Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 4

Глава восьмая

— Почему, говоришь, эта ползучая хрень не напала на нас?

— То, что рождается из ненависти, в первую очередь тянется к ненависти. У Фахара не было времени настроить своё изобретение — и вот результат.

— Жаль, что у него хватило времени развесить книги.

— Мне тоже жаль, — серьёзно сказала Лита.

Следующие пятнадцать минут после боя мы потратили не на отдых, а на срочное спасение самых ценных экземпляров из захваченных Фахаром томов. Я лишь слегка притормозил возле одного из открытых сундуков, в котором оказалась небрежно сваленная в кучу моя родная экипировка. Переносной карман тут же пригодился для выноса макулатуры… то есть, литературы.

Большинство книг так и осталось печально валяться посреди перепачканного пеплом зала, но уход за ними мне пришлось оставить на одну Литу. Титанический, почти неподъёмный труд, но хотя бы теперь единственным препятствием было время. Мародёры обычно не появлялись в «бодрствующих» замках, где на троне сидел хозяин. «Пепельники» больше не пытались возродиться, лишившись влияния ифрита. А полумёртвые Фахар и Альжалид отправились назад, в свои фолианты — иначе бы им попросту не удалось выжить.

— Долго им там сидеть?

— Сперва — до полного восстановления, а там посмотрим… — Лита поморгала, сняла очки верхней парой рук и неуверенно начала их протирать.

— Что-то не так?

— Я… это же я вытащила их оттуда. Изначально, сто лет назад. Фахара — для защиты, Альжалид — для того, чтобы усмирить Фахара. Их буйство — моя ошибка, как мага, который не справился с заклятием. Их ненависть — просто их природа, а я этим воспользовалась.

— Так воспользовалась, что они сто лет тебя травили.

— Ага. И когда Альжалид меня заморозила, я только и мечтала, что запихну её назад! Но сейчас это кажется… неправильным? Для них эти сто лет — ничто. Ифриты и мариды враждуют тысячелетиями.

— Ничего, мы их отучим.

— А?..

Девушка-паук непонимающе моргнула своими прекрасными карими глазами, даже забыв надеть очки. Я слегка пожал плечами.

— Не знаю, сколько они просидели в книгах изначально и за какие преступления. Я знаю только то, что в Полуночи и без того перебор тех, кого заточили на веки вечные. Эти двое — далеко не невинные овечки, но с ними в какой-то мере можно договориться… После того, как ты призовёшь их с помощью правильного ритуала. Не позволяющего бузить.

— Вы тоже считаете, что держать их в таком состоянии аморально?

— Ну, можно сказать и так. А можно сказать, что нам в будущем совсем не помешает помощь двух сильных магов с тысячелетним опытом. Если хочешь, считай это интуицией.

Мы добрались до центрального выхода из башни Вдохновения, и Ян с Авой радостно спланировали вниз, к терпеливо ожидающей Адель. Я помахал ей рукой, но не отправился вслед за дракончиками, вместо этого повернувшись к Лите.

— Ты говорила, в башне Знаний есть зеркало для телепорта?

— Раньше точно было.

— Тогда найди его, если не сложно. И ещё одну вещь.

— Какую?

— Пока Жнец не ударил в гонг — принеси мне мою родословную.

Альжалид, конечно, здорово схитрила, когда упоминала «все знания о моей родословной», как будто заготовила десять больших томов. Впрочем, про «малую часть» она тоже говорила, и здесь не соврала. После недолгих поисков Лита снабдила меня небольшой брошюрой, заполненной от руки витиеватым почерком на чистом русском языке. Откуда марид его знала — большой вопрос, но в ближайшее время задать его не выйдет.

Брошюра лежала рядом с толстенной родословной книгой и кипой случайных на вид документов, подозрительно напоминающих земные. В любом случае, переведённая Альжалид часть занимала от силы страниц двадцать, первые из которых перечисляли совершенно незнакомые мне имена и титулы. Единственное, что оставалось неизменным — фамилия, на немецкий манер — «фон Харген».

Насколько я помнил из средневековых традиций, родовое имя такого типа бралось по названию местности, но бог знает, где располагался город или район Харген. На Земле, в далёком прошлом? В одном из странных окружающих миров? В мире самой Полуночи, о котором у меня всё ещё было меньше информации, чем об Йхтилле?

Спустя пять минут я наткнулся на знакомое имя, жирно подчёркнутое красным. Имя человека, за которого меня приняла мёртвая дракониха Эргалис, да настолько разозлилась, что немедленно попыталась сжечь и слопать. Неудачно, конечно, но с большим энтузиазмом… На этой же странице брошюры оказалась закладка — сложенный в четыре раза лист пергамента. Я развернул его — и невольно вздрогнул.

С листа на меня взирал мой собственный портрет.

Нет, нет, всё-таки не мой. Лицо старше, под глазами залегли едва заметные морщины, волосы длиннее, складка у рта — жёстче. Но в остальном — почти точная копия, даже шрам на левой щеке на месте! Буквы под портретом были мне незнакомы, но не требовалось быть гением, чтобы понять, что они означают.

Лорд Бертрам фон Харген. Носитель Райнигуна, испепеляющий и безжалостный, властитель бесчисленных земель. Первый среди чародеев, мастер запретного искусства, повелитель не-жизни. Покоритель сорока империй. Ненасытный зверь, пожирающий миры. Хозяин Полуночи.

Часть титула была указана в брошюре, часть я вспомнил со слов Эргалис. Хотя, возможно, лучше бы не вспоминал.

Если судить по титулу — Бертрам фон Харген был совсем не тем человеком, с которым хотелось бы иметь дело.

Чем дольше я смотрел на портрет, тем меньше чувствовал связь с реальностью. В детстве мне нередко говорили, что характером я пошёл в отца, а внешностью — в маму. Она была худощавой, светловолосой и синеглазой, и черты её лица отражались в моей собственной физиономии, а теперь — в портрете моего далёкого предка. Точнее, нашего с ней далёкого предка.

Но ведь этого не может быть, верно? Подобное сходство — огромная редкость даже между близкими родственниками. Когда он жил? Если верить Альхирету и Эргалис — очень давно. В брошюре был указан период жизни Бертрама — с 9862 по 10073 годы, л. п. Ни странная дата, ни буквы «л. п» мне ни о чём не говорили и оставалось разве что позавидовать богатырскому здоровью мужика, протянувшего двести одиннадцать лет.

— Лита!

— Я тут!

Библиотекарь шустро подбежала ко мне в форме паукотавра, цокая кончиками паучьих ног по деревянным доскам.

— Что такое «л. п» в значении даты?

— Летоисчисление Полуночи, а что?

— Логично. И какой у нас сейчас год?

— Одиннадцать тысяч сто двадцать… первый? Второй? Простите, я могу ошибаться, кастелян скажет точнее.

— Погрешность в пару лет роли не играет. Может, ты мне объяснишь, с какого перепуга мой пра-пра-пра… мой предок, живший больше тысячи лет назад — вылитый я⁈

Лита наклонилась пониже, поправила очки на носу и очень внимательно рассмотрела портрет Бертрама. Затем перевела удивлённый взгляд на меня. Затем снова на него.

— Понятия не имею!

Я чуть не застонал от разочарования.

— Ты не обидишься, если я скажу, что Альжалид знала больше?

— На что обижаться? Она тут хозяйничала последние сто лет, всё перерыла и перечитала! А я до этого едва успевала от воров отбиваться. Да и специализируюсь я на магии, а не генеалогии.

— Если верить титулу, Бертрам был первым среди чародеев.

— По запретному искусству у меня тоже пробел, — нехотя призналась Лита. — Магия смерти даёт потрясающие результаты, но цена…

Я собрался было уточнить ещё по нескольким пунктам, когда необычайно интригующий разговор прервал далёкий удар гонга. Как всегда. На самом интересном месте. И даже информацию от Альжалид не всю дочитал!

Тяжело вздохнув, я поднялся из-за стола, проследив, чтобы жирный чёрный пепел с одежды не запачкал рукописную брошюру и пергамент с портретом. Магическое зеркало, завешенное плотной тканью, уже ждало меня неподалёку, но, по счастью, мне не нужно было нестись к нему, сломя голову.

— Будет задание, — сказал я Лите. — Сбор информации.

— По поводу вашего предка? Фамильного сходства? Запретного искусства?

— Да, да и ещё раз да. А ещё про другие замки — в особенности Полдень. Потянешь?

— А куда я денусь! Насколько срочно?

— Менее срочно, чем метод перемещения между мирами. Но если тот недоступен, то как можно раньше.

Похоже, что запретное искусство, оно же магия смерти или не-жизни, относилось к некромантии. Если взять текущее состояние Эргалис как пример жертвы Бертрама, можно смело предположить, что в изучении некромантии лежал ключ к разгадке проклятия нежити. На данный момент его удалось обратить для моей гвардии, но исключительно с помощью большой удачи и целительной игры Шаэль. Оставался ещё Мордред вместе со всем своим королевством, и, конечно, сама Эргалис, Матерь Пепла. Что-то мне подсказывало, что даже если способ с игрой на скрипке подтвердится как рабочий, дракониха не позволит музицировать рядом с ней месяц-другой.

Время на разгадку ещё есть, но отнюдь не бесконечное. Хотя бы библиотека наконец-то под моим контролем, и в следующий визит можно прикинуть, как попасть в третью башню…

— Лорд Виктор!

Голос Литы настиг меня как раз тогда, когда я собирался снимать покров с зеркала, накидывать «Вуаль» и возвращаться в основной коридор. Спустя пару секунд меня догнала и она сама.

— Если что, для друзей я Вик.

— А мы друзья⁈ — просияла паучишка. Она вновь сменила форму — на почти человеческую, четырёхрукую.

— После всего, что мы вместе пережили? Да мы уже, считай, породнились… Так что там у тебя?

— Вы кое-что забыли, — смущённо хихикнула она. — И это что-то — не для родни!

Пару секунд я тупо моргал, пока не сообразил — и едва удержался от смеха.

— Передача силы?

— Ага.

— А ты достаточно в форме?

— А вы проверьте!

Она призывно распахнула объятия на все четыре руки — улыбчивая, озорная, юная и всё ещё перепачканная пеплом с головы до пят. Но и я сейчас представлял из себя не лучшее зрелище, так что покорно шагнул вперёд и принял предложенный поцелуй.

Новое, невыразимо приятное чувство. Уют, тепло и покой. Едва ощутимый запах страниц любимой книги, которую читал столько раз, что можешь цитировать наизусть. Но вместе с тем — бурная, кипучая энергия, жажда познания, тяга к экспериментам! Поцелуй Литы дарил единство противоречий, которые наполняли её саму. Он длился, и длился, и длился, пока не настало время отстраниться… но паучишка накрепко обхватила меня всеми четырьмя руками, прижимая к себе.

Теперь я почувствовал совсем другое тепло, ближе к жару. Поцелуй для передачи силы кончился несколько секунд назад, перерос в обычный, человеческий поцелуй — обмен жидкостями между парнем и девушкой. Причём обмен настолько интенсивный, что совсем скоро он грозил снова перерасти в кое-что другое, несмотря на все запреты и табу Полуночи…

Второй удар гонга, как водится, прозвучал гораздо ближе, и в нём отчётливо слышались нотки укора. С трудом и огромным сожалением я смог отстраниться от Литы — разгорячённой, раскрасневшейся, со слегка покосившимися очками.

— В другой… другой раз, ладно? — выдавил я.

— Ага, — смущённо кивнула она.

И только шагая сквозь зеркало, подхваченный силой портала, я сообразил, что не спросил её о сути полученной силы.

Кто-то стучался в дверь. Нет, скорее даже ломился, грохотал по ней кулаками и ногами, не обращая внимания, что толстое железо не поддавалось. Одновременно с этим назойливо и без остановки звонил дверной звонок. Я раздражённо разлепил глаза, нашаривая мобильник на тумбочке. Без пяти семь. Кому я нахрен сдался в такую рань⁈

Я тихо зарычал и свесил ноги с дивана, нашаривая тапки. Внутри зрело желание убивать. В самом деле, давненько я никого не убивал! Падальщики Князя и пепельники Фахара не в счёт. А вот уроды, которые считают, что человека нормально будить таким способом…

— Кто там⁈ — рявкнул я, в полумраке пытаясь найти замок на том месте, где он находился на двери моей старой квартиры и почему-то его там не находя. Возможно, стоило посмотреть в глазок, но я был настолько зол, что это не слишком меня волновало. Кто бы ни стоял за дверью: полиция, ФСБ, отряд киллеров или сам Князь в Жёлтом — без разницы. Буду резать, буду бить.

Стук и звонки резко прекратились, но ответа не последовало, разве что какой-то подозрительный сдавленный хрип.

Секунд через пять я наконец разобрался с замком и рывком распахнул дверь. За ней меня ждало незабываемое зрелище: хрупкая девушка неторопливо прохаживалась рядом с двумя здоровыми бритыми мужиками, которые вжались в стену и обливались потом, как будто их держали на мушке. Девушка обернулась, подарив мне улыбку, исполненную нежности.

— Доброе утро, Вик.

— Доброе утро, Анна.

Один из вжавшихся в стену громил попытался открыть рот, но сероглазая красотка тут же повернулась к нему, приложив палец к своим губам, как будто призывая к тишине. Бедолага захлопнул рот и нервно сглотнул.

— Вовремя я решила к вам заглянуть. Проходила мимо — а тут эта сладкая парочка. Грабители?

— Не грабители, — проворчал я, всматриваясь в лицо побледневшего «братка», одного из охранников с заброшенной фабрики. — Это с работы.

— Из «Техно-супер»⁈

— Как ни странно, нет. От Богданова.

Глаза Анны округлились, и теперь уже она пригляделась к обездвиженным чарами громилам. Лёгкий взмах рукой — и цвет вернулся к их лицам, они шумно втянули в себя воздух и почти синхронно закашлялись. Один тут же машинально потянулся за отворот куртки — то ли за пистолетом, то ли за другим оружием, но стушевался под моим взглядом и передумал. Анна не обратила на это ни малейшего внимания.

— Вик, вы наконец сменили работу, а мне не сказали⁈

— Буквально вчера. И, поверь, было немного не до того… — я хмуро воззрился на любителей ломиться в чужие двери. — Кажется, первым условием было — никаких вызовов ночью, вплоть до семи утра?

— Так это… десять минут восьмого… — пробасил правый «браток», неуверенно поднимая руку с «ролексом». Фальшивым, разумеется.

— Дебила кусок, я же говорил, они у тебя спешат, — прошипел второй. — Виктор Игнатьевич, простите за беспокойство, но дело прямо срочное…

— Дайте хоть одеться. Анна, сделаешь гостям чаю?

«Гости» дружно замахали руками, заверяя, что они прекрасно подождут в коридоре.

В прошлый раз я ожидал, что меня привезут к особняку в элитном районе, а попал на заброшенную фабрику. Сегодня я думал, что попаду на заброшенную фабрику, а привезли к особняку. Правда, принадлежащему не Богданову, а какому-то из его соседей, зато обстановка как по нотам. Участок размером с поле для гольфа. Здоровенное трёхэтажное здание в стиле «цыганского барокко», рядом два домика поменьше, да пятиметровый забор вокруг. Анна отправилась с нами, и никто из присутствующих не возражал. Разве что встречающий нас у ворот Крест наградил девушку тяжёлым взглядом.

— Независимый консультант, — сказал я ему. — Под мою ответственность.

В ответ я получил короткий кивок.

— Что стряслось?

— Проблемы. Крупные.

— Марионетки?

— Нет. Что-то другое, от двух до пяти… особей. Разорвали охрану, залезли в дом. Полчаса назад. В доме гражданские — две женщины и ребёнок.

— М-м-мать. Живы?

— Неизвестно. Повезло, что мы первыми заметили трупы, иначе бы тут уже были менты. Курс действий?

Я задумался на несколько секунд. Вместе с Крестом у ворот толпились ещё четверо из людей Богданова, плюс двое, которые меня привезли. Но в незнакомой обстановке против неизвестных тварей столько человек — скорее минус.

— Держите периметр. Стрелять только если побегут на вас. Если стрельба не даст результата — отступайте.

— Принято.

— Я внутрь, сделаю, что смогу. Анна, ты со мной?

— С вами — хоть в преисподнюю, Вик.

Пока что по всему походило, что преисподняя решила сама явиться в мой мир. Но нырять в неё всё равно было предпочтительней, чем снова продавать бытовую технику.