Кавказский транзит

Глава 33

Машина продвигалась вперед, управляемая Батяней. Вокруг мелькали прекрасные горные пейзажи, каждый из которых словно старался превзойти предыдущий по красоте.

Батяня, следя за капризной дорогой, виляющей то влево, то вправо, думал о том, что времена меняют все: если раньше эти места служили раем для туристов, то теперь в горах творится черт знает что. Альпинистов и любителей красот природы сменили совсем другие персонажи с автоматами в руках. Рядом сидел Степченко и, судя по его виду, тоже о чем-то размышлял.

Направление мыслей рядового было более приземленным и конкретным. За незначительное время события резко изменили все, что творилось с ним самим и вокруг. Последние дни проносились перед ним, словно в каком-то невероятном калейдоскопе, где рисунки из цветных стеклышек меняются один за другим, складываясь в странный, невиданный, диковинный узор.

Став невольным свидетелем кровавого убийства, десантник неожиданно для себя оказался весьма важной фигурой в игре. Он вспомнил разговор со следователями. Было странно, конечно, видеть, как люди, которые должны бороться за восстановление законности и порядка, на самом деле иногда оказываются теми, кто ведет грязную и бесчестную игру. Естественно, Степченко понимал, что моральные уроды встречаются везде, но оказаться в такой неприятной ситуации, где теперь от него зависела не только своя судьба, но и будущее ни в чем не повинного человека, которого он так уважал, не могло не впечатлять.

При всей опасности положения он понимал, что в жизни каждого существуют ситуации, когда нужно сделать выбор, после которого может измениться многое, если не все. А в данном случае перспектива вырисовывалась сама собой. Либо, рискуя, причем по-крупному, остаться честным человеком и попробовать все-таки докопаться до истины, либо стать сволочью. Вот этого солдату совсем не хотелось. Выручая Батяню, человека, которому он верил, Степченко справедливо рассчитывал на то, что комбат поможет и ему.

Внезапно впереди на дороге появилась преграда. И без того узкая дорога была перегорожена наглухо камнепадом.

– Товарищ майор! – воскликнул солдат. – Похоже, приехали.

– Да вижу, вижу, не слепой, – проворчал офицер.

Нельзя сказать, чтобы это неожиданное препятствие вызвало у Лаврова восторг. Впрочем, могло быть и хуже…

«УАЗ» остановился, и военные вышли из машины, глядя на завал, организованный недавно умельцем Джабом. Большие глыбы и маленькие камни – все это, смешавшись в огромную кучу, намертво перегородило дорогу, представляя собой неодолимую преграду на пути десантников.

– Теперь ясно, почему у нее телефон не отвечал, – заключил Лавров.

– Да, нам теперь по дороге не проехать, – Степченко покачал головой, глядя на камни, возвышавшиеся на пути, – здесь без техники не обойтись.

– А как раньше люди обходились без техники? – Майор был рад хоть ненадолго отвлечься от суровой реальности, чувствуя, что впереди предстоят «еще те» приключения. – Все своими руками разбирали.

– Такие глыбы? – удивился рядовой.

– Да, именно такие. И ничего, никто от этого не умирал, только здоровее становились, – сообщил Лавров, – большинство долгожителей живет ведь именно в горах.

– А кто из долгожителей больше всего прожил? – любопытный Степченко и в экстремальных условиях не упускал возможности пополнить свои познания в самых разных областях.

– Все относительно, – усмехнулся Батяня. – В Древнем Риме, например, средняя продолжительность жизни составляла всего около двадцати пяти лет, а библейский Адам, по преданию, жил больше девяти веков… Вообще, существует такая точка зрения, что возраст человека нужно соизмерять с возрастом домашних животных. Например, собаки, кошки считаются взрослыми в два года и живут в среднем по четырнадцать лет. Соответственно, человек, становясь взрослым в двадцать лет, должен был бы жить до ста сорока лет. А так – самому старому человеку на земле, возраст которого сумели доказать документально, было «всего» сто двадцать. Долгожители живут в самых различных странах и частях света, но есть на земле места, где, как говорят ученые, «повышена концентрация долголетних людей». Вот, кстати, один из таких всемирно известных районов – это Кавказ, и в частности Артви. Распространено мнение, что долгожительством отличаются именно жители гор.

– А почему?

– Почти все артвинские селения, где живут «рекордсмены», находятся довольно далеко от моря, километрах в пяти, не меньше. Считается, что чистый разреженный воздух высокогорья способствует долголетию. У пожилых и стариков Артви значительно лучше работает дыхательная система и намного реже встречаются легочные заболевания. Вообще, климат и природа республики благоприятны для долгой жизни человека: теплая зима, нежаркое лето, много зелени, а значит, много кислорода и мало пыли, – сыпал занимательными фактами комбат.

– И откуда вы это все знаете, товарищ майор? – удивленно хлопал глазами Степченко. – Вас послушать, так не надо и энциклопедию читать…

– Жизнь научила, – ответил Батяня. – Она, сынок, – лучшая энциклопедия. Сама и вопросы поставит, сама на них и ответы даст. Если, конечно, внимательно смотреть и слушать…

Степченко покрутил головой. Да, легенды о комбате, похоже, отражают только часть того, что же на самом деле представляет собой майор Лавров.

– Все, хватит с тебя, Степченко, теории, – заключил Батяня. – Долгожительство – дело хорошее, и вот наша с тобой задача теперь заключается в том, чтобы решить непростую задачу и самим остаться в живых.

Десантники, вынужденные оставить машину, шагали по горной дороге. Под ногами похрустывали камешки, дул легкий ветерок. Рядовой с удовольствием вдыхал чистый воздух, рассеянно поглядывая вокруг. Батяня глядел более концентрированно и собранно, справедливо ожидая, что после завала вполне способно последовать «продолжение». Так что надо было быть готовым ко всему. Тем более что теперь он отвечал не только за себя, но и за этого храброго, но такого еще совсем «зеленого» солдата.

– Товарищ майор, а вам, наверное, много приходилось по горам лазить? – наивно поинтересовался Степченко.

– Не без этого, – кратко ответил Батяня, не продолжая тему.

Собеседник разочарованно вздохнул.

Камни хрустели под ногами, а дорога вилась в соответствии с изгибами горного ландшафта, навсегда задавшего эти рамки. Высоко в небесах, широко распахнув крылья, парил большой орел. Он неспешно описывал круги, то немного снижаясь, то снова взмывая в восходящих потоках. Проблемы людей его мало заботили – с высоты полета птица высматривала себе поживу.

К дому десантники приближались очень осторожно. По всем правилам безопасности они вошли в помещение. Дверь была открыта.

– Товарищ майор! – вполголоса воскликнул пораженный Степченко. – Здесь…

– Тихо, – шикнул на него Батяня, прижимая палец к губам.

В холле у окна лежали два трупа. Кто-то очень сильный, действия которого показались Лаврову странно знакомыми, разделал эту парочку под орех. Батяня даже не сразу понял, кто находится перед ним – у первого трупа не было головы. Лишь всмотревшись, по заметным часам, которые майор уже видел на живом человеке, он понял: перед ним Алхан Харс, вернее, то, что еще недавно было им. Трудно было в это поверить, но жизнь этого человека закончилась так неожиданно и страшно.

– Однако… – покрутил головой Лавров.

Следующему покойнику тоже явно помогли отправиться на тот свет. Он лежал с проломленной со стороны затылка головой. В кармашках его жилета виднелись две гранаты, а третий карман был вырван с мясом. А что же с хозяйкой?

Не теряя времени, десантники, стараясь подниматься как можно более тихо, оказались на втором этаже. Дверь в гостиную была распахнута, и присутствия живых людей россияне там тоже не зафиксировали. Скорее, наоборот – там был обнаружен еще один труп. Как видно, нападавший (или нападавшие) действовали изобретательно, без повторов – об этом говорила разнесенная в клочья голова жертвы.

– Серьезные ребята тут прошлись, – подал голос Степченко, – поработали так, что…

Батяня внимательно осматривал комнату. Растоптанный пластиковый шприц, разломанное в щепки кресло… К нему явно кого-то привязывали – это было понятно по обрывкам скотча на подлокотниках. Учитывая отсутствие здесь хозяйки, Батяня подумал, что это вполне могла быть она. Но куда исчезла Тамара?

– Убийца-то, похоже, босиком расхаживал, – комментировал, рассматривая кровавые следы босых ног, ведших к окну, рядовой, – и зачем он обувь снимал? Как вы думаете, товарищ майор, может быть, для того, чтобы бесшумно в дом войти?

– Ты знаешь, Степченко, у меня большие сомнения, что эти следы принадлежат тому, кто носит обувь, – всмотрелся в зловещие отпечатки майор.

– Снежный человек? – вопросительно взглянул на него боец.

Батяня неопределенно пожал плечами. Он уже стоял на балконе, глядя в сад. Под ближайшим деревом лежали сломанная ветка и охотничье ружье.

– Так-так…

– Всякое я слышал про снежных людей, – покосился солдат на развороченную выстрелом голову Джаба, – но чтобы они из охотничьего ружья прицельно стреляли…

Десантники обшарили дом снизу доверху, но больше ничего интересного ими найдено не было. Теперь им предстояло продолжать поиски на территории. Обнаруженный кровавый след повел их вверх по дорожке.

– Прямо, товарищ майор, как в фильме ужасов, – рассуждал боец, шагая рядом с Батяней, – тут тебе и трупы изувеченные, и снежные люди, и кровавая дорожка, только привидений не хватает.

– Еще не вечер, – загадочно произнес Лавров, словно гончая, глядя на траву и быстро шагая вперед.

Кровавый след привел десантников к распахнутому вольеру под маскировочной сеткой. У дверцы лежал истекающий кровью горбун.

Батяня присел над ним. После быстрого осмотра ему стало понятно, что бедняге уже ничем нельзя помочь. У того была повреждена артерия, и он потерял слишком много крови для того, чтобы выжить.

– Что случилось? Говорить можешь? – Батяня приподнял голову Салина.

В угасающих глазах калеки мелькнуло что-то, и он, собрав последние силы, поднял руку, указывая на горы:

– Чача… чача… – дважды повторил он еле слышным голосом.

Рука упала.

– Ну что, товарищ майор? – через плечо Батяни заглянул Степченко. – Он жив?

Комбат отрицательно покачал головой и закрыл покойнику глаза.