Каникулы влюбленного режима

- Может, не будем заказывать еду, а сами приготовим? – предлагаю, пока едем с Германом в сторону его дома.

- Сами? – он переспрашивает удивленно и испуганно, а я улыбаюсь от такой забавной реакции.

- Ну да, заедем за продуктами в магазин и вместе что-нибудь придумаем.

- Марья, боюсь тебя разочаровать, но мой кулинарный талант начинается и заканчивается умением варить макароны.

- Отлично, тогда сделаем пасту, – не сдаюсь и все-таки уговариваю его.

- Раз ты так хочешь, я не против. Главное, чтобы я не испортил тебе блюдо.

- Да брось, я уверена, все не так плохо.

Гер ухмыляется и правой рукой взбивает свои непослушные и чуть отросшие за последнее время кудри. Как же все-таки ему идет эта прическа! Никогда раньше не видела парней с такими красивыми кудрями, как у него.

- А зря ты уверена, Лина постоянно ныла, что в нашей квартире умеет готовить только она.

- Да ладно тебе. Я все расскажу, что делать, мы справимся.

Учусь теперь всегда говорить «мы», когда есть повод для этого. Мы как-то привыкли быть парой на глазах у всех, что в лагере, что в универе, а самое главное – это мне самой привыкнуть к тому, что теперь Герман занимает так много места в моей жизни.

В конце августа мы ходили гулять с Алиной, Виталиком, Федей с Любой, и вот именно Федя тогда сказал, что заметны изменения во мне. Рядом с Германом я стала другой, в хорошем смысле другой. Более женственной, пожалуй, более уверенной в себе и открытой миру.

Федя еще мне говорил, что рядом с таким, как Герман, явно сложно быть скромницей и тихоней. В этом он прав, но я все еще краснею от стыда при мысли, что останусь с Шацким вдвоем на всю ночь, буду спать с ним на соседней половине кровати и делить одно одеяло…

- Эй, чего зависла? – Герман отвлекает меня от раздумий, когда на светофоре тянется и хватает за щечку, а потом вовсе наклоняется и быстро целует.

- Подумала, что будет немного неудобно готовить в одежде, в которой я хожу в университет, – бормочу первое попавшееся объяснение.

- Думаю, Лина будет не против, если я отдам тебе какую-нибудь из ее домашних футболок.

- Ой, но вдруг она будет злиться, что я возьму без спроса…

- Успокойся, Маш, не хочешь Линкину – возьмешь мою. В конце концов, в доме сто процентов найдется что-то подходящее.

Мы заезжаем в продуктовый магазин, берем все необходимое для пасты с курицей и грибами, а еще Герман подкидывает в корзину шоколадки и другие вкусности. Уже через несколько минут оказываемся в его квартире, он приносит мне футболку, судя по размеру, свою, я переодеваюсь и приступаю к приготовлению задуманного ужина.

Германа привлекаю к процессу: прошу нарезать лук, натереть сыр, сварить макароны, раз он хвастался, что умеет, а сама занимаюсь курицей и грибами. Играет музыка из лагерной подборки, которую мы вместе создали не так давно по мотивам общих воспоминаний. Когда приготовление пасты завершается, вместе накрываем на стол, ужинаем и затем, заварив чай и выложив сладости на большую красивую тарелку, отправляемся в комнату Шацкого смотреть фильм.

Ох, мамочки. Я волнуюсь так, что мне кажется, будто бы чашка трясется в моих руках. Гер включает свой огромный телевизор, делающей комнату похожей на кинотеатр. Запускает фильм, который мы вместе выбрали для просмотра. Мы усаживаемся на кровать, но откуда-то появляется плед, которым Герман укрывает меня, а сам удобно устраивается рядышком. Первое время боюсь даже смотреть в его сторону, пялюсь в экран и только изредка тянусь к шоколадкам на тарелке на коленях парня. Отпиваю по глотку чай и отчаянно цепляюсь за чашку, словно она дает мне какую-то дополнительную уверенность в себе.

Но все же чайная пауза заканчивается, Герман отставляет тарелку со сладостями на тумбочку и ныряет ко мне под плед. Это происходит так быстро, что я даже не успеваю сообразить, а уже оказываюсь в кольце его рук и ног, а в воздухе ощущаю только его парфюм.

Первый поцелуй приходится в плечо, прикрытое футболкой. Затем его губы решают перейти на шею, мочку уха, мою щеку, а затем Гер перестает мелочиться, разворачивает меня к себе, тянет за подбородок к своему лицу и по-настоящему целует. Что в этот момент вытворяют его руки под одеялом и где именно они находятся на моем теле, я уже не соображаю. Мне просто кажется, что он везде, а я вся пахну, как он, мое сердце хочет выпрыгнуть из груди и застучать еще быстрее, а дышу я так, словно наш жесткий физрук заставил бегать несколько кругов по университетскому стадиону.

- Маш, это последний шанс тормознуть меня, честно, – едва слышно говорит Герман, и я чувствую, как тяжело ему даются эти простые слова. – Потом я просто не смогу.

- Я не хочу тебя тормозить, просто…

Просто. Да совсем это не просто! Это ужас как сложно!

- Скажи, что не так, – отодвигается от меня чуть-чуть и слегка выпускает из своих крепких объятий.

- Все так. Просто я боюсь и волнуюсь.

- Даже со мной?

При такой постановке вопроса он обидится до жути, если скажу, что боюсь даже с ним. Наверное, Герману сложно представить, что такого страшного сейчас произойдет, ведь он делал это с другими девушками…

Ой, нет, только об этом сейчас думать не надо. Мало ли с кем он что делал! Главное, он сейчас со мной, а не с кем-то еще, и однозначно хочет, чтобы все было по-настоящему.

- Гер, ты же понимаешь, почему я переживаю. Но я постараюсь этого не делать.

Он вновь притягивает меня к себе и обнимает, но уже по-другому, нежнее и мягче. Мы соприкасаемся лбами и дышим друг другу в губы. Он целует меня коротко и очень осторожно, так, что у меня внутри все сводит от какого-то нового, незнакомого ощущения. Ощущения того, что рядом со мной сейчас – именно тот парень, которому можно доверять во всем. С ним можно работать в паре, вместе разбираться с каким-то трудностями, вместе радоваться, улыбаться, смеяться, дурачиться и вновь браться за серьезное дело. И любить, конечно, тоже можно.

Целую его на этот раз сама, трусь носом об его слегка колючую щеку, наклоняюсь к шее и вновь вдыхаю, как пахнет Герман Шацкий, хотя уже пропитана этим запахом до самых кончиков пальцев.

- Ты моя, Марья, – шепчет мне на ухо. – И будешь моей.