Как стать волшебником

Глава X

Янеш завтракал. Мама, проверяя его домашние задания, то удовлетворенно хмыкала, то беззвучно шевелила губами и пожимала плечами. Но вот брови ее удивленно поползли вверх. Янеш внутренне подобрался. Вообще-то, он учился хорошо. Но была одна проблема, с английским. Произношение у Янеша было классное, новые слова он запоминал легко, но правильно, грамотно написать, увы, не мог. Поэтому оценки у него были всякие — хорошие за устные ответы и совсем не хорошие — за письменные. На них-то и смотрела его мама сейчас.

— Давно это у тебя? — с интересом спросила она.

Янеш кивнул. Разговор этот был ему неприятен и поэтому он делал вид, что всецело занят булочкой.

— И что ты думаешь делать по этому поводу? — продолжала мама. Ей этот разговор тоже не нравился, но оставлять все так, как есть, она не собиралась.

— Я стараюсь, — удрученно ответил Янеш.

— А ты перестань стараться, — посоветовала мама, — Чем больше стараешься, тем труднее это становится.

— Почему? — от удивления Янеш даже жевать перестал.

— Потому, что на старание расходуется много энергии и еще, если надо постараться, значит перед тобой задача не из легких и, возможно, что ты и не справишься. Поэтому стараться и не нужно. Выбери кого-нибудь, кто пишет грамотно и попроси рассказать, как это получается. И сделай то же самое.

— А получится? — с сомнением спросил Янеш.

— Получится, — успокоила его мама, — не знаю как, но получится.

С тем Янеш и отправился. Английский был четвертым уроком. Алла Игоревна объявила оценки по диктанту, что писали уроком раньше. Янеш сидел понурившись. Опять двойка. И даже то, что за выученную дома тему он получил пять, его нисколько не радовало. Опять предстояло объяснение с мамой. Впрочем, может действительно попробовать кого-нибудь расспросить, как это делается? А кого? Кто лучше всех пишет диктанты? Катька Борисова. Но она жуткая задавака. Можно еще спросить у Жени Биржаковой. Но признавать в чем-то превосходство девчонок, Янешу совсем не хотелось. А мальчишки писали диктанты немногим лучше его самого. И тут его осенило. Лучше всех диктанты пишет, конечно же, Алла Игоревна.

И сразу, после урока Янеш подошел к ней и сказал:

— Алла Игоревна, а вы сами по-английски пишите без ошибок?

Такая постановка вопроса просто ошарашила учительницу, и она хотела сказать что-то резкое, но сдержалась, ведь Янеш спросил спокойным, вежливым тоном.

— Без ошибок, Петровский. А почему ты об этом спрашиваешь? У тебя есть сомнения?

— Нет, — ответил Янеш и продолжил, — тогда покажите, как вы узнаете, что написали правильно?

Алла Игоревна еще больше удивилась. О таких вещах ее еще никогда не спрашивали. Но это было интересно. Как же, действительно, она узнает, что пишет правильно? Она взяла ручку и листок бумаги.

— Диктуй.

— Я хочу знать, как правильно писать слова, — продиктовал Янеш, во все глаза глядя на учительницу.

И в какой-то момент Янеш увидел, что она на мгновение подняла глаза в влево вверх, потом посмотрела вниз, на листок, написала слово, а затем вновь подняла глаза туда же, чуть помедлила и, опустив опять глаза к месту, быстро дописала остальное. И посмотрела на Янеша.

— Ты доволен?

— Да, а вот слово «правильно». Мне не совсем ясно, как вы узнали, что писать нужно так?

— Почему именно это слово? — спросила Алла Игоревна, а про себя подумала, что Янеш очень наблюдательный. Ведь именно на этом слове она слегка запнулась.

— Все остальные вы писали быстро, — пожал плечами Янеш, — а на этом остановились, посмотрели вот так, как будто что-то вспоминая, а потом написали и снова так же посмотрели.

Алла Игоревна подняла глаза влево вверх, как и показывал Янеш, и вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидела это слово. Оно было как напечатанное жирными черными буквами. Это ее так поразило, что какое-то время ушло на то, что бы перестать разглядывать слово, которое стало совсем уже издевательски переливаться всеми красками. И тут зазвенел спасительный звонок.

— Иди, Петровский, иди, — сказала Алла Игоревна, вновь превращаясь в строгую «англичанку».

— Да, вы не бойтесь, Алла Игоревна, я никому не скажу, — сказал Янеш.

— Что не скажешь? — удивилась та.

— Что вы правильные слова внутри себя видите, а потом списываете.

Учительница вздрогнула. Откуда этот Петровский мог узнать, что она увидела это чертово слово? Надо будет присмотреться к этому мальчику. Не прост, ох не прост. А все же интересно. Может быть, это и есть тот способ, которому можно обучить этих двоечников. Хорошо бы, а то опять на педсовете обращали внимание на низкую успеваемость. И с этими мыслями Алла Игоревна направилась на урок в 7 «Б».

А Янеш, сидя на уроке, думал только об одном: не забыть бы, постараться не забыть, как это делается, твердил он себе. И вспомнив мамины слова о старании, поправил сам себя — не стараться, а просто не забыть.

Затем он на минутку отвлекся, чтобы записать задание, и когда попытался вернуться к прежней мысли, обнаружил, что не помнит, что же нужно не забыть. И так горько ему стало, что аж в носу защипало. Как будто потерял что-то очень дорогое. И до конца дня настроение безвозвратно испорчено. Поэтому, когда Аня Синицина пригласила его вечером к себе на день рождения, Янеш, неожиданно для себя согласился. И тут же отказался пойти к Сереже Яковлеву смотреть марки, хотя это ему было куда интересней. Янеш давно напрашивался к этому Яковлеву, но тот важничал, говорил, что ему некогда или, что у мамы гости, в общем, набивал цену себе и своим маркам. А сегодня, надо же, сам предложил.

— Все потому, что его к Ане не пригласили, — мстительно думал Янеш, медленно пиная консервную банку. Домой идти совсем не хотелось. Но хотелось есть. Поэтому Янеш все же шел домой, но очень медленно.

Мамы еще не было. И тут Янеш вспомнил — День рожденья! А у него нет подарка и вообще не ясно, что дарить этим девчонкам.

Можно было бы подождать маму, но Янешу не терпелось. Он подсел к телефону и набрал папин номер.

— Привет, па! Ты занят?

— Да, у меня совещание.

— Тогда я быстро. Меня Анька на день рождения пригласила, а у меня нет подарка, и я не знаю, что девчонкам дарят.

Папа некоторое время молчал, а потом сказал:

— Я переключу тебя на Сергея, он поможет, — и отключился.

Сергея Янеш знал. Это был папин помощник, молодой парень в очках, длинный, нескладный, но очень умный и подающий надежды, как говорил папа. Янеш не очень понимал, кому он подает эти надежды, но Сергей ему нравился.

А в трубке, между тем, что-то щелкнуло и.

— Привет, Евгений, — Сергей был единственным, кто называл Янеша полным именем.

— Привет, — ответил Янеш.

— Какие проблемы, старик?

— Не знаю, что на день рождения Аньке подарить.

— Куклу подари. Девчонки кукол любят.

— Она же не маленькая, ей уже десять.

— Ну, тогда подари духи.

— Ты что! — закричал Янеш, — зачем ей духи?

— Тю, — сказал Сергей. Он всегда так говорил, когда удивлялся, — тогда остается — джентельменски набор — коробку конфет и цветы.

Янеш задумался, потом представил, как он будет выглядеть с конфетами и цветами. Получалось не плохо.

— Это подойдет, — сказал он примирительно, — но я у папы хотел еще денег на подарок взять.

— Нет проблем, — ответил Сергей, — сейчас я попрошу Светочку, она купит и цветы, и конфеты, а Толик минут через пятнадцать поедет с товаром в «Олесю» и завезет. Вопросы есть?

Вопросов у Янеша не было. Поэтому он поблагодарил и повесил трубку. И стал представлять, Вот Светочка, маленькая светловолосая курьерша идет в магазин напротив и выходит с большой коробкой конфет. Потом она направляется в переход метро и выбирает букет. Ого, какой выбрала! С меня ростом, думал Янеш.

Нет, с таким дурацким букетом я не пойду. О, ей он тоже не нравится. А какой же? Вот, если бы вон ту корзиночку с маленькими розочками. Точно. Вот Светочка считает розочки, и что-то говорит продавщице. Та смеется и добавляет в корзинку еще одну.

Янеш мечтал до тех пор, пока в дверь не позвонили. Это был Толик, он развозил товар по магазинам папиной фирмы. Кстати, папа Янеша отнюдь не был на фирме самым главным. Но его все любили и никогда не отказывали.

Янеш открыл дверь — Толик держал большую коробку конфет и ту самую корзинку с маленькими розовыми розочками.

— Спасибо, — сказал Янеш.

— На здоровье, — ответил Толик и махнул рукой, — желаю повеселиться, как следует.

И стал быстро спускаться вниз. Выбиваться из графика ему не хотелось. Янеш все еще любовался цветами, когда пришла мама.

— Откуда такая красота? — поинтересовалась она с порога.

— Это подарок для Аньки, она меня на день рождения пригласила.

— Достойный подарок, — сказала мама, — сам придумал?

— Сергей папин посоветовал. Он и организовал.

— Молодец, растешь, — сказала мама и поцеловала Янеша в макушку.

— Я — молодец? — удивился тот.

— Ты молодец, — повторила мама.

— Так это все Сергей придумал.

— Сергей тоже молодец. Молодец, что придумал, и что все организовал. А ты — молодец, что правильно обратился. Иногда, что бы достичь желаемого, необходимо правильно подключить других. И здесь — важно к кому обратиться. Если бы ты попросил Толика — он бы тебе отказал. Помогать тебе — это не в его компетенции. Если бы ты обратился, например, к Марку Алексеевичу, папиному начальнику, то мог бы запросто нарваться на грубость. И тоже бы ничего не получилось. А ты позвонил папе, тот отправил тебя к Сергею. Если бы ты заупрямился и решил иметь дело только с папой, то вообще бы ничего не получил. Папа, наверное, был занят и ему не до подарков.

Мама рассуждала правильно. Но Янешу показалось, что она все очень усложняет. Ведь было все просто. Просто позвонил, и все решилось. Хотя, наверное, мама права. Янеш на самом деле позвонил правильно.

— Что с английским? — спросила мама, наливая суп.

— Семь, — кратко ответил Янеш.

— По какой системе? — мама от удивления перестала наливать и капли супа падали в кастрюлю.

— По пятибалльной, — Янешу было жутко неловко, и он добавил, — за тему пять, а остальное за диктант.

Мама только вздохнула.

— А мое задание выполнил?

— Выполнил. Но теперь все забыл. Всю математику сидел и думал: «не забыть, не забыть», а потом вдруг раз и все забыл.

— Ты попался в ловушку «не», — задумчиво сказала мама.

— Как это — ловушка «не»?

— Набери полную ложку, — сказала мама, ставя суп перед Янешем, — и неси ее медленно. НЕ ПРОЛЕЙ!

И только она сказала «не пролей», как рука у Янеша дернулась, и суп из ложки пролился. Мама спокойно вытерла со стола.

— Понял? — спросила она.

Янеш пожал плечами.

— Хорошо, — сказала мама, — набери еще ложку и смотри НЕ ПРОЛЕЙ!

И суп снова пролился. Мама спокойно вытерла со стола.

— Не думай о супе, — посоветовала она, улыбаясь, — не думай о том, как он пахнет, не думай о том, что он вкусный…

И Янешу вдруг так запахло гороховым супом с копченостями и так вдруг его захотелось… Мама уже веселилась во всю. Она подмигнула Янешу и сказала:

— Сейчас прольешь.

— Не пролью, — ответил он и, конечно же, снова пролил на стол.

У мамы даже слезы по щекам покатились, так она смеялась. Янеш, глядя на нее, тоже смеялся, хотя не совсем понимал, в чем же тут дело. Отсмеявшись, мама вытерла со стола и принялась за свой суп.

— Не пролей, — съехидничал Янеш.

— Ну, что ты! Я осторожно, — ответила мама и не пролила ни капельки.

Янеш задумался. Когда мама говорила «не пролей», его как под руку кто толкал.

— Ма, это ты наколдовала, чтобы я проливал? — подозрительно спросил Янеш.

— Сидит чукча на дереве, — сказала мама вместо ответа, — и пилит ветку, на которой сидит. Мимо идет русский и говорит: «Чукча, свалишься!» Чукча пилит дальше. Пилил, пилил и свалился. Свалился и говорит: «МА, это ты наколдовала, чтобы я проливал?»

Янеш чуть супом не подавился от смеха, так неожиданна была концовка у знакомого анекдота.

Мама невозмутимо ела суп. Янеш еще подумал некоторое время, а потом сказал:

— Получается, если говорить «не пролей», то обязательно прольешь?

— Ну, — сказала мама, — не обязательно, но скорее всего.

— А почему?

— Потому, что наш мозг так устроен. Ему для того, что бы понять, что НЕ делать, нужно сначала начать делать, а потом уже НЕ делать, то есть перестать. Но перестать не всегда успеваешь. Вот и получается — говоришь «не пролей», а рука начинает дрожать, и все льется мимо.

— А как же быть?

— Скажи: «следи за супом» или «внимательно!», или «осторожно!». Что бы частица «не» отсутствовала. Даже правило такое есть: «Частица „Не“ не усваивается».

— Это получается, что когда я говорил себе: «не забудь», то мозг думал, что «забудь»?

— Примерно так. Нужно было сказать: «Я помню».

— И все? Просто: «Я помню»? — спросил Янеш, — и вдруг все вспомнил.

— Ма, я вспомнил! — закричал он и опять запачкал супом стол. Он проделывал это сегодня не впервой, и столу даже начало нравиться.

Мама улыбнулась.

— Я выбрал Аллу Игоревну. Она, когда сложное слово, смотрит влево вверх и видит его там. Видит, как оно написано, а потом опускает глаза вниз и пишет. Я тоже так смогу.

— Давай, попробуем, — сказала мама.

Янеш быстро достал бумагу и ручку.

— Диктуй.

— Праздник будет вечером, — сказала мама.

Слово «праздник» не было легким. Янеш поднял глаза вверх, посмотрел на появившееся слово и вдруг засомневался.

— Ма, а вдруг я его там, — и он показал рукой, — вижу не правильно?

— А ты проверь, — посоветовала мама, — опусти глаза вправо вниз и почувствуй.

Янеш так и сделал. Ощущения показали, что слово правильно. То есть Янеш внутренне с этим согласен. Он еще раз поднял глаза вверх, посмотреть. Мама, заметив это, спросила:

— Ты отчетливо видишь это слово?

— Вполне.

— Тогда прочитай его наоборот.

— Киндзарп, — без запинки ответил Янеш, — а зачем?

— Видишь ли, — сказала мама, — те, кто пишет правильно, всегда пользуются этой стратегией. То есть они смотрят, как слово пишется, а потом проверяют, согласны ли внутренне с этим или нет. И, если нет, то еще раз смотрят. Даже техника есть такая, «спеллинг» называется. Техника грамотного письма.

— А я как писал?

— А ты слово слышал, и писал так, как слышится, отсюда и ошибки. Кстати, произнести слово наоборот, если ты его не видишь, а слышишь, достаточно трудно.

— Интересно, — сказал Янеш, — я теперь всегда буду правильно писать?

— Если будешь пользоваться этой стратегией, — добавила мама.

— А я не забуду? — спросил Янеш и тут же, вспомнив про частицу «не», добавил, — а я буду об этом помнить?

— Сначала повспоминаешь, — пожала плечами мама, — а потом привыкнешь, и даже думать об этом не придется, само собой будет получаться.

И они потренировались еще немного. Получалось просто фантастически здорово! До праздника оставалось еще время, и Янеш занялся уроками. Нельзя сказать, что этого ему так уж хотелось, но мама настояла, сказав, что вечером ему тем более делать их не захочется.

Вскоре с уроками было покончено, портфель собран и Янеш, умытый и приодетый, был готов. Мама, отправляясь на работу (она и так задержалась), подвезла его прямо к Анькиному дому, предупредив, что ровно в восемь за ним заедет.

Янеш поднялся на третий этаж и позвонил. Он вдруг понял, что совершенно не знает, что нужно говорить. И тут дверь открылась. На пороге стояла Анька. Но не та Анька, которую он знал, нет. Это была совсем другая девочка в красивом длинном голубом платье. И в тоже время, это была она, но язык бы не повернулся назвать ее Анькой. Это была Аня, Анечка, Анна на худой конец.

— Что ты стоишь, как столб, Петровский? — капризно спросила она, — заходи.

И все прошло очарование. Это была все та же Анька — капризная, вредная, и хорошенькая.

— Это тебе, — сказал Янеш, протягивая конфеты и цветы.

Он уже был не рад, что пришел.

Гости все приходили. Кроме него из их класса было совсем немного, и только девочки. Остальные же были постарше.

Последним пришел совсем взрослый мальчишка, лет эдак четырнадцати. Он тоже подарил Ане коробку конфет и цветы, тот самый огромный букет, что был в фантазиях Янеша. Впрочем, этот мальчик не чувствовал себя с ним по-дурацки.

Он ловко вручил букет Аньке, смело поцеловал ее в щеку и прошел к остальным.

То час же всех пригласили к столу, и было ясно, что ждали именно этого мальчика. Янешу он не понравился. Было в нем что-то такое, что Янеш вряд ли смог бы назвать, но, тем не менее, это было неприятно.

Все усаживались за стол. Именинница сидела во главе, по правую руку устроился этот противный Вова, по левую усадили Янеша.

Было подано много всяких вкусностей, пирожных, фруктов и даже мороженное. И на какое-то время Янеш отвлекся от Ани с ее взрослым кавалером. Рядом какой-то мальчик рассказывал о том, как он был в цирке на репетиции. Это было очень интересно. Особенно понравился Янешу момент, когда молодых зверят выводят на арену, и в совсем пустом зале включают запись оваций, криков, хохота. Что бы звери привыкали к шуму и вели себя спокойно и естественно.

Потом Янеш опять обратил внимание на Вову. Тот что-то рассказывал Ане, размахивая длинными руками и все время поглядывая вправо вверх. У Янеша перед глазами вдруг встал мамин плакат про визуалов, потом изображение сместилось, и от плаката остался только кусочек с мордашкой и подписью внизу: «визуальное конструирование, фантазия в картинках». И Янеш понял, что все, что говорит Вова о своих подвигах, это не очень-то правда. Даже вовсе не правда. Но Аня слушала с восторгом, в нужных местах охала, и вообще, проявляла максимум внимания к этому Вове. Отправив в рот очередную ложку мороженного, Янеш сказал:

— Не слушай его, Синицына, он все придумывает. Красочно, в картинках и даже сам иногда верит. Но врет.

Оба: и Аня, и Вова, уставились на Янеша. Вова, тоже зачерпнув мороженного, спросил:

— Почему это я вру?

— Потому, что было не так, как ты говоришь. Не нападали на тебя трое, и ты их вовсе не раскидал. Так, что не вешай лапшу на уши, — и видя, что ложечка, с верхом наполненная мороженным, продолжила свой путь, Янеш ехидно добавил — Не капни!

Рука здоровяка дрогнула, и мороженное упало прямо на брюки. Аня услужливо протянула ему салфетку, но Вова взял со стола другую и стал ожесточенно размазывать липкое пятно.

Лицо его побагровело, было видно, что ему очень хочется треснуть Янеша, но он сдержался. Оттерев пятно, он сказал Ане:

— Спасибо, было очень вкусно. Еще раз поздравляю, был рад тебя видеть.

Анино личико вытянулось.

— Ты уходишь? Ну побудь с нами еще, — заканючила она.

Вова победоносно посмотрел на Янеша и, не отрывая от него взгляда, сказал:

— Я уже вышел из возраста второклашек.

— Да, — не растерялся Янеш, — а врешь, как дошкольник.

Вова стал выбираться из-за стола, Анька сидела с расстроенным видом и Янеш, желая приободрить ее, сказал:

— Пусть идет, одним конкурентом на торт будет меньше.

И, мальчик, что рассказывал про цирк, поддакнул:

— Да, нам больше достанется, — видно его тоже заело, что Аня, кроме Вовы, ни с кем не разговаривает.

— Раз так, Петровский, — сказала она, — то я тебя тоже видеть не желаю.

— Пожалуйста, — ответил Янеш и встал.

Его сосед тоже поднялся:

— Я, пожалуй, тоже пойду, — и они пошли в прихожую. Навстречу им из кухни вышла мама, она несла большой красивый торт с зажженными свечами.

— Вы куда, мальчики? — спросила она.

— Нам пора, — за всех ответил «сосед».

— А торт? Нет, я вас так не отпущу, — решила мама, — держи и неси в комнату.

И она вручила «соседу» торт. Тот послушно понес его к столу. Оттуда донеслись восторженные крики.

— Ну, что вы, Вова, Янеш?

— У меня тренировка, теть Свет, — опять соврал Вова.

— А меня мама ждет, — ответил Янеш и быстро «перевел стрелки», — все было очень вкусно, особенно мороженное. Вы сами придумали добавлять туда ананас? Я тоже у мамы попрошу. И добавил:

— Мне пора, спасибо.

Тетя Света открыла им дверь. Вниз спускались молча. Янеш слегка опасался получить по шее, но вроде бы Вова уже успокоился.

— Тебя действительно мама ждет? — спросил он с усмешкой.

— Нет, она подъедет за мной к восьми, — ответил Янеш, — я соврал, как и ты.

— Ты, что мысли читаешь?

— Нет, просто знаю кое-что, — пожал плечами Янеш.

— К восьми, говоришь, мать подъедет? — спросил непонятно почему Вова и неожиданно добавил, — хочешь торта с лимонадом? Пошли.

Янеш остолбенел. Он вполне был готов получить по шее, но вот совсем не ожидал, что этот дылда будет угощать его лимонадом. Впрочем, сладкое Янеш всегда любил.

Они перешли через дорогу, и зашли в кондитерскую. Выбрав столик у окна, чтобы не пропустить маму Янеша, они уселись с бутылкой лимонада и двумя огромными кусками орехового торта.

— Есть такая страна, страна глядачей, — начал Янеш.

— Где это есть? — подозрительно спросил Вова.

— Не знаю, — честно признался Янеш, — во сне где-то, а попал я туда случайно; ткнул пальцем в карту Люсинды и еще пожелал, дурак, там оказаться.

Вова покачал головой.

— Не веришь — не надо, — обиделся Янеш, — я могу не рассказывать.

— Да ладно, — примирительно сказал тот и добавил, — вообще-то я с мелкотой не вожусь. Но у меня здесь в восемь свидание, так что время есть.

— С Анькой? — удивленно спросил Янеш.

Это его так поразило, что он даже «мелкотню» пропустил мимо ушей.

— Я же сказал, с мелкотой не вожусь, при чем тут Аня? Она, кстати, моя троюродная сестра, кузина значит.

— Понятно, — протянул Янеш. Он, почему-то, был рад этому.

— Так, что рассказывай сначала. Что это за карта, что за Люсинда такая?

— Только, чур, — сказал Янеш, — не перебивать и…

— Ладно, ладно, рассказывай, — снова перебил его Вова.

И Янеш стал рассказывать. Про дративара, и про Люсинду. Про пушистых помощников, про Незримого, бдящую стражу и про зеркало Сплюха. Про глядачей-визуалов, слухачей и даже про спеллинг и частицу «не».

Вова-Володя оказался внимательным слушателем. Где-то с недоверием, а где-то с детским любопытством слушал он рассказ Янеша. И когда повествование подошло к концу, он похлопал Янеша по плечу и сказал:

— Классный, ты парень, Ян.

— Я не Ян, я вообще-то Женя, — ответил Янеш.

— А почему Янеш?

— Понимаешь, у нас в классе четыре Жени, три пацана и девчонка. Чтобы отличаться, я и выбрал это имя. Женя, но наоборот.

— Ясно, — протянул Вова. — И что думаешь дальше делать?

— Не знаю, — ответил Янеш, и это было правдой. Даже мысль о том, что придется засыпать и вновь тонуть в том потоке, ему была весьма неприятна.

— Я, помню, как-то читал. — сказал, потягиваясь Вова, — что одному пацану приснился сон — забрался к нему маньяк, схватил прямо с кровати, закатал в ковер и вынес из квартиры. Засунул в машину, привез в лес. А там привязал его к дереву. Пацан трусится так, что зубы лязгают, но бодрится. И спрашивает:

— Что вы со мной будете делать?

На что маньяк отвечает:

— Не знаю, это же твой сон.

Янешу стало смешно, а потом он задумался, а Вова продолжал:

— Ты же в своем сне. Придумай, что ты в скафандре, или в подводной лодке. Нет, лучше, в батискафе.

И он достал ручку и начал рисовать на салфетке. Он нарисовал вид изнутри и снаружи. Было это непонятно, что. Сначала этот «батискаф» имел форму яйца, а потом Вова, увлекшись, добавил ему колеса, манипулятор (скрытый) и лебедку.

Что-то знакомое просматривалось в этом «батискафе». И Янеша вдруг осенило!

— Это же кокон с металлического диска, — сказал он, — можно, я возьму это себе?

— Возьми, — великодушно согласился Вова. Ему все больше нравился этот Янеш.

Даже подумалось, что жаль, у него нет такого братца. Забавный мальчуган. Вовка посмотрел на часы — было без пяти восемь.

— Сейчас твоя маман подъедет, — сказал он.

Янеш встал. Они попрощались, пожав друг другу руки.

Янеш успел дойти до нужного подъезда, когда из-за угла выехал красный «Тико», и мама, открыв дверцу, помахала ему рукой. Янеш сел сзади. Домой доехали быстро.

Перед сном мама зашла к Янешу расспросить, как прошел праздник. И Янеш не стал упоминать ни об инциденте, ни о новом знакомстве. Он любил тайны. Затем, еще раз внимательно рассмотрев рисунок на салфетке, он положил ее под подушку, и тут же уснул.