Капля воды - крупица золота

Глава тридцать вторая ВЗАИМНЫЕ ОБВИНЕНИЯ

овченко вызвали на бюро республиканского ЦК партии, но предварительно его принял секретарь ЦК Анзар Атдаевич.

Анзар Атдаевич не любил встреч коротких, торопливых разговоров «на ходу», — он принимал людей не для того, чтобы поскорее от них отделаться, а чтобы получше узнать их, выяснить их точку зрения.

Приступая к разговору, он поудобней располагался в кресле и собеседнику предлагал чувствовать себя, как дома. В кабинет сразу же приносили горячий чай, пиалы, вазочку с конфетами.

В огромном помещении люди, сидевшие за столами, которые были составлены так, что напоминали молоток с длинной ручкой, казались маленькими, и меньше всех сам Анзар Атдаевич: из-за короткого стола виднелись лишь его плечи и голова, выбритая до блеска. Но голова была крупная, с большим лбом, а на коричневом, несколько плоском лице доброжелательно светились умные, проницательные глаза.

На столе выстроились в ряд пять телефонных аппаратов, но звонил изредка только один: Анзар Атдаевич попросил не соединять его ни с кем, кроме работников, у которых были к нему дела, требующие срочного решения. Как удавалось секретарю из всех неотложных дел выделять самые неотложные — это уж было его личным секретом.

Беседу Анзар Атдаевич начинал обычно издалека, с отвлеченных вопросов, с шуток. Он первый хохотал над ними, стараясь привести собеседника в состояние непринужденности, свободы.

Анзар Атдаевич мог бы и не спрашивать Новченко о положении на строительстве Большого канала. Он был в курсе всего, что там происходит. Каждый день к нему на стол ложились подробные сводки о ходе строительства, а на большой карте, висевшей на стене и закрытой пока шелковыми шторками, была тщательно, во всех деталях размечена трасса канала, все участки, все пункты. День ото дня схема менялась, на карте находило отражение все, что делалось на канале.

И все же Анзар Атдаевич обратился к Новченко с вопросом:

— Товарищ Новченко, — он редко называл людей по имени и отчеству, — может, вы коротко расскажете, как идут дела на стройке?

Сергей Герасимович пожевал губами:

— Дела-то идут, Анзар Атдаевич. Но положение на стройке напоминает мне порой историю создания некоторых африканских государств. Племен черт те сколько, вождей и предводителей еще больше, чем племен, одни не верят, что государство можно создать, других вообще эта петрушка не устраивает, и они объединяются, чтобы разрушить только что народившуюся государственную формацию. Так и на стройке: есть у нас и маловеры, для которых сама идея сооружения канала в пустыне — блеф, есть прямые и скрытые противники прогрессивных, более экономичных методов строительства, есть кабинетные созерцатели, схемопоклонники, не упускающие случая вставить нам палки в колеса. Но, как говорится, собаки лают, а караван движется вперед. Несмотря ни на что, темпы строительства нарастают. Потому что работают на участках замечательные люди, И работают поистине героически, к тому же с творческим огоньком.

Анзар Атдаевич кивнул:

Спасибо, картину вы нарисовали выразительную. Как относится к стройке руководство области?

— А как ему относиться? — Новченко чуть усмехнулся. — Весь народ с нетерпением ждет, когда по каналу потечет вода. Строительство канала отвечает народным чаяниям. Многие колхозы направили к нам своих трактористов, иных — вместе с машинами. Помогают нам продуктами. Присылают своих представителей — чтобы те докладывали колхозникам о ходе строительства. Заинтересованность, как видите, народ проявляет большую — руководители области вынуждены с этим считаться.

Анзар Атдаевич внимательно посмотрел на Новченко.

— Мне кажется, вы не в ладу с ними?

— Перед некоторыми мне приходится отстаивать интересы строительства.

— Как я слышал, и они подчас указывают вам на ошибки?

— По пословице, только аллах никогда ни в чем не ошибается. А я не аллах — простой смертный. Бывает, и сорвешься… Есть ведь такие типы и в обкоме, и в облисполкоме, и в министерстве, с которыми нельзя говорить спокойно!..

— Все-таки не надо вешать на людей уничижительные ярлыки, — мягко сказал Анзар Атдаевич. — Прошло то время… Можно ведь даже с противниками спорить достойно, не стараясь ни скомпрометировать их, ни запугать, а укладывая на обе лопатки с помощью веской аргументации. Тому, кто убежден в своей правоте, горячиться-то как раз и незачем. А вы — человек убежденный, так, товарищ Новченко? Будьте же хозяином, а не слугой своего характера.

Анзар Атдаевич увещевал Новченко, как учитель провинившегося ученика, и тот не смог сдержать невольной улыбки:

— А что, характер у меня — не очень?

— Даже очень «не очень»! — улыбнулся и Атдаев. — Да для вас и самого это, наверно, не секрет. — Он посмотрел на часы. — Через час бюро. Товарищи хотят вас послушать. От заместителя министра нами получена серьезная докладная записка, вам вручат копию, ознакомьтесь с ней. Надеюсь, на закрытом бюро ЦК вы не будете вести себя, как на боксерском ринге.

— Постараюсь, — буркнул Новченко.

— Уж, пожалуйста, дорогой Сергей Герасимович. Не прощаюсь с вами — через час увидимся.

Заседание бюро ЦК началось ровно через час.

Главным вопросом, который обсуждался на нем, был вопрос о строительстве Большого канала.

Когда на бюро появился Алексей Геннадиевич, Новченко понял, что драки все-таки не избежать. Он успел уже прочесть докладную замминистра и внутренне напрягся, но решил, что бы там ни было, держать себя в руках. Анзар Атдаевич прав: спокойствие — всегда только на пользу делу,

Анзар Атдаевич, обращаясь к нему, сказал:

— Товарищ Новченко, бюро хотело бы посоветоваться с вами и с руководством министерства по некоторым вопросам строительства Большого канала.

Новченко поднялся, опираясь ладонями о стол:

— Пословица гласит: халат, скроенный по общему, совету, коротким не бывает,

— Сидите, сидите. Вы ознакомились с докладной замминистра?

— Она для меня — не новость. Я заранее мог вам сказать, что в ней содержится.

— Такой вы провидец?

— Просто мы по-разному относимся к делу, и наши позиции не меняются. Заметьте: в докладной— только обвинения по моему адресу и ни одного позитивного предложения.

— Разве министерство не может поправить вас, когда вы ошибаетесь? Ведь строительство Большого канала находится в ведении министерства.

— Министерства — но не заместителя министра. У него своя точка зрения на проект канала.

— В чем же она, по-вашему, заключается?

— О ней можно судить и по докладной. Для Алексея Геннадиевича основной проект незыблем, как для правоверного мусульманина — утверждения корана. К проекту, по его мнению, нельзя даже прикоснуться карандашом,

— Проект принимала государственная комиссия.

Сергей Герасимович уже с трудом сдерживал себя. Положив на стол сжатые кулаки, он принялся объяснять:

— И все-таки это только проект! Ведь и бюро ЦК перед каждым важным заседанием подготавливает проект резолюции. Сам ход заседания меняет его.

— Именно: сам ход заседания. А не кто-нибудь единолично.

— Вы хотите сказать, — начал горячиться Сергей Герасимович, — что проект строительства ломает Новченко?

— Это следует из докладной.

— Докладная! — Новченко пренебрежительно махнул рукой. — Это бумажка. И проект начертан на бумаге. А вы знаете, товарищи, что даже в государственные законы со временем приходится вносить изменения. Жизнь не стоит на месте. И не жизнь надо равнять на бумагу, а бумагу — на жизнь. Мы изменяем отдельные места проекта на основании практики, опыта, который накапливается в ходе строительства канала. Сама жизнь вносит в него поправки! И творческая мысль строителей.

— Не смешивайте творчество с собственным произволом, — подал с места реплику Алексей Геннадиевич.

Анзар Атдаевич постучал по столу карандашом.

— Вам я пока слова не давал. Товарищ Новченко, в докладной говорится, что вы даже трассу канала ведете не по проекту. Это — плод чьей-либо творческой мысли?

— Ответственность за это несу я — как начальник строительства. Проектировщики допустили тут явный просчет. Посмотрите, — Новченко подошел к карте, раздвинул шторки, провел по карте пальцем. — Линия трассы изгибается, словно серп. И растягивается на сорок семь километров. Если спрямить ее, длина трассы сократится на целых семь километров.

— Семь километров? — переспросил Анзар Атдаевич. — Солидно!

По кабинету прошел удивленный шумок.

Секретарь обратился к Алексею Геннадиевичу:

— Спрямление трассы действительно сократит ее на семь километров?

Тот подтвердил:

— Да, сократит.

— О чем же тогда спор?

— Видите ли… Проектировщики и хотели сначала вести трассу прямо. Но тогда она ушла бы в низину. Поэтому решено было тянуть ее в обход этой низины.

— Что вы на это скажете, товарищ Новченко?

— Путь канала через низину равен всего половине километра. Легче и выгодней поднять его здесь, чем прокапывать семь километров пустыни.

Один из членов бюро недоверчиво спросил:

— Вы собираетесь поднимать воду?

— А что тут такого? В целой посуде ее можно донести, не расплескав, и до неба.

— Вопрос в том — целая ли эта ваша посуда, — снова вмешался замминистра. — Песок — это решето. Воду в решете не удержишь.

— Мы говорили с опытными строителями, — как можно спокойней отозвался Новченко. — Если смешать песок с другим грунтом, то он будет держать воду надежнее, чем цемент. Надлежащие опыты проведены и убедили нас в разумности спрямления трассы. Вам ведь известно, товарищи, с каким трудом проходят строители каждый километр трассы, сколько тысяч тонн песка приходится выбирать, переносить с места на место. Сколько при этом тратится сил и средств! Затраты при спрямлении канала тоже неизбежны — понадобится поднимать его в низине. Но они и в сравнение не идут с затратами, предусмотренными проектом. Наше предложение — пускай Алексей Геннадиевич считает его моим, его воля — намного сократит сроки строительства канала на участке Рахмет, сэкономит миллионы народных рублей. Об этом в докладной записке почему-то не сказано ни слова.

— Потому, что это авантюризм! — возразил Алексей Геннадиевич. — Если низина впитает всю воду, которая должна пойти по каналу, то государство потеряет не миллионы, а миллиарды рублей.

Новченко сверлил его ненавидящим взглядом:

— Есть такая пословица, Алексей Геннадиевич: у труса — в глазах двоится. Вы видите опасность там, где ее нет, и преувеличиваете не вдвое, а в сотню раз!

— Товарищ Новченко! — укоризненно сказал Анзар Атдаевич.

Сергея Герасимовича уже трудно было остановить:

— У туркмен есть еще пословица: воробьев бояться — не сеять просо. Боязнь риска, преклонение перед буквой проекта мешают Алексею Геннадиевичу видеть действительность. У него шоры на глазах! Он не желает учитывать хотя бы такого решающего обстоятельства, как наличие на строительстве мощной современной техники, огромный гидротехнический опыт наших инженеров, их знания, их стремление к творческому поиску. Да с такими людьми, с такой техникой мы можем горы, своротить, а воду поднять и на километровую высоту!

Члены бюро слушали Новченко внимательно, и многие с явным одобрением.

Замминистра попытался пошутить:

— Товарищи, начальник строительства использует песок не по назначению — он пускает его вам в глаза.

Никто не засмеялся.

Анзар Атдаевич спросил у Новченко:

— Вы говорите, трасса сократится на семь километров?

— Ровно на семь. Мы все подсчитали. Я сам побывал на трассе, каждый сантиметр прощупал.

— Семь из сорока семи… — задумчиво повторил Анвар Атдаевич. — Не шутка!.. Представьте нам ваше предложение, товарищ Новченко, мы его подробно рассмотрим. Если я не ошибаюсь, большинство членов бюро склонно принять вашу сторону. Как, товарищи?

Присутствующие зашумели взволнованно:

— На Новченко можно положиться!

— В таком деле риск оправдан!

— Проект — не фетиш!

Анзар Атдаевич кивнул, как бы подытоживая эти реплики:

— Верно. Не фетиш и не коран. Во имя экономической выгоды, во имя досрочной сдачи канала мы можем пойти и на решительную ломку проекта. Предложения же товарища Новченко касаются лишь его деталей. Деталей, правда, весьма существенных. И думаю, мы поддержим его.

Алексей Геннадиевич нервно постукивал по столу длинными пальцами.

Ободренный словами Анзара Атдаевича, Новченко, обращаясь ко всем присутствующим, проговорил:

— Товарищи! Я не могу поручиться, что с принятием нашего предложения творческая мысль строителей иссякнет или остановится. Где гарантия, что скоро к вам не поступит новая докладная записка, на рассмотрение которой опять уйдет драгоценное время? Я уже ставил вопрос о том, чтобы управление строительством Большого канала изъять из ведения Министерства водного хозяйства й передать Совету Министров…

Анзар Атдаевич жестом остановил его:

— Товарищ Новченко, мы не рассматриваем сейчас организационные вопросы. И к вашему — вернемся позднее. Но я думаю, мы сегодня не зря теряли время. Вы в принципе убедили нас в вашей правоте. На слово же мы не собираемся верить ни вам, ни руководству министерства. Учтите это. Вам каждый раз придется убеждать людей, да, да, убеждать!.. Но убежденному — не трудно и убедить.