Клятва всадника ветра

Глава двадцать четвертая

Гарлана, решила Лиана, обладала ярко выраженным даром меткого описания.

"Намного хуже", чем это прозвучало по словам Эрлис, было именно так, как прошел ее первый день.

Эта мысль отняла едва ли не больше энергии, чем у нее было, когда она потащилась из кухни. Солнце село больше часа назад, но она встала по крайней мере за час до рассвета. И она не верила, что за весь день просидела больше пяти минут подряд. Ну, может быть, с Лэйнитой. Но все равно казалось, что она этого не сделала.

Вчерашний день был достаточно плохим, но сегодня был установлен новый рекорд.

Гарлана вчера днем водила Лиану по Кэйлате, как какой-то свежий экспонат в шоу уродов. Не то чтобы старшая дева войны обращалась с ней как с уродкой или делала что-то еще, но она делала все возможное, чтобы Лиана чувствовала себя желанной гостьей. Однако это не помешало Лиане понять, что это было не просто ее воображение, когда она думала, что другие глаза внимательно наблюдают за ней. Они с Гарланой оказались в пузыре трогательной тишины, окруженные людьми - почти все они были женщинами, хотя не более половины из них носили чари и ятху, - которые наблюдали за ними с почти пугающей интенсивностью.

Лиана, конечно, знала, откуда это взялось. Мэр Ялит облекла это в слова во время их беседы, но на самом деле она не нуждалась в том, чтобы мэр это делала. Конечно, само ее присутствие здесь, в Кэйлате, должно было рассматриваться как угроза. Она могла быть уверена, что родители и семья, из которой она сбежала, не будут осуждать ее действия против дев войны в целом или Кэйлаты в частности, но другие жители Кэйлаты никак не могли разделить ее уверенность. Они, должно быть, задавались вопросом, как ее решение приехать сюда повлияет на решения барона Теллиана, если дело, наконец, дойдет до выяснения отношений между ними и одним из его вассалов. И, по крайней мере, некоторые из них должны были задаваться вопросом, что могло заставить дочь человека, который, возможно, был самым могущественным дворянином во всем королевстве, бежать, чтобы присоединиться к ним. Зачем бы ей отказываться от богатства, престижа? Власть отца, чей ранг защитил бы ее от того, что заставило их бежать? Что он сделал с ней, что заставило ее сбежать от него? Что могло заставить ее так сильно ненавидеть его?

Ей хотелось развернуться и накричать на них. Сказать им, что они были неправы, беспокоясь о реакции ее отца, и глупцами, поверившими на мгновение, что он когда-либо причинил ей боль. Кричать, что она сбежала из Хиллгарда не потому, что ненавидела своих родителей, а потому, что очень их любила. Но это только ухудшило бы ситуацию - или убедило бы их, что она сумасшедшая. И поэтому, как и Гарлана, она притворилась, что не замечает их взглядов или перешептываний.

Она сомневалась, что ей удалось одурачить очень многих из них.

Ей определенно не удалось одурачить Гарлану. Ее наставница никогда напрямую не комментировала наблюдающие глаза, но она время от времени пользовалась возможностью повысить голос в разговоре с Лианой и "проговорилась" несколькими содержательными замечаниями о недалеких сплетницах из маленького городка и людях, которым нечем больше заняться в свободное время чем выставлять себя идиотами, глазея на других совершенно обычных людей или события. По крайней мере, некоторые из наблюдателей поняли не слишком тонкие намеки Гарланы и отправились искать другие занятия. Большинство из них этого не сделали, но Лиана оценила усилия другой молодой женщины.

Их первой остановкой была администрация, расположенная в ратуше, на противоположной стороне здания от офиса мэра Ялит. Лиана была немного удивлена тихой, упорядоченной эффективностью офиса. Она не должна была этого делать, сказала она себе, но оказалось, что, вопреки себе, на подсознательном уровне она впитала больше традиционного предубеждения против дев войны, чем думала. Вид аккуратных рядов картотечных шкафов, каждый ящик которых был аккуратно снабжен вкладками и заполнен папками или карточками для заметок, поразил ее.

Барон Теллиан был одним из самых прогрессивных представителей сотойской знати, и он только начал переход от старых, громоздких свитков, на которых "традиционно" хранились все важные документы. Для него это было неловкое предложение, учитывая, сколько оригинальных документов его семьи было на тех же самых старомодных свитках, но он был полон решимости изменить как можно больше своего делопроизводства и администрирования. Первоначальная идея пришла из империи Топора, как и многие административные реформы, но он осознал ее многочисленные преимущества, как только увидел их.

И все же Кэйлата, должно быть, завершила тот же процесс, который он только начинал, по крайней мере, несколько лет назад. Лиана никогда не ожидала этого. С другой стороны, напомнила она себе, у Кэйлаты было гораздо меньше записей, и она несла гораздо меньшую административную нагрузку, чем обязанности ее отца. Без сомнения, такому маленькому городку с такой крошечной юрисдикцией было значительно легче осуществить переход.

Она была просто немного шокирована тем, как злобно она сказала себе это. Сила ее потребности "защищать" своего отца, очерняя любого, кто выполнил подобную задачу раньше, чем он, поразила ее. Это также заставило ее почувствовать себя более чем немного пристыженной за себя, но ей удалось избавиться от этих эмоций к тому времени, когда Гарлана вытащила ее перед Далтис Халлафрессой, городским администратором.

- Нет, не мэр, - хрипло сообщила ей Далтис. Лиана моргнула, удивленная ответом администратора на вопрос, который она не задавала. Далтис, грузная женщина лет тридцати-сорока с небольшим, с седеющими каштановыми волосами, одарила ее усталой, но в то же время заговорщической улыбкой.

- Мэр Ялит имеет честь и сомнительное удовольствие руководить Кэйлатой, - объяснила Далтис. - Я только управляю им. Вы могли бы думать об этом так, как если бы она была, скажем, бароном, а я была ее сенешалем. - Ее карие глаза весело блеснули при виде выражения лица Лианы. - Другими словами, она должна взять на себя всю политическую головную боль, а я должна заниматься повседневными делами по реализации политики. В этом есть смысл?

- Э-э, да-да, мэм, так и есть.

- Никаких "мэм", моя девочка, - сказала ей Далтис, слегка нахмурившись. - Мы так друг с другом не разговариваем, и мы тоже не кланяемся и не расшаркиваемся. Названия должностей или данные имена - или воинские звания для стражи - отлично подходят для любой девы войны, - почти прорычала она.

- Да, мэ... - Лиана покраснела, но ей также удалось вовремя остановиться, и Далтис фыркнула.

- Я не пытаюсь откусить тебе голову, Лиана, - сказала она более мягко. - На самом деле, тот факт, что ты - имея в виду, как поняла Лиана, "кого-то из вашего окружения", хотя Далтис была слишком тактична, чтобы выразить это в таких словах - считаешь, что мы, неисправимые девы войны, заслуживаем, чтобы к нам обращались вежливо, просто указывает на то, что ты была хорошо воспитана. Но лучше всего с самого начала выработать правильные привычки мышления, тебе не кажется?

- Да, администратор Далтис.

- Хорошо! Я всегда могу определить самых умных. Они единственные, кто согласен со мной! - Далтис усмехнулась, и Лиана улыбнулась ей.

- Ладно, ладно, - сказала тогда Далтис, открывая огромную бухгалтерскую книгу и хмуро просматривая страницы. - Нам нужно найти тебе комнату.

- Прости меня, Далтис, - сказал Гарлана.

- Да? - Далтис посмотрела вверх, поверх верхнего края гроссбуха, чтобы пронзить Гарлану своим острым взглядом.

- По крайней мере, сейчас Эрлис хотела бы, чтобы Лиана жила рядом со мной. Я ее назначенный наставник, и поскольку она здесь на испытательном сроке, ну...

Она пожала плечами, и Далтис кивнула, сначала медленно, потом быстрее.

- В этом есть смысл, - согласилась она и снова посмотрела в свой гроссбух, перелистывая страницы. Затем она остановилась и изучила колонку записей. - У меня есть одна комната - технически она двухместная, но сейчас в ней больше никого нет - через три двери по коридору от твоей, Гарлана, - сказала она через мгновение. - Это достаточно близко?

- Это будет прекрасно! - согласилась Гарлана, и Далтис оглянулась на Лиану.

- Большинство людей в Кэйлате владеют собственным жильем или снимают его, как и в любом другом городе, - объяснила она, - но любая дева войны имеет право по уставу на один полный год бесплатного жилья и питания, когда она впервые присоединяется к нам. Для кого-то вроде тебя, Лиана, кто сначала должен пройти испытательный срок, он продлевается до полутора лет. И мы также стараемся заботиться о наших собственных людях, если они оказываются не в состоянии оплатить свой собственный путь, конечно, не по своей вине. - Она пожала плечами. - Во всяком случае, в городе есть несколько общежитий, где предоставляется это бесплатное жилье. Кроме того, мы сдаем комнаты в общежитиях по, как мне нравится думать, очень разумным ценам для дев войны, которые использовали свои свободные месяцы. Это то, чем Гарлана занимается уже несколько лет.

Лиана кивнула в знак благодарности за объяснение, а Далтис усмехнулась.

- Не испытывай особой благодарности за свой номер, пока не увидишь его, - посоветовала ей администратор. - Он подходящий, но не так уж и огромный. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, тот факт, что мы предоставляем тебе двухместный номер без соседки по комнате, как правило, несколько компенсирует это. Но каким бы "бесплатным" это ни было технически, я уверяю тебя, что ты выполнишь более чем достаточно работы, чтобы компенсировать нам нашу щедрость.

- Понимаю... Далтис, - сказала Лиана с кривой улыбкой.

- Что ж, - сказала Далтис с медленной улыбкой, - если ты не понимаешь этого сейчас, то поймешь после своей первой ночи работы в столовой!

Она снова усмехнулась, затем нашла ключ от новой комнаты Лианы и выставила обеих молодых женщин из своего кабинета.

Следующей остановкой было ведение домашнего хозяйства.

Эрмат Балкарафресса, носившая титул экономки, не была похожа ни на одну "экономку", которую Лиана когда-либо встречала. Лиана довольно сильно сомневалась, что Эрмат много лет занималась физическим трудом, потому что у нее был административный титул, как и у Далтис. "Ведение домашнего хозяйства", по-видимому, было одним из крупных муниципальных подразделений Кэйлаты, отвечавшим за широкий спектр работ по техническому обслуживанию, уборке и сервисному обслуживанию, включая столовую.

Было очевидно, что Эрмат эффективно выполняла свои обязанности, но Лиана не смогла проникнуться к ней такой теплотой, как к Далтис. Физически Эрмат во многих отношениях была полной противоположностью городскому администратору. Она была намного старше, с такими белыми волосами, что, вероятно, было больно смотреть под прямыми солнечными лучами, и худая, как жердь. У нее также были острые черты лица и такой же острый язычок, в котором было мало скрытого юмора Далтис.

- Итак, ты та самая, - сказала она, как только Гарлана доставила Лиану в ее офис.

Лиана, очевидно, выглядела более ошеломленной, чем хотела, и Эрмат рассмеялась. Это больше походило на кудахтанье, чем на смех, особенно по сравнению с теплым смешком Далтис.

- С которой началась вся суета, девочка! - сказала ей экономка. - Лиллинара! Такого ажиотажа по поводу новой кандидатки не было... ну, сколько я себя помню! - Она снова захихикала. - Это ударит по этому ублюдку Трайсу прямо там, где он живет. Даже на минуту не думай, что этого не будет!

Лиана не имела ни малейшего представления о том, как реагировать, поэтому она наблюдала за Гарланой краем глаза и поняла намек на отсутствие выражения у своей наставницы. Поскольку она была единственной, кто на самом деле разговаривал с Эрмат (или, по крайней мере, с кем разговаривала Эрмат), она довольствовалась вежливым кивком и говорила как можно меньше в ответ на комментарии и вопросы экономки. На самом деле это заняло не так уж много времени, но казалось, что гораздо больше, прежде чем они вышли из офиса Эрмат с необходимыми ваучерами на постельное белье, полотенца, мочалки и одежду на год, которые устав города обязывал предоставлять любой новой деве войны.

По крайней мере, Лиана выросла, привыкнув к тому, что ее мерили, тыкали и подталкивали портнихи и швеи. Это помогло на их следующей остановке, когда Гарлана передала ее в руки Джоланы Эрматфрессы.

По лицу Джоланы было бы очевидно, что она дочь экономки, даже без указания на имя ее матери. Но она была более чем наполовину моложе своей матери, и яркий, с чувством юмора ум, скрывавшийся в ее глазах, удивительно смягчал ее резкие черты. Лиана была благодарна за разницу между матерью и дочерью, когда Джолана обсуждала ее потребности в гардеробе с жизнерадостным прагматизмом, который распространился на такие вещи, как выбор месячного цикла, а оттуда на проповеди о сексе, методах контрацепции и молодых женщинах, впервые оказавшихся вдали от бдительных семей, даже когда она деловито снимала мерки. Ее, казалось, сильно позабавили очевидные оговорки Лианы по поводу чари и ятху, которые она должна была носить, но она также сжалилась над ней.

- О, ради Лиллинары, от тебя не ожидают, что ты будешь носить их все время, Лиана, - ругала она. - Я знаю, знаю! Скандально - просто скандально!- пока ты к ним не привыкнешь. Но ты обнаружишь, что они более практичны, чем ты могла бы подумать прямо сейчас. И когда ты не должна носить "форму" для физических тренировок или какой-то тяжелой работы, ты можешь носить все, что захочешь. На самом деле, мы действительно предоставим тебе по паре брюк и рубашек или халатов тех цветов, которые ты предпочитаешь. И как только ты найдешь способ заработать кормак здесь или там - а все наши девушки рано или поздно делают это, не так ли, Гарлана? - ты можешь потратить их на все, что захочешь. Включая что-нибудь приятное для ношения. Может, мы и девы войны, но мы тоже все еще женщины. Поверь мне, здесь, в Кэйлате, всегда есть рынок для красоток того или иного сорта!

Гарлана с энтузиазмом кивнула в знак согласия, а Лиана улыбнулась. Затем Джолана собрала свои набросанные заметки о размерах и потребностях Лианы.

- Ты высокая, - заметила она. - Хорошо, что чари и ятху довольно легко подходят друг другу! - Она покачала головой. - Самая большая проблема будет в том, чтобы зашнуровать ятху достаточно туго, пока ты не заполнишься, девочка! По крайней мере, поднять чари не будет проблемой. В вашей семье есть хорошие производители?

Примерно в этот момент Лиана снова приобрела интересный оттенок красного, и Джолана рассмеялась.

- Не обращай на меня никакого внимания, Лиана - никто другой не обращает, это точно! Просто беги сейчас. У меня будет для тебя кое-что, в чем ты сможешь встретиться с Эрлис завтра утром.

Она сделала размашистые движения обеими руками, и Гарлана с Лианой поспешно убежали.

Лиана была поражена, когда они вышли из кабинета Джоланы и обнаружили, что солнце уже село. Но ее удивление быстро исчезло, когда она поняла, насколько устала. Они с Керитой усердно скакали все утро, чтобы добраться до Кэйлаты, и она не переставала двигаться с того момента, как спешилась здесь. Ничто из этого даже не учитывало явный эмоциональный стресс от всего, через что она прошла за последние двенадцать часов или около того. "Измотанная" было бледным способом описать ее физическое состояние, и ей хотелось плакать от полного изнеможения, когда она поняла, что ей и Гарлане все еще нужно перетащить постельное белье в отведенную ей комнату и застелить постель, прежде чем она сможет упасть в нее.

Позже она пришла к выводу, что Гарлана точно знала, что она чувствовала, но ее наставница не позволила никаким признакам этого осознания повлиять на ее голос или манеры. Она быстро продвигалась вперед, просто предполагая, что Лиана будет продолжать идти рядом с ней, и поскольку Гарлана предположила это, Лиана обнаружила, что у нее нет выбора, кроме как оправдать ожидания своей наставницы.

Каким-то образом ей удалось - с гораздо большей помощью Гарланы, чем, как она подозревала, должен был предоставить "наставник", - более или менее подготовить свою комнату к заселению. Но потом Гарлана отказалась позволить ей рухнуть на тонкий жесткий матрас самой узкой кровати, на которой она когда-либо собиралась спать. Вместо этого она провела невероятно уставшую Лиану в обеденный зал, усадила ее на одну из скамеек и заставила одного из кухонных работников разогреть огромную миску густого, вкусного овощного супа, несмотря на поздний час. Лиана никогда в жизни не пробовала ничего более восхитительного... Она только жалела, что не проснулась достаточно, чтобы вспомнить это позже.

На следующее утро дела не стали лучше.

Гарлана оказалась одним из тех отвратительных людей, которые становились яркими и жизнерадостными, как только вставали с постели. Лиана ничего не имела против утра, но обычно предпочитала, по крайней мере, позволить солнцу взойти раньше нее. Гарлана, однако, подняла ее с постели за час до восхода солнца - и не с приветственной чашкой горячего какао, которую принесла бы ей Марта, - и помогла ей надеть новую одежду, которую одна из приспешниц Джоланы оставила ночью у двери Лианы.

Лиана обнаружила, что существует большая разница между тем, чтобы увидеть чари и ятху на ком-то другом или даже беспокоиться о том, как они будут смотреться на ней, и тем, чтобы на самом деле оказаться одетой - если это не слишком сильно сказано - в них впервые. Она была уверена, что вот-вот выпадет обратно из них! И, несмотря на тот факт, что она была гораздо менее щедро одарена природой, чем Гарлана, она была потрясена объемом ложбинки, которая обнаружилась, как только ятху был плотно - очень плотно - прилажен на место. Если его предназначение состояло в том, чтобы поддерживать ее грудь во время физических нагрузок, то он превосходно подходил для этой работы, решила она. На самом деле, она скорее думала, что один из стальных нагрудников ее отца должен был быть более гибким. Она была не совсем уверена, как что-то может быть одновременно таким сдерживающим и таким унизительно откровенным, но ятху справился просто отлично.

Не то чтобы чари был лучше! То, что в нем были видны ноги, было достаточно плохо, и она сделала твердую мысленную пометку быть очень осторожной, когда садилась в нем. Но она также не осознавала, насколько низко он сидит на бедрах, и идея выставить свой пупок на всеобщее обозрение не очень подходила девушке, которая была дочерью барона Балтара. Что касается того, как отреагировала бы на это зрелище ее мать...!

И в них было холодно! Самое меньшее, что они могли сделать, это снабдить ее обувью, жалобно подумала она, когда Гарлана вывела ее в ветреную предрассветную тьму. Она судорожно вздрогнула, когда холодный ветерок пощипал всю эту удобно открытую кожу, но это было не более чем незначительным неудобством по сравнению с мокрой, грязной, иногда усыпанной гравием землей под ее босыми ногами.

- У меня замерзли ноги! - прошептала она Гарлане.

- Ха! Только твои ноги? - Гарлана рассмеялась. - Милая, я приехала в Кэйлату в начале зимы. Я отморозила свою милую молодую задницу - не говоря уже о чем-то более высоком!

- Ты должна была бы упомянуть об этом! - Лиана застонала, потянувшись вниз, чтобы бесполезно потянуть за подол своего чари, когда его задрал очередной холодный ветерок. Она привыкла к длинным юбкам или брюкам, и холодные поцелуи предрассветного ветра в тех местах, куда он не должен был целовать, заставили ее отчаянно пожалеть, что она не надела их сейчас.

- О, перестань ныть! - веселое фырканье Гарланы лишило слова всякой обиды. - Держу пари, у тебя там еще даже сосулек нет!

- Нет, но они хорошо формируются. И почему я даже не могу надеть обувь? - Лиана застонала, слишком несчастная, по крайней мере на данный момент, чтобы вспомнить о своей аристократической гордости.

- Все, что тебя не убьет, только сделает сильнее, - ответила Гарлана со странно сочувственным смешком. - Во всяком случае, так они мне сказали! И даже если бы это было неправдой, это вопрос традиции. - Она пожала плечами. - Лично я всегда считала, что это просто наш способ доказать, насколько мы круче простых мужчин.

- Я бы предпочла иметь теплые ноги и позволить им насмехаться надо мной за слабость, - пробормотала Лиана в ответ.

- Тише! - сказала Гарлана, и Лиана, подняв глаза, обнаружила, что они только что присоединились по меньшей мере к сорока или пятидесяти другим девам войны.

Сначала она предположила, что обязательная утренняя гимнастика для всех должна быть частью той же причудливой, самоуничижительной философии, которая лишила ее обуви. Она, конечно, не могла придумать никакой другой причины, по которой так много женщин всех возрастов - она даже видела Далтис и Джолану среди них - стояли полуголыми и босиком на ледяном предрассветном ветру! Ей потребовалось несколько минут дрожащего прослушивания обрывков других разговоров, чтобы обнаружить, что большинство из них предпочли быть там. Что они действительно наслаждались этими "оживленными" утренними совместными тренировками.

В тот момент Лиана начала серьезно рассматривать возможность того, что все те, кто настаивал на том, что любая женщина должна быть сумасшедшей, чтобы стать девой войны, были правы.

К сожалению, в отличие от сумасшедших, которые оказались там добровольно, у Лианы не было выбора. Как и, как она обнаружила, у Гарланы. Казалось, это не особенно беспокоило другую молодую женщину, но как от "наставницы" Лианы, от нее ожидали, что она будет подавать пример. Лиана подозревала, что это сильно обеспокоило бы ее, если бы они поменялись ролями.

Она все еще стояла там, дрожа и печально оглядываясь в сером полумраке, когда энергично подбежали Эрлис и другая, более молодая, дева войны с каштановыми волосами. У Эрлис был свисток, в который она немедленно начала дуть с возмутительной энергией, и таким образом началось то, что, вполне возможно, было самым отвратительным утром в жизни Лианы Хэйнатафрессы.

Лиана всегда была активной девушкой. Она ездила верхом практически каждый день своей жизни, с тех пор как научилась ходить. Она была энергичной туристкой, и ей и ее служанкам нравилось плавать - по крайней мере, когда вода была достаточно теплой, чтобы они не посинели в тот момент, когда прыгали в нее. Но она никогда особенно не интересовалась физическими упражнениями ради самих упражнений. Для нее физические нагрузки были способом добраться из одной точки в другую или второстепенной платой за то, чтобы делать то, что ей нравилось.

Эрлис, очевидно, исходила из совершенно другой традиции. Это был первый раз, когда Лиана столкнулась с тщательно спланированным режимом упражнений, и она возненавидела его. И не только потому, что ей было холодно, несчастно и голодно. Лиана привыкла быть успешной в том, что она делала. Она определенно не привыкла быть неуклюжей или неумелой, и она чувствовала и то, и другое, когда пыталась подражать окружавшим ее девам войны.

Это длилось, казалось, целую вечность, но оказалось, что этого было достаточно, чтобы подготовить ее к еще более унизительному опыту. По крайней мере, физические нагрузки согрели ее, а также расслабили мышцы. Что было удачно, поскольку Эрлис и женщина с каштановыми волосами, которая оказалась Рэвлан Тригафрессой, нагрянули к ней для обещанной "оценки ее общих физических навыков".

К тому времени, когда их экзамен - наконец-то - подошел к концу, Лиана пришла к выводу, что у нее нет "общих физических навыков". Она сделала все, что могла, и, по крайней мере, ее экзаменаторы сохраняли серьезный, беспристрастный вид, когда она стремилась удовлетворить их требования. Но для нее было очевидно, что ее жизнь в качестве праздной аристократки оставила ее прискорбно недостаточно оснащенной физическими навыками, необходимыми деве войны. Единственной областью, в которой она чувствовала, что выступила с чем-то, приближающимся к адекватности, были спринты, которые они от нее требовали. Она предположила, что и на более длинных дистанциях справилась, по крайней мере, наполовину адекватно, но это было лучшее, что она могла сказать.

По крайней мере, в конце концов они отпустили ее и позволили ей, пошатываясь, побрести под руководством Гарланы, прихрамывая своими покрытыми синяками босыми ногами, в столовую на завтрак. Дома, в Балтаре, Лиана обычно обходилась горячим какао или чаем, одним-двумя круассанами, маслом, возможно, медом и несколькими кусочками фруктов, когда это было в сезон. Но здесь, в Кэйлате, она поймала себя на том, что поглощает третью огромную миску каши с медом, а затем задается вопросом, где бы ей найти еще немного каши на десерт. К ее изумлению, она действительно снова почувствовала себя почти человеком, когда закончила.

Однако ее облегчение было кратковременным. Они дали ей полчаса или около того, чтобы позавтракать, а затем Гарлана - эта предательница, которую она считала своим другом, - увела ее, чтобы встретиться с Рэвлан-сотницей в тренировочном зале. Единственным настоящим благословением было то, что там не было никого, кроме Гарланы и Рэвлан, кто мог бы засвидетельствовать ее новую неадекватность.

На самом деле это была не ее вина, и она это знала. Ее никогда не учили обращаться с луком, хотя она была превосходным стрелком из легких арбалетов, с помощью которых знатные женщины Сотойи охотились на птиц и мелкую дичь. И каким бы радикальным ни был Теллиан Боумастер, ему бы никогда не пришло в голову обучать свою дочь фехтованию или самому эффективному способу вспороть чей-то живот кинжалом. И, если уж на то пошло, ему никогда не приходило в голову учить своего единственного ребенка тонкостям использования удавки, метания ножа или звездочек.

Ее способности, когда дело доходило до рукопашного боя без оружия, были еще более примитивными - чтобы не сказать смешными, - чем ее неуклюжие попытки с различным деревянным тренировочным оружием, которым снабдила ее Рэвлан. Единственное, что Лиана смогла сказать с некоторой жалкой гордостью по прошествии двух с половиной изнурительных часов, было то, что она никогда не переставала пытаться. Ее усилия могли бы просто продемонстрировать, что она была примерно так же опасна для другого человека, как новорожденный котенок, но, по крайней мере, она пыталась. И, с горечью подумала она, в доказательство этого у нее тоже были синяки, разбитый нос и распухшая губа.

Она заковыляла в столовую, все еще в сопровождении Гарланы, как раз к обеду. В котором, как она обнаружила, нуждалась по крайней мере так же сильно, как в завтраке. Она с аппетитом расправилась с тремя порциями картофеля с маслом, печеной фасолью и жареным цыпленком и с тоской размышляла, осмелится ли попросить четвертую порцию картофеля, когда к ней и Гарлане подошла моложавая женщина в аккуратном сером платье.

- Лиана?

- Да? - Лиана с подозрением подняла взгляд от своей почти пустой тарелки, все еще сжимая в руке ложку, и что-то в выражении ее лица заставило другую женщину улыбнуться.

- Я Лэйнита, - сказала она.

- О. - Лиана опустила ложку. - Архивариус?

- Это один из способов выразить это, - согласилась Лэйнита. - Лично я предпочитаю "библиотекарь", но, полагаю, в наши дни архивариус больше подходит для моих обязанностей. - Она поморщилась. - Однако я также являюсь директором нашей городской школы здесь, в Кэйлате.

- О, - сказала Лиана тоном, который, как она запоздало поняла, можно было бы охарактеризовать как не слишком восторженный.

- Я вижу, у тебя был... интересный день, - заметила Лэйнита, ее голос странно дрожал, хотя она пыталась не улыбаться. - Постараюсь не усложнять тебе жизнь больше, чем это необходимо. Но мне действительно нужно получить некоторое представление о твоих академических способностях.

Лиана была на грани того, чтобы спросить ее почему, но вовремя подавила этот вопрос. Она не сомневалась, что найдет ответ, возможно, раньше, чем хотела.

- Если ты закончила есть, - продолжила Лэйнита тоном, который, несмотря на всю свою вежливость, сообщил Лиане, что она закончила есть, - почему бы тебе - и Гарлане, конечно, - не пойти со мной? Это не должно занять больше двух-трех часов.

- Конечно, - ответила Лиана лишь с оттенком мрачности. Затем она отложила ложку, с сожалением похлопала по ней и последовала за Лэйнитой из столовой.

Лэйнита была почти права. На самом деле, по ее оценке, необходимого времени не хватило всего на час. К концу экзамена Лиана чувствовала себя такой же измотанной морально, как и физически, но, по крайней мере, на этот раз она была достаточно уверена в том, что хорошо справилась. Ее отец, возможно, и не видел никакой причины учить ее отрубать головы врагам, но он и ее мать оба активно помогали и подстрекали ее к интеллектуальному любопытству, которое другие аристократы, возможно, сочли бы самым неподобающим в простой дочери. Лиана говорила на шести языках - на четырех из них свободно - и умела читать и писать еще на двух. У нее было потрясающее образование в области географии, истории и литературы, а также практические познания в политике - по крайней мере, в том виде, в каком они практиковались на самом высоком уровне королевства, - что было совершенно поразительно для любого человека ее возраста, и особенно для дочери.

На самом деле, главная причина, по которой первоначальная оценка времени Лэйниты оказалась чрезмерно оптимистичной, заключалась в том, что архивариус / преподаватель стала слишком заинтересована в обсуждении вопросов с объектом ее экзамена. В конце концов, она отослала Лиану обратно в столовую с Гарланой, предупредив, что намерена каждый день просить у Лианы хотя бы час или два времени в качестве помощника преподавателя.

Любое искушение по поводу опухшей головы, которое Лиана могла бы забрать с собой, испарилось, как снег летом, когда они с Гарланой опоздали почти на двадцать минут к ее смене на кухне. Оправдание, что Лэйнита задержала ее дольше, чем ожидалось, на удивление мало помогло успокоить гнев главной поварихи, как и тот факт, что Лиана фактически вообще не умела готовить. Это была не совсем вина Лианы, но ей не хотелось объяснять, что она не приобрела эти навыки, потому что ее родители нанимали других для выполнения этой черной работы. Отчасти потому, что у нее было острое подозрение, что повар не очень хорошо отреагировал бы на предположение, что ее собственные навыки были "черными". Но еще больше потому, что Лиана согласилась, что пришло время ей приобрести их.

Эта готовность копать до конца - с энтузиазмом, хотя и неумело, - сделала свое дело. Она задавалась вопросом, не была ли, возможно, часть колючести кухарки результатом ожидания, что кто-то, кто был так благородно рожден, отмахнулся бы от возложенных на нее обязанностей как от недостойных ее. Казалось, что некоторые из других дев войны, назначенных в рабочую бригаду Лианы, лелеяли некоторые из тех же подозрений, но если они и были, их сомнения быстро растаяли, когда она прониклась готовностью. Из-за своего невежества она была ограничена более или менее неквалифицированным трудом, но большинство ее коллег по работе хотя бы раз останавливались, чтобы бросить ей какой-нибудь маленький намек или ободрение.

Это помогло, но к тому времени, когда ужин был закончен, столы убраны и вымыты, кастрюли, сковородки и тарелки вымыты, а кухонные принадлежности разложены для приготовления завтрака, она буквально спотыкалась от усталости.

Она думала, что ее поездка из Балтара в Кэйлату была утомительной, и, без сомнения, так оно и было. Но усталость, которую она чувствовала тогда, даже после той первой отвратительной бессонной ночи под дождем, была ничем по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас. Она с абсолютной уверенностью знала, что никогда в жизни так не уставала.

Она, пошатываясь, вышла из столовой в сторону общежития, затем, пошатываясь, остановилась, когда поняла, что кто-то стоит перед ней. Ей потребовалось мгновение или два, чтобы сосредоточиться, затем она выпрямила ноющую спину, узнав мэра Ялит в свете фонарей над входом в столовую.

- Я не задержу тебя надолго, Лиана, - сказала мэр. Она улыбнулась, и в ее голосе прозвучали мягкое сострадание и понимание. - Я знаю, все, что ты действительно хочешь сделать в этот момент, - это упасть лежа и оставаться там столько, сколько мы тебе позволим. Это может быть слабым утешением, но почти каждая дева войны была там, где ты сейчас находишься, и большинство из нас пережили этот опыт.

- Я просто хотела сказать тебе три вещи, прежде чем ты упадешь в обморок.

- Во-первых, как я уверена, ты убеждена, что была абсолютным неудачником, когда Эрлис и Рэвлан осматривали тебя сегодня. Ну, а ты не была. - Лиана моргнула в затуманенном усталостью неверии, и Ялит снова улыбнулась. - О, не скажу, что ты привела их в восторг своим невероятным мастерством. Но, учитывая твое полное отсутствие подготовки, ты на самом деле выступила довольно хорошо. И Эрлис, и Рэвлан считают, что у тебя есть значительные врожденные способности, которые, как они с уверенностью ожидают, ты сможешь развивать.

- Во-вторых, Лэйнита была очень впечатлена как твоим врожденным интеллектом, так и образованием, которое ты уже получила. Есть несколько мест, где тебе, вероятно, все еще не помешает небольшая шлифовка, но по большей части ты уже так же квалифицирована - по крайней мере, что касается твоих знаний - для преподавания, как и любой из наших нынешних учителей. Постарайся не думать об этом, дорогая, - добавила мэр с легким смешком.

- И, в-третьих, - сказала она через мгновение заметно изменившимся голосом, - вчера произошло кое-что, чего, насколько мне известно, никогда раньше не случалось. Барон Теллиан, - даже сейчас она не позволила себе слова "твой отец", и глаза Лианы опустились, когда она почувствовала укол боли, - оставил кое-что для тебя.

Лиана снова посмотрела в лицо мэру.

- Он оставил тебе титул на твоего коня, Лиана, - тихо сказала Ялит.

Лиана моргнула, на мгновение не в силах понять, но затем ее сердце подпрыгнуло, и недоверчивая радость расцвела на ее измученном лице.

- Это королевский подарок, - продолжила мэр. - Честно говоря, у меня было искушение отказаться от него, потому что никто другой в Кэйлате никогда не ездил на лошади наполовину или даже на четверть такой хорошей, как эта, не говоря уже о том, чтобы владеть ею. В подарке, который он решил преподнести тебе, Лиана, есть огромный простор для потенциального негодования. Я хочу, чтобы ты знала об этом. Но в конце концов я не отказалась от этого по двум причинам. Во-первых, и я хотела бы думать, что это самое важное, был тот факт, что у меня не было законного права отказываться от него от чьего-либо имени, и я не была готова нарушать закон. Но, во-вторых, это тот факт, что в твою защиту очень решительно выступала дама Керита. О ком угодно хорошо говорит то, что защитник Томанака так решительно выступает от ее имени, и думаю, что к настоящему времени я достаточно насмотрелась на даму Кериту, чтобы знать, что, как бы сильно ты ей ни нравилась, она никогда бы не отстаивала твою правоту так яростно, если бы не верила, что ты действительно этого заслуживаешь.

- О, спасибо вам - спасибо вам, мэр Ялит! - прошептала Лиана, слезы застилали ей глаза.

- Я ничего не делала, - ответила Ялит. - И не думай, что это само по себе не создаст тебе проблем, даже если - чего я ни на секунду не ожидаю - тебе повезет настолько, что никто больше в Кэйлате не будет обижаться на твою удачу. Барон Теллиан оставил достаточно средств, также в качестве подарка для тебя, чтобы оплатить прокорм твоего коня по крайней мере в течение нескольких месяцев. Он не оставил - по настоянию дамы Кериты, я могла бы добавить - средств для выплаты постоянных сборов. Тебе придется придумать какой-нибудь способ самостоятельно покрыть эти расходы.

Лиана посмотрела на нее, и Ялит пожала плечами.

- Дама Керита была там, когда я вслух беспокоилась о возможной обиде. Она сказала, и я думаю, что она была права, что если тебе придется работать усерднее и дольше, чем кому-либо другому в Кэйлате, чтобы удержать его, это должно в значительной степени разрядить неизбежную обиду. И полагаю, что это также заставит тебя еще больше оценить подарок барона.

Она сделала паузу, ее взгляд был ровным, когда она посмотрела в лицо Лиане.

- Ты все это понимаешь, Лиана?

- Да, мэр Ялит. Я понимаю, - ответила измученная молодая женщина, нефритово-зеленые глаза все еще блестели от слез радости.

- Я верю, что понимаешь, - сказала мэр и кивнула в знак согласия. Она сама отвернулась, затем остановилась и оглянулась через плечо.

- Знаешь, - заметила она, - не уверена, что это то, что я хотела бы получить сама, но ты могла бы рассматривать настойчивое требование дамы Кериты, чтобы ты зарабатывала на содержание своего коня в конюшне, как довольно глубокий комплимент, Лиана.

Лиана моргнула, глядя на нее, и Ялит усмехнулась.

- Конечно, это так! Она бы вообще не хотела, чтобы у тебя был конь, если бы не чувствовала, что ты этого заслуживаешь... и она, очевидно, безмерно верит в тебя. Она должна! Если бы она этого не сделала, то никогда бы не пожелала, чтобы ты так сильно измучилась.

Она улыбнулась.

- Спокойной ночи, Лиана. Поспи немного... Тебе это понадобится.