Клуб космонавтики (СИ)

Глава 20 Конкурс "страшилок"

1

И тут в дверь постучали. Рома из соседней комнаты! В руке фонарик, лицо таинственное. Прошептал:

— Идите к нам, будем страшные истории рассказывать.

Точно! Страшилки! Для налаживания знакомства именно то, что нужно. Как бы ты не любил книги, сторониться людей не стоит. А поход к забору немного отложим.

Страшилки — важнейший пионерско-лагерный ритуал. Я могу представить лагерь без линеек, кружков, красных галстуков и купания, но не без страшилок.

Потому что в таком лагере явно творится что-то страшное.

И мы отправились к соседям.

А футболисты спят. Ни звука из-за их двери. Спортивный режим, наверное, соблюдают.

…Обстановку, надо отметить, соседи сделали подходящую. Кто-то принес десяток маленьких разноцветных свечек и расставил их по углам. Теперь комната — пещера между корней огромного дуба у болота. Гнилушки да яркие цветы, выросшие на крови сгинувших путешественников, тьму от себя отодвигают.

— Смотрите, — сказал Миша и показал небольшую медную коробку с круглой шкалой.

Из нас троих никто не знал, что это. Напоминает высотный метеорологический прибор. Стрелка — около ноля.

— Измеритель страшности, — терпеливо объяснил Миша. — Редкая штука, большинство про нее и не знает. В коробке искусственный интеллект, понимающий человеческую речь, и проволочная модель нервной системы. Рассказываешь страшилку, и видно, насколько она страшная. Кто жутче расскажет, тот и победил. Все честно, как на олимпиаде.

Прекрасно! Я посмотрел на Глеба с Артемом. Есть у них истории для рассказа? Я свою придумал, навеяло сегодняшним многоразовым кормлением.

Утвердительно кивают.

Отлично, приступаем.

Дима написал на кусочках бумаги номера и сложил в кепку. Вытащили мы их по одному и определили, кто за кем выступает.

Дословно пересказывать страшилки мне скучно, поэтому сделаю их немного по-своему, но перед этим буду объявлять, как конферансье: выступает такой-то.

2

Начало, увы, не задалось. Родион, неумело изобразив таинственное лицо, поведал нам об ожившем памятнике. Ожил и напал на пионеров. Какой кошмар, ага. Тете Маше-испытателю он бы еще рассказал это. Страшилка про памятник — то же, что и рассказ, как кто-то зимой поскользнулся на тротуаре и сломал ногу. Жаль человека, и на этом все. Прибор нашу оценку подтвердил, стрелка почти не сдвинулась. На миллиметр какой, и то нехотя.

А ведь с таким именем мог сочинить чего и поинтереснее. Не умеет наш Родя обращаться с топором, к сожалению. Он и сам это понял, раскаялся за свою некровожадность и пообещал исправиться.

3

Миша поведал такую историю.

…В лесу около пионерского лагеря был домик, в котором жили старик со старухой. Пионеров предупредили, чтоб они к домику не приближались, потому что старик недавно умер, и старуха после этого сама не своя. Но пионер Дима не послушался, и, как стемнело, пошел в гости. Подумал, что помочь надо старушке. Дров нарубить, воды из колодца наносить.

Хороший был пионер Дима.

По дороге он встретил местного жителя, и тот ему:

— Не ходи туда, там жили старик со старухой, старуха недавно умерла, и старик теперь сам не свой.

Удивился пионер, интересно ему стало, что с кем случилось. Заглянул в дверь, а старик со старухой за столом сидят, чай с пряниками да пирожками пьют.

Рассмеялся пионер, спросил:

— Так кто же из вас умер, а кто сам не свой?

Старик со старухой тоже рассмеялись и ответили:

— Мы оба!!!!

И бросились на него.

4

Рома — такую.

…В одной пионерлагерной комнате стоял большой шкаф, и в нем кто-то жил. Кто — неизвестно, потому что никогда из шкафа не выходил, а только к себе звал. Зайдите, говорил, ко мне в шкаф, не бойтесь. Пионеры должны быть смелыми.

Но никто никогда к нему не заходил и вообще он очень надоел он со своими просьбами. Спать мешал, сил нет. Легли пионеры после отбоя, а он все завывает — придите ко мне да придите. Хоть голову подушкой накрывай.

Однажды пионер Коля не выдержал и забрался в шкаф. Пришел, так сказать. Откликнулся.

И пропал! Обыскали все вокруг, но так его и не нашли. Думали, что он достался маньякам, живущим рядышком на лесной полянке, но вроде нет, или что в столовой Колю пустили на мясные пирожки, но повара тоже все отрицали, даже немного обиделись.

Пожали все плечами и решили на всякий случай глянуть в шкафу. Вытащили его на улицу, разломали и обнаружили только обглоданные человеческие кости. Чьи они — неизвестно. То есть куда делся Коля — непонятно.

5

А вот рассказ Паши.

…Пионер Митя был хулиганом. Никакого сладу с ним. Убегал по ночам, мазал спящих зубной пастой, не посещал кружки, не ел молочный суп, дразнил водных роботов-головосчитателей. А как то раз нарушил дневной сон! Это уже совсем не лезло ни в какие ворота.

И вот однажды на вечерней линейке, перед опусканием государственного флага, к микрофону подошла полненькая тетя-замдиректор, и, обиженно надув губы, сказала:

— Пионер Митя ведет себя очень плохо. Не ходит на кружки и не спит после обеда. Его неоднократно предупреждали, но он не прислушался к голосу разума. Поэтому на педагогическом совете для поддержания дисциплины единогласно постановили: съесть пионера Митю.

Сразу прибежали роботы, схватили Митю и потащили на кухню, а тетя попросила не опаздывать на завтрак, к чаю будут аппетитные мясные пирожки.

6

Дальше был Дима.

…Когда пионер Ваня, приехав на лето в лагерь, пошел записываться на кружки, ему сказали — записывайся на любой, только не на биологический. Но Ваня не послушался и записался. Один-единственный пионер на весь поток.

Занятия вели вожатые-близнецы. Молодые, рыжие, веселые и странные. Похожие друг на друга настолько, что сами запутывались, кто из них кто. Глаза у них огромные, потому что увеличены толстыми стеклами очков. И еще эти вожатые много шутили, хотя даже не шутили, а просто смеялись ни с того, ни с сего. Сидят себе, сидят, о чем-то думают. Солидные такие, нахмуренные. И вдруг — "хахаха"! Вдвоем, одновременно. Громко и заразительно. Без причины. Посмеются минуту, за животы держась, и, как по команде, прекращают смех, снова делают серьезнонаучные лица. Ну что ж! Все близнецы странные, стоит ли обращать на это внимание.

Зато на занятиях скучать не приходилось. Капнешь жидкостью из пробирки на жучка, и у того — рраз, еще одна пара ножек за секунду появилась. Смешная наука биология!

Однажды близнецы Ване синхронно подмигнули и спросили — не хочет ли он спуститься в подземную лабораторию, там еще интереснее!

— Конечно, хочу! — воскликнул Ваня и пошел за быстро переглянувшимися близнецами.

А внизу — красота неописуемая! Колбочки, реторты, змеевики, все кипит, клокочет, булькает!

…Короче, вкололи исподтишка близнецы Ване усыпляющий препарат, и пока он спал, из его крови клона-двойника в огромной колбе вырастили. Теперь двойник вместо Вани в московскую школу ходит, учится на одни пятерки, учителя и родители счастливы. А сам Ваня остался в лаборатории на веки вечные, лежит невеселый, цепями к железной кушетке прикованный, и кровь для научных опытов из него через резиновые трубочки добывается.

7

Следующим выступил Артем.

Один вожатый носил длинные волосы. Даже удивительно — мужчина, вожатый, и с такими волосами. Сзади — почти до плеч. А в остальном — обычный, как все. Добрый, веселый, хотя и прикрикнуть может для поддержания дисциплины.

Пионеры гадали — почему у него такие длинные волосы? Но спросить стеснялись. А потом пионер Юра все-таки спросил:

— Владимир Васильевич, а почему у вас такие длинные волосы?

Тот улыбнулся, подмигнул:

— Заходи ко мне в комнату в двенадцать часов ночи, я все расскажу. Не бойся, ничего запрещенного мы с тобой не сделаем.

…Явился, значит, Юра в полночь к вожатому, а тот смотрит на него недоуменно, видать забыл, зачем звал.

— Владимир Васильевич, вы же обещали рассказать, почему у вас странная прическа.

— Да-да-да, — хлопнул себя по лбу Владимир Васильевич. — Какой я рассеянный! Иди ко мне, маленький пионер.

Подошел Юра, и вожатый спиной к нему повернулся, приподнял свои волосы, а под ними — батюшки! — второе лицо на затылке! Злое и клыкастое. Глаза — щелочки, кровью налитые, очень неприятные. Да, такое лицо лучше под волосами носить, никому не показывать.

— Ничего себе! — удивился Юра. — Прикольно!

Но второе лицо Владимира Васильевича не ответило и вцепилось зубами пионеру в горло.

8

После Темы — Алеша.

В одно прекрасное утро Денис нашел в темном чулане заброшенного лагерного домика большого паука. Он неподвижно висел в своей паутине и не обратил на Дениса никакого внимания. Туловище у паука было с грецкий орех.

Денис постоял, посмотрел, затем поймал муху и кинул ее пауку. Смешно перебирая ножками, тот подобрался к мухе, обернул ее в кокон и слопал.

— Интересно, — подумал вслух пионер, — а если он съест много мух, то, наверное, еще вырастет?

Наловил их Денис, бросил пауку и отправился на пляж. А когда через несколько дней опять пришел в чулан, то увидел, что, да, паук крепко вырос. Теперь он не с грецкий орех, а с апельсин!

— Ишь ты! — сказал Денис и снова наловил целую кучу мух.

Стал паук уже с дыню! Толстый такой, жирный. Мух как семечки лопает, на Дениса посматривает, еще, мол, давай.

— Однако, — удивился пионер и насобирал в саду всяких жучков и червячков.

…Никто не знает, сколько раз Денис кормил паука, потому что он пропал. И Денис пропал, и паук. Дениса, правда, вскоре нашли, но не очень его, а его мумию, замотанную в паутину и с высосанными внутренностями, паука же не было нигде. Приехавшие ученые сильно расстроились, поскольку никогда не встречали пауков-пионеропоедателей, но выражали надежду, что сей уникальный вид будет размножаться и не исчезнет от недостатка пищи.

9

А следующая история — уже моя. Я встал, откашлялся, налил в стакан воды из графина, выпил и рассказал о пионере Пете, который к концу третьей недели пребывания в лагере обнаружил, что в столовой очень хорошо кормят. Первое, второе, третье и компот. Особенно потрясающими были мясные блюда. И повара добрые-добрые, улыбаются, подмигивают, облизываются.

Все замечательно, если не обращать внимания на частые пропажи пионеров. Спрашивал Петя, куда его товарищи деваются, а в ответ неизменное — поехали домой. Ну ладно, разводил Петя руками и шел в столовую на четвертый за день ужин.

Но однажды вечером в пирожке с мясом Пете попался человеческий зуб с куском брекета. Удивился Петя. Вспомнил, что такие брекеты носил его лучший друг Толя, который вчера ночью якобы уехал домой, почему-то бросив все свои вещи.

Смутное подозрение мелькнуло в голове у Пети. Странно Толя поступил — сам уехал, а зубы оставил. Раньше он так не делал. Разве сложно взять зубы с собой?

Решил Петя узнать, что произошло. Зашел через служебный вход в столовую и к главному повару обратился:

— Скажите пожалуйста, а Толя уехал или из него вкусных пирожков с мясом понаделали?

Главный повар пожал плечами и сказал:

— Я не в курсе. Не слежу за этим, дел по горло. Зайди вон в ту дверь, там точно знают.

И указал на грязную дверь с номером шестьсот шестьдесят шесть.

Открыл дверь Петя, а за ней лестница вниз, в огромное закопченное помещение. Мрачноватое слегка. Электрического света нет, свечи да факелы зажжены, и залито оно кровью настолько, что поскользнуться элементарно, а в центре — огромная мясорубка, на манер обычной, но в тысячу раз больше.

Ручку ее повар трехметрового роста с усилием крутит. Странный такой, неулыбчивый, лицо черной шерстью заросло. Другие повара роста вроде человеческого, но халаты и у них окровавленные. Книга на столе валяется, зачитанная-замусоленная, своим названием немного настораживает — "Как вкусно приготовить советского пионера".

Спросил у них Петя — не известно им, что с Толей случилось? А ему ответили — мы всех по именам не знаем, нам некогда, мы целыми днями пирожки с мясом лепим. Если хочешь, залезь в мясорубку, посмотри, нет ли его там. Кивнул Петя, залез в мясорубку, и больше его не видели.

Домой, наверное, уехал. Даже пирожки не могли подсказать, ведь Петя брекетов не носил.

…Оценила публика мое выступление, поежилась, представила нашу столовую. И стрелка в приборе задрожала, качнулась до середины шкалы. Она у всех, кроме Родиона, показывала какие-то цифры, и Паша записывал их на бумагу, как судья заполняет карточки после раунда в боксерском поединке. Когда рассказы закончатся, будут подведены итоги и объявлен победитель. Надеюсь, им окажусь я. Нескромно, но история видела много нескромных личностей, так что потерпит, ей не привыкать.

Я считаю, что пионерские страшилки — серьезный литературный жанр, наравне с какими-нибудь комедиями и драмами, потому что в хорошей страшилке есть и комедия, и драма.

Из невыступавших остался только Глеб, но не думаю, что он расскажет что-то любопытное. Литература, знаете ли, не математика. Не его конек. Эх, насчет призов мы не договорились. Что-нибудь вкусненькое сегодня мне не помешало бы.

…Глеб обвел взглядом комнату, потер лоб и обреченно начал:

— Ок-коло п-пионерского лагеря н-находилась заб-брошенная секретная военная база…

Стрелка прибора сдвинулась с места и дошла до центра. Я ошалело вытаращился на нее. Как это? Что происходит?

Глеб продолжал рассказывать, уставившись взглядом в одну точку.

— П-пионеры п-подумали — а н-не сходить ли н-ночью на эту базу…

Стрелка отклонилась еще дальше.

— И п-пошли туда.

Стрелка дошла до красной зоны и принялась биться в ограничитель, как муха в оконное стекло.

10

Глеб замолчал и посмотрел на прибор. А я и Артем — друг на друга. Вот как побеждают на литературных конкурсах! Небось там тоже стоят приборы со стрелками, только побольше и покапризней. Выписывают премии тем, кто понравится их железному организму.

А наши соседи остались спокойны! Ну разве что у некоторых досада на лице, будто забыли о чем-то важном.

— Через реку от нашего лагеря на самом деле есть заброшенная военная база, — объяснил Миша. — Секретная, поэтому о ней все знают. Прибор посчитал рассказ правдой и перепугался.

— Подумаешь, база, — скривился Артем, — рядом с нашими домами тоже такая стоит. Ее уже всю облазили.

Но ребята дружно покачали головами и объяснили нам, что это не обычная заброшенная секретная база, обычных и у них на районе две штуки. Около лагеря что-то страшное, и называется оно — "Военная часть 51–17". Вроде когда-то базу принялись под землей расширять и нечаянно раскопали тоннели еще одной, совсем старой заброшенной военной базы. Такой древней, что ее даже на картах нет. Солдаты после раскопок начали сходить с ума, поэтому их перевели в другое место, а подземелье замуровали. Ну, как замуровали — спешили очень, поэтому все замуровали, а главный вход забыли, заходи, кто хочет. Однако никто не хочет.

— Сходили с ума солдаты? — переспросил я.

— Ага!

11

Во как! Заброшенная военная база, настоящая! Оттуда может удрать какое-нибудь чудовище, перешагнуть забор и пожаловать к нам! Аж мурашки по коже стометровку побежали.

Все это надо тщательно обмозговать. Но позже. Сейчас мы решили посидеть и поболтать, даже не вспомнив о том, что нужно подвести итоги конкурса. Впереди еще много каникульного времени, и отношения с соседями должны быть… добрососедскими. Как говорят дяди с пивной, мы сели поговорить за жизнь. Узнать побольше о людях, отделенных от нас лишь тонкой деревянной стеной летнего пионерского домика.

12

И мы узнали, что:

район, в котором они проживают, такой же, как наш, и тоже находится в лесу, но ближе к Москве, поэтому за несколько минут можно доехать до кинотеатра или парка с аттракционами;

их родители трудятся на "заводе светящихся лозунгов", только у Миши папа — водитель троллейбуса, а у Ромы мама — начальник капустной базы, поэтому она шутит, что нашла его в капусте, Миша до шести лет в это верил, а потом засомневался, но рассказывать о том, что случилось на самом деле, мама с папой не хотят, говорят "сам как-нибудь узнаешь";

в школе всем очень скучно, но деваться от нее некуда, после школы придется поступать в институт, не исключено, что и там будет невесело;

живые портреты дедушек-руководителей СССР тоже висят у них в школе и тоже любят пялиться на молоденьких уборщиц и студенток-практиканток, почему — непонятно;

несколько лет назад в районе построили большой спортивный комплекс, в котором работает куча секций, есть футбольное поле и даже плавательный бассейн;

Клуб космонавтики у них был, но закрылся, потому что никто его не посещал, а "танковый клуб" работает и процветает, но детей там нет, их вытеснили взрослые, рядом с ними неуютно, да и на стене в клубе висит плакат с надписью "танки детям не игрушки";

все до одного хотят стать какими-нибудь летчиками-моряками-космонавтами, однако понимают, что, вероятно, всю жизнь проработают, как и их родители, на лозунгосветящемся заводе;

Леша замечательно рисует, но это тайна, о которой никто не должен знать, а иначе он все лето будет разрисовывать стенгазету;

У Родиона тетя — тренер по парашютному спорту, и ему разрешили один раз прыгнуть с вышки;

Рома однажды чуть не утонул, Дима как-то заблудился в лесу и его нашли только ночью, а Пашу мама два года водила в музыкальную школу на пианино, но потом, к счастью, потеряла всякую надежду;

а также многое другое.

Мы тоже рассказали о себе. Конечно, о чердаке и любви к фантастике умолчали, тем более что книг, как выяснилось, наши новые знакомые читали ненамного больше школьной программы.

Но это мелочи. Неплохие у нас соседи. Повезло. Еще бы футболистов на какой-нибудь Северный полюс отправить.

Лишь одно нам с Артемом не понравилось… ну или как не понравилось… если относиться здраво, то это не могло не случиться. Глеб вышел в туалет, и нам посыпались вопросы — а кто он и почему такой странный. Когда просил сыграть с футболистами, так на него было страшно смотреть — лицо вспотевшее, глаз подергивается… Никто не говорит, что он плохой… но ведь странный!

Объяснили им, как смогли. Сказали, что Глеб — наш старый товарищ, мы его в обиду не дадим, и что в математике он разбирается, как профессор. Но с людьми ему тяжело, с этим не поспоришь.

Ребята пожали плечами, сказали, что ничего против него не имеют, но захотели узнать, что да почему. Вот и узнали. Тут Глеб вернулся, и тему сразу сменили.

Но я поймал взгляд. Не кого-то одного в комнате, а общий, коллективный — на нас смотрели люди, стены, потолок, даже ночь сверкнула глазами сквозь оконное стекло. И взгляд этот говорил — да вы все втроем странные. И останетесь такими навсегда.

Ну и пусть! Ты, ночь, тоже непонятная. Увидь себя в зеркале и убедись. Признайся самой себе. Не бойся.

А соседи… что тут скажешь. Они хорошие. С ними можно поговорить, обсудить страшилки, попросить их кое о чем. А большего и не надо. Для настоящей дружбы хватит и нас троих. Такие же отношения с другими у нас в школе и во дворе. Поэтому все хорошо. И даже прекрасно.

13

— Неужели правда военные сбежали оттого, что им страшно стало, — сказал я, когда мы возвратились к себе.

Артем махнул рукой.

— Миллион раз слышал такие россказни…

— Да, маловероятно, — согласился Глеб. — Н-нервных в военные не берут. Если только в часовые, им как раз нужно волноваться из-за каждого шороха. Вроде для этого и создают специальные психические роты.