Караул под «ёлочкой»

22.

2 сентября 1988 года.

Космодром Байконур,

Ленинск - вторая площадка.

Агент начал нервничать.

Все началось еще позавчера, когда он после окончания работ ехал домой в Ленинск.

Было жарко и душно. Он стоял у открытого окна вагона мотовоза и смотрел, как на нижнем плацу заместитель командира части подполковник Тихонравов проводит смотр очередной дежурной смены. Зрелище обещало быть веселым. Тихонравов славился на второй площадке своим неуемным стремлением всегда и везде строить жизнь строго по военному уставу. И следствия его жизненных принципов в полной мере сейчас ощущала на себе заступающая в суточные наряды дежурная смена, молодцевато мерявшая шагами размякший от жары асфальт плаца.

Досмотрев спектакль на плацу до конца, Агент уже было собрался вернуться в купе, где коллеги готовились «расписать пульку», когда уголком глаза заметил около перрона знакомую фигуру. Перепрыгивая через две ступеньки, по лестнице к мотовозу спешил переодетый в гражданскую одежду Антон Макарьев. Движения его гибкого, мускулистого тела были мягки и легки, как у устремившегося в погоню за добычей тигра.

«Этот еще куда собрался? - зло скрипнул зубами Агент. - Снова в штаб полигона, что ли?»

Он проводил глазами вскочившего в вагон почти на ходу Антона, шепотом выругался и ушел в купе. Агент попытался забыться за игрой в карты, но настроение было испорчено окончательно. Может, поэтому не шла и карта. К моменту приезда мотовоза в Ленинск, Агент вдрызг проигрался и, раздраженно швырнув на стол колоду карт, не отвечая на подначки и хохмы коллег, выскочил из вагона едва только поезд начал тормозить у платформы вокзала.

Он быстрыми шагами пересек улицу 50-летия СССР, круто свернул вправо у ворот городской комендатуры и, наконец, замедлил шаг. Агент достал из кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку. Пальцы мелко дрожали, и ему с трудом удалось прикурить.

«Это все проклятые нервы, - подумал он, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. - Мне сейчас нужно взять себя в руки и успокоиться. Я же выиграл, я уже стопроцентно выиграл. Осталось сделать несколько шагов - и я получу свободу и деньги. Нет, наоборот: деньги и свободу. Ведь именно деньги дают свободу. Хотя, впрочем, какая мне разница, что первично - деньги или свобода? Важен результат. Конечный итог. И вообще, если хорошенько подумать, - это на самом деле одно и то же: деньги и свобода».

Стоя в тени деревьев, Агент докурил сигарету, двумя пальцами отстрелил окурок в сторону и неторопливо, расслабленной походкой уставшего за день человека зашагал в сторону площади Ленина. Домой ему идти не хотелось, и он решил немного прогуляться.

Следующую пару часов Агент потратил исключительно в свое удовольствие. Прошелся по улицам, полной грудью вдыхая посвежевший вечерний воздух и окончательно приводя нервы в порядок. Зашел в небольшое кафе на углу улиц Горького и 8-го марта, где пару недель назад, после трех лет жестокой антиалкогольной кампании, снова начали продавать на разлив пиво, и не торопясь, смакуя янтарный напиток, выпил пару пол литровых, слегка запотевших бокалов. Тревога и страх окончательно ушли прочь, уступив место безразличию и усталости.

«Теперь домой - и спать, - приказал он сам себе, когда почувствовал, что глаза начинают слипаться, и поднялся из-за стола. - Спать, спать и спать. Чтобы завтра проснуться отдохнувшим и свежим. Мне нужно хорошо отдохнуть, чтобы сделать оставшиеся несколько шагов и получить свободу и деньги. Деньги и свободу».

Едва передвигая налившимися тяжестью ногами, ссутулившись, он медленно побрел по улице в сторону своего дома.

Агент пересекал площадь Королева, когда снова увидел Макарьева. Стройная фигура лейтенанта показалась в дверях кафе «Снежинка». Рядом с Макарьевым шла хрупкая черноволосая девушка в голубом летнем платьице.

Страх накатил внезапно и удавкой сжал горло. Агент судорожно открывал рот, но несколько мгновений просто не мог дышать. Сделав шаг в сторону с тротуара, он постоял, бессильно прислонившись плечом к еще теплой стене «хрущевки», выходившей своим фасадом на площадь Королева. Потом, собравшись с силами, он оттолкнулся ладонями от бетонной плиты и нетвердой походкой зашагал через площадь.

Агент старался держаться на расстоянии и не упускать из виду Макарьева и его спутницу. И очень скоро снова смог убедиться: лейтенанта опять «ведут». Двое «топтунов» незаметно двигались следом за парочкой, неспешно шагавшей куда-то по проспекту Королева. Один, тот самый, которого Агент видел вчера днем около испытательного корпуса, шел за Макарьевым и его подругой, отставая примерно метров на тридцать. Второй - Агент раньше его еще не встречал - двигался параллельным курсом по другой стороне проспекта.

«Значит, «топтунов» - если считать и вчерашнего сменщика этого первого, - как минимум, трое, - отметил про себя Агент. Хмель окончательно выветрился из его головы. - Ого, а это уже серьезно! Что же, черт возьми, происходит?»

Страх постепенно оставлял Агента. Осталась только злость. Злость на распроклятого лейтенанта, который неожиданно возник буквально ниоткуда перед самым началом всей операции. Который почему-то все время путается под ногами. И который, очевидно, стал важным свидетелем какого-то события, если его «вели» -а, значит, и охраняли, - по крайней мере, три «топтуна».

«Вряд ли дело тут только в том, что контрразведка может подозревать Макарьева в двойной игре. Например, в том, что он не случайно вышел на диверсантов, -лихорадочно думал Агент. - Слишком уж мощно они за него взялись. Шутка ли, три человека на «хвосте»! Сменяя друг друга! Нет, все не так просто!»

«А эта девчонка рядом с ним... Где-то я ее раньше видел... Ах, да! Узел связи командного пункта! Телефонистка!»

«Ну, и причем в нашем раскладе телефонистка? Очередная девка, за которой решил приударить наш лейтенант. Молодой, гормоны играют. Телефонистка...»

Догадка пришла так внезапно, что Агент даже остановился.

«Телефонистка! Телефонистка узла связи командного пункта!»

Его лоб моментально покрылся холодным потом.

«Узел связи командного пункта контролировал всю связь на площадке в ночь перед стартом. И телефонную связь тоже. Может эта телефонистка что-то знает о том звонке на КПП? Нет, не может быть... Или все-таки да? Можно ли с узла связи командного пункта определить, откуда был звонок на КПП? Наверное, можно... Черт возьми, а я ведь упустил из виду такую возможность! А что если оператор связи, вот эта девчонка-телефонистка, запомнила, с какого аппарата был сделан звонок? И знает, что на КПП Макарьеву в ночь перед стартом космического корабля звонили не со смотровой площадки?»

Макарьев и Ульяна тем временем дошли до Дома связи и скрылись из виду за дверями переговорного зала. Один из «топтунов» скользнул за ними следом, а второй сел на лавочку недалеко от входа и развернул газету, делая вид, что внимательно что-то читает.

«Плотненько опекают. Интересно, куда это Макарьев собрался звонить? Домой, к родителям, что ли? Или нет? Вот бы узнать! Пойти следом за ними, открыто зайти в переговорный зал? Нет, нельзя, я сразу же попаду в зону наблюдения и «засвечусь». Мне только еще не хватает, чтобы эти «топтуны» заодно заинтересовались и мной! Вот уж это совсем мне ни к чему! Но куда же, черт побери, он звонит?»

Агент внимательно огляделся вокруг. Быстрым шагом пересек улицу и вошел в крайний подъезд пятиэтажной «хрущевки», окнами выходившей на Дом связи. Он поднялся до лестничной клетки между третьим и четвертым этажом и открыл небольшое запыленное окошко. Отсюда, с высоты нескольких метров, через большие стекла окон Дома связи, был хорошо виден весь переговорный зал. Агент достал сигареты и закурил. Со стороны могло показаться, что человек просто вышел покурить на лестничную клетку, чтобы не дымить в комнате.

Ждать долго ему не пришлось. Макарьев со своей спутницей, - а следом за ними, и их провожатые, -покинули Дом связи не более чем через четверть часа. Как только они двинулись по аллее к центру города и скрылись из виду, Агент отшвырнул окурок, быстро спустился вниз и стремительной походкой вошел в переговорный зал.

- Девушка, милая, - он наклонился к окошку оператора, - тут только что мой друг разговаривал из третьей кабинки, а я на минутку вышел и мы разминулись. Вы не могли бы подсказать, он два звонка сделал или один?

Миловидная девушка - казашка пробежала глазами по записям переговоров в журнале регистраций:

- Ваш товарищ сделал один звонок.

- А куда, можно узнать?

Девушка-оператор подозрительно-оценивающе стрельнула на него глазами, но все же ответила:

- В Рязань, время разговора семь минут. Больше он ничего не оплачивал.

- Спасибо, девушка, - Агент растянул губы в ухмылке. - А можно у вас сделать заказ еще на один звонок? Москва, номер...

Агент еще несколько минут покрутился в зале, а потом вышел на улицу и зашагал прочь. Вскоре телефонисты дадут заказ на Москву, но заказавшего переговоры в зале не окажется. Обычная история, так часто бывает: заказал человек разговор, а потом передумал. И девушка-казашка, если вдруг кому-то приспичит узнать, что Агент делал в Доме связи, вспомнит не о том, что он интересовался чужим звонком в Рязань, а о его московском заказе. Заказал, но разговора не дождался. Наверное, просто передумал.

Макарьева и его провожатых Агент, конечно, уже потерял из виду. Можно было пройтись по улицам в надежде отыскать лейтенанта и его «хвост». Но особого смысла Агент в этом не видел. Ну, куда еще мог пойти в Ленинске этот растреклятый лейтенант со своей девчонкой? На киносеанс в Доме офицеров? Снова в какую-нибудь кафешку? Какой смысл тащиться за ним следом? Есть только риск попасть на глаза отслеживающим Макарьева «топтунам».

Поэтому Агент от Дома связи направился к себе домой. Дома, плотно поужинав, он устроился в кресле напротив телевизора. Шел какой-то второстепенный футбольный матч всесоюзного чемпионата. Футболисты ползали по полю как сонные мухи, и мысли Агента постепенно снова вернулись к событиям минувшего дня, к этому все время путавшемуся у него под ногами лейтенанту.

«Что ему могло понадобиться в Рязани? Или кто мог понадобиться? Гм... Мало ли... Может, у него там кто-то из знакомых живет. Или родственник. А может родня этой девицы - телефонистки? Рязань... Кто-то мне что-то говорил об этом городе. И причем совсем недавно... Вспомнить бы!»

Несколько минут Агент добросовестно пытался отыскать в памяти, кто и в какой связи в последние дни упоминал при нем о Рязани, но так ничего и не вспомнил. В конце концов, он махнул рукой, выключил телевизор и отправился спать.

...Проснулся он в половине третьего ночи. Проснулся оттого, что именно во сне к нему пришел ответ - кто, где и когда вел разговор о Рязани.

Вечером двадцать седьмого августа, в прошлую субботу, в каптерке у Лопатина собрался очередной «мальчишник». Собрались посидеть после трудового дня, немного расслабиться, выпить чаю и по сто грамм разведенного водой - серебрянкой спирта. Ближе к концу вечера подвыпивший Лопатин стал жаловаться, что из-за летних отпусков в наряды ходить стало некому. Кто-то с ходу и предложил послать в караул к ракете капитана Полякина. Просто для хохмы: караул под «елочкой» считается легким нарядом, для лейтенантов, капитаны в него обычно не ходят. Вот пусть и идет - ха-ха - Полякин. Чтобы, значит, «мальчишники» наши не пропускал. Как сегодня, например. Но Лопатин возразил, что у Полякина уважительная причина для пропуска «мальчишника». Почти неделю назад он уехал в очередной отпуск. В Рязань, к родителям жены.

«Вот где я слышал недавно про эту гребаную Рязань, - рот Агента искривился в судорожной ухмылке. -Да, все-таки выпил я тогда порядочно... Не удивительно, что не смог вспомнить сразу».

Он повернулся на бок, закрыл глаза и снова - уже в который раз за последние сутки! - попытался успокоить нервы и уснуть. Но сон не приходил. С полчаса помаявшись в кровати, Агент встал и босыми ногами прошлепал к холодильнику. Достал початую бутылку армянского коньяка, наполнил почти до краев рюмку и залпом выпил. Рюмка коньяка без закуски, натощак, иногда помогала ему расслабиться.

Агент присел на краешек табуретки. По желудку медленно разливалось приятное тепло, даря телу ощущение физического удовлетворения.

«Все-таки есть в жизни маленькие радости, - сразу чуть повеселев, подумал Агент. - В том-то и прелесть судьбы, что она иногда способна дарить неожиданные подарки. Маленькие, но приятные сюрпризы».

Он вдруг почему-то вспомнил, как в тот вечер, двадцать седьмого августа, в каптерке капитана Лопатина неожиданно просто разрешилась «проблема Макарьева». Проблема неожиданно вернувшегося из отпуска лейтенанта, который своим присутствием мог сорвать четко спланированный ход всей операции. А не послать ли Макарьева в наряд? Что, есть несогласные? А давайте тянуть жребий. Вытащите сломанную спичку - в караул «под елочку» идет Макарьев, целую - найдем офицера из другого отделения.

Вот тут уж его не подвела смелость и природная смекалка. Незаметно для других Агент сломал не одну, а две спички. Вытащили, естественно, сломанную, и в наряд отправился Макарьев.

«Хотя, наверное, все-таки было бы лучше, если бы тогда в наряд пошел кто-нибудь другой, - Агент с горечью вздохнул. - Даже если бы этот другой и выжил после стычки с диверсантами, он не стал бы сейчас путаться под ногами, как этот настырный лейтенант!»

«Наверное, я зря запаниковал, - подумал он, уже лежа в кровати. - Все это просто цепь случайных совпадений. В стычке с афганцами Макарьев остался жив волей случая. С девицей-телефонисткой с узла связи у него обычный романчик. А Полякину лейтенант, наверное, звонил просто по дружбе, просто потрепаться... Гм, чего ж это я завелся, а? Нервы. Нервишки шалят!»

...Утром Агент проснулся бодрым и отдохнувшим. От вчерашних страхов и тревог не осталось и следа. Без забот прошел и весь следующий день. Но вот потом...

Первую половину дня в пятницу его мысли были заняты испытательными работами на «Прогрессе». Но все же, делая замеры давления в баках системы жизнеобеспечения корабля, проверяя краны заправки и заполняя журналы проверок, он нет-нет, да и поглядывал в сторону Макарьева. Просто так, почти по привычке, без всякой конкретной мысли.

Следившие за Макарьевым парни снова сменились. Сегодня это были совершенно другие люди. Но Агент опять вычислил их достаточно быстро. Во-первых, в испытательном корпусе работает не так уж много людей, чтобы не заметить нового лица. А во-вторых, оба «топтуна» старательно имитировали работу, а не работали по-настоящему.

«Слабаки, - с легким презрением подумал Агент. -Что же это за страна, где даже работники спецслужб откровенно халтурят? Господи, скорей бы отсюда смотаться»...

Незадолго до полудня работы на «Прогрессе» закончились. Агент, на ходу снимая рабочий халат, спустился с испытательного стенда. Теперь он был свободен до утра завтрашнего дня. Можно было со спокойной душой уйти в комнату отдыха, перекинуться в картишки или же посмотреть телевизор, который тайком от начальства притащили на территорию испытательного корпуса ребята - телеметристы. Но какое-то почти незаметное ощущение тревоги на самой границе сознания все же заставило его задержаться в монтажном зале.

Агент зашел за старый испытательный стенд, который остался в зале еще со времен запуска первых «Союзов», и присел на низкую алюминиевую скамеечку.

Отсюда, из-за стенда, Агенту хорошо был виден весь зал. Вот протопали тяжелыми ботинками по металлическому перекрытию солдаты из отделения обслуживания головного обтекателя с громоздкими серыми ящиками в руках. Коротко прогрохотал по рельсам мостовой кран под потолком, перетаскивая в глубину зала чье-то испытательное оборудование.

Сворачивают в бухты прорезиненные шланги наддува два ефрейтора из расчета двигателистов капитана Колодина. Лейтенант Макарьев - снова этот Макарьев, черт его возьми! - пружинящей походкой шагает к соседнему испытательному стенду, на котором готовят к консервации резервный корабль «Союз».

«Куда это его понесло? - Агент насторожился. -Работ на «Союзе» у нас сегодня нет. Куда же он собрался?»

После предстартовой ночи он возненавидел Макарьева. Вопреки его замыслу, желторотый лейтенант каким-то чудом остался в живых и даже вышел победителем из схватки с диверсантами. Поэтому пришлось лихорадочно импровизировать и срочно кончать Бехтерева...

Агент впился взглядом в спину лейтенанта. Макарьев подошел к стенду и о чем-то заговорил с капитаном Якушиным. Лица лейтенанта Агент видеть не мог, а вот на лице капитана сначала появилась улыбка, но к концу разговора Якушин почему-то нахмурился и брови его сошлись у переносицы. Да и на лицо Макарьева, когда он расстался с капитаном и вышел из зала, легла тень озабоченности и задумчивости. Разговор, начавшийся на радостной ноте, закончился далеко не весело.

Агент подождал еще несколько минут и тоже направился к стенду «Союза».

- Привет, Тарас, - на лице Агента заискрилась доброжелательная улыбка. - Что это ты с утра такой задумчивый? Работа замучила? Может пора собраться и чуток расслабиться, а?

- На этой неделе не получится, - Якушин устало качнул головой. - Веришь - комиссия за комиссией. Одни проверили, не успела дверь закрыться, глядишь - а на пороге уже другие. А в понедельник - вторник - давай, соберемся.

- Только, Тарас, чтобы все наши ребята были! А то некоторые совсем от рук отбились. Вот Макарьев без дела по залу шляется. Что, наверное, опять куда-то отпрашивался?

- Нет, он Кирилла Ушакова разыскивает. Загулял где-то наш инженер-стажер...

- На то он и стажер, чтобы стажироваться! - Агент загоготал, растягивая губы в ухмылке. - Опыт приобретать! Инженерно-сексуальный!

Простившись с капитаном, Агент с застывшей на лице улыбкой поднялся в свою комнату, запер дверь на ключ и почти упал на кушетку, стоявшую около стены.

Интуиция не подвела его и в этот раз. Наш дорогой лейтенантик что-то явно разнюхал и взял след. Копает наш Антоша Макарьев. В очень опасной близости копает.

Ситуация круто изменилась. Воевать на два фронта - и против контрразведки, и против сопляка Макарьева - опасно. Хотя, если разобраться, какой из Макарьева может быть противник? Так, щенок. Но будет очень неприятно, если в разгар поединка с контрразведкой этот щенок вдруг в самый неподходящий момент тяпнет за ногу. Нет, Макарьева нужно как-то обезвредить. И чем раньше, тем лучше.

...Окончательное решение Агент принял, когда рейсовый пассажирский автобус со сто тринадцатой площадки подвозил его к Ленинску. Именно здесь в прохладном - за кабинкой водителя трудолюбиво урчал небольшой кондиционер, - и полупустом салоне, покачиваясь на поворотах и небольших ухабах в мягком и удобном кресле, он пришел к выводу, что должен убить ненавистного ему лейтенанта.

Только нужно сделать так, чтобы Макарьев умер вроде бы случайной смертью. Например, в результате несчастного случая. Который может произойти во время испытательных работ.

Тогда и все концы в воду.