Караул под «ёлочкой»

6.

25 августа 1988 года.

Космодром Байконур, Ленинск - вторая площадка.

Самое неприятное в первый день после окончания отпуска - это просыпаться. За полтора месяца беззаботного отдыха в родном городе, в родительском доме, лейтенант Антон Макарьев совершенно отвык от ранних подъемов, утренних поездок на службу и построений на плацу.

Дело усугублялось еще и тем, что московский поезд, которым Антон вчера в половине одиннадцатого вечера приехал на космодром, опоздал с прибытием на станцию Тюра-Там едва ли не на два часа. Рейсовые автобусы от Ленинска до второй площадки космодрома Байконур в такой поздний час уже не ходили, а ждать у дороги попутную машину и ехать на ней в свою часть, на ночь глядя, Макарьеву не хотелось.

Поэтому Антон решил заночевать в Ленинске, у друзей в городском офицерском общежитии. Друзья же в лице старшего лейтенанта Игоря Орлина, лейтенанта Сергея Бороздина и примкнувших к ним незнакомых, но тоже дружески настроенных младших офицеров из соседних комнат не могли не устроить легкий импровизированный ужин в связи с возвращением лейтенанта Макарьева к месту службы. Ужин традиционно оказался обилен по части различного рода напитков, неистощимый запас которых неожиданно обнаружился среди личных вещей практически всех участников позднего торжественного заседания. Старую байконурскую традицию, когда все, что было выставлено на стол, должно быть непременно употреблено, никто пока еще не отменял даже в связи с развернувшейся в стране всенародной битвой с «зеленым змием». Поэтому утром следующего дня у лейтенанта Макарьева возникли весьма специфические проблемы, как с самим пробуждением, так и с ориентацией в пространстве и времени.

Антону потребовалось приложить воистину титанические усилия, чтобы вовремя добраться до городского железнодорожного вокзала и при этом выглядеть бодрым, подтянутым и хорошо отдохнувшим человеком, каким и положено по всем писанным и неписаным канонам быть вернувшемуся из очередного отпуска советскому офицеру.

Городской железнодорожный вокзал Ленинска состоял из нескольких заасфальтированных платформ, расположенных между параллельными

железнодорожными путями, которые упирались торцами в такую же, но только более короткую асфальтированную платформу, выходившую оконечностями прямо на городскую улицу. Ежедневно по утрам рабочие поезда отправлялись каждый со своего пути на многочисленные стартовые и технические площадки космодрома. Днем вокзал пустовал, а вечером поезда один за другим заползали в тупички к платформам, чтобы переночевать под открытым небом и завтра с утра вновь отправиться в путь все по тому же стандартному маршруту. Поскольку каждый из поездов отправлялся и прибывал в строго отведенное для него время, а проезд был бесплатным, городскому вокзалу Ленинска не нужны были ни залы ожиданий, ни кассы для продажи билетов.

Рабочий поезд на вторую площадку космодрома отправлялся с вокзала ровно в семь часов утра. Маневровый тепловоз бодро тянул за собой хвост из четырнадцати или пятнадцати обычных купейных вагонов. Поезд следовал до станции «Северная». Еще с давних байконурских времен, где-то с середины пятидесятых, за рабочими поездами прочно закрепилась название «мотовоз», которое в разговорной речи постепенно превратилось в простецки - развязное прозвище «мотыга».

Антон сунул под нос близорукому солдату-проводнику пластиковый прямоугольник пропуска, зашел в вагон и прошел по коридору до седьмого купе, в котором обычно ездили на службу офицеры из его испытательной группы. Пристроив на полу вдоль прохода чемодан и дорожную сумку, Макарьев заглянул внутрь купе и зычным командирским голосом гаркнул:

- Здравия желаю, товарищи офицеры!

Следующие десять минут его восторженно приветствовали, дружески хлопали по спине и засыпали самыми разнообразными вопросами: как и где отдохнул, что интересное во время отпуска видел, ехал из дома прямо на Байконур или завернул по дороге в Москву? Особенно всех интересовала, конечно, Москва. В «радикальную перестройку», о которой во всю трубила центральная пресса, в далеких казахстанских степях верилось с трудом.

Мотовоз между тем незаметно тронулся и неспешно покатил по рельсам. Вдоль окон потянулись длинные ряды металлических и кирпичных гаражей. Проплыли похожие на приземлившиеся инопланетные звездолеты усеченные конусы градирен, беспорядочные заросли труб и скопища хозяйственных построек. По правую сторону от поезда промелькнул строй одинаковых, как близнецы, пятиэтажных «хрущевок». Отсалютовав на прощание гудком охранникам на вышке около окружавшего город бетонного забора, мотовоз выбрался на степной простор и лениво пополз в сторону второй площадки космодрома.

Когда рабочий поезд прибыл на станцию «Северная», Антон уже успел подустать от расспросов коллег-офицеров и едва мотовоз затормозил у перрона, с облегчением подхватил свои вещи и одним из первых выбрался из вагона. Поторапливаясь, чтобы не опоздать на начинавшееся через пятнадцать минут построение боевой группы, он зашел в офицерское общежитие, которое располагалось на третьем этаже штабного здания. Макарьев оставил чемодан и сумку в своей комнате и быстро переоделся в терпеливо дожидавшуюся его в шкафу все полтора месяца отпуска военную форму. На ходу застегивая пуговицы армейской рубашки, он сбежал по лестнице вниз, пересек дорогу, обогнул слева подковообразное здание казармы и, одним прыжком взлетев на четыре ступеньки, распахнул входную дверь и оказался в расположении второй боевой группы. И только здесь, привычно вскинув в ответ на приветствие стоявшего напротив входа дневального руку к околышу фуражки, Антон Макарьев, наконец, перевел дыхание. Успел, построение группы еще не начиналось.

Воинская часть 25741, в которой служил лейтенант Макарьев, занимала своими учебными и жилыми корпусами добрую половину всей второй площадки -небольшого поселения среди казахстанской степи, в трехэтажных жилых корпусах которого жили и работали военные и гражданские испытатели, готовившие к пускам ракеты-носители и космические корабли «Союз» и «Прогресс». Воинская часть состояла из шести групп, каждая из которых отвечала за свое направление работ -испытания техники, электрические и телеметрические проверки, подготовку к запуску. Вторая боевая группа, проводившая испытания космических кораблей, в свою очередь состояла из трех испытательных команд, делившихся еще на три рабочих отделения. Лейтенант Антон Макарьев служил во втором отделении второй команды второй боевой группы - из-за такого обилия двоек в названии отделение проверки систем жизнеобеспечения в шутку часто именовали «хроническими двоечниками». Это, однако, не соответствовало действительности, поскольку на деле отделение проверки систем жизнеобеспечения космических кораблей было одним из лучших в воинской части.

Казарма второй группы была самой большой на территории части. Справа от входа располагалась комната командира и начальника штаба группы, слева -просторная и светлая Ленинская комната, которую использовали для различного рода собраний и политзанятий с офицерами и солдатами. А прямо напротив входных дверей находилось помещение для командиров трех испытательных команд, в котором обычно перед построением собирались офицеры группы. Когда Антон запыхавшись влетел в казарму, почти все уже были в сборе. Первыми Макарьева приветствовали офицеры его отделения - старшие лейтенанты Михаил Зеленин и Олег Беланов. Оба подсаживались на мотовоз на первой остановке, около железнодорожной станции Тюра-Там, - сюда им было значительно ближе добираться от дома, чем тащиться почти через весь Ленинск на городской железнодорожный вокзал. По пути в свой вагон оба старлея часто «застревали» в купе у гражданских специалистов, перекидываясь со знакомыми испытателями в картишки или обмениваясь новостями. Поэтому в это утро Антона они еще не видели.

- Привет, Антошка! - рукопожатие Михаила Зеленина было крепким и энергичным. - Как отдохнул? Сил набрался?

- Килограмм пять прибавил, - Антон шутливо похлопал себя по животу. - Не поверишь, в брюки еле влез...

- Ничего, это не надолго, - жизнерадостно заверил его Олег Беланов. - У нас сейчас как раз работа в самом разгаре - готовим к полету два «Союза» и «Прогресс». Так что не волнуйся - объем талии ты быстро поправишь. Что-что, а это я тебе могу гарантировать.

- А где Андрей Иванович? - Антон окинул быстрым взглядом комнату, отыскивая командира отделения капитана Полякина.

- В отпуске Андрюха, - сообщил Зеленин. - В понедельник отбыл к теще в Рязань со всем своим семейством.

- Так, значит мы с вами снова в режиме «трое в лодке»? - Антон недовольно поморщился. - Магическая цифра «три»...

- А что такого? - Олег Беланов удивленно вскинул брови. - Три человека - на три космических корабля. Что мы на троих не сообразим?

- «Тройка, русская тройка... Какой же русский не любит быстрой езды?» - с иронией продекламировал Зеленин и озабоченно вздохнул:

- Нам, мужики, втроем на трех кораблях попотеть действительно придется...

- Да, брось ты, Михаил, - Олег пренебрежительно отмахнулся. - В первый раз что ли? И потом весь этот аврал всего на пару дней. В понедельник «Союз» стартует, запасной корабль пойдет на консервацию и останется только «Прогресс». Что, не справимся?

- Справиться-то мы, может, и справимся, - Зеленин скептически ухмыльнулся. - Но в предстоящие четверо суток, ребятишки, кровушки нашей с вами кое-кто из начальства попьет всласть...

- Ничего, здоровье мы с тобой как-нибудь восстановим. Народными средствами, - незаметно для Зеленина, Олег весело подмигнул Антону. - Антошка наверняка из дома мешок сала привез. Лучше добром признавайся, куркуль, привез?

Он ткнул Антона пальцем в живот.

- Привез, товарищ комиссар! - азартно подхватил шутку Макарьев. - Сегодня вечером приглашаю вас со всем личным составом отделения на конфискацию с апробацией и дегустацией.

- Вынужден вас разочаровать, господа офицеры, -заметил Зеленин. - Сегодня, завтра, послезавтра и вообще до самого понедельника мы с вами будем мухами летать по стендам вокруг наших корабликов. Какое уж тут сало?

- Тогда предлагаю легкий фуршет в каморке папы Карло, - сказал Антон. - Позовем наших управленцев, гражданских ребят - и вмажем по пять капель с закуской где-нибудь в промежутке между испытаниями!

«Каморкой папы Карло» офицерский состав второй группы именовал комнату заместителя командира группы по испытаниям капитана Лопатина. В этой небольшой комнатушке на четвертом этаже испытательного корпуса военные и гражданские специалисты в свободное от работ время иногда собирались попить чая, перекусить, а изредка и поднять по какому-нибудь поводу стопку-другую.

- Ох, - Зеленин шутливо закатил глаза. - Олег, ты только послушай, каких слов набрался на гражданке наш лейтенант... Какие смачные и сочные выражения использует, шельмец...

- Придется воспитывать, - кивнул Беланов, придав своему лицу грозное выражение. - Миш, а давай сунем этого аспида в наряд на пару суток?

- Не выйдет, - со смехом сказал Антон и погрозил пальцем. - Иначе, братцы, придется вам вдвоем работать на трех кораблях!

- Имеет место шантаж, - весело констатировал Беланов. - И смотри, Миша, ведь за самое живое берет, паразит...

- Да, Олежка, выучили мы с тобой горе на свою голову, - засмеялся Зеленин и дружески хлопнул Макарьева по плечу.

- Группа, на утреннее построение становись! -раздался за дверями зычный голос дневального.

Не прошло и десяти секунд, как офицеры и солдаты выстроились по отделениям вдоль длинного коридора казармы.

- Равняйсь, смирно! - скомандовал начальник штаба майор Бехтерев. - Равнение налево!

Строй замер. Начштаба четко повернулся в четверть оборота и строевым шагом подошел к вышедшему из своего кабинета командиру группы подполковнику Глуховцеву:

- Товарищ подполковник, вторая группа на утреннюю поверку построена!

Глуховцев молодцевато отдал честь, сделал несколько шагов вдоль строя и повернулся лицом к солдатам и офицерам:

- Здравия желаю, товарищи!

- Здравия желаем, товарищ подполковник! - стекло в двери Ленинской комнаты жалобно задребезжало от мощной звуковой волны.

- Что-то я не расслышал приветствия, - Глуховцев недовольно повертел носом. - В строю, кажется, есть еще не проснувшиеся...

Антон едва заметно усмехнулся. Отпуск закончился, начинались обычные армейские будни.

...В мае нынешнего года Антону Макарьеву исполнилось двадцать пять лет. Выше среднего роста, худощавый и стройный, Макарьев даже среди подтянутых ровесников - офицеров выделялся своей спортивной, немного пружинящей походкой и стройной фигурой. Его темные, почти черные волосы хорошо гармонировали с карими выразительными глазами, подчеркивая их живой блеск и глубину. Более темная, чем волосы на голове, щеточка аккуратно подстриженных усов под тонким прямым носом оттеняла все еще по-мальчишески пухлые губы, делая лицо Макарьева чуть старше и строже.

Детство Антона прошло в Киеве, на Дарнице. Отец работал сменным мастером на заводе «Арсенал», а мама преподавала высшую математику на физмате в университете. Макарьев рос обычным мальчишкой, в меру шаловливым и в меру серьезным. Занимался волейболом, любил читать книги, часами мог бродить вдоль Днепра, наблюдая за стремительным скольжением по водной глади белоснежных «Комет» и «Ракет».

Особых увлечений у Антона ни в детстве, ни в ранней юности не было. Макарьев любил учиться, но явного предпочтения ни одному из школьных предметов не отдавал. Ему одинаково хорошо давались математика и физика, биология и химия. Поэтому после окончания школы со всей серьезностью встал вопрос, какую специальность получать, где учиться дальше? Отец Макарьева, Сергей Тарасович, предложил сыну попытать счастья в Московском авиационном институте, который в молодости окончил сам. Антон ничего не имел против авиации и космонавтики, хотя особых симпатий к ним тогда не испытывал. Поэтому молча и почти безразлично пожал плечами и согласился.

Все четыре экзамена в институт были письменными. Антон поочередно сдал физику, алгебру, геометрию и сочинение по русской литературе. Общая сумма набранных баллов плюс совсем неплохой средний балл школьного аттестата без проблем и особых волнений сделали его студентом столичного вуза.

Первокурснику Макарьеву очень повезло с преподавателями. Начальный курс «Введение в специальность «Космические аппараты» читал академик Василий Павлович Мишин - один из ближайших сподвижников Сергея Павловича Королева. Лекции и семинары по высшей математике вел Феликс Юрьевич Зигель - тот самый Зигель, который всей стране был известен своими работами по изучению инопланетных цивилизаций и «летающих тарелок». Антон постепенно втянулся в учебу, увлекся космонавтикой и астрономией, открыл для себя невероятно интересный и сложный мир космических исследований.

Очень скоро его перестали устраивать узкие рамки учебных курсов, где многие профильные предметы изучались только «от сих до сих», с замалчиванием целых страниц, которые бдительные товарищи из режимных отделов полагали совершенно излишним преподавать студентам. Поэтому Макарьев часами торчал в институтской библиотеке, от корки и до корки прочитывая толстые потрепанные подшивки отечественной «Астронавтики и ракетодинамики», английского «Спейсфлайта» и американского «Авиэйшен Вик», самостоятельно выбирая и конспектируя горы дополнительных материалов.

На втором курсе он устроился работать на полставки на кафедре проектирования и, пользуясь возможностью открывшегося свободного доступа в факультетский музей космической техники, в первый же рабочий день облазил все экспонаты - от препарированного разгонного блока ракеты-носителя «Протон» до сверхсекретного посадочного модуля так и не полетевшего в космос советского лунного корабля.

Окончив авиационный институт зимой прошлого года, Антон добровольно написал и отнес в военкомат заявление с просьбой призвать его на действительную военную службу. Кое-кто из знакомых и бывших однокурсников покрутил пальцем у виска - где это видано, чтобы новоиспеченный инженер, блестяще защитивший дипломный проект и получивший диплом с отличием, сам, по собственному желанию шел служить в армию?

А Макарьеву после пяти с половиной лет учебы просто захотелось настоящей практики, на настоящих ракетах, в настоящих боевых частях. В военкомате Антона внимательно выслушали и с пониманием отнеслись к желанию молодого инженера - его направили служить на Пятый испытательный полигон, который все уже давно называли просто Байконуром. Антон попал в воинскую часть, расположенную на легендарной второй площадке, - той самой, на которой когда-то готовился к старту в космос первый космонавт Земли Юрий Гагарин и с которой выходили на

Караул под «ёлочкой» космические орбиты почти все советские космические экипажи.

Командир воинской части номер 25741 полковник Чернов собрал прибывших в часть молодых офицеров в актовом зале, чтобы побеседовать с ними и распределить по испытательным группам.

- А вы чем хотели бы заниматься, товарищ лейтенант? - спросил он, когда очередь дошла до Макарьева. - У вас есть какие-нибудь пожелания по месту вашей службы?

- Так точно, товарищ полковник, - Антон поднялся из кресла. - Я хотел бы заниматься испытательными работами на пилотируемых космических кораблях.

- Угу, - Чернов смерил заинтересованным взглядом стоявшего перед ним худощавого лейтенанта. -Увлекаетесь пилотируемой космонавтикой, значит?

- Да... То есть, так точно. Если есть возможность, товарищ полковник, хотел бы участвовать в подготовке к полету космических кораблей «Союз» и «Прогресс», - на одном дыхании выпалил Макарьев.

- Еще один фанат космоса, - Чернов одобрительно крякнул и повернулся к сидевшему в первом ряду командиру второй испытательной группы подполковнику Глуховцеву:

- Александр Николаевич, забирай лейтенанта к себе в группу.

Так Макарьев начал службу в подразделении, которое на второй площадке космодрома отвечало за весь цикл подготовки к космическому полету советских пилотируемых кораблей и орбитальных станций.

Космические корабли «Союз» и «Прогресс» изготавливались на заводах в Подмосковье, а на Байконур прибывали внутри специальных железнодорожных вагонов. На второй площадке вагоны загонялись внутрь монтажного зала 1А, и огромный мостовой кран ставил космический корабль вертикально внутрь цилиндрообразного пятиэтажного

испытательного стенда. В течение примерно месяца

военные и гражданские расчеты специалистов проверяли бортовые системы космического корабля, заполняли его отсеки оборудованием и продуктами для космонавтов, заправляли топливом баки двигательных установок.

Параллельно с космическим кораблем к старту готовили и ракету-носитель. Ее на космодром привозили по частям такие же специальные железнодорожные вагоны. В монтажном корпусе 1Б ракету собирали воедино и проверяли. Перед стартом на орбиту космический корабль присоединяли к ракете-носителю и укладывали на длинную железнодорожную платформу. За два дня до старта в космос тепловоз вывозил эту платформу на стартовую позицию - первую площадку космодрома Байконур. Здесь ракету поднимали в вертикальное положение, заправляли топливом, готовили к запуску и отправляли в космическое путешествие.

С первых же дней служба в прославленной воинской части, которая готовила к старту ракеты-носители и космические аппараты, пришлась Макарьеву по душе. Ему нравилось готовить к полету грузовые корабли «Прогресс», проводить проверки оборудования на пилотируемых «Союзах». Отделение систем жизнеобеспечения, в которое определили служить Антона, занималось всеми бортовыми системами космических кораблей, связанными с жизнью и досугом экипажей космонавтов. Капитан Полякин, старшие лейтенанты Беланов и Зеленин, а теперь и лейтенант Макарьев отвечали за проверки систем воздухо - и водообеспечения, загрузку в корабли продуктов питания, проверку герметичности газовых магистралей и стыковочных узлов, испытания скафандров.

Служба в офицерских нарядах, которых молодому лейтенанту выпадало по пять-шесть в месяц, тоже была Макарьеву не в тягость. А один из армейских нарядов -караул «под елочкой» - Антону Макарьеву даже понравился. «Елочкой» на жаргоне испытателей космодрома именовалась вывезенная и установленная на стартовой позиции ракета-носитель. Ночью, когда вокруг ракеты на фермах обслуживания зажигались разноцветные габаритные и осветительные огни, все сооружение действительно становилось похожим на огромную стройную ель в блесках новогодних игрушек, одиноко возвышающуюся среди бескрайнего простора казахстанских степей.

Причина, по которой Макарьев предпочитал караул «под елочкой» всем другим нарядам, была более чем прозаичной. Если во время дежурств по испытательному корпусу или по автопарку ты постоянно занят чем-нибудь в течение суток, то в наряд на стартовую позицию заступает сразу четверо офицеров. Пока двое несут караул около ракеты, еще двое отдыхают в дежурном помещении. Этот-то отдых между сменами Антон Макарьев и приловчился использовать для того, чтобы почитать интересную книгу или свежий номер какого-нибудь журнала.

...В ночь на 29 августа 1988 года именно лейтенант Макарьев был назначен в офицерский караул около готовящейся стартовать в космос ракеты-носителя с космическим кораблем «СоюзТМ-6».