Клан - моё государство 4

Глава 3

На квартире у покойного (одинокий, братья и сёстры отсутствуют, родители умерли), при оформлении имущества в пользу государства, обнаружили маленькую трубочку из чёрной пластмассы. Вот с неё всё и началось. Эксперт определил, что это корпус кассеты для минифотоаппарата американского производства. Дело передали в ФСБ. Сотрудники этого ведомства вторично осмотрели квартиру и обнаружили ещё одну такую пустую трубочку. На этом расследование замерло.

То, что бывший сотрудник аппарата президента был объектом утечки информации ясно как белый день, но как вести расследование в администрации? Если утечка серьёзная, значит, кого-то в окружении президента купили. Выявление такого агента в открытую, его спугнет и он заляжет на дно до лучших времён, а если он не один? Под подозрение в таких раскладках попадает вся служба безопасности администрации и контрразведка. И оставить это не раскрытым нельзя. Речь идёт о безопасности государства и всякие попытки препятствовать можно считать прямым укрывательством и саботажем. Прямые саботажи уже имели место в России. Так произошло, когда президент дал личное распоряжение похерить дело о выносе из здания правительства коробок с полумиллионом долларов. Чуть позже он простил пойманного на чистой взятке первого вице-премьера Чубайса. Саботаж со стороны президента был воспринят однозначно: его перестали уважать. Кроме всего прочего стали подозревать в личных грехах, и весьма тяжких. Начальник ФСБ получив на стол данные о кассетах найденных в квартире покойника, занимавшего ответственный пост в администрации президента, тяжело вздохнул, полушепотом выматерился и, скрипя сердце, отправился в Кремль на встречу с Ельциным, особо себя надеждами не обременяя. Ельцин его выслушал в комнате, где нет аппаратуры записи и что-то пробурчав себе под нос, произнёс:

– Это расследование необходимо?

– Борис Николаевич! С точки зрения факта – чистой воды шпионаж. Доказать можно только проведением расследования. Но на это надо вашу личную санкцию, так как в администрацию придётся дополнительно внедрить людей контрразведки. И внедрить так, чтобы никто ничего не заподозрил.

– А ваших людей сейчас в администрации нет?

– Я лично об этом не знаю. Вероятно, есть, но они очень тайные.

– А почему ты об их существовании не знаешь?

– Я о них не знаю, потому что они были завербованы до моего прихода на пост начальника ФСБ. Я указаний по вербовке не давал.

– Почему?

– Проверку сотрудников администрации проводит контрразведка службы вашей безопасности, которой я не доверять не могу и вмешиваться в их поле деятельности тем паче.

– Хорошо. Передайте им все материалы. Пусть они организуют проверки сами. Я им дам добро,- президент встал, дав понять, что их беседа закончилась.

В тот же день начальник ФСБ передал все материалы начальнику службы личной охраны президента. Передал, не произнеся ни единого слова и тот молча взял папку, что прокрутило в голове начальника ФСБ фразу: "Вилы раз в год стреляют". Она ничего конкретно не обозначала, только подчеркивала присутствие кое-где, кой чего вонючего.