул и наша компания, выбравшись с хутора, пошла дальше по дороге к городу.

Мусьма ехала на плече, и Янеш решил порасспросить ее.

— Скажи, — сказал он, — а почему мы ночевали на сеновале, а не в доме?

— Видишь ли, — ответила кошка, и Янеш про себя отметил, что использует она визуальное слово, — этот хутор называется «Звенящий дом». Время от времени, что-то начинает там завывать на разные голоса так, что и стекла, и посуда звенит. Жители хутора знают о приближающимся звоне и уходят ночевать в город. Дом свой они любят, но когда он звенит — спать там невозможно. Поэтому и мы ночевали на сеновале.

— А я знаю, почему в доме воет, — сказал Янеш. — У маминых знакомых на даче тоже так было. А потом мой папа залез на чердак с дядей Сашей и нашли в трех местах бутылки, замурованные в трубу и в стену. Дядя Саша хотел их вытащить, а папа сказал, что их можно просто пробками заткнуть. И у них больше не выло.

— Наверное, хозяева об этом не знают, — сказал Торстур. Он тоже прислушивался к их разговору.

— А вот и они возвращаются, — сказала Мусьма, завидев идущих им навстречу людей.

Старший, остановившись, ждал, пока Янеш подойдет поближе.

— Это вы, слухарь Кверногий Волшебник? Наслышаны, наслышаны. В город идете? Это хорошо, вас уже ждут. Сам правитель, Ушан — III, хочет с вами поговорить.

— Спасибо, — ответил Янеш, и добавил, — послушайте, а вам не надоело ночевать в городе? Хотите, расскажу, как вам поступить, чтобы ваш дом перестал звенеть?

— Эге, слухарь волшебник! Все не так просто. Звенеть-то оно перестанет, оно, конечно, так. Но вот ведь беда — мы тогда о приходе Неслышимого не узнаем. А раз мы не узнаем, то и в город знать не дадим. Поэтому просим слухаря волшебника не убирать звон. Пусть себе звенит, — и добавил, — ну, пора нам. Дел много, а к ночи в город вернуться нужно, пока мосты не подняли.

И они торопливо пошли по дороге. Янеш с помощниками какое-то время еще смотрели им в след, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Глаз. Почувствовав его напряжение, Янеш двинулся дальше. И чем ближе подходили они к мосту, что вел в город с красивым именем Созвучие, тем сильнее тянул Глаз. Уже дойдя до моста, Глаз «попросил» повернуть направо. Янеш сделал несколько шагов и вдруг ощутил присутствие Незримого. Хотя здесь его называли Неслышимым, сути это не меняло. Был Неслышимый не очень близко, но уже явно ощущался. Янеш попятился. Больше всего ему хотелось перебежать на тот берег и крикнуть стражникам, чтобы поднимали мост.

Он бы так и сделал, но Глаз упорно тянул направо. Присутствие Неслышимого ощущалось все сильнее. И сильнее же тащил навстречу ему Глаз. Янеш сделал несколько шагов вперед, и неожиданно направление Глаза изменилось, и тогда Янеш понял, куда им нужно. Глаз тащил его под мост.

Ссадив Мусьму на мост и наказав обоим помощникам ждать его у моста на том берегу, Янеш нырнул под мост. Глаз толкал его в воду. Плавать Янеш не умел, но мост нависал достаточно низко над водой и Янеш, уйдя по плечи в воду и, перебирая по дну моста руками, мог перебираться дальше, повинуясь, зову Хрустального Глаза. Присутствие Неслышимого здесь, посреди реки, почти не ощущалось. Да, вода была для него непреодолимой преградой, а для людей — единственной защитой.

Янеш не совсем понимал, зачем было нужно лезть в воду, вместо того, чтобы просто спокойно перейти реку по мосту. Но он продолжал уверенно передвигаться все дальше и дальше. И вот, когда он был уже на середине, вода перед ним вдруг забурлила, огромные пузыри стали всплывать на поверхность. Янеш испугался. Но Глаз тащил его именно к этому месту! И в довершении всего, мост вдруг дернулся под руками, чуть не стряхнув Янеша вниз и стал медленно, но верно подниматься.

Вода продолжала бурлить, мост подниматься, Янеш судорожно вцепился в какую-то перекладину. Он вдруг почувствовал, что его правая нога зацепилась за что-то, за какую-то петлю и тянет эту петлю за собой.

А мост поднимался все быстрей и быстрей. И вместе с ним поднимался и Янеш. Вот вода уже доходит ему до пояса, потом — до колен, вот под водой остались только ботинки. Еще чуть-чуть и река осталась внизу.

Правую ногу что-то достаточно сильно оттягивало вниз. Янеш повернулся посмотреть и очень удивился, увидев, что именно он «поймал» своей правой ногой. Или, точнее, что его поймало. Но так или иначе, на его лодыжке, туго стягивая ее, была захлестнута веревочная петля, продетая через края рыболовной сети. А в самой сети трепыхалось пяток серебристый рыбок, пара зеленых лягушек. И зеленая борода водорослей тянулась вниз. Но самое главное, в сети была небольшая, позеленевшая от воды и времени шкатулка!

Мост закончил подниматься и остановился в тот самый момент, когда Янеш был готов разжать пальцы и брякнуться куда придется — в воду или на землю — ему уже было все равно. Хотя падать было высоковато.

Янеш попробовал нащупать левой ногой хоть какую-нибудь опору. И ему это удалось! Чуть передохнув, он стал осторожно спускаться по вертикально стоящему мосту, как по лестнице, стараясь не стукать своим уловом.

Внизу его уже ждали пушистые, с вожделением поглядывая на бьющихся рыбешек. Торстур отцепил сетку и Янеш спрыгнул вниз.

Развязать сетку не получалось, ножа у них тоже не было, но зато был Торстур. Он рванул сеть своими мощными когтями, та тут же поддалась, лягушки прыгнули в воду почти синхронно. А Мусьмочка превзошла сама себя. Увидав, что рыбки, извиваясь и подпрыгивая, тоже направляются к воде, она прыгнула и о, чудо! В когтях каждой лапы трепетало по рыбке, а пятая зажата в зубах! Смотрелось это потрясающе. Впрочем, с рыбой было быстро покончено, чему активно помогал и проголодавшийся Торстур.

А Янеш тем временем безуспешно пытался раскрыть шкатулку. Увы, это было делом нелегким. Он пытался и так и эдак, но все напрасно.

В какой-то момент он нагнулся над ней, стремясь рассмотреть что-то, привлекшее его внимание на обратной стороне. При этом Глаз стукнулся о то место, где, по идее, должен был быть замок.

Раздался мелодичный звон, и шкатулка открылась. Сделана она была великим мастером, ибо внутри не было ни капли воды. А на черном мягком бархате лежало Хрустальное Ухо. Оно было исполнено с таким искусством, что по форме напоминало человеческое, только раза в два больше.

Полюбовавшись им некоторое время, Янеш вновь закрыл шкатулку и убрал в мешок. Потом, поколебавшись, отвязал Глаз и аккуратно уложил его в другую шкатулку.

Солнце светило вовсю, и одежда на Янеше быстро высыхала. Что бы ускорить процесс Янеш разделся и развесил штаны, футболку и куртку на кустах.

— Интересно, — подумалось ему, — ложился спать в пижаме, а здесь нахожусь в джинсах и футболке.

Янеш вылил из кроссовок воду и тоже поставил их на солнышко.

Тихо катились мимо Шепчущие воды канала, светило солнышко, щебетали о чем-то своем местные птички, похожие на воробьев. Еле слышно шевелились листочки на деревьях. Все это напоминало Янешу летний отдых в домиках на турбазе. Там тоже было хорошо сидеть на берегу и смотреть на воду. И Янеш, глядя на воду, сверкающую в солнечных лучах, тихонько дремал. Рядом с ним так же дремали пушистые. И снился ему сон, что плывет он на лодке, лодочка покачивается, так все спокойно и вдруг становится совсем темно, как в подземелье и над головой свод совсем низко, и где-то там, в темноте есть ход, куда ему, Янешу и нужно. И вот идет Янеш по этому ходу и уже свет виден где-то там, вдалеке.

И вот добирается Янеш к этому свету. А свет льется откуда-то сверху и никак туда не добраться. Как будто со дна колодца смотришь. Неуютно стало Янешу, неуютно и холодно.

От этого холода и проснулся Янеш. Оказывается, солнце за тучку забежало и это его разбудило, ветерок подул, похолодало.

Одежда уже высохла, и спустя минуту мешок был уже на плечах, Мусьмочка — тоже и наша троица вошла в город.

Они успели пройти пару улочек и выйти на площадь прежде, чем на них обратили внимание. И не мудрено. На площади оркестр играл одну песню за другой. И чем бы не занимались жители этого города, они пели под его аккомпанемент. Пели и ткачи, и пекари, и сапожники. И даже старенький часовых дел мастер тоже напевал, задерживая иногда дыхание, что бы не сдуть какую-нибудь мелкую детальку. Пел весь город. Они пели не по принуждению и не под страхом наказания, нет. Они пели в свое удовольствие, хотя могли бы и не петь. Просто петь им очень нравилось. И получалось у них слаженно и красиво.

И только Янеш не мог слышать ни слова, ни нотки. Поэтому, когда они вышли на площадь, на них стали обращать внимание, ведь наша компания выпадала из общего темпоритма.

Новость о появлении чужестранцев быстро достигла дворца, и вот уже самые важные чиновники спешили на встречу к Янешу, хотя сомнения не покидали их. Мосты, не смотря на дневное время, были давно подняты, потому что Неслышный бродил совсем рядом. И попасть в город, окруженный со всех сторон водой, было делом весьма не простым. Знать, и волшебник этот тоже не прост, ох, не прост! Наверно, он просто прикидывается ребенком. А что все это означает, и куда мы придем — совсем не ясно.

Вот чем были заняты мысли чиновников, пока они шагали в ритме вальса в сторону площади.

А в это время народ на площади окружил Янеша, и все наперебой расспрашивали его о том, кто он, откуда взялся и куда направляется.

Янеш несколько остолбенело всматривался в лица, пытаясь понять, чего от него хотят. Потом это ему надоело, он набрал больше воздуха и как закричит: «Я вас не слышу!!» — и видя, что народ вздрогнул, улыбнулся и добавил уже спокойней.

— Попробуйте объяснить по-другому, что вы хотите.

— Он говорит!

— Ого! Вот это голосище!

— А как это по-другому?

И народ вновь загомонил. Стали обсуждаться разные способы, как все-таки объясниться с не слышащим. И пока взрослые спорили, обсуждали, прикидывали так и эдак, к Янешу подошла девочка. Была она небольшого росточка, круглолицая, рыжеволосая и вся в конопушках. Девчонка улыбнулась, ткнула в себя пальцем и сказала какое-то слово. Слово было короткое, из двух слогов. Янеш понял, что она назвала свое имя, но угадать его не смог. Но на всякий случай он решил тоже представиться:

— Меня зовут Янеш. А ты назвала мне свое имя, да?

Девочка что-то ответила, но видя, что Янеш не понял, закивала в знак согласия. И тут Янеша осенило:

— Ты напиши, как тебя зовут.

Девочка удивленно посмотрела на Янеша.

— Ты еще не умеешь, — догадался Янеш, — тогда позови свою маму или еще кого-то, кто умеет.

Девочка опять кивнула и убежала. Торстур разгладил своей лапой усы и что-то мурлыкнул Мусьме. «Та перевела» Янешу:

— Мы пойдем погуляем. А ты не говори им, что мы разговариваем, иначе они так и не научатся общаться другими способами. Не волнуйся, мы тебя найдем к вечеру.

И с этими словами Мусьма спрыгнула с плеча, и они с Торстуром скрылись в толпе.

Девочка вернулась вместе с молодой женщиной в белом фартуке. Народ расступался, пропуская их. И все с интересом наблюдали, что же будет дальше. Женщина улыбнулась и слегка поклонилась Янешу. Янеш тоже поклонился и сказал:

— Здравствуйте. Меня зовут Янеш. Вы можете написать, как зовут эту девочку?

Женщина задумалась. Янеш удивился, неужели она не помнит, как зовут ее дочку? В том, что это мама с дочкой, Янеш не сомневался — они были очень похожи, младшая — просто уменьшенная копия старшей. И тут Янеша пронзила ужасная догадка — они, наверное, вообще не умеют писать! И читать? Наверное, и читать. Янеш решил это проверить. И на площадной пыли, присев, написал пальцем слово: «ЯНЕШ» и повторил его, показывая на себя:

— Янеш. Это мое имя. А как пишется твое имя? — спросил он опять у девочки. Девочка подошла ближе, рассматривая написанное. Потом покачала головой.

— Вы вообще не умеете писать? — спросил Янеш ее. Девочка кивнула. Янеш задумался, а потом спросил:

— Хочешь, научу?

Девочка заулыбалась, закивала и, взяв Янеша за руку, подошла ближе к маме и что-то сказала. От мамы вкусно пахло свежими булочками. И Янеш вспомнил, что он сегодня еще не завтракал.

— От твоей мамы вкусно пахнет — сказал он, сглатывая набежавшую слюну, — если захотите, я и вас научу писать, — добавил он, глядя уже на маму. Женщина улыбнулась и что-то спросила. Янеш, конечно же, не понял, но девочка погладила себя по животу и поднеся руку ко рту, показала, что ест. Янеш кивнул раз, и другой. Девчонка засмеялась, опять взяла его за руку, и они пошли прочь.

И вот тут-то появились, наконец, важные чиновники. Они о чем-то стали говорить с вкусно пахнувшей женщиной. И с каждой минутой разговор становился все громче. Было видно, что чиновники настаивали, а женщина спокойно, но твердо им отказывала. Страсти накалялись. Девочка, все еще державшая Янеша за руку, хотела тихонько уйти, но не тут-то было. Один из вновь пришедших схватил Янеша за руку и потянул к себе. Янеша это совсем не устраивало. Что он, вещь, что ли? И мама ему всегда говорила: «Не позволяй незнакомым взрослым прикасаться к тебе и особенно брать тебя за руки. Если это все же произошло — кричи как можно громче. От неожиданности тебя отпустят». Они с мамой даже потренировались кричать, как следует.

Поэтому и сейчас Янеш опять набрал больше воздуха и заорал:

— А — а — а — а!!!

Вопль получился, что надо! Конечно, чиновник сразу выпустил его руку. А Янеш уже спокойно сказал:

— Я вас не слышу. Сейчас мы с этой девочкой идем к ней, и будем обедать.

Девочка согласно кивала, еще крепче вцепившись в Янеша.

— Потом я научу ее и ее маму писать.

И глядя на озадаченно-кислые мины чиновников, Янеш добавил:

— Если хотите, можете идти с нами.

Произнеся это, Янеш вдруг понял, что приглашать их к этой девочке, даже не посоветовавшись, не вежливо, и он добавил:

— Если вас пригласят, конечно.

Вокруг заулыбались. Ловко мальчишка уел этих надутых чинуш. Впрочем, чиновники не были злы или надоедливы. Они знали свое дело и соблюдали все правила. Их уважали в городе. Но уж очень им нравилось напускать на себя деловой вид и важничать. Один из них, говорят, даже сидя в туалете, был надут и деловит. Впрочем, это детали. Конечно же, их уважали, но никогда не упускали случая над ними же и посмеяться.

Поэтому неловкая оговорка Янеша оказалась весьма кстати.

Мама девочки улыбнулась и что-то сказала. Все засмеялись. Обстановка сразу разрядилась. Чиновники пожали плечами, и они все вместе куда-то пошли. Впереди шел Янеш с девочкой, за ними мама и самый высокий чиновник, и замыкали шествие еще двое. Четвертый же пошел к правителю сообщить о случившемся.

Обед у мамы рыжей девочки был на удивление вкусный, хотя Янеш так и не понял, что же он ел. Из всех четырех блюд узнаваемы были только очень маленькие булочки с сахаром и маком — плюшки.

После обеда все вышли в сад. Янеш огляделся в поисках, чем бы ему писать и на чем. Под ногами он увидел крупное птичье перо, а чуть дальше — кусочек угля.

— Сгодится, — подумал Янеш.

Он взял то и другое и огляделся еще раз. Можно было бы писать на белой стене дома. Он спросил об этом у хозяйки. Та кивнула, разрешая. Тогда Янеш написал крупными буквами: «МАМА» и прочитал медленно, тщательно проговаривая каждую букву. Женщина заулыбалась, взяла из рук Янеша уголек и тоже написала рядом: «МАМА». Тогда Янеш, глядя на хозяина, улыбчивого кудрявого мужчину, написал чуть ниже: «ПАПА» и потом еще: «ДОЧКА».

Девочка захлопала в ладоши и попросила писать еще. Тогда Янеш немного изменил тактику. Он написал все буквы, весь алфавит и сказал: «Из этих букв можно составить любое слово и записать его, попробуй сама».

Тогда к Янешу подошел вдруг чиновник, взял сильно уменьшившийся уголек и нарисовал букву «З», а потом букву «А». Дальше у него дело застопорилось, но не даром был он чиновником. Кого попало в чиновники не принимают. Поэтому и этот был парень не промах. Поняв, что запомнить все буквы сразу не удалось, он стал тыкать пальцем в одну букву за другой, а Янеш их называл. Так они нашли следующую букву — «Ч», затем — «Е», а потом уже Янеш догадался и сам дописал букву «М» и вопросительный знак. Чиновник кивнул.

— Зачем писать? — удивился Янеш и оглядел всех присутствующих. Их лица были сосредоточены и выражали полное внимание. Янеш вздохнул.

— Писать нужно, чтобы сохранять знания. У нас все дети любят читать сказки. А взрослые — другие книги, — и видя их недоумение, пояснил, — книги, это где много-много слов. Есть разные книги. Есть для удовольствия, это сказки, приключения разные, детективы, фантастика. Мама говорит, что это тоже сказки, только для взрослых.

— А еще есть специальные книги, учебники, по которым учат уроки. А есть такие, где написано как шить или как готовить. Я однажды сам дома суп сварил. Смотрел в книгу, где было написано, сколько чего взять и что нужно сделать. И очень вкусно получилось.

Он замолчал. Да, столько, сколько он говорил здесь, ему доводилось говорить нечасто. Даже язык устал.

Но слушатели здесь были благодарные. Конечно, ведь не даром страна называлась Страной слухачей. Теперь же слушатели были явно взбудоражены. Они обсуждали сказанное Янешем, то и дело перебивая друг друга, то соглашаясь, то опять начиная отчаянно спорить.

И пока взрослые увлеченно дискутировали, девочка взяла совсем уже исписанный уголек и нарисовала на стене три буквы: «ЯСЯ».

— Яся, — прочитал Янеш и добавил, — тебя зовут Яся?

Девочка кивнула и покраснела. И Янеш вдруг понял, что ему очень нравится эта рыжая, смешно краснеющая девчонка. И внутри у него защемило так, что он был готов сделать для этой Яси все, что угодно. Готов совершить самое невероятное. Только вот никак не придумывалось, что именно.

Пауза непозволительно затягивалась. И чем дольше Янеш молчал, тем труднее было ему заговорить.

Положение спасли вернувшиеся, весьма кстати, пушистые. Мусьма сразу вспрыгнула Янешу на плечо, а Торстур провел пушистым боком по ногам Яси, дал себя погладить, а потом противным голосом сказал:

— Меня гладить мало. Меня кормить нужно, — и подумав, добавил, — много.

Яся засмеялась и повела его в дом. Туда же пошел и Янеш вместе с Мусьмой. Взрослые все еще продолжали обсуждать перспективы так нежданно-негаданно свалившегося на них умения.

Яся была похожа на свою маму не только внешне — зайдя в дом, она принялась так же сноровисто собирать на стол угощение для пушистых, предварительно осведомившись, где тем будет привычнее — за столом или все-таки на полу.

Торстур запросто ел из мисочки и на полу, но ему хотелось покрасоваться, и он ответил, что они не какие-то там коты, а пушистые помощники самого Кверхногого волшебника. И потому ВСЕГДА едят за столом. Насчет всегда Торстур, конечно, врал. И при этом даже не краснел. Но, как известно, коты вообще не краснеют, даже когда врут. И пока пушистые ели, и Янеш на них глядя, тоже приложился к плюшечкам, Яся не замолкала.

Каких только вопросов не задавала эта рыжая! И правда ли, что есть книги, или это все выдумки, и легко ли научиться писать и читать. И еще сотни и тысячи вопросов. Хорошо, что Янеш ничего не слышал, а то Яся, наверное, ему разонравилась бы. А пока он с удовольствием объедался плюшками и любовался Ясиным курносым носом в конопушках, сияющими глазищами, какого-то прозрачно-зеленого цвета, ее ловкими сноровистыми движениями.

Но всему приходит конец. Идиллию оборвал зашедший чиновник, который что-то сказал. Янеш посадил на плечо Мусьму. Кошке это не понравилось — она не доела и не умылась. Но тем не менее, она коснулась мордочкой его головы.

— Повторите еще раз, — попросил Янеш чиновника и тот час услышал: — Нам пора идти. Правителей нельзя заставлять долго ждать, даже таких добрых и покладистых, как наш Ушан III.

— Пусть пушистые доедят, это быстро, — сказал в ответ Янеш, — минут через десять мы пойдем.

Чиновник удивился, что его так легко поняли, но он был очень воспитанный. Поэтому он только кивнул и, ничего не сказав, вышел.

Не прошло и десяти минут, как Янеш и чиновники распрощались с радушными хозяевами и рыжей Ясей, вышли на улицу и направились ко дворцу.

Сытая и чистенькая Мусьма восседала на правом плече, Торстур важно вышагивал рядом. Чиновники вновь приосанились и вид имели надутый, важный и очень деловой, что, впрочем, было свойственно чиновникам всех миров.

Вечерело. Жители города Созвучие все так же продолжали петь. Если их дневные песни были веселы, вселяли бодрость и поднимали настроение, то вечерние песни звучали более плавно и напевно. Наверно, они помогали лучше расслабиться, отдохнуть после дневной работы уставшим рукам и ногам. Кое-где слышались колыбельные, которые мамы напевали своим младенцам, укладывая их спать.

Когда наша процессия добралась до дворца, уже почти совсем стемнело. Во всех залах горели свечи, звучала красивая, торжественно-спокойная музыка. Чувствовалась атмосфера праздника. Янешу все это живо напоминало прошлое Рождество. Не хватало только запахов елки и мандаринов. Мусьма касалась Янеша своей головой, и он слышал все, правда не своими, а кошачьими ушами.

Правитель Ушан III был высоким, худым и очень ушастым. Уши у него были крупные, вытянутые в длину и слегка оттопырены. Он улыбнулся и поздоровался с вошедшими первым.

— Оставим церемонии, — добавил Правитель, — сегодня вечером вы все мои гости. По законам гостеприимства я должен предложить вам послушать пение лучших певцов королевства, но до меня уже донеслись отзвуки твоей, Янеш, странности. Ты на самом деле ничего не слышишь?

— На самом деле я слышу, — ответил чуть смущенный Янеш, — но для спасения вашего мира со мною что-то происходит в ваших странах. У глядачей я ничего не видел, здесь — ничего не слышу. Таковы условия, — и он пожал плечами.

— Как это наверно тяжело — ничего не слышать? — сказал Ушан III.

Янеш повернулся к Правителю и до него долетел тяжелый запах жженой ткани.

— Я, конечно, не слышу. Но зато вижу и чую. И мой нос говорит мне, что где-то рядом что-то горит.

Чиновники и Ушан на мгновение замерли, прислушиваясь. А потом все, как по команде, кинулись к висевшему на стене ковру, рядом с троном. И вовремя! Ковер вдруг заполыхал ярким пламенем. Поднялась суматоха. Кто-то тащил ведра с водой, кто-то срывал злосчастный ковер на пол и топтал ногами. Натертый мастикой паркет тоже задымился, и стало трудно дышать. Ушан подскочил к Янешу, схватил его за руку, и они быстро покинули горящую залу.

— Не волнуйся, — сказал Ушан, — его быстро потушат. И добавил, как бы про себя, — вот что может быть из-за одной упавшей свечи.

— А я люблю свечи, — отозвался Янеш, — Это так красиво. Только у нас дома их редко зажигают.

— Вы что же, в темноте сидите? — удивился Ушан.

— Нет, — засмеялся Янеш, — у нас электричество. Лампочки повсюду горят.

Ушан с сомнением покачал головой. Видно, про электричество здесь, тоже ничего не слыхали.

— В ваших странах есть много волшебного. — сказал он. — но давай начнем с чтения и писания.

— Давайте, — согласился Янеш.

— Надеюсь, ты погостишь у нас, пока мы не научимся?

Янеш задумался. Сам он научился читать давно, и какое это займет время, понять было сложно.

— Я не смогу у вас остаться надолго. Но читать — это не сложно. Главное выучить буквы.

— А сколько их? — спросил Ушан.

— Всего тридцать три, — успокоил его Янеш.

Правитель задумался. Букв было много. И если хотя бы одну забудешь — спросить будет не у кого.

Мусьма, сидящая на плече у Янеша, выразительно, во всю пасть зевнула. Торстур давно уже спал в соседнем кресле, и лапы его подрагивали во сне. Кошке уже надоели все эти разговоры, дым, суета и вообще, плечо у Янеша было щуплое и неудобное.

— Мусьмочка тоже хочет спать, — сказал Янеш. — а без нее я вас не услышу.

— Сейчас вас отведут в ваши комнаты, — чуть смущенно ответил Правитель. Ему было интересно беседовать с этим юным волшебником, и он совсем забыл, что уже поздно и пора на покой.

Янешу же спать еще не хотелось, но и говорить он уже устал. Поэтому, уходя, он спросил:

— Скажите, а можно сделать так, что бы мне принесли тридцать три небольшие дощечки и кусочек угля?

— Конечно можно. И если волшебник Янеш не возражает, к нему пригласят мастера краснодеревщика, чтобы Янеш сам объяснил, что именно ему необходимо.

Янеш не возражал. И Правитель Ушан сам проводил их в отведенные покои.

Пушистые, все осмотрев и обнюхав, свернулись клубочками в мягких креслах. Янеш оглядевшись, подошел к камину и стал вглядываться в его нутро в поисках подходящего уголька. И тут сверху раздался голос:

— Привет, Янеш!

Янеш вздрогнул и уронил кочергу, которой ворошил остатки в камине. Потом он поднял голову и взглянул вверх. Там, в каминной трубе, головою вниз, висел дративар Менг.

— Как ты там оказался? — спросил ошарашенный Янеш, — и чего там сидишь? Спускайся сюда!

— Не, туда мне нельзя, — ответил дративар, — мне на землю этого мира спускаться не велено. Меня послали тебя предупредить — ровно в полночь тебе нужно тихо выйти отсюда и сесть в лодку на пристани. Дальше тебя понесет река. Иначе тебя застанет, не к ночи будь помянут — сам знаешь, кто.

— Опять бежать и опять ночью, — уныло сказал Янеш, — а мне еще читать их научить.

— Мы им букварь пришлем.

— И детские сказки, — вспомнив про Ясю, добавил Янеш, — и еще книгу о том, как делают бумагу и чернила.

— Запросто, — ответил Менг, — вот уже мастер идет с помощниками. Кстати, можешь им буквы показать. Напиши их сажей, ее тут валом. И главное, выпроводи их поскорее.

И Менг, зашуршав в трубе, исчез.

В тот же момент в дверь постучали. И действительно, это был мастер и шесть его помощников. Они принесли кучу досочек, размером с табуретную крышку. Янеш нерешительно посмотрел на них. Он не ожидал, что досочки будут такими крупными. Впрочем, это не меняло дело.

— Несите их сюда, к камину, — распорядился он и добавил, — Мусьма спит, и я вас не слышу.

Вошедшие переглянулись. Они совсем не поняли, как между собой связаны возможность слышать, и какая-то там Мусьма. Но, тем не менее, они осторожно сложили свою ношу у камина.

Янеш взял одну дощечку, пошарил пальцем по внутренней стороне дымохода. Да, сажи там было валом. И какой! Черной, жирной, в общем, что надо.

Нарисовав пальцем большую букву «А», он показал ее стоящим рядом и назвал;

— Вот это буква «А». Читается так — «А», — объяснил Янеш.

Мастер и все подмастерья смотрели во все глаза. Янеш взял одну за другой еще пять дощечек и нарисовал на них буквы Е С, М, Р, и Т.

— Одна буква мало что значит, — объяснял он, — но из нескольких букв можно составить слово. И вообще, всего букв тридцать три, а слов миллионы.

Говоря это, Янеш расположил на полу надписанные дощечки и прочитал полученное слово: получилось — «МАСТЕР» — и тут его осенило! Он вдруг придумал, как сделать так, чтобы буквы запомнились. И, посмотрев на мастера, он произнес:

— Вы, мастер, запомните все буквы этого слова, это будут ваши буквы.

И дело пошло веселее. Одному подмастерью досталось слово «ЕЛКИ», следующему — «ЦЕХ». Еще было слово «ПЬЮ» и все засмеялись, потому что подмастерье, которому оно досталось, был не дурак выпить. Другому подмастерью, самому маленькому, Янеш дал сразу два слова «НОВЫЙ ЗУБ». Предпоследнему достались пять букв «ГД», «ЧЩЯ». Янеш разделил их на две группы ГД и ЧЩЯ.

— Запомнить легко — это слова: «где чаща».

Последний получил три буквы «ШРФ», то есть слово «ШАРФ».

— Из этих букв можно составить все слова, какие есть в вашем мире, — сказал им напоследок Янош, и вдруг зевнул. Мастер, увидев это, заторопил своих помощников. Каждый собрал дощечки со своими буквами-словами и Янеш остался один.

В каминной трубе зашуршало, посыпалась сажа. Янеш понял, что это опять появился дративар. Когда сажа перестала сыпаться, Яне осторожно заглянул наверх.

Дративар, а это был, конечно, он, протягивал ему три обещанные книги и пенал с ручками и карандашами.

— Клади на видное место и поторапливайся. Ты здесь всем так понравился, что Ушан тебя просто так не выпустит. Так что буди помощников и давай ко мне в камин. Будем уходить по крышам.

Да, на камины Янешу везло. И тут возникла еще одна проблема — пушистые. Если Янеш мог подняться по скобам, то для них это, увы! совсем непросто. Но и эту проблему удалось решить.

Мусьма, как обычно, вспрыгнула на плечи к Янешу, а Торстура подсадили к дративару. Впрочем, лезть пришлось недолго. Над головой показались звезды и вот уже наши друзья, кто осторожно, а кто и смело, идут по крыше. Дративар указывал направление и при необходимости переносил всех троих через промежутки между домами.

Янешу все это жутко нравилось. Год назад он прочитал книжку про Карлсона, который живет на крыше, и очень завидовал этому Малышу. Янешу тоже хотелось побродить по крышам ночью или даже днем. И что бы рядом был кто-то, с моторчиком. Хотя дративар его тоже устраивал. И вот последняя крыша.

— Лодка там, — дративар махнул лапой куда-то вниз и влево, затем, подхватив Янеша, снизился, опустил его на землю, звучно хлопнул ушами и исчез, даже не попрощавшись. Янеш с пушистыми пошли в указанном направлении. Лодка действительно была там.

Пушистым совсем не хотелось забираться в раскачивающуюся лодку, и Янешу пришлось потратить немало усилий на уговоры и увещевания, но это ни к чему не привело.

Тогда компания решила разделиться. Янеш поплывет на лодке, а пушистые побегут следом по берегу. Отмотав привязь, Янеш впрыгнул. От толчка лодка качнулась и отошла от пристани. Река плавно подхватила ее и понесла в ночь.

Приятно было сидеть и смотреть по сторонам, а особенно — на звезды. И что бы было удобней, Янеш осторожно опустился на дно лодки и лег. Теперь он видел все звездное небо прямо перед собой. Это было завораживающее зрелище. Звезды мерцали, отсвечивая то голубым, то зеленым, то каким-то красноватым светом. И месяц, тоненький серпик, добавлял всей картине какой-то необъяснимо трогательной прелести. У Янеша даже дух захватило от красоты и величия открывающейся перед ним вечности.

Лодку несло течением все дальше и дальше. И если бы Янеш мог слышать, то он наверняка обратил бы внимание на нарастающий шум. Но Янеш смотрел на звезды, ему было легко и спокойно, а лодку тем временем, вынесло на середину реки. Течение здесь было гораздо быстрее. Янеш все продолжал смотреть вверх. Ему особенно понравилась вон та большая звезда, что слегка мерцала голубоватым цветом.

Шум между тем нарастал. А все дело было в том, что река Говоруша начиналась как бы из ниоткуда. Просто в горах Верхоглядья, немного выше водопада со сплюховым зеркалом, из-под камня вырывался водный поток и тек себе через всю страну Слухачей под названием реки Говоруши. И на границе с графством Лизунов поток заканчивался новым водопадом.

Вода с грохотом низвергалась в огромную каменную расщелину и исчезала под землей.

Всех этих подробностей Янеш, конечно же, не знал. Он мирно лежал на дне лодки и вглядывался в ночное звездное небо. Он всматривался в него так долго и пристально, что в какой-то момент показалось, что он падает туда, вверх, в эту черную звездную пустоту…

Впрочем, насчет падать, это ему уже не казалось. Лодка, почему-то вдруг встала на дыбы, и в этом положении заскользила вниз. Янеш, вздохнул, чтобы закричать, но не успел. Вода накрыла его и потянула все глубже и глубже. Янеш пытался брыкаться, грести руками и ногами, но вода обвивала его своими струями и утягивала в подземелье. Воздух заканчивался. Янеш из последних сил дернулся, замолотил руками по этим противным струям и вдруг отчетливо услышал мамин голос:

— Если ты будешь так брыкаться, то я тебя будить больше не приду.

— А если не буду брыкаться, то утону, — ответил ей Янеш.

— Тебя спасти? — спросил мамин голос участливо.

— Спаси и скорее, — закричал Янеш.

И Янеш почувствовал, как мамины руки пролезли в сон, бережно взяли его поперек туловища и потянули.

— Все, открывай глаза, — сказала мама, — ты уже дома и совсем проснулся.

Янеш осторожно открыл один глаз, потом второй. И вздохнул с облегчением. Он действительно проснулся.