Кавказский транзит

Глава 14

На берегу речушки, на ее прихотливом изгибе, где на камнях бурлила вода, располагался большой дом, возведенный еще до войны в модном во все времена альпийском стиле. Его стены были выполнены в конструкции немецкого фахверка – каркасной системы, состоящей из связанных между собой вертикальных и наклонных деревянных брусьев, промежутки между которыми заполнялись камнем и кирпичом. Благодаря этому дом смотрелся красочно и ярко. Масса декоративных деталей, длинный балкон на уровне мансарды, простирающийся над всем фасадом, придавали двухэтажной постройке красоту и броскость. Нарядное впечатление усиливала и высокая крыша с «заломами» и массой окошек самых различных форм и размеров.

Вокруг высились горы, создавая своими вершинами сложный ритмический рисунок. Все вокруг дышало умиротворением. Оказавшись здесь, хотелось поселиться в этих краях навек, в спокойствии и тишине. Впрочем, тот, кому принадлежало это поместье, тишину не очень-то любил. Ему гораздо приятнее было все время находиться в гуще событий, людей, а главное – извлекать из этого конкретную пользу. В таком ритме его жизнь и проходила, причем, надо сказать, это приносило свои плоды. Как любил говаривать высокий чиновник: «Все, что я имею, создано исключительно благодаря моей энергии и стремлению вперед». Да, надо отдать ему должное – натурой Алхан Харс был действенной, и энергии у него хватало на десятерых, никак не меньше.

Так и сегодня – жизнь здесь била ключом. Обширный двор, обнесенный высоким забором, вмещал в себя уже накрытые столы под тентами, что показывало: вот-вот начнется банкет. В стороне обслуга дымила мангалами, готовя мясо по какому-то особому рецепту, обещавшему необычайный вкус кушанья. К таким вещам Харс относился ответственно, так что все проходило под его чутким руководством. Ведь сегодня в доме собирались весьма важные гости, причем от некоторых из них зависело многое. Практически все уже прибыли. Среди присутствующих находился и Артур Даратол, и Роман Карда, и много других важных лиц.

Естественно, на этом мероприятии невозможно было обойтись без мелкой местной власти, от которой зависело снабжение воинской части Батяни, поэтому несколько чиновников прогуливались по двору. Чуть в стороне стояли что-то живо обсуждавшие Карда и Харс. Говоря о «национальном составе», можно было отметить, что в основном, конечно же, это были кавказцы.

На дороге показались «УАЗы» российских десантников.

– Вот и наши гости, – покачал головой Алхан, – надеюсь, сегодня они будут посговорчивее, чем в предыдущий раз. Как думаешь, Артурчик?

– Да уж хотелось бы надеяться, – кивнул головой собеседник, – нам нужны люди адекватные, с которыми можно вести дела. Долго же мне пришлось побиться, чтобы упросить этого майора. Кочевряжился, как… балерина. Если бы не полковник, то вряд ли бы вообще из этой затеи что-то вышло.

Даратол тяжело вздохнул, вспоминая, как ему пришлось унижаться, упрашивая Лаврова приехать сюда. Да, чего только не сделаешь ради дела!

– Сегодняшний вечер должен стать той отправной точкой, с которой наши отношения и начнут развиваться в нужном нам и правильном русле, – твердо сказал Харс.

Охранники-мордовороты открыли ворота, и на территорию усадьбы въехали машины россиян. Еще сидя в «УАЗе», Лавров окинул взглядом публику.

Выйдя из машины, Батяня расправил плечи.

– Здравия желаю, – за ним стояли несколько его офицеров.

– Рады, рады, – улыбнулся Харс, пожимая руку россиянам, – дорогим гостям у нас почет и уважение.

Даратол хотел было дружески хлопнуть Батяню по плечу, но, взглянув ему в лицо, отказался от этого намерения. Офицерам представили всех присутствующих. Батяня с хозяевами держался подчеркнуто корректно, без какого бы то ни было панибратства. С атташе и Харсом, «официально» представляющими непризнанную республику, был сдержан.

– Они безопасность с артвинской стороны обеспечивают, а вы с российской. Надо налаживать взаимодействие, – пояснил ему Артур причину их присутствия, – только вместе можно решить проблемы, уже сколько лет мешающие нормальному развитию.

– Естественно, – кивнул Батяня. – Взаимодействие двух заинтересованных сторон ведет к хорошим результатам.

– Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, – радушно говорил Даратол, – сейчас будет готов стол.

По двору сновали официанты, разносившие на подносах аперитив.

– Ну, а чей это домик? – осматривался Батяня.

– Абсолютно нейтральная территория… Никто толком вам и не скажет: здесь уже Артви или Россия, – ответил Артур.

– Как же так? – удивленно поинтересовался Лавров, любивший точность.

– Так ведь демаркация границы до этого времени, собственно говоря, и не производилась, – пояснял собеседник, – так что бывают такие ничейные территории. Хозяйка дома наполовину русская, наполовину артвинка, вот она и пригласила соотечественников и своих друзей. Да и отец ее в свое время большим человеком был на вашем полигоне. Видный ученый, какие-то секретные разработки испытывал, жил он здесь…

– Ну, так надо бы познакомиться с хозяйкой дома, – кашлянул Батяня. – Представьте нас.

Нет, ничего «такого» в мыслях у Лаврова не было – простой жест вежливости в данном случае, да и нужно было понять, где ты оказался, кто тебя угощает. И вообще – в невежливости майора трудно было когда-либо упрекнуть. Если у некоторых в связи со спецификой трудной работы в этом плане привычки меняются, то к Батяне это точно не относилось. Майор всегда умел разделять работу и не работу.

– Конечно, – кивнул Даратол, – сейчас мы это организуем.

Шустрый человек, несмотря на свою тучность, двигался удивительно быстро. Через каких-то полминуты он вернулся.

– А вот и наша хозяйка, – улыбаясь, подвел он к Батяне женщину.

– Тамара Кречинская, – глубоким, грудным голосом сказала та, протягивая руку комбату.

Перед майором стояла обворожительная дама лет тридцати пяти с внешностью славянской красавицы. Об артвинских корнях говорила лишь некоторая смуглость лица. Батяня увидел направленный ему в глаза умный взгляд очень самостоятельной женщины. Правда, как отметил он сразу, что-то в этом взгляде немного настораживало – возможно, какая-то мелькавшая там сумасшедшинка. Дама выглядела этакой светской львицей, больше подходившей к столичным тусовкам. Пышные каштановые волосы падали на плечи, обрамляя загорелое лицо с правильными чертами. Фигура у дамочки тоже была на «пятерку» – от длинных ног до высокой груди. Будучи человеком, не обделенным проницательностью и опытом, Батяня уловил еще одно – во взгляде хозяйки сквозила скрытая ненависть к военным.

– Очень приятно. – Батяня своей неслабой рукой осторожно, словно боясь повредить хрупкий цветок, пожал протянутую ему ладонь. – Майор Лавров, военно-воздушные войска Российской Федерации.

– Я думала, вы ее поцелуете… – убийственно холодно заметила хозяйка.

– По этикету руки дамам целуют только в помещениях, а на открытом воздухе так не принято, – с ходу парировал Батяня. – Дипломатический протокол.

«Что, не ожидала? – внутренне усмехнулся он. – Думала, что перед тобой круглый идиот и солдафон?»

Несколько сбитая с толку, Кречинская смотрела на него уже не только с ненавистью, но и с любопытством:

– Теперь в армии учат не только убивать, но и хорошим манерам?

– Работа такая. Приходится по долгу службы бывать в других странах и, как следствие, иногда попадаешь на дипломатические приемы, – ответил Батяня. – Вот и пришлось усвоить.

– Ну что же… – Тамара явно была заинтригована таким неожиданным гостем, – это интересно. И что, часто вам приходится бывать в других странах?

– Случается, – Батяня, естественно, не собирался распространяться на эту тему.

Тем временем вокруг шумели голоса. Собравшиеся, разбившись на группки, обсуждали – каждый свое. Новоприбывших офицеров тоже о чем-то расспрашивали, что-то им говорили.

– Ну, что же, пора, я думаю, приступить к нашему скромному застолью, раз уж все собрались, – снова вмешался в разговор Даратол, стремясь разрядить обстановку. – Сперва угощение, ну, а потом баня. Я привез молодых массажисток…

– Баня и тем более массажистки отменяются, – категорично заявил Батяня, – иначе я и мои офицеры покидаем этот дом.

– Да… да… – несколько ошеломленно протянул коммерсант.

Он явно не ожидал такого резкого поворота, но тем не менее пытался сохранить хорошую мину. Батяня же, в свою очередь, удивленно заметил, что никто не спешит объяснить ему, кто же такая Тамара и почему у нее в друзьях люди из руководства непризнанной республики. Пока что, кроме того, что она дочь своего отца, он ничего о ней не узнал…

– Прошу мыть руки и рассаживаться за столы, гости дорогие, – радушно провозгласил Даратол, – соловьев, как говорится, баснями не кормят.

Надо сказать, что офицеры уже успели проголодаться, поскольку день выдался напряженным, и приглашение было весьма кстати. Но такой роскоши никто, похоже, не ожидал. Столы в буквальном смысле ломились от обильной, вызывавшей слюноотделение снеди и дорогих напитков. Белоснежная скатерть терялась под блюдами, тарелками, подносами и бутылками – кавказское гостеприимство сегодня могло впечатлить любого.

Батяня неплохо знал кавказские обычаи. Типичным для них в числе прочих было и то, что застолье у артвинцев начинается и кончается обрядом омовения рук, которое является одним из традиционных элементов церемониала гостеприимства. Это и стало началом банкета.

Теперь обычай уже упростился, а Батяня вспомнил, как он, будучи несколько лет назад в кавказской глубинке, хоть и далеко отсюда, принимал участие в настоящем обряде, когда кто-нибудь из молодых членов семьи – обычно дочь или невестка хозяина – берет кувшин с водой, мыло, полотенце и подходит к гостю. Все встают, а между почетным посетителем и старшим в доме происходит сцена, во время которой они приглашают друг друга совершить омовение первым. «Помой руки, да приму на себя твои беды!» – просит хозяин, на что другой отвечает: «Как можно раньше тебя, ты – хозяин!» Подобные взаимные излияния повторяются неоднократно, и, наконец, хозяин, уступая обычаю, начинает омовение.

Не зря говорят, что Кавказ – это целая система традиций, обычаев и условностей, многие из которых еще не растворились в русле глобализации, а продолжают жить и здравствовать.

Батяня подумал: прошло всего лишь несколько лет, а кажется, что это было так давно…

Застучали отодвигаемые стулья, и гости принялись усаживаться за столы, расставленные буквой «Г».

Батяня сразу же отметил для себя одну характерную деталь, наблюдая за застольем. На Кавказе традиционно не принято, чтобы женщина сидела за столом с мужчинами. Как человеку бывалому, майору Лаврову и это было прекрасно известно.

Так же он знал, что немаловажное значение придается и тому, кто какое место по праву должен занимать за столом, кто с кем рядом может быть посажен. При этом исходят главным образом из того, что младшие из уважения к старшим не должны садиться с ними рядом, а подальше, на почтительном расстоянии от них. Учитывается, однако, не только возраст, но и родственные отношения. Например, сын не должен сидеть рядом с отцом, зять – с тестем, племянник – с дядей по линии матери… Старейший из хозяев занимает самое почетное место в «головной» части стола. Справа и слева от него – гости, соседи, размещенные по старшинству, а в «хвостовой» части, то есть ближе к двери, располагаются остальные. В былые времена женщины-хозяйки, за исключением представительниц «высшего» сословия, не садились с мужчинами за стол, они ели позже, где-нибудь в незаметном уголке или в другом помещении, довольствуясь остатками трапезы. Конечно, все меняется, и постепенно некоторые обычаи начинают уступать место новым традициям и принципам. Свою лепту в это внес и Батяня.

– А где же хозяйка? – с непонимающим видом вопросил он.

После того, как ему объяснили «прописные истины», майор не согласился:

– Мы, конечно, уважаем местные обычаи и традиции, но ведь у нас так не принято. Тем более что уважаемая Тамара – хозяйка этого гостеприимного дома, да еще и наполовину наша соотечественница. Как же так – главный человек и останется один? Нет, с этим мы согласиться никак не можем. Да и вообще, – обвел он глазами застолье, – мероприятие-то интернациональное. Не так ли?

Короче говоря, дипломатические способности Батяни сыграли в деле решающую роль. Исключение для ценных гостей было сделано, и после малозаметного, но очень важного кивка Харса хозяйка уселась вместе со всеми за стол.

– Вот это другое дело! – удовлетворенно заметил Батяня. – А то ведь мне и кусок в горло не полез бы.

– Желание гостя – закон для хозяина! – ухмыльнулся Алхан. – Ради вас мы даже нарушаем наши обычаи.

Застолье началось, гости оживились. Богатый стол вкупе с разнообразными напитками начал оказывать свое магическое действие: голоса зазвучали громче, лица раскраснелись, и беседа потекла живо и непринужденно. Харс и Даратол уже произнесли пару официальных, политически выверенных тостов. В первом из них говорилось о нерушимой дружбе артвинского и русского народов, которая с течением времени становится крепкой, как сталь клинка, а во втором коммерсант поблагодарил руководство России и лично десантников за то, что они, не жалея своей жизни, защищают мирный труд граждан солнечной республики.

– Знайте, что в лице всех здесь присутствующих, как и во всем народе Артви, вы найдете верных друзей! – провозгласил он торжественно.

Батяня с внушительным видом принимал славословия. Далее банкет уже покатился сам по себе, не стесненный жесткими рамками и границами. Лавров сидел рядом с хозяйкой и все время узнавал что-то новое. Как он понял, Кречинская с момента знакомства стала к нему «неровно дышать». Она оказалась весьма острой на язык, и Батяня уже успел удостовериться в том, что ее короткие и язвительные характеристики очень точны в отношении многих гостей, с которыми он до сегодняшнего дня знаком, конечно же, не был.

– Я поражена, что вы отказались от массажисток, – прошептала Тамара майору, – они собирались устроить для ваших офицеров баню с проститутками. Нет, никто не хотел вас обидеть, просто у них такое представление о военных.

– И у вас? – усмехнулся Лавров.

– У меня до встречи с вами – тоже, – несколько смутилась Кречинская. – Да, сперва надо посмотреть на людей, а уж потом судить о них.

Она взглянула на Батяню. Этот человек нравился ей все больше и больше. Обмениваясь фразами с ним, женщина почувствовала в Лаврове совсем другого человека, нежели те, что окружали ее. В этом немногословном офицере ощущалась сила и надежность. Именно о таких говорят: «за ним, как за каменной стеной».

Десантники тем временем наслаждались кушаньями. Среди многих других кавказская кухня занимает свое, весьма оригинальное место. В том числе и традиционная кухня Артвы, сохранившая самобытные черты до наших дней, складывалась в процессе многовековой истории народа.

Капитан Кулаков, сидевший между двух могучих артвинцев, заинтересовался местной кухней, очень его впечатлившей, в положительном, конечно, смысле. Его соседи рассказывали ему обо всем, подкладывая то одно, то другое кушанье на тарелку российского офицера.

– Конечно, наши блюда славятся своим особенным, ни на что не похожим вкусом, – вел дальше свою лекцию разговорчивый артвинец.

– А в чем секрет? – наивно спросил капитан.

– Естественно, в травах. Любое кушанье из овощей, мяса и молочных продуктов мы сдабриваем пряностями, острыми приправами, соусами. Набор пряностей – зеленых или сушеных придает нашим блюдам специфический аромат и делает пищу вкуснее. Кроме того, пряности содержат вещества, способствующие лучшему перевариванию и усвоению пищи.

– Ну, аджику вашу мы все прекрасно знаем, – кивнул головой офицер.

– О, аджика для нас – это культовая вещь! – воодушевленно сказал собеседник. – Она у нас, можно сказать, вместо соли. Артвинцы едят аджику с вареным и жареным мясом, с молочными и растительными блюдами, со свежими овощами, даже с дыней.

– Даже так?

– Кроме того, аджика является одним из основных компонентов различных соусов. Это очень полезная вещь, в разумных пропорциях, конечно. А возьмите наши соусы! Артвинская кухня немыслима и без острых соусов – из алычи, барбариса, ежевики, граната, зеленого винограда, томатов и прочих богатств нашей земли. Кроме того, готовят соус из толченых грецких орехов, а также кислого молока. Народная пословица гласит: «Хочешь долго прожить, пей побольше кислого молока».

– А что у вас не едят? – поинтересовался офицер. – Есть ведь наверняка те блюда, которые для вашей кухни являются не очень удобоваримыми?

– Естественно, – кивнул сосед, – а у кого их нет? У нас традиционно не употреблялись в пищу конина, устрицы, раки, грибы…

– Неужели даже раки? – удивился офицер. – Это же так вкусно.

– У каждого народа свои пристрастия и антипатии. Да, даже к рыбе у нас в некоторых районах относятся с осторожностью. Те из артвинцев, кто был мусульманином, раньше не ели свинину, – сообщил собеседник, – из всех видов мяса больше всего ценится козлятина, затем баранина и говядина. Особо почитаемо мясо диких животных и дичь.

– У вас, наверное, охотников всегда много было?

– Конечно, – кивнул сосед.

Сам он, кроме того, что был большим любителем закусить, также любил и сам готовить, поэтому вопросы капитана попали на благодатную почву. На эту тему упитанный гражданин мог говорить бесконечно.

– Традиционными кушаньями также являются жаренные на вертеле цыплята и куры, вареная курятина, сдобренная аджикой или в ореховом соусе. Деликатесом считаются жаренные на вертеле туши козлят и ягнят, начиненные мелко нарезанными внутренностями, кисломолочным сыром, аджикой и мятой. Вот, кстати, отведайте этого ягненка, – артвинец, приподнявшись, переложил в тарелку капитана огромный кусок мяса, щедро полив его экзотического вида густым соусом.

– Да я уже сыт, – запротестовал офицер.

– Это только кажется, – усмехнулся сосед, – чтобы елось легче, нужно выпить.

С этими словами он наполнил чаши рубиновым напитком из огромной оплетенной бутыли и произнес очередной тост за Российскую армию. Вино побежало по жилам.

– Кстати, тот же шашлык пошел именно от нас по всему миру, – не без гордости сообщил сосед офицера. – Артвинцы мастера жарения мяса, птицы над пламенем или горячими углями очага на заостренной деревянной палке. Народная пословица гласит: «И вертел цел, и мясо обжарено». Кстати, у нас не принято готовить впрок – любое кушанье артвинцы обычно готовят только для разового употребления.

За столами шли оживленные разговоры.

– А вот попробуйте этого вина, – пододвинул россиянину бутыль артвинец, – думаю, оно вас не разочарует.

– А вот, кстати, я был в свое время на отдыхе в Мецони, в санатории Минобороны Российской Федерации, вот там я пил чачу, – кашлянул старший лейтенант Киреев, – да и вчера покупал у местных. Этот напиток мне очень понравился.

Офицер был по-своему прав: сухое вино для русского военного – не крепче компота. Вслух он этого, конечно, не сказал. Реакция принимающей стороны на его слова оказалась какой-то странной – на лицах присутствующих артвинцев появились ухмылки, прокатились смешки и многозначительные покашливания.

– А что я такого сказал? – недоуменно окинул взглядом застолье Киреев.

– Не знаете вы наших обычаев, – мстительно сощурилась Кречинская, – в Артви чача служит не для питья, а для совсем других целей…

– О чем это вы? – непонимающе уставился на нее старлей.

– В местных горных краях чачей традиционно обмывают покойников, – пояснила хозяйка, пряча улыбку. – Простите за подробности, но даже на очень тощего покойника требуется много, иначе соседи заподозрят в скупости и неуважении к традициям.

– Да вы что… – промямлил офицер, – но ведь то, что продается…

– Да, именно так, – подтвердила Тамара, – использованная таким образом чача скупается, слегка фильтруется и продается российским туристам в санаториях.

– Поздравляю, – хихикнул артвинец, – вы получили оригинальные, ни на что не похожие ощущения. Я бы сказал, целый комплекс.

Все с интересом наблюдали за реакцией офицера, которая проявлялась весьма быстро. Лицо его приобрело серый оттенок, он схватился за горло, едва сдержав рвотный позыв, затем прохрипел что-то, выскочил из-за стола и, перегнувшись, побежал к реке.

– Да, иногда лучше не знать правды. Случается, что от нее становится только хуже, – философски заметил Даратол.

– Конечно, в моем доме вы попробуете исключительно чистый продукт, но покупать его у местных не советую, – с огоньком в глазах обратилась к военным Кречинская.

Батяня только покачал головой, подумав о том, что всего в инструкциях не предусмотришь, и человек всегда найдет то, что станет для него собственным горьким примером.

– Меня когда-то во Вьетнаме накормили, – вспомнил Даратол, – прекрасный, надо сказать, был обед. Я восторгался и ел поданное блюдо так, что за ушами трещало. А потом, когда выяснилось, что это змея, то меня тоже наизнанку выворачивало.

– Да, приятного мало, – сказал Харс, – употреблять внутрь жидкость после обмытия покойника – хуже не придумаешь. Хотя, конечно, нам трудно представить, что такого можно не знать.

– А продавать тем, кто об этом не догадывается, значит, можно? – жестко спросил Лавров.

– Ну, люди есть люди, – развел руками артвинец, – да и к тому же никто ведь не отравился.

– В чаче все микробы гибнут, – со смехом отозвался кто-то справа.

Батяня обвел взглядом своих подчиненных, словно бы говоря: «в последний раз предупреждаю».

На столы была принесена очередная смена кушаний, встреченная гулом воодушевления. Пир вступал в новую фазу.

– Пейте вино, майор, – улыбнулась Тамара, – оно отличного качества. И вообще – в моем доме вы можете не волноваться ни о чем.

Батяня уже было открыл рот, чтобы ответить, но тут краем глаза он заметил что-то странное за кустами у самого дома. Он всмотрелся: там маячил какой-то непонятный силуэт, который вряд ли мог принадлежать человеку: он выглядел сгорбленным, широкоплечим, руки свисали до колена.

– Вы куда? – сжала его руку Кречинская.

– Извините, – Батяня быстро выбрался из-за стола и направился в ту сторону.

Тамара пристально смотрела ему вслед.