Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 4

Глава девятнадцатая

— Двери-мимики?

— Не просто двери, а какие-то ворота с зубами. Первого даже Райнигун не взял — это значит, всё тело кроме пасти считается бронёй. В первый раз такое вижу.

— Всё бывает впервые, — на удивление философски заметила Анна, смотрясь в ручное зеркальце и поправляя причёску. — Ровно?

— Идеально. Но на всякий случай напомню — мы всего лишь едем к моему нанимателю, а не знакомиться с родными.

— А вы бы меня познакомили? — просияла она.

— Было бы с кем.

— Вот видите, придётся ограничиться нанимателем. Богданов — интересная личность, и до сих пор оставался в тени. Я его в своё время не заинтересовала, а вы — да.

— Если бы ты не довела Борова до инсульта, мной бы никто не заинтересовался.

— В самом деле, Вик? Я лишь стала инструментом, проводником воли Полуночи. Всё остальное сделали вы.

Десять утра — сегодня я успел и выспаться, и принять душ, и нормально позавтракать, прежде чем зазвонил телефон и знакомый сухой голос предложил подъехать «в офис» для консультации. Работа есть работа, и надо отдать должное Богданову, в отличие от своих мордоворотов он всегда просил очень вежливо. Я сперва колебался, приглашать ли снова Анну в качестве «независимого эксперта», но она здорово помогла мне даже на оперативной вылазке. А уж что касалось вопросов о сущности и повадках тех или иных иномирных чудовищ, ведьма кошмаров была подкована десятикратно лучше.

В том числе тех чудовищ, что водились в нашем замке.

— Есть идеи, кто выступает за «босса» сокровищницы?

Анна подняла на меня слегка удивлённый взгляд.

— «Босса»?

— Хранителя. Бывшего слугу.

— Вы видели там кого-нибудь, кроме мимиков?

— Кажется, нет.

— Иногда самый простой ответ — единственный верный. Как по-вашему, какая комната в Полуночи наиболее желанна для грабителей и мародёров?

Риторический вопрос, не требующий ответа. Библиотека была на почётном втором месте, но сокровищница — однозначно на первом. Анна продолжала.

— А теперь представьте мимика, который десятилетиями, столетиями охранял сокровищницу. Хозяева приходили и уходили, а он — или она — делал одно и то же. Копил богатства и ел незваных гостей. Раз за разом, раз за разом.

— С каких это пор хозяин считается за незваного гостя?

— Безумие не щадит никого, Вик. Вы и сами поняли, что в надписях на стенах не осталось разума.

Иногда Анна звучала точь-в-точь как Илюха, а сейчас до боли напоминала Кас, пусть никому из них троих не понравилось бы подобное сравнение.

— Как вышло, что одни слуги сохраняют рассудок сквозь столетия, а другие — нет?

Я вполне себе ожидал, что Анна отмахнётся от вопроса или вовсе не сможет ответить — никогда не знаешь, где Полночь решила поставить запрет. Но моя сероглазая спутница лишь улыбнулась — на удивление беспомощно.

— Бессмертие… не всем по плечу. Кто-то, вроде высших вампиров, может забыть о проклятии времени. Люди переживают его хуже. Низшие чудовища, чей век недолог, а разум ничтожен, часто ломаются первыми. Полночь дарует им силу и власть, но некоторые границы нельзя пересечь.

— Ты таких вещей не говори, — усмехнулся я, попытавшись разбавить тяжёлую тему. — У нас, на минуточку, кухарка — слайм.

— Вы думаете, я не знаю? — серьёзно сказала Анна. — Учтите, иногда милосерднее убить слугу до того, как та окунётся в забвение.

Воистину, во многих знаниях — многие печали, и я понимал, что не смогу просто взять и выбросить эту информацию у себя из головы. Кулине было всего тридцать, что по меркам Полуночи считалось сущей ерундой, но я не мог себе представить, как спустя ещё лет тридцать-сорок «проявляю милосердие». Возможно, конечно, на безумие слуг гораздо сильнее влияли периоды простоя, и тогда всё было просто — не умирать окончательно, не оставлять Полночь и девушек одних. Пара, блин, пустяков.

На несколько секунд на заднем сиденье автомобиля воцарилась неловкая тишина. Бенедикт, как обычно, просто рулил и предпочитал в разговор не вмешиваться.

— На не связанную тему, — наконец сказал я. — Боровицкий был другом Богданова.

— В таком случае я скромно надеюсь, что вы меня не сдадите.

Я, разумеется, не планировал, но старый криминальный авторитет иногда был чересчур проницательным.

Офис Богданова располагался не в самом центре города, как я когда-то думал, а вновь на окраине — но, по крайней мере, среди приличных и целых на вид многоэтажных новостроек. Сплошное тёмное стекло с небольшой примесью стали и бетона — попробуй ещё найди, где вход. Нас с Анной пропустили за проходную без проблем, но охранники на девятом этаже слегка занервничали, даже получив моё обычное объяснение про независимого эксперта. Впрочем, вскоре рация одного из них проскрипела что-то вроде «пусть проходят», и больше нам препятствий не чинили.

Рабочий кабинет моего нового начальника оказался обставлен достаточно аскетично, но то был особый вид аскетизма, безошибочно выдающий наличие у владельца больших денег. Один стол, один шкаф, пара стульев, да огромное окно на всю стену — вероятнее всего, из ударопрочного стекла. Если, конечно, хозяин кабинета не имел привычки периодически выбрасывать из него провинившихся подчинённых.

Богданов встал из-за стола и пожал мне руку, Анна удостоилась внимательного взгляда и короткого кивка.

— Вы не предупреждали, что будете не один, — его тон не звучал осуждающе, он просто излагал факт.

— Это Анна, — сказал я. — Она разбирается в интересующих нас вопросах как никто другой, и помогла с прошлой зачисткой.

— Наслышан, — коротко сказал Богданов. — В таком случае, перейдём к делу.

Ко мне через стол отправилась небольшая серая папка, внутри которой оказалась россыпь распечатанных фотографий. Распечатанных скверно, зернистые чёрно-белые изображения на тонкой дешёвой бумаге, но суть была вполне ясна. Та самая статуэтка, деревянный человек с «неправильной головой». Описание пацана оказалось на удивление точным: небрежно вырезанное туловище выглядело вполне обычно, а вот на детально изображённой голове вместо глаз красовался второй рот. Я взял следующее фото, вид статуэтки сзади — и обнаружил, что третий рот располагался на затылке. Все три рта приветливо улыбались.

Даже смотря на дешёвые фото загадочного артефакта мне становилось как-то не по себе. Анна изучала содержимое папки чуть дольше меня и аккуратно её закрыла.

— Фотографии сделаны через час после того, как это… изделие доставили получателю, — сказал Богданов. — Ваше мнение, господа эксперты?

Мы с Анной переглянулись, я пожал плечами.

— Я же говорил, специалист из меня так себе. Всё, что могу сказать — вещь крайне дрянная, это чувствуется даже сквозь фото. Я бы не рискнул приносить такое в обычный дом.

— Женя Сидоров получил её в подарок. От кого — неизвестно. По словам охраны и родных, получил в четверг и почти всюду носил с собой, вплоть до воскресенья.

— А в воскресенье?

— А в воскресенье уехал посреди ночи. Уехал один, и не вернулся. Утром произошло нападение, последствия которого вы устраняли лично.

Я потянулся, чтобы снова открыть папку и внимательней рассмотреть фотографии. Интересно, как Богданов их достал? Подкупленный охранник, кто-то из прислуги?

Анна заметила мой жест и остановила руку, слегка покачав головой.

— Не стоит лишний раз на это смотреть.

— Серьёзно?

— Серьёзнее некуда. Виктор, насколько глубоко вы посвятили Владимира Михайловича в суть происходящего?

Я заметил, как по обычно бесстрастному лицу Богданова промелькнула тень — он явно не любил, когда о нём говорили в третьем лице.

— В общих чертах, — сказал я.

— Справедливо. В таком случае, сейчас я расскажу чуть больше.

Таинственная фигурка оказалась не просто проклятым артефактом, как Анна и Илюха предполагали по описанию. Она была идолом, созданным по образу и подобию «наиболее человеческой формы» одного из Знающих. Страшно представить, что из себя представляла изначальная форма, не имеющая ничего общего с человеческой. Мне вспомнился «финальный» облик Альхирета, но и тот при всём своём ужасе щеголял обычным числом конечностей и чем-то, напоминающим голову. Ладно, не суть.

Любой артефакт имел функцию, назначение. Назначением идолов было поклонение, а иногда и прямая связь с тем, чей образ они несли. Более того, в зависимости от могущества фигуры поклонения идол тоже набирал силу. Иногда набирал настолько, что не только он, но и любое его изображение сочилось частью этой силы. Влияло, отравляло, подчиняло. А уж что касается оригинала…

Анна не уточнила, какому из Знающих был посвящён идол на фото, но по некоторым косвенным уликам я мог догадаться и так. И от этого становилось ещё более не по себе.

— В руках человека… неподготовленного эта вещь очень опасна, — сказала Анна. — В первую очередь для него самого, во вторую — для всех окружающих.

— Она могла притянуть… как вы их назвали, выродков? — спросил Богданов.

— Исключено. Выродки — отработанный материал, а тот, кто изображён на статуэтке, заинтересован в существах разумных.

— И какие могут быть последствия? — спросил я. — От владения идолом.

Анна ненадолго задумалась.

— Представьте, что спустя две недели мы бы обнаружили дом в том же состоянии, что и после нападения. Всюду кровь, трупы, некоторые частично съедены. Но никаких выродков — только хозяин особняка, скорчившийся в дальнем углу и намертво вцепившийся в идола. Самое интересное, что вместо глаз у него на лице…

— Хватит, — негромко сказал Богданов, и Анна тут же замолчала.

Мой работодатель прошёлся взад-вперёд по кабинету, явно собираясь с мыслями. Тяжесть последних недель наваливалась на него всё сильнее, но он был сделан из более прочного материала, чем тот же Боров. Спустя несколько секунд он снова опустился за стол.

— Его нужно найти.

— Сидорова? — уточнил я. — Идол?

— Если я верно понял вашу информацию, — скрипнул Богданов. — То просто выбросить эту вещь он не мог. Мои люди прочёсывают город уже третьи сутки, всё без толку. Это… исключительно нетипичная ситуация.

Будь у меня с собой поисковый амулет, задача бы здорово облегчилась, но переносить не-знаковые артефакты из Полуночи и назад я пока не научился. Я посмотрел на Анну, та задумчиво кивнула.

— У меня есть пара вариантов, как это организовать, но они не быстрые. Владимир Михайлович, у вас же нет планов на использование идола?

Богданов хмыкнул.

— Со статуэткой делайте что хотите. Если она в самом деле настолько опасна — избавьтесь. Найдите Женю, желательно живым. За последние месяцы я потерял достаточно друзей.

На выходе из кабинета нас встретил Крест, коротко сообщив о прогрессе поисков Сидорова — практически нулевом. Последний раз номер его машины попал на дорожные камеры в ту же ночь, когда он покинул особняк, и с тех пор его не видели. У Богданова, разумеется, были связи в ГАИ, и там уверяли, что такой автомобиль не выезжал за пределы города. Разумеется, Сидоров мог и сменить транспорт, но он ни разу не появлялся в местах, которые знал, не включал телефон и нигде не расплачивался карточкой. «Как сквозь землю провалился» было очень точным определением, да только где спуститься под землю, чтобы там поискать?

Вчера вечером напоминающего Сидорова человека видели возле старого заросшего парка на юге города. Он быстро направлялся вглубь зарослей с большой спортивной сумкой наперевес. Стоит ли уточнять, что прочёсывание парка результатов не принесло?

— У меня есть два вида ритуалов на такой случай, — сказала Анна, когда мы снова сели в машину. — Можно настроиться на эманации идола, постепенно расширяя границы поисков, а затем определить источник с точностью до ста метров.

— Звучит многообещающе.

— Только если вы готовы подождать семь дней и принести соответствующую жертву.

— Господи, Анна…

— Ничего особенного, — быстро заверила она. — Сгодится любое молодое животное. Поросёнок, ягнёнок, жеребёнок…

Я поморщился. Теоретически — возможно, но процесс покупки и ритуального умерщвления живого поросёнка не вызывал воодушевления.

— В любом случае, неделя — это слишком долго. Если мы в самом деле хотим найти Сидорова живым.

— Тогда вам придётся по вкусу второй вариант. Я фокусируюсь на ауре пропавшего человека в месте, наиболее близком к его местонахождению. В это время он потихоньку засыпает, что облегчает поиски.

— Без жертв?

— Мне понадобится пара дней, чтобы как следует подкрепиться, но моим клиентам это пойдёт только на пользу. После этого можно будет приступать к ритуалу. Крови не будет, но…

— Но? — мрачно спросил я.

— На время поисков я останусь совсем без защиты, — лукаво улыбнулась Анна. — Мне не хватит сил даже призвать Бенедикта. И вам, как хозяину, придётся охранять свою скромную слугу.

Такое требование было более чем справедливо, и я несколько расслабился. Но всё это дело пахло очень скверно, и, как ни странно, не только из-за проклятого артефакта. Даже если бы Богданов не нанял меня разбираться, стоило бы сделать это просто из принципа.

— Анна?

— Да, Вик?

— Твоё мнение, почему на особняк напали выродки?

— Без контекста я бы сказала, что это совпадение. Невероятное и очень неудачное совпадение. Открылась крупная щель, оттуда выбралась большая группа и отправилась подкрепиться.

— Слаженная группа минимум из пяти особей. Один из которых мог имитировать человеческую речь.

— Невероятное совпадение.

— К тому же, у нас есть контекст — идол одного из Знающих. Он вообще представляет какую-то ценность или только сводит людей с ума?

— Для того, кто готов рискнуть и поставил защиту такая вещь может стать источником силы. Или, что важнее, средством связи с настоящей силой.

— Вроде присяги Князю? — невесело усмехнулся я.

— Вроде того, — легко согласилась она. — Только гораздо, гораздо хуже.

Я вспомнил танцоров Князя, его марионеток, падальщиков и прочие проявления чистого, незамутнённого безумия. Что могло быть хуже этого? Но Анна не врала, и по крайней мере оставалась уверена в своих словах. Я не стал расспрашивать дальше, только стоило уточнить последний момент.

— Их кто-то натравил, верно? Выродков. С целью убить или похитить владельца идола.

— Я никогда раньше о таком не слышала. Но вы правы, это единственный вариант, который имеет смысл.

— Тогда кто мог бы это сделать?

К моему удивлению, Анна хихикнула.

— Это гораздо более простой вопрос, чем кажется. Я — не могла бы, ни сейчас, ни когда-либо. А вот вы, пожалуй, справились бы.

— Я⁈

— Через несколько лет. Если бы решили воспользоваться предложением союза с Князем и регулярно посещали торжества Знающих. Но вы выбрали идти своим путём, и я горжусь вами ничуть не меньше.

Её рука словно невзначай опустилась мне на грудь, а тёплое бедро плотно прижалось к моему. Мысли о проклятых идолах, древних злых богах и безумных чудовищах начали улетучиваться из моей головы, сменяясь совсем другими. Меня в последнее время очень много дразнили, но как только доходило до дела…

— Это… не помешает подготовке к ритуалу?

— Даже поможет, — прошептала Анна, прижимаясь ещё сильнее. — И на этот раз у нас есть несколько часов до наступления ночи.

Полночь многое прощала своему эмиссару, и эмиссар этим беззастенчиво пользовалась. Умом я понимал, что Анна хотела большего, надеялась на большее, пыталась получить большее любыми способами. Но лгать она тоже не могла, в том числе в чувствах, поцелуях, движениях. И мне не оставалось ничего, кроме как снова поверить ей, раствориться в запахе её духов и тела, в слегка болезненном, концентрированном соблазне. Всего на несколько часов, чтобы мы оба осознали себя живыми и хоть чуть-чуть расслабились.

Поразительно, но в этот раз нам на самом деле никто не помешал.