Со времени публикации этого материала в 2006 году некоторые изменения в международном рейтинге российских режиссеров все же произошли, и их фамилии появились в титрах американских блокбастеров с многомиллионными бюджетами: Т. Бекмамбетов стал постановщиком фильмов «Особо опасен» (2008), «Президент Линкольн: охотник на вампиров» (2012), «Бен-Гур» (2016), а С. Бодров – фильма «Седьмой сын» (2014).
Имеется в виду работа А. Плахова как одного из руководителей всемирной организации кинопрессы – ФИПРЕССИ.
Имеется в виду фильм «Все еще красавица» (2006).
В 2006 году двадцатисемилетний режиссер Кристиан Немеску трагически погиб в автокатастрофе.
См. выше беседу «Пасьянсы Тьерри Фремо. Канны-2006».
Известный деятель фестивального движения, в то время – директор Венецианского фестиваля.
См.: Дондурей Д., Плахов А., Карахан Л. Канн-2007. Гонка за лидером // Искусство кино. 2007. № 7.
См. беседу «Гонка за лидером. Канны-2007».
Тынянов Ю.Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 201.
См.: Андрей Плахов – Кирилл Разлогов. Канн-90: неоакадемизм versus неоварварство // Искусство кино. 1990. № 12. С. 118 – 128.
Плахов А. Канн посмотрел на Россию «Особым взглядом» // Коммерсант. 2011. 23 мая.
В России – «Корпорация “Святые моторы”».
См. беседу «Игры чемпионов. Канны-2009».
См.: Нелепо Б. Канн-2013: «Выживут только любовники» Джима Джармуша // Блог журнала «Сеанс». 2013. 25 мая (http://seance.ru/blog/festivali/only-lovers/).
См.: Абдуллаева З. Постдок. М., 2011. С. 19.
Речь идет о многочасовом фильме Ларса фон Триера, который вышел в прокат под названием «Нимфоманка».
Плахов А. Адель, или Радости страсти // Коммерсант-Weekend. 2013. 1 нояб.
Плахов А.С. Режиссеры будущего: индивидуалисты и универсалы. СПб., 2009.
См. упоминание об этой публикации в беседе «Закрытая банка и открытый космос. Канны-2011».
См.: Плахов А. Земля перепахала // Коммерсант. 2013. 10 апр.
«La tête haute» (режиссер Эмманюэль Берко). В российском прокате – «Молодая кровь».
На фестивале демонстрировался под названием «Наша младшая сестра».
См. беседу «После травмы. Канны-2015».
Гусятинский Е. Любовь // Манеж в «Октябре». 2016. № 2 (124).
Ларс фон Триер – Петер Эвиг Кнудсен. Назад к утраченному простодушию // Искусство кино. 1998. № 12. С. 59.
Базен А. Что такое кино. М., 1972. С. 95.
Кракауэр З. Природа фильма. М., 1974. С. 388.
Не случайно «новая волна» привела к формированию возможно последнего (по крайней мере на сегодняшний день) полноценного, идеологически и художественно оформленного движения «cinema d’auteur» (авторского кино), к которому примыкал в свою бытность кинокритиком и главный культурный герой Канн Жиль Жакоб.
Ларс фон Триер – Петер Эвиг Кнудсен. Назад к утраченному простодушию // Искусство кино. 1998. № 12. С. 59.
«Как-то я встретил всех голышом и объявил, что сегодня у нас будет нудистский день» (Искусство кино. 1998. № 12. С. 61).
Впоследствии в «Танцующей в темноте» («Золотая пальмовая ветвь» Канн в 2000 году) и в «Догвилле» (каннский конкурс 2003 года) – этих вершинных достижениях метода – Триер ушел от открытого, приемлемого разве что в лабораторном эксперименте (каким и был фильм «Идиоты») поглощения смыслов бессмыслицей. Он научился погружать зрителя в эйфорию растерянности и недоумения, почти незаметно для восприятия подтачивая и разрушая смыслообразующую драматическую логику там, где это разрушение не распознается и не прочитывается как намеренная, провокативная деструкция. К примеру, в «Танцующей в темноте» эмоциональный шок и расфокусирование понимания возникают с наибольшей очевидностью после того, как кроткая и слабовидящая Сельма, превосходя самые дерзкие зрительские ожидания, убивает полицейского, похитившего у нее деньги на операцию (такого же слабовидящего, как и она) ее сына. Но этот почти каскадерский сюжетный переворот как бы и не выходит у Триера за рамки драматической логики, по крайней мере той, что допускает современный сюжетный экстрим.
В «Догвилле» ключевой дезориентирующий шок происходит, когда героиня фильма – страстотерпица Грейс – вдруг одномоментно превращается в ангела-истребителя и приказывает гангстеру-отцу расстрелять провинившихся перед ней жителей городка Догвилль. Но, опять же, разительная метаморфоза возникает у Триера как бы под прикрытием: в кровавом хаосе финала может привидеться и логика высшей справедливости, высшего суда.
Шокирующий разрыв драматической логики есть и в «Нимфоманке», где сострадательный в течение всего шестичасового фильма герой по фамилии Селигман под конец вдруг превращается в сексуального агрессора. Но в «Нимфоманке» – этой отчаянной отповеди самому себе – Триер даже не пытается заботиться о прикрытии.
Ларс фон Триер: «Крест и стиль» / Беседу ведет Серж Кагански // Искусство кино. 1998. № 12. С. 66.
Цит. по: Виноградов В. Антикинематограф Ж. – Л. Годара, или Мертвецы в отпуске. М., 2013. С. 24.
Название более поздней (1997) картины Д. Линча.
Гринуэй, передающий на пике своей кинематографической карьеры лидерство Линчу, в молодости тоже поучаствовал в своеобразной эстафете: исполнил (по его свидетельству) роль одного из мимов, играющих в теннис невидимым мячом в знаменитом финале фильма «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони.
Эту роль Тарантино с удовольствием играет и по сей день, даже если судить по одним только названиям его фильмов – «Убить Билла», «Убить Билла – 2», «Бесславные ублюдки», «Омерзительная восьмерка».
Не случайно один из главных исследователей постмодерна Фредрик Джеймисон взял за образец того, что постмодерн презрел в модерне, знаменитую картину Эдварда Мунка «Крик». В своей классической работе «Постмодернизм, или Логика культуры позднего капитализма» (1991) Джеймисон писал: «…картина Эдварда Мунка “Крик”, несомненно, является образцовым выражением грандиозных модернистских тем отчуждения, отсутствия ценностей, одиночества, социального распада и изолированности, настоящей программной эмблемой того, что принято называть веком тревоги» (http://pandia.ru/text/78/047/22594.php).
Как сказал однажды в личной беседе культуролог Петр Вайль: «Постмодернизм – это навсегда».
Игру как единственное спасение от навязчивых, подчас откровенно варварских идей и смыслов предвосхитил еще Йохан Хейзинга в своей обретшей истинную популярность именно во второй половине XX века книге «Homo ludens» («Человек играющий»), хотя она и не была лишена характерного для времени ее выхода в свет (1938) амбициозного универсализма.
Задолго до наступления «века тревоги», который довел неприкаянность до полной и опустошительной окончательности, принц Гамлет, еще не лишенный героического титанизма, уже остро ощущал разрыв связующей дни нити, но, как известно, не сумел вразумить свой «расшатавшийся» век.
Устойчивое выражение, которое уже стало расхожим и перестало нуждаться в переводе, перебравшись из арт-лексикона в заголовки транснациональных шлягеров таких популярных рок-групп, как, скажем, «Aerosmith» («Living on the edge») или «Scorpions» («Walking on the edge»).
Возможность захватывающего дух безопорного существования, подвисания и раскачивания над бездной, кажется, нагляднее всего демонстрируют современные экстремалы, прыгающие с мостов и телебашен на резиновых ремнях (bundgee-jumping).
В работе «Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма» Ф. Джеймисон синхронизирует с «эпохой тревоги» глубинное стрессовое эмоциональное состояние – аффект, тогда как постмодернизм ассоциируется у него с «новым типом эмоционального тона» – поверхностным состоянием эйфории.
По Бахтину такую передышку дает средневековый карнавал перед великим постом и началом нового духовного цикла. Подробнее об этом см.: Дорошевич А. Стиль и смысл. М., 2013. С. 155.
Искусство кино. 1998. № 12. С. 59.
Мы не знаем точно, какие именно фолианты (размер страницы ½ типографского листа) хранились в библиотеке Майкла. Но в связи с тем, что главным и единственным культурным союзником Майкла оказывается в фильме Гринуэя поваренок-псалмопевец, важно было бы уточнить: наиболее известным миру фолиантом является Библия Гутенберга.
Интересно отметить, как применяется поэтика Тарантино и к такому важнейшему для поддержания устойчивой аксиологии понятию, как «слово». Названная в оригинале «Pulp-fiction» картина явно тяготеет к образу крайне слабого и, в сущности, неустойчивого сцепления типографской краски (то есть запечатленного слова) с бумажным листом, изготовленным из самой низкосортной целлюлозы (pulp). Можно даже сказать, что «pulp» как новая ценностная среда уже полностью (в отличие от поэтики Гринуэя) исключает из поля зрения тот фолиантный тип отношения к слову, который предполагает именно предельно качественную его фиксацию.
«Значение его (кино. – Л.К.) природной склонности к этому направлению трудно переоценить», – писал Зигфрид Кракауэр в эпилоге книги «Природа фильма» (М., 1974. С. 388).
Вряд ли случайно Дюмон избрал местом съемок бухту Сен-Мишель. В этой бухте и по сей день, завораживая взгляд, вздымается прямо из моря на самом деле прекрасно сохранившийся знаменитый ансамбль аббатства Сен-Мишель, основанного в VIII веке.
См.: Святой памяти постмодерна посвящается… / Беседа М. Эпштейна и В. Савчука // Художественный журнал. 2007. № 64. С. 2 – 10.
В 2016 году к задиристо балансирующим «между дозволенным и недозволенным» можно было отнести не только фильм Брюно Дюмона «Тихий омут», но и такие вызвавшие одобрительную реакцию критики картины, как «Она» Паула Верхувена или «Неоновый демон» Николаса Виндинга Рефна.
Названия картин Михаэля Ханеке, участвовавших в каннском конкурсе: «Код неизвестен» (2000), «Скрытое» (2005).
См. выше беседу «Время “Че”».