Клуб космонавтики (СИ)

Глава 22 Светящийся кактус

1

Утром Глеб не помнил того, что случилось. Я осторожно поинтересовался, дескать, сон увидел какой-то, почему проснулся? А он с удивлением — о чем ты? И я сразу замолчал.

Дальше была линейка, зарядка и завтрак. И уборка. Ничего страшного в ней, и в школе моем полы и вытираем доску, но когда погода замечательная, светит солнце, а надо вениками поднимать пыль… Учителя говорят — "мы прививаем вам любовь к труду". Однако так наоборот прививаешься к нему отвращением. Или мы должны любить безропотно подчиняться?

Но это точно не любовь. Или я не разбираюсь в любви. Хотя о ней мне действительно мало что известно. Никаких книжек нет. Можно подумать, что в СССР любовь отсутствует. Полагаю, она все-таки есть, но информация засекречена.

Формула любви, наверное, хранится где-нибудь на секретной военной базе. В железном сейфе под охраной старшего прапорщика. Немолодого, толстого, лысого, с бегающими глазками и в кирзовых сапогах. Он знает о любви все.

Потом произошла еще одна неприятность. На линейке Артем мне сообщил:

— Кажется, нас прозвали ботаниками.

Не исключено, что он прав! Насмешливые взгляды и перешептывание я и сам с утра видел, хотя слов не разобрал. Что самое неприятное, девчонки тоже посмеивались.

Но почему именно ботаники? Что за ерунда? Футболисты придумали? Больше некому. М-да, жить с таким прозвищем нелегко. Особенно в пионерском лагере. Что-то надо менять. Выяснить, откуда растут ботанические ноги и вырвать их с корнем.

После полдника (который после послеобеденного сна), мы должны были идти проигрывать в футбол. Надо это прекращать… но что делать с Глебом? Раз он ночью так проснулся, значит, с ним не все в порядке. А если еще отказаться играть…

Мы сели на лавочку недалеко от столовой и тут же из-за кустов вынырнули футболисты. В полном составе, с мячом и улыбающимися рожами. Их капитан Виктор держал что-то за спиной. Похоже, они нас заметили и пришли целенаправленно к нам.

— Привет, ботаники! — громко сказал Виктор, и вся его команда расхохоталась. Как лошади заржали.

— Это почему мы ботаники?! — крикнул Артем. Он вскочил с лавки и чуть не бросился на них с кулаками.

— А кто же? На шахматный кружок записались? Записались! Все шахматисты — ботаники, поэтому вы тоже.

Вот оно как! Пылесосная победа оказалась пирровой. Мы с Артемом машинально посмотрели на Глеба, но тот сидел, будто его это не касалось.

— Сегодня, граждане ботаники, обойдемся без игры. Мы будем заниматься сами, нам не до вас. Но, чтоб не скучали, мы дарим вам этот прекрасный цветок!

Из-за спины Виктор достал кактус в глиняном горшке и поставил на лавочку.

— Заботьтесь о нем! Поливать кактусы — ваше призвание!

Футболисты опять расхохотались и страшно довольные наконец-то ушли.

2

— И куда его? — нарушил молчание Артем.

Глеб взял кактус в руки. Цветок (если его можно так назвать) — обычный, небольшой, зеленый, с иголками. Растущий из земли огурец. У нас в школе таких сотни, если не больше. Каждый подоконник — кусочек мексиканской пустыни. Сажают учителя кактусы, чтоб мы на окна не лазили. Метод действует слабо.

— Отнесу в к-комнату, — пробормотал Глеб и пошел с кактусом к домику. Мы уныло смотрели ему вслед.

— Сколько из-за него проблем, — сказал Артем, отведя взгляд в сторону.

— Ага, — согласился я, тоже стараясь не встречаться с ним глазами.

Мы замолчали. Всего на минуту, но большую. Так долго время в моей жизни еще не тянулось. Даже лифт в секретное метро быстрее ехал.

— Но он наш друг, — продолжил Артем.

— Да, — ответил я.

— Без нас он пропадет.

— Пропадет, — согласился я.

— Значит, будем дружить дальше.

— Конечно, будем.

…Скоро Глеб появился на дорожке. Он выглядел неожиданно довольным, улыбался и шел к нам чуть ли не подпрыгивая, быстрой счастливой походкой.

3

Вместо футбола мы пошли в кино. Напоминаю, что в одном из корпусов — кинотеатр. Не большой, но и не маленький. Средний. Человек двести в нем теоретически уместится, но сегодня занятыми оказались лишь два первых ряда. Одни мальчишки, девчонок нет из-за того, что фильм про мушкетеров. Драки, стрельбы, фехтование на шпагах. Женскому сердцу этого не понять. А противоположному — очень даже понятно. Не фантастика, но тоже недурно.

Нет, обманываю! Показывали непонятное. Точнее, намекали на него. Главная героиня целовалась с главным героем, потом они затушили свечку (и чем она им помешала?), а спустя некоторое время у них появился дети. И самое интересное, зрителю навязчиво намекалось на то, что дети родились в результате этих самых поцелуев! Честное пионерское!

Я, конечно, не специалист, но есть ощущение, что это неправда. Режиссер нарочно скрыл подлинный механизм явления, которое мне и моим друзьям неясно вообще. Погасил свет, образно выражаясь, на самом интересном месте. Испортил кино! Мог сделать шедевр, на который бы валом валил зритель, а вместо этого снял еще один неплохой, но банальный приключенческий фильм. Увы, я разочарован. И Артем с Глебом тоже. Все испытали схожекислые чувства. Дурят нашего брата, ох, дурят. Но спрашивать о причинноследственной связи поцелуев и увеличения численности населения не хочется. Подсознательно чувствуется какой-то подвох.

4

Дальше по графику шел пляж, и мы от графика не отклонились. А может, лучше бы отклонились, потому что на пляже получили дополнительный повод для расстройства.

Поначалу все шло прекрасно, плавали, купались, плескали водой в роботов-головосчитателей (у них есть защита от брызг и недолгого погружения в воду), встретили на берегу соседей по домику. Им оказалось по барабану наше нехорошее прозвище. Так и сказали — "не обращайте внимания на придурков". Отличная мысль! Артем, услышав ее, недовольно засопел, видимо, он планировал внимание обратить и размышлял над местью, но я с ними согласился. Интеллектуально мы футболистов превосходим, и это главное. Цивилизации нужны люди образованные, начитанные, думающие, а не те, которые днями напролет пинают мяч. Немыслим мир, в котором футболист, пусть даже известный, зарабатывает больше профессора химии, потому что такой мир просто безумен! Поставлен с ног на голову и долго на голове не простоит! Или вернется на ноги, или скатится в никуда. Земля круглая, и голова тоже. Круглое на круглом — очень неустойчиво.

Но как объяснить это девчонкам с нашего отряда, я пока не знаю. Или мне мерещится, но на пляже они вроде тоже насмешливо поглядывали. Стоит один раз выиграть в шахматы у пылесоса — и все, клеймо на всю жизнь?! А вообще, с научной точки зрения, термин "ботаник" оскорбителен или нет? Если да, то, боюсь, отговорки насчет необращения внимания помогут слабо. Нельзя разрешать оскорблять себя никому, даже тем, кто не читает книг и благодаря этому находится ниже на эволюционной лестнице. Ждать, пока он превратится в человека и извинится, можно долго.

А потом мы увидели Геннадия Семеновича. Он грустно сидел под деревьями. Совсем один. На песке, обхватив колени руками. Без рубашки, в синих штанах. Что с ним?

Наши соседи знали, в чем дело.

— Заработал выговор за музыку и фотки в своей комнате. Сам виноват, не умеет держать язык за зубами.

Сказали так и засмеялись.

— Вы считаете это правильным? — опешил я. — Если любишь то, что не нравится другим, надо прятаться?

— А как еще, — пожали плечами ребята, — иначе жди неприятностей.

Мне стало не по себе. И мне, и Глебу, и Артему. Разговаривать с соседями сразу расхотелось. И даже видеть их.

Мы пошли к Геннадию Семеновичу. Остановились в десятке метров около него и стоим. Он поначалу не замечал нас, потом слегка улыбнулся.

— Что случилось?

— Геннадий Семенович… — сказал я, — это не мы рассказали о музыке…

Он улыбнулся посильнее.

— Не волнуйтесь. Знаю, что не вы. Стукачей у нас в избытке. Хоть за валюту продавай. Так что… не страшно. Идите купайтесь.

5

Мы вернулись в домик, когда уже солнце зашло (задержались на улице, по счастью, нас никто не заметил). Я начал открывать дверь и понял, что комната освещена. Нет, не потому что забыли выключить свет, и не из окна фонарь. Светит другое. Неярко, таинственно-мягкозелено.

Я испугался, но дверь все-таки открыл. Открыл и остолбенел от удивления.

Светился кактус. Тот самый, подаренный футболистами. Будто маленькую лампочку внутрь вставили. Невероятно красиво. Комната стала волшебной, неземной.

— Здесь в кружке космонавтики б-был фосфорный раствор… случайно увидел. Он для растений не вреден, ч-читал в "Юном технике"…. — Глеб словно извинялся. — И я решил п-полить. Вдруг интересно п-получится.

— Класс, — пробормотал Артем. Вообще-то он не склонен к сентиментальности, но сейчас оказался потрясен не меньше меня.

Неожиданно из коридора донеслось:

— Эй, ботаники, загляните к нам!

Виктор — футболист. Это что еще за новость.

— Сами к нам идите, — крикнул Артем.

— Хватит по мелочам обижаться. Зайдите, расскажем кое-что.

— Некрасиво орать на весь дом, — сказал я, посмотрев на Глеба с Артемом. Они тоже ничего не понимали.

— Хорошо, — ответил Виктор, и через минуту показался у порога нашей комнаты. Демонстративно постучал в открытую дверь и сказал:

— Заходите в гости, приглашаю.

А потом увидел светящийся кактус.

— Это тот, который мы подарили? Ничего себе! Даже не хочется называть вас ботаниками. Круто поиздевались над цветком!

— Как-то ты странно заговорил, — удивился я.

— Приходите, не валяйте дурака.

Вот это поворот. Мячик, что ли, по голове вдарил и научил вежливости? Очень интересно.

Поэтому пришли.

Все футболисты были на месте. Выглядели они иначе, не так глупо и нагло, как во время игр. Словно маски сняли. Поздоровались, сказали, как кого зовут. Я от волнения ни одного имени не запомнил.

В комнате шесть кроватей и три шкафа. Все, как и везде. Однако на стенах — фотографии футболистов, наших и заграничных. Отличить советских от иноземных легко. У наших лица жесткие, напряженные, будто в штыковую бегут; иностранцы выглядят поспокойнее. Играют, а не воюют. Песню "эй, вратарь, готовься к бою" оценят вряд ли.

Да, интерьер прям как у Геннадия Семеновича, хотя у того висели фотки музыкантов, из-за которых он и получил нагоняй. А капиталистических футболистов, значит, вешать позволено. Они в СССР не запрещены. И правильно, иначе как их по телевизору показывать, когда те с нашей сборной играют? Закрывать черным квадратиком? Я однажды такое видел. В передаче "международная панорама" рассказывали, как одна тетя в Нью-Йорке на улицу голая зачем-то выскочила, но вместо тети на экране разгуливал темный квадратик. Так и здесь. Квадратик с мячом будет бегать, голы забивать? А потом в новостях — "в упорном матче сборная СССР уступила черным квадратикам со счетом три-ноль"?

А еще в глаза бросились дорогие вещи — всякие майки и кроссовки. Таких нет даже у Артема.

В стеклянном графине компот (в столовой разрешали брать его с собой), на тарелке — яблоки и печенья. Берите, угощайтесь, сказали нам. Может, хотят отравить?

— Мы не такие плохие, как кажемся, — торжественно сказал Виктор. — Но и вы почти не ботаники. Сила воли имеется. Уважуха! Зачем играли с нами, ведь шансов никаких?

Ни я, ни Артем, ни тем более Глеб не нашли, что на это ответить.

— А теперь самое главное. Вопрос, почему мы так себя вели. Да потому, что у нас своя философия!

Футболисты-философы! Обалдеть. Или все футболисты — философы, мы просто не знаем? Живут двойной жизнью, презирают толпу, ненавидят роскошь, прячутся после тренировок в темных подвалах и пишут, как француз Жан-Поль Сартр какое-нибудь "Бытие и ничто"?

— Тренер подсказал! Он офигенный! Дальний родственник Чапаева, но усы у него еще больше. Он учит не только мяч гонять, но и жизни, тем более, что жизнь похожа на игру. Не на игру в бисер — есть такая аристократическая игра, а на ту, в которую играют миллионы. Он говорит, что тот, кто хочет добиться успеха, должен быть волевым, жестким, даже жестоким. А что это значит?

Мы пожали плечами. Не знаем, что это означает по мнению их тренера.

— А это значит, что ты должен уметь быть жестким не только с собой, но и с другими. Не бояться их обидеть! Ты должен знать себе цену. Ставить себя выше остальных и не стесняться это показывать, не чувствуя вины! Почему? Да потому что неудачник сам выбрал свой путь! Не захотел стать сильным, а лишь сильные изменяют мир! Невозможно быть требовательным к себе и добреньким к другим.

— Вы тренировались на нас? — спросил я.

— Ну, типа того. Повторяю, жизнь — такая же игра, как футбол, хотя у футбола болельщиков больше. "Падающего подтолкни" — так говорит наш тренер. Великая фраза! Толкайся и на поле, и в жизни. Но вы нормальные ребята, пусть и немного странные. Заслужили уважение своей стойкостью. Матч закончен, можно поболтать с бывшим соперником.

Признаюсь, я растерялся. Очень хотелось возразить, но мысли текли сбивчиво и непонятно.

— И еще мы поняли, что вы не стукачи. Не докладчики. Мы таких ненавидим. Кто-то заложил нашего Семеныча начальству. А он нам нравится! Он не вредный! Вредных вожатых тут хватает. Поэтому расскажем кое-что только вам. Смотрите.

Он достал из шкафчика какой-то металлический лепесток — старый, бронзовый, позеленевший от времени. Такими в средние века перила украшали.

— Знаете, откуда он? Мы вчера ночью нашли его около моста. Да, того самого заколдованного. Перемахнули через забор, когда все уснули, и сходили к ручью. Страшновато, чего скрывать. Но так мы испытываем себя! Наш побег с лагеря — тоже тренировка. Рискованная, но мы справились! Никто так не сможет! Никто!

— Мы с-сможем, — вдруг сказал Глеб.

Все уставились на него.

— Вы? — усмехнулся Виктор? — Ну-ну. Учтите, там реально страшно. Вода урчит по камням, в темноте кажется, что кто-то разговаривает.

— Н-нет. Мы не пойдем к ручью. Ручей — ерунда. Мы сходим ночью на заб-брошенную военную б-базу и принесем что-нибудь оттуда.

…В пьесе Гоголя "Ревизор" в конце есть немая сцена. Там чиновники, узнав о приезде ревизора, замолчали и застыли. С нами случилось то же самое.

— Куда? — переспросил Виктор, — на базу?

— Да, — скромно произнес Глеб, словно говоря о походе в булочную.

Виктор посмотрел на нас с Артемом. И все футболисты вместе с ним. С подозрительностью переводили глаза с одного на другого, спрашивая взглядом, мол, Глеб ясно что сумасшедший, а вы такие же?

— Угу, хотим прогуляться на базу, — как бы между прочим сказал Артем, — сегодня-завтра, не знаю.

— Именно, — подтвердил и я. А что мне еще оставалось?!

— Вы понимаете, куда собираетесь? Вам рассказывали? — Виктор до сих пор не мог поверить услышанному.

— Рассказывали, — кивнул Артем, — поэтому и идем. Хотим посмотреть своими глазами на подземных мутантов.

— Ага. Н-нам очень инт-тересно.

— Вас съедят, — сказал потрясенный Виктор, и остальные футболисты поддакнули. — Съедят. Или просто сойдете с ума и останетесь бродить по коридорам до конца жизни. Это если повезет. Но вы шутите, я по глазам вижу. Зря, об этой шутке станет известно всему лагерю.

— Не, мы планируем за несколько часов туда и назад, — ответил Артем.

— Счастливо оставаться, — сказал я, и мы направились к двери.

6

— Глеб, а ты хорошо подумал, когда говорил про базу?! — спросил я. Зло спросил. Давно так ни с кем не разговаривал.

— Н-нет, — ответил Глеб и сел на свою кровать. — Н-не думал. Сымпровизировал. Зря сказал, да?

— Нам хана, — заверил Артем. — Полная. Такого тут никто никогда не обещал. Теперь над нами будет смеяться весь лагерь. Спрашивать, когда же мы наконец сходим в подземелья.

— Можем с-сегодня, — предложил Глеб. — Возьмем на пляже лодку и переплывем на другой б-берег.

— Ты всерьез? — в один голос закричали мы с Артемом.

— Д-да.

— А если нас там съедят?!

— Может, н-не съедят. Пока не сходим, не узнаем.

— Глеб, ты нормальный?! — взвился Артем.

Глеб посмотрел на него долгим взглядом и ответил:

— Нет.

И нам стало очень стыдно. Так стыдно, что захотелось куда-нибудь деться.

— Когда пойдем, — грустно спросил я.

— Сегодня, — вздохнул Артем. А потом взял себя в руки и бодро выпрямился. — Чем быстрее, тем лучше.

Он глянул на часы.

— Где-то в половину двенадцатого. Лагерь уже будет спать. Вернемся через пару часов. Если вернемся.