Клан - моё государство 4

Глава 5

Обязанности делают нас рабами. Особенно взятые на себя добровольно. Михаил был рабом. Рабом собственной морали. Его давило от того, что он ничем не может помочь крестной. Евгению осудили на двадцать лет с конфискацией. Чувство вины стало острым и это не ускользнуло от Альбины, настоявшей, чтобы он всё рассказал. И он ей всё изложил.

– Ну куда ты поедешь!?- спросила она.- Что ты сможешь выяснить в Швейцарии? Тебе скажут, что она пошла погулять и не вернулась. Ещё увидишь здание колледжа. Возможно, тебе разрешат поговорить с её друзьями, которые тоже ничего путного не скажут.

– Мне это ясно, Аля. Согласен с тобой полностью. Поездка ради очистки совести меня не устраивает. Боль всё равно останется. Она выросла на моих руках. Может там частного сыщика нанять?

– Чтобы выкинуть на ветер деньги. Это не подход.

– Но предпринять мне что-то надо. Я не могу сидеть сложа руки. В конец замучаюсь.

– Я думаю, мне опыт подсказывает, что надо тут к кому-то обратиться. К тому, кто имеет доступ в Швейцарию. Теперь туда сложно попасть.

– О! Ты у меня гений! Я же собирался навестить одного знакомого. У него филиал швейцарского банка частного на территории пакуется. Я у него начинал служить когда-то. Совсем вылетело из головы. Спасибо тебе!- он поцеловал Альбину в губы.- Завтра с утра смотаюсь.

Молодой охранник в холле офиса Скоблева вежливо поинтересовался целью прихода, выслушал, набрал номер на странном телефоне, по виду которого Михаил не смог определить фирму изготовителя.

– Вам придётся подождать, если вы не спешите, минут сорок,- сказал охранник.- Шефа нет. У него сегодня выходной, но он приедет для встречи с вами. Вы можете ждать в холле,- парень показал на диван и кресла,- или в баре.

– А где у вас бар?

– Идите в те двери,- указал охранник,- по лестнице на второй этаж.

– Платить чем? Валютой?

– У нас принимают к оплате любые знаки. Рубли тоже,- ответил парень.- Позволю себе дать вам совет. Там стоят столы для игры в бильярд. Если вам предложат сразиться на деньги – не играйте.

– Почему?

– Обдерут. Они в курсе тонкостей столов, ещё придумали шары со смещенным центром тяжести, а это для неподготовленного человека проигрыш стопроцентный. Не рискуйте зря.

– А ставки большие?

– Сто баксов минимум.

– Разве это деньги?!

– Я вас предупредил.

Михаил поднялся в бар. В зале стояло четыре бильярдных стола. На двух играли. Десяток столиков для посетителей, центральная стойка со стульями тумбами. Людей немного. Его появление не вызвало никакой реакции. Он прошёл к стойке и заказал пиво. Человек за стойкой, которого Михаил принял за бармена, пиво подал, но заметил:

– У нас самообслуживание без дураков,- после чего ушёл из-за стойки с подносом, на котором были бутерброды, чашечки с кофе и ваза с фруктами. В углу бара его ожидала молодая женщина.

"А я думал, что тут монастырь. Ты гляди, дамы в этот собачник имеют доступ".

– Американку!?- предлагает подошедший молодой парень.

– Благодарю, но не приобщен,- отвечает Михаил.

– Жаль! Тогда просто покатаем, чтобы убить время.

– Просто можно,- соглашается Михаил и они идут к свободному столу.

Предупреждение охранника оправдалось полностью. Все три партии, что успели сыграть, закончились с сухим счётом.

"Клуб бильярдистов, не иначе",- определил Михаил, и тут в дверях появился Скоблев собственной персоной. Он был одет в кожаную куртку на овчиной подстежке, джинсы, свитер, на голове спортивная вязанная шапочка, на ногах кроссовки. В таком виде он на главу серьёзной фирмы не тянул. Мелкий торговец-челнок да и только. Он проследовал к столу.

– Привет! Продул?

– Да. В чистую.

– Шеф, мы не на деньги. Просто катали,- сказал парень без смущения.

– Пошли,- Скоблев направился из бара в холл. Походка упругая, в теле нет ни грамма лишнего веса.

"Отлично выглядит в свои семьдесят",- подмечает про себя Михаил, следуя за Давыдовичем.

В холле они садятся в лифт и поднимаются на пятый этаж.

– Прошу, Миша,- Скоблев распахивает двери кабинета.- И сразу переходим на ты.

– Хорошо,- кивает Михаил, устраиваясь на диване.

– Что привело?

– Извини, если испортил отдых,- говорит Михаил.

– Ерунда! Ты из тех, кто по пустякам не ходит. Случилось что-то?

– Евгению Гречаникову из кадров помните?

– Договорились на ты!!

– Помнишь?- исправляется Михаил.

– Да.

– Ей дали двадцать лет с конфискацией.

– Побег устроить?

– Её дочь – моя крестная. Дела матери меня не интересуют, а вот за девочку я в какой-то мере ответственный. Она теперь почти сирота.

– Это понятно. Моральный долг!- восклицает Скоблев.

– Именно. Она исчезла в Швейцарии, где училась в колледже. Пропала в день ареста матери. Помоги мне туда выбраться, если есть возможность.

– Помогу,- Скоблев набирает номер на мобильном телефоне.- Привет! Занятия ещё идут? Пришли ко мне Александру Романову. Срочно!- он смотрит на Михаила и, улыбнувшись, говорит:- Сейчас твоя крестная пожалует. Объяснять тебе ничего не буду. Она учится у меня в колледже закрытого типа. Полный пансион у меня. Но числится под вымышленной фамилией. Тебе, думаю, причина ясна.

Михаил в замешательстве. Скоблев видит это и продолжает:

– Так наш поганый мир устроен. Я к ней отношения не имею и делам родителей тем паче. Девочку из Швейцарии привёз один человек с просьбой устроить и я ему отказать не мог. Взял.

– Могу я с этим человеком переговорить?

– Можешь,- Скоблев подаёт Михаилу мобильный телефон и говорит:- Набери 143.

В этот момент в кабинет входит Ксения.

– Дядя Миша!!!- она бросается Михаилу на грудь. Слёз нет.

Он её тискает, гладит по голове.

– Большая какая стала! Как ты тут?

– Хорошо. Лучше, чем в Швейцарии. Тут воздух родной, московский. Дядя Миша, у меня времени мало. Занятия. Я побегу. Можно мне к вам в гости?

– Конечно!- Михаил смотрит на Скоблева и тот кивает согласно головой.- Я за тобой подъеду. Когда?

– В субботу вечером. В 19.00.

– Хорошо, Ксюш.

– До свидания,- Ксения исчезает за дверьми.

– Умная девочка,- сообщает Скоблев.- Учится превосходно, а программа у нас будь здоров.

– Платный у тебя колледж?

– Плату за неё внесли. Тебе, поскольку ты родственник, хоть и седьмая вода на киселе, других-то всё равно нет, разрешаю брать на воскресенье, если она не будет занята. Под полную ответственность.

– Гарантию даю сразу.

– Ты звони, потом договорим.

Михаил выжал номер 143 и по ходу спросил у Скоблева, пока там пикало.

– Как мне представиться?

– Назовись полным именем и всё.

– Добрый день!

– Здравствуйте! С вами говорит Михаил Егорович Панкратов.

– Я вам не представляюсь, нет в том смысла. Что вы хотите?

– Мне сказали, что вы приняли участие в судьбе девочки, которая является моей крестной.

– Вам нужны подробности?

– Примерно.

– Её папа занимался плохими делами, за что его убили. Сам я к этому не имею никакого отношения, но информация прошла и я отреагировал, спрятав её в Москве после ареста матери. Вот, собственно, и всё.

– Её могли убить?

– Скорее всего нет. На мать могли надавить, это возможный вариант. Там связано с пропавшими суммами, как я слышал.

– А вы помогли девочке из-за жалости?

– Когда мне кого-то жаль я либо убиваю, либо даю денег на хлеб, а в этом случае сработал простой принцип – она умна и почему не помочь ей раскрыть талант. Что есть подбор кадров и их воспитание надеюсь объяснять вам не надо. Вы в курсе?

– Вполне.

– Вот это и сработало.

– Это значит, что она у вас в долгах?

– Вовсе нет. Её выбор – её выбор. Владелец телефона вам даст пояснения. Извините я не располагаю временем.

Абонент отключился. Михаил вернул телефон Скоблеву и спросил:

– Поясни, Давыдыч?

– А что он тебе сказал, я не знаю,- ответил Скоблев и улыбнулся.

– Что он за её обучение платит, но она вольная в выборе и ничего никому не будет должна. Я таких вещей не понимаю.

– Пиво будешь?

– Выпью.

– Покрепче?

– Не хочется.

Скоблев достаёт из холодильного шкафа две бутылки пива, открывает их ключом, одну подаёт Михаилу.

– Колледж у меня платный, но с улицы в него никого не берут. Готовим по всем направлениям народного хозяйства. Девочек для работы в финансах, а это банки, корпорации, акционерные компании. Есть и научные направления: физика, химия, технологии, медицина. По окончании помогаю всем устроиться в престижные вузы и потом в престижные места. Обратной платы мы ни с кого не берём.

– Они будут поставлять информацию о фирмах, в которые попадут?

– Это не обязательно, но сбору информации тут уделён повышенный курс. Самых талантливых, по их желанию, оставляем у себя, направляем в дочерние фирмы.

– А этот человек кто?

– Твой знакомый заочный.

– Я всех помню в лицо,- ответил Михаил.

– Ой, Миш, не зарекайся. В 1991 году в марте вы уносили ноги из одной страны, а на паром сесть не смогли. Документов у вас не было.

– Был такой случай. В условленном месте нам не оставили документов, как объяснили потом, связной перепутал улицы.

– Или хотели край как подставить.

– Возможно.

– Он вас устроил на паром. Вспоминай?!!

– Там был сотрудник таможни.

– То что в форме – факт, но к таможне он отношения не имел никакого.

– Лет двадцати парень.

– Теперь тридцати. Он скоро приедет в Москву. Если ты ко мне на работу пойдёшь, встретишься с ним лицом к лицу.

– Не навязчивое предложение.

– Миша, Миша!! Дорогой ты мой оболтус. Ну зачем ты шевелишь извилинами в поисках хитрых ходов с моей стороны? Я понимаю, что тебя жизнь научила так поступать, но не всё же время надо включать этот механизм. Расслабься. И потом… ведь на даче своей сидеть сиднем не будешь.

– И про это знаешь?

– А ты как думал?! Знаю. Ты извини, но и про Альбину знаю, и что она беременна тоже.

– Рентген у тебя стоит, да?

– Да ну тебя!! Дети Бортника у тебя квартируют, а он советником работает в банке, который на моей территории организован. Давно организован и хорошо стоит.

– Они тебе про меня не могли ничего дать. Не те ребята.

– Разве я сказал тебе, что они мои и мне всё докладывают? Миша, они мой колледж закончили. Ты заметил, что в своём институте они редкие гости?

– Приметил.

– Так им там делать нечего. Ничего им там путного уже не преподадут. Они всю программу МГИМО у меня сдали, а там торчат для получения официального документа.

– И сокурсница их тоже?

– И она. Плохая?

– Мудрая, коммуникабельная.

– И крестная твоя такой же станет.

– Так ты или Бортник их ко мне посадил?

– Да!! И ещё раз да!! А как быть, если ты как последний жадный хам опытом делиться не желаешь?! Гора не идёт с Магомету, Магомет идёт к горе.

– Облапошил ты меня, Давыдович! Обмишурил. Одно мне скажи: какой нахрен опыт имеешь в виду? У меня его – кот слезы не уронит.

– Зря ты так. Подь сюда,- Скоблев включил компьютер на столе.- Смотри.

С экрана монитора перед Михаилом пролетели шесть кадров видео, снятых с разных точек. Это был короткий эпизод, в котором убили Федотова. В конце пошла схематика в медленном развороте и её Скоблев откоментировал так:

– Машина, а там могучая программа, говорит, что человек за такой промежуток времени среагировать не успевает, а ты был готов в старушку выстрелить, но не стал.

– Это была не старушка. Это был профессионал.

– А не стал ты стрелять, потому что из прохода появился мужчина с ребёнком на руках и мог попасть под твою пулю. И это ещё не всё. Так почему ты не стал раньше стрелять?

– Зачем тебе это, Давыдович?

– Покажу тебе всё. Отвечай!

– Я мышцу на турнике немного потянул. Кисть руки побаливала и не успевала чуть-чуть, потому я перенес выстрел на проход во двор, а оттуда как назло, мужик с ребёнком на руках и стал метаться в проходе, увидев, что целятся в него.

– Вот гляди, что выдала машина,- Скоблев нажал клавишу.- "Выстрел не произведен в возможное время по одной из двух версий: травма кисти руки или отработка мозгом варианта более точного попадания в убегающую цель".

– Точно!- воскликнул Михаил.- Мысль такая мне пришла тогда. Чувствую, ну не успевает рука, да и он бежал поперёк, ну, думаю, к лучшему, сейчас во двор свернёшь, башку тебе отстрелю к чертям собачьим, а оттуда мужик с детём. И мы кинулись вдогонку. Я бы его и во дворе шлепнул, но там, вот суки подготовились, на выходе ящиков наставили и он между ними как змея, а нас очередь поверх голов встретила.

– А говоришь, передавать нечего. Вы на выходе из дома шли так, а рост Федотова мал, что снайпера посылать смысла не было. Автомат в этом эпизоде решил все проблемы. Главное было в кучной стрельбе. Но дать такую кучность может только глухое крепление. Представляешь какой силищей рук обладала старушка, державшая АКМ на весу?

– Хватка железная!- определяет Михаил.

– А найти человека ростом метр в шляпе, но с руками – пара пустяков. Это бывший прапорщик. И вовсе не из спецназа. Он тыловик, пьянь и дрянь. Его главная задача на службе была в отстреле патронов со складов долговременного хранения. Там он руки и набил. Попался на торговле этими самыми патронами. Получил срок. Бежал. Долго прятался.

– Как нашли?

– Да не искал я его. Нужен он мне сто лет в обед. Я Филатова спросил, за что убили Гречаника и он мне дал ответ.

– А причём тут Федотов?

– При том. Он был ответственным за отправку средств через Гречаника. Тот с чьей-то подачи деньги слямзил и организовал смерть Федотова, мол, я тут ни до чего, во всём виноват Федотов. И в исполнение подрядил прапорщика.

– Так того прапорщика надо было сначала найти?!

– Сделать это мог только кто-то из ФСБ. Они же его после акции укололи огромной дозой наркотика. Труп бросили на улице, а вы в морг не удосужились поехать. Это тебе минус. Вот сходил бы ты в центральный, то давно перестал бы мучаться угрызениями совести. С него даже грим не стали смывать, только в лохмотья переодели под вид побирушки.

– Да!!?- вздохнул Михаил.

– Я за тобой не гоняюсь. Клянусь. У меня есть разные записи твоего поведения. Твою реакцию – машина определила как не природный феномен и поставила на первое место с большим отрывом от второго. Воспитанное это мастерство. Ты ко мне в 1979 году пришёл зелёным сразу после окончания училища, но уже с реакцией. Под неё в боевой обстановке отшлифовал опыт. Так я тебя последний раз пытаю: нечего передавать?

– Давыдович, ты же мне по живому режешь!- взмолился Михаил.

– Это почему?

– Услышишь мою историю, это же смех, а не феномен.

– Рассказывай. Мне старость сюрпризов преподносила много, и я перестал удивляться.

– Я – мухолов,- произносит Михаил и смотрит на Скоблева, но тот не улыбается, взгляд серьёзный.- В первом классе приехали в школу врачи. Деток проверять. И мне окулист поставила диагноз: прогрессирующий астигматизм. Мама в шоке. Через какую-то подругу повела меня к ветхому врачу. Старичок меня посмотрел и вынес вердикт – не астигматизм, а родовая травма мышц глазного яблока, которая может привести к полной потере зрения. К слепоте. Мать моя, услышав это, упала в обморок, я так тогда испугался, что описался прямо в штаны. Спустя пару дней врач этот приехал к нам домой и привёз схему для занятий по гимнастике для мышц глаза, прыгучий резиновый мячик (до сего дня храню его как святыню), и сказал, чтобы я обеими ручками его кидал в стенки и пол и ловил. И вообще ловил всякую летающую нечисть ладонями. Категорически запретил мне читать книги, смотреть телевизор, сидеть в классе близко к доске. Ещё посоветовал родителям отдать меня в спортивную школу, где есть батут, для быстрого развития вестибулярного аппарата как страховку на случай, если ничего не поможет и стану слепым, с хорошей, мол, вестибулярной проще адаптироваться. Мои родители выполнили всё им рекомендованное в полном объёме. Я с этим шариком играл до посинения. Мои руки всегда были в укусах, я пчелок ловил и ос; в занозах, когда цеплялся за деревянные и острые поверхности; голова и ноги в синяках от неудачных падений с батута. Меня считали придурковатым в группе спортивной школы, потому что все знали для чего я туда хожу и особого внимания мне никто не уделял. Ну прыгает там и чёрт с ним. А в седьмом классе меня вдруг прорвало. В восьмом я стал бешено расти и мой рост стал мне на пользу. В девятом я выполнил норматив мастера спорта. Вся школа бегала на меня смотреть. Тогда-то реакция зрения и рук совместились. Конечно сюда добавились мои неплохие мозги. Они у меня хорошие, потому что сам-то я не читал, но мне бабушка и мать гнали всё подряд, читали то, что читали сами. Кстати, о руках. Осы и пчёлы уколом вводят в организм яд, который возбуждает нервные окончания и стимулирует сокращения мышц. Вот, Давыдович, и весь мой феномен.

– И где ты тут увидел смешное?- с лица Скоблева не сходила серьезность.

– Комичного маловато, но делать из этого научные выводы и прогнозы я бы не стал.

– Это смотря с какого бока на проблему пялиться. Ты программу обучения рукопашному бою проходил?

– В училище. Меня все преподаватели и инструкторы ненавидели.

– За что?

– Я выпадал. Все по программе работают руками, а я, сам не знаю почему, ногой старался долбануть, слава богу они у меня крутились во все стороны. Особо любил подсечки. С самбо всё было прекрасно. Кисти цепкие, тело вертлявое. Броски проводил из безвыходных ситуаций. Меня всегда ставили на роль диверсанта-лазутчика, которого доблестные гвардейцы должны обезвредить. И им от меня доставалось порядком.

– Ещё пиво?- предлагает Скоблев.

– Нет. Я за рулём.

– Прямо тебя спрашиваю. Пойдёшь ко мне?

– Кем?

– Инструктором и подопытным кроликом. Что сидеть дома!?

– Надо обсудить с женой.

– Ты с ней не расписан, но она баба боевая. Золото, а не женщина. Согласовывай. Да, чтоб не забыл. К тебе в гости недавно приходили. Что хотели?

– Их много было, гостей-то. Кого конкретно имеешь в виду?- Михаил хитро прищурился.- Ещё я в компартии состою.

– Не кусайся, не надо. Снимаю вопрос. Я в чужие дела не лезу. А ты почему из неё не вышел?

– А мне поручение старшие товарищи давали, которых я до сих пор уважаю,- ответил Михаил.- Многие из неё разбежались, а я остался. Не идеи ради, а слова в клятве данного для.

– Фрукт ты, Мишка! Думаешь я забыл, что давал тебе рекомендацию и был твоим доверенным лицом? Уколоть ты меня не сможешь,- Скоблев сложил фигу, полез в сейф, достал корочки, развернул и показал.- Я тоже не вышел. Прошёл перерегистрацию в российской. Взносы два месяца не плачу, по возрасту.

– Я мне вот приходиться платить.

– Так придёшь?

– Не обещаю.

– Тогда своей Альбине, коль её слово тебе важно, привет передай от Али Суртазы. Она знает кто это. Может она будет сговорчивее, узнав, что он выпускник моего колледжа.

– А он кто?

– Афганский таджик. Полевой командир. Помог Альбине забрать останки мужа и боевого товарища.

– К тебе как попал?

– Рачки!- Скоблев расхохотался.- Всё-то ты знать хочешь. Он приехал в 1991 году ко мне по рекомендации, прошёл специальный трехлетний курс обучения и отбыл. Время от времени звонит.

– Из знатных, поди?!

– Из рабоче-крестьян. Мозговитый малый. Он у нас учился по линии финансов и строительства промышленных объектов. Войны, Миша, рано или поздно заканчиваются. Они это понимают и заранее готовятся к гражданской жизни.

– И ты им помогаешь. За деньги.

– Им нет. Бесплатно. Туго у них с деньгами. Я их людей готовлю в счёт оплаты наших долгов. Мы ж там наворотили, сам был, знаешь. И сейчас у меня оттуда есть ребятки в обучении.

– Готовишься к мировой революции?!

– К столетнему миру готовлюсь,- передразнивает Скоблев.

– Не обижайся, Давыдович!

– Иди со своими подначками в задницу. И вообще, вали отсель, не порть мне окончательно выходной.

– Ухожу,- Михаил встаёт, но вновь садится и спрашивает:- Давыдович, мне твой телефон ничего не напоминает?

– Этот?

– Ага.

– Так я ж не провидец.

– Ну я его где-то видел.

– Вспомнишь, придёшь,- отсекает Скоблев.

– Не обманешь?

– Хочешь меня достать?

– Я его видел у одной барышни в банке Цюриха.

– Молодая, красивая, чёрные волосы, красный костюм, зелёные туфли. Ты из дверей, а она внутрь. Так?

– Так.

– Давно ты по банкам шаришь?

– Мало ли что я там делал!

– Тогда вопросы не задавай. Лишние они.

– Наверное, ты, Давыдович, прав. Что-то я сильно много болтаю. И ведь чувствую нужен я тебе сильно, зачем, не могу додуматься, но не на должность инструктора, клянусь. И ты мне прямо, как коммунист коммунисту, не доведешь.

– Как старый товарищ я дам тебе совет. Когда кто-то что-то хочет получить не внося, я посылаю на хуй. Ясно?

– Скажи тогда мне, что делать для получения ответов?

– Есть два варианта. Устраиваешься ко мне на работу и постепенно всё узнаешь. Или обмен. Только равный. Есть у тебя на что менять?

– А купить?

– Богатым стал?

– Значит, не продаешь?

– Только знания и то не всем. Некоторым они не впрок.

– Телефон на гостей,- торгуется Михаил.

– Согласен, продолжай.

– Пороховщиков и Янов.

– Внутренний.

– Ой, хитришь!!

– Отнюдь.

– Это из Швейцарии сюда внутренний?

– Я через банк, что у меня пакуется, обзавёлся. Вот ты в банк этот сунуться не смог, хоть спеца нашёл грамотного.

– Удовлетворён,- Михаил встаёт.- На следующей недели дам тебе ответ.

– Бывай.

По дороге домой Михаил раздумывал. "Стал Давыдович каким-то своим в доску парнем. Вали ему на ты, обо всём он в курсе, крестная моя у него, про Алю он знает, даже о беременности, что банки я чистил ведает, пуп земли стал да и только. Бортник, кстати, мне говорил, что его мальчишки выпустились из престижного закрытого колледжа и поступили в МГИМО. Это правда или полуправда? Сам Илья в этом банке, куда нас не пустили, консультантом. Хо! Его Женя нашла и у него просила совета как быть. Скоблев поставил такое обращение на контроль и потому в курсе. И съемка с шести точек убийства Федотова мне не кажется странной. Они предположили, что удар будет осуществляться и поставили заранее камеры в нужных местах. Между смертью Федотова и Гречаника было три месяца. Значит, камеры поставили автоматические, долговременные. Чёрт меня забирай! Надо с ребятами Бортника поговорить. Культурно их ко мне подвели. Сам ли Скоблев дал такую установку или у него завелся умный счетовод, неважно. Важно то, что меня прекрасно обложили со всех, блядь, сторон. Такое ощущение, что хотят отсечь от чего-то. А от чего? Может наоборот хотят к чему-то подвести? К чему? Наверное, информация от Жени много весит и из-за неё весь этот сыр-бор. Да нет!! Хотя почему нет. У неё могло осесть что-то из доверительного хранения и речь вообще идёт не о "банкомате". А что она мне передала через Алю? Я этого не стал смотреть. Бестолковый я мужик и глупый. Нет, как раз нет. Я правильно поступил. Если вся эта возня из-за этой дискеты, значит мне её смотреть категорически запрещено".