Клубничный блеф. Каван

Глава 46

Каван

Хочется назвать мою жизнь дерьмом. Вот вроде бы всё хорошо.

Рядом со мной любимая женщина, и скоро я стану полностью свободным от работы на семью Ноланов. Всё потихоньку стабилизировалось. Но Таллия от меня отстранилась. Я не знаю, что послужило причиной этому. Я признался ей в своих чувствах. Сказал ей, что люблю её, хочу быть вместе с ней всю свою жизнь. Но она не хочет. Я по глазам её вижу, что это не для неё. Точнее, я не её выбор. Словно она вынужденно живёт здесь со мной, пока не подвернётся иной удобный вариант. Конечно, Таллия на такое не способна. Она честная, искренняя и заботливая. Она чудесная.

Но что-то с ней не так. Да, психологическая травма, которую оставила после себя её мать, огромная, но и здесь дело не в ней.

Таллия смирилась с потерей матери и с тем, что она объявила свою ночь мёртвой. Дело во мне. В моих словах. В моей любви. Мне не следовало говорить этого, но слов не забрать, да и устал я бояться их. Таллия испугалась моей напористости. Она не верит мне и ждёт предательства с моей стороны. А я из кожи вон лезу. Моя боль вернулась. Я не могу спать рядом с Таллией, потому что кошмары вновь стали терзать меня, но они другие. Они горькие и полны печали. Я готовлюсь отпустить Таллию. Я уверен в том, что она не любит меня так, как люблю её я. Она испытывала ко мне влечение, интерес и, вероятно, влюблённость, но всё прошло. Таллия угасла, как и её чувства ко мне. Это чертовски дерьмово. Я снова нелюбимый.

— Таллия, ты готова? — стучусь в её спальню… Чёрт, даже спальня больше не наша, а только её. Мы живём словно соседи. Изредка разговариваем. Она со мной говорит куда меньше, чем раньше.

Старается не смотреть на меня. Она страдает и прячется от меня, а я уже не знаю, чем помочь. Ощущение, словно я убиваю её своей тьмой.

— Каван, всё в порядке?

Я моргаю несколько раз, пропустив слова Таллии. Натягиваю улыбку и киваю.

— Конечно, но я до сих пор не считаю встречу с Дариной хорошей идеей. Она сука и подохнет сукой, — фыркаю я.

— Прекрати. Родственников не выбирают.

— Но и не терпят.

— Каван, если ты не хочешь идти, то не пойдём, — злобно огрызается Таллия. И это странно. В последнее время она часто это делает. Огрызается, злится и даже уходит от меня, чтобы больше не разговаривать. Я не понимаю, что случилось. Когда я потерял её?

— Нет, мы пойдём, — с тяжёлым вздохом говорю я.

— Хорошо. Веди себя нормально с Дариной. Все совершают ошибки. Ты сам говорил, что тоже совершал их и просил у меня шанс всё исправить. Я дала тебе его, а ты своей сестре шанса дать не хочешь, — отчитывает она меня.

— Я дал ей их сотню, если не тысячу, — бубню я.

— Ты требуешь к себе иного отношения от других, но вот к людям относишься так, как сам считаешь правильным. Так нельзя. — Таллия даже не слышит меня. Чувствую, меня ждёт долгая поездка. Таллия никогда себя так не вела. Она агрессивно защищает Дарину сейчас.

Она агрессивно настроена ко мне. Она…

— Каван, ты, вообще, меня слушаешь? — возмущаясь, Таллия пихает локтем меня под ребро.

— Да, чёрт. — У неё острые локти, и это больно.

— Поэтому прояви к Дарине терпение. Вероятно, хотя бы одну семью мы сможем спасти.

Так вот в чём дело!

— Таллия, ты же не считаешь, что мы всех должны спасать, да?

Не все заслуживают спасения.

— Как не все? Чем ты отличаешься от бездомного? Или чем я отличаюсь от твоей сестры? Мы все созданы из плоти и крови. Я не говорю о тех, кому нравится убивать людей, насиловать детей и другие ужасы этого мира. Я говорю о тех, кому нужна помощь.

Думаю, что Дарине нужна твоя помощь. Некоторые люди созревают позже, чтобы понять, что им нужна помощь. И сейчас Дарина проявила свои лучшие качества.

Зря я начал этот разговор.

Молча завожу двигатель, пока Таллия читает мне лекцию о том, как важно давать шансы, и о другой чуши. Мне не нужна Дарина в моей жизни. Я знаю её лучше Таллии. Я просто знаю свою сестру.

Она дерьмо и всегда выберет дерьмо. Никакое спасение ей не нужно. Но я этого не говорю Таллии, иначе всё испорчу. Она расстроится, вероятно, расплачется, и мы точно никуда не доедем.

Поэтому я давлюсь своими словами внутри и проглатываю их, слушая Таллию.

— Может быть, Дарине нужно купить цветы?

— Зачем? — всё же повышаю голос. Она не заслужила даже камня с улицы!

— Так принято. И получать цветы приятно. Дарине будет приятно.

— Почему меня должно волновать, что ей будет приятно?

— Потому что она твоя сестра.

— Она сука!

— Каван!

— Сука и точка!

Таллия упрямо поджимает губы и отворачивается от меня к окну.

— Да что с тобой, а? Таллия, в чём, мать твою, твоя проблема? — всё же я не выдержал. Это дерьмово. — Почему ты так себя ведёшь?

Почему ты уходишь?

— Ты рехнулся, Каван? Я здесь. Сижу здесь и уж точно никуда не иду.

— Ты в голове своей уже ушла от меня! Что я сделал не так?

Не хочешь, чтобы я тебя любил? Да не буду я! Не буду! Всё!

Любовь — это тоже дерьмо! — злобно ударяю ладонью по рулю и выворачиваю его, криво паркуясь на улице. Плевать.

— Каван…

— Что Каван? Я был очень терпелив и ждал, когда ты со мной поговоришь. Я ждал и ждал. Но ты не говоришь со мной о том, что с тобой происходит. Я говорил с тобой. Рассказывал тебе всё о себе.

Я не понимаю, в какие игры ты решила поиграть со мной, Таллия.

От моих слов Таллия бледнеет, а её губы становятся серыми.

Чёрт! Чёрт!

— Прости, Каван. Прости. Я ужасно веду себя. Я… я не знаю, что со мной. Иногда хочется придушить тебя просто так. Иногда я ненавижу…

— Так уходи от меня, раз я настолько противен тебе! Уходи!

Но не трави меня! Блять, не трави меня! Я и так весь уже отравлен тобой! Мне не нужны твои извинения! Мне нужна честность! Я люблю тебя, мать твою, а ты меня нет! Я живу тобой, а ты уже ушла от меня! Так уходи по-настоящему! Уходи! — ору я, отчего Таллия вздрагивает и вжимается в дверцу машины.

— Ты мне не противен, Каван. Я себя ненавижу за всё. Ты никогда не был мне противен. Я… хорошо, я уйду. Хорошо, — она так тихо отвечает мне с этими огромными грустными глазами, что мне тошно.

Меня рвёт на части. Я мудак! Я тупой мудак!

— Таллия. — Тянусь рукой к ней, но она уже выскакивает из машины, сверкнув слезами в глазах.

— Таллия! — Я вылетаю за ней. Она быстро идёт по тротуару, пока я не хватаю её за руку. Разворачиваю к себе и вижу крупные капли слёз, стекающие по её щекам.

— Таллия, прости меня. Я весь на взводе. Я сорвался на тебе.

Не хочу, чтобы ты уходила. Я… Чёрт, я идиот. Я думаю, что ты больше не испытываешь ко мне никаких чувств. Это видно. Ты как-то отстранилась и перестала смотреть на меня. Я сделал свои выводы.

Скажи, что я не прав. Скажи, что я надумал себе всё это, — прошу её.

Её губы трясутся, и я вижу, что она хочет сказать мне: «Ты не выдумал. Так и есть». Она хочет соврать, но зачем?

— Ты… ты не прав, — на выдохе говорит всё же правду. Я вглядываюсь в её глаза, а в них столько боли. Почему? — Каван, ты мне так дорог. Ты мне дороже всех на свете. Ты моя мечта. Ты…

Каван, я…

— А вот и вы!

Таллия хотела сказать мне что-то важное, но возглас Дарины всё убил. Таллия быстро вытирает щёки и поворачивается к моей сестре, которая поджидала нас. Кафе за углом, но она явно очень ждала нас, раз появилась здесь. Я не доверяю ей. Я никогда не смогу доверять Дарине.

— У вас всё в порядке? Таллия, ты плачешь? — хмурится Дарина.

Фыркаю и закатываю глаза на такую откровенно фальшивую заботу. Это не в духе Дарины.

— Немного расчувствовалась. Рассказывала Кавану о прошлом.

Всё в порядке, — Таллия натягивает улыбку и кивает Дарине.

— Воспоминания так важны. Зачастую наше прошлое определяет настоящее. По своему опыту могу сказать, что ошибки порой убийственны, и за них нет прощения. Правда, братик? — ехидно поддевает меня Дарина. Неужели, только я вижу её сучью натуру?

— Пошла на хер, — цежу я.

— Каван, — возмущаясь, шипит на меня Таллия. — Ты обещал.

— Хорошо. Дарина, милая, не могла бы ты отправиться в самое тёмное и вонючее место в своём теле, устроить в нём засор и никогда оттуда не выбираться? — язвительно улыбаюсь я.

— Каван, — Таллия ударяет меня локтем под рёбра. Опять.

— Что? Я был вежлив. Не так ли, сестрёнка?

Таллия не может видеть злое выражение лица сестры, но я его вижу.

— Не важно. Ты не испортишь мне этот день. Для тебя же идиота стараюсь, — фыркнув, Дарина хватает Таллию под руку и тянет от меня. — Пойдём, Таллия, моему брату следует поучиться манерам, чтобы не спугнуть тебя.

— Иди на хер, — говорю себе под нос, чтобы Таллия не слышала.

Ничего, я потом поговорю снова с Дариной, и раз она не поняла в первый раз, поймёт сейчас. Убью эту суку.

Мы входим в кафе, и я замечаю, что никого больше нет.

— Я попросила, чтобы кафе было только для нас, потому что мы ждём гостей. Я решила, что будет классно, если мы все пообщаемся.

Таллия должна влиться в нашу компанию, — улыбается Дарина.

Таллия озадаченно оборачивается ко мне, и я перехватываю её руку. Буквально вырываю Таллию из лап Дарины и ставлю за собой.

— Что ты задумала? — сжимая кулаки, зло рычу на сестру.

— Ничего особенного. Встреча друзей, и только. Мы раньше так собирались. Почему бы и сейчас не собраться? — пожимает плечами Дарина. — И я хотела познакомить вас со своим парнем. Он сейчас приедет.

У Дарины не бывает парней. Какой бедняга попал в лапы этой суки?

— Тэлс?

Я оборачиваюсь, как и Таллия. В кафе входит друг Таллии.

— Ал, господи, ты что здесь делаешь? — смеётся Таллия и подходит к нему. Она обнимает его и целует в щёку.

— Ах, вот и мой милый мальчик, — тянет Дарина.

— Блять, я же тебя сейчас убью…

— Каван, хватит. Нельзя так. Ал, Дарина та девушка, о которой ты рассказывал?

— Да, Дарина моя девушка. А вы как с ней познакомились? — удивляется парень.

— Она сестра Кавана.

— Надо же, как тесен мир. Мы познакомились в баре, где мы с тобой работаем. Я тебе говорил об этом.

— Да, мы познакомились, и у нас закрутился такой крышесносящий роман. Да, милый? А ещё Ал был так озабочен состоянием своей лучшей подруги, что я даже немного приревновала. Потом я узнала, что это Таллия. Вот и решила, что будет здорово всем встретиться, — вставляет Дарина.

Входная дверь кафе хлопает, и я перевожу туда взгляд.

— Я не понимаю, какого чёрта мы здесь делаем? У нас были планы, — шипит Слэйн.

— Прекрати. Это просто дружеский обед. Привет всем. — Энрика тащит Слэйна ко всей нашей компании.

— Дарина. — Я дёргаюсь в сторону сестры, но она быстро прячется за Алом, а Таллия хватает меня за руку.

— Тебе не нравится вечеринка, братик? Это же в твою честь, — быстро говорит Дарина.

— Что здесь происходит? Почему мне никто о вечеринке не сказал? Ты сообщила, что мы встречаемся, чтобы пообедать с тобой и твоим парнем, Дарина, и обсудить кое-какие проблемы Кавана, а он здесь. Это крайне невежливо обсуждать человека при нём. Это не в твоём духе, — прищуривается Энрика.

— Ну, раз всем хочется узнать причину, по которой мы все собрались, то сейчас я передам на кухню, что мы готовы, и пусть они выносят основное блюдо, которое я заказала заранее, через пять минут, — произносит Дарина и быстро идёт на кухню, оставляя нас всех в шоке. Мало того, что со Слэйном наши отношения абсолютно исчерпали себя, так здесь ещё и тупой друг Таллии, как и она сама.

Это будет жуткий обед, потому что я уже готов драться со Слэйном, как и он со мной. Не помню, откуда у нас пошла такая ненависть друг к другу.

— Итак, всё готово, — Дарина хлопает в ладоши, и я дёргаю головой.

— В этом дерьме я участвовать не буду. Таллия, мы уходим.

— Подожди, братик, ты же пропустишь всё самое интересное.

— Дарина, мать твою, что ты задумала? Какого хрена ты собрала всех нас здесь, и что это за придурок? — Слэйн яростно толкает в плечо Ала, что тот пошатывается и отступает.

— Слэйн, где твои манеры? Прекрати. Ты ведёшь себя…

— Как злодей? Ты это хотела сказать, Энрика? Или теперь ты взяла на себя роль злодея? — перебивает Энрику Дарина.

— Что? — возмущается Энрика.

— А дело в том, что этот милый придурок, действительно, придурок. Было довольно легко его окрутить и узнать все тайны нашей маленькой и невинной Таллии.

Чувствую, как Таллия крепче сжимает мою руку, а Ал бледнеет.

— Мне с самого начала не понравилась эта девчонка. Она внезапно появилась и окрутила тебя, Каван, а ты, как тупой мудак, повёлся. Правда состоит в том, что тебя решили обмануть, предать и поиздеваться надо тобой. Вот они, — Дарина указывает на Слэйна и Энрику.

— Всем руководила Энрика, ведь теперь она взяла на себя тяжёлую роль злодея. Она так ненавидела тебя, Каван, что придумала план, чтобы ты и Слэйн больше никогда не дружили. Она поставила себе цель разрушить ваши отношения, и у неё получилось.

Посмотрите на себя сейчас, идиоты, вы перечеркнули свою долгую дружбу из-за каких-то шлюх.

— Тебе лучше представить доказательства, иначе ты труп, — рычит Слэйн.

— А у меня они есть. Выносите горячее! — громко говорит Дарина. Я поворачиваю голову к Таллии, а она вся бледная и напуганная.

— Что происходит? Ты понимаешь, о чём она говорит? — тихо спрашиваю её.

— Каван… я… я… нам нужно уйти. Она сумасшедшая, — всхлипывает Талия, и это правильное предложение. Я так и собираюсь поступить, потому что знал, что моя сестра сука, и точно ни о каком дружеском обеде не идёт и речи. Но как только я оборачиваюсь и вижу двух девушек, вышедших к нам, то смутно припоминаю их.

— Вот чёрт, — шипит Энрика.

Перевожу на неё взгляд и вижу, как она недовольно цокает языком.

— Итак, этих двоих ты сам утилизировал, а вот третья попала в яблочко, — Дарина показывает на Таллию. — Их всех наняла Энрика, вероятно, и Слэйн тоже участвовал в заговоре против тебя.

Но по моим выводам, Слэйн стал тупым мудаком, как и ты, Каван.

Всё это дело рук Энрики и её ручной собачки Таллии. Они сделали всё, чтобы отвлечь тебя, Каван, и навсегда избавить семью Ноланов, особенно Слэйна от тебя и этой навязчивой дружбы. Все чувства этой суки были фальшивыми. Она блефовала, Каван. Она актриса, которую нашла Энрика, чтобы уничтожить тебя и рассорить со всеми.

Я чувствую, как Таллия отпускает мою руку. Моя грудь горит, когда я смотрю в белое-белое лицо Таллии. Она не поднимает головы, словно, правда, виновата. Самое страшное, что я знаю — она виновата. Чёрт.