Клятва всадника ветра

Глава тридцатая

Кабинет лорда-правителя Трайсу находился на третьем этаже несколько устаревшего замка его семьи. Керита была удивлена, когда обнаружила это, поскольку его отец построил гораздо более роскошные офисы в относительно новой ратуше Тэйлара. Однако, как только она увидела это, ее первоначальное удивление исчезло так же быстро, как и появилось. Она поняла, что выбор был неотъемлемой частью всего характера этого человека. Его узкие окна - стекла, добавленные позже, не могли скрыть того факта, что при строительстве они были спроектированы как прорези для стрельбы из лука, а также как способ пропускать свет - смотрели вниз на город Тэйлар, расположенный внизу, позволяя ему обозревать свои владения, когда он пожелает. Кроме того, один взгляд на сам офис, с его спартанскими, побеленными стенами, сурово украшенными щитами и оружием, дал понять, что никакое другое место не могло бы быть таким удобным для Трайсу, каким бы просторным оно ни было.

Оруженосец, который проводил ее к Трайсу, удалился по жесту своего господина, и дверь кабинета тихо закрылась за ним. Солнечный свет проникал через ромбовидные окна за столом Трайсу, и, несмотря на все его стены, украшенные трофеями, в квадратной комнате с высоким потолком действительно было определенное воздушное тепло.

- Доброе утро, дама Керита. Надеюсь, вы хорошо выспались? И ваши покои были удобными?

- Да, спасибо, милорд. Я отдохнула, и покои были превосходными. - Она улыбнулась. - И спасибо вам за то, что так быстро приняли меня сегодня утром.

- Вам, конечно, рады, хотя в благодарностях нет необходимости. Долг перед моим сеньором - а также перед Богом войны - требует не меньшего. - Он откинулся на высокую спинку стула и сложил руки на столе перед собой. - В то же время, - продолжил он, - я боюсь, что инструкции барона Теллиана, хотя и ясные, были неполными. Чем я могу вам помочь?

- Барон был менее чем конкретен, - признала Керита. - К сожалению, когда он писал эти письма, до того, как я отправилась в путь, ни он, ни я не были уверены в том, что я обнаружу или с какими проблемами могу столкнуться.

Он поднял бровь, и она пожала плечами.

- Защитники Томанака часто оказываются в подобной ситуации, милорд. Мы привыкаем справляться с трудностями, так сказать, на лету. Барон Теллиан знал, что здесь так и будет.

- Понимаю. - Трайсу поджал губы, обдумывая это. Затем настала его очередь пожать плечами. - Понимаю, - повторил он. - Но могу я предположить, что, поскольку вы разыскали меня и предъявили письма барона, теперь вы знаете, с какой проблемой столкнулись?

- Полагаю, что, по крайней мере, выяснила природу проблемы, милорд. - Керита надеялась, что ее тон прозвучал скорее вежливо, чем осторожно, но она понимала, что его очевидные предубеждения пробудили в ней соответствующую антипатию, и она тщательно следила за своим языком. - Это связано с вашим продолжающимся... спором с Кэйлатой.

- Какой спор, миледи? - спросил Трайсу с тонкой улыбкой. Его вопрос последовал немного быстрее, чем ожидала Керита, и ее глаза сузились. - Предметом спора между девами войны и мной являются несколько моментов, - продолжил он. Слова "девы войны" прозвучали кисло, но Керита ожидала этого. Что ей не понравилось, так это что-то еще в его тоне - что-то, что, казалось, наводило на мысль, что он ожидал от нее чего-то меньшего, чем полная беспристрастность.

- Если вы простите мне мои слова, милорд, - сказала она через мгновение, - все ваши споры с Кэйлатой, - она тщательно воздержалась от использования явно зажигательных слов "девы войны", - в основе своей одинаковы.

- Позволю себе не согласиться, дама Керита, - ответил Трайсу, выпятив челюсть. - Хорошо понимаю, что мэр Ялит предпочитает приписывать все различия между нами моим собственным глубоко укоренившимся предрассудкам. Это, однако, не так.

Выражение лица Кериты, должно быть, выдало ее собственный скептицизм, потому что он издал короткий лающий смешок.

- Не поймите меня неправильно, миледи защитница, - сказал он. - Мне не нравятся девы войны. Я бы не сказал, что они мне не нравятся так сильно, как, скажем, моему двоюродному брату Трайаму, но это мало о чем говорит. Думаю, что само их существование является оскорблением того, как боги предназначили нам жить, и представление о том, что женщины - во всяком случае, большинство женщин, - поправился он, когда глаза Кериты вспыхнули, хотя его тон оставался непримиримым, - могут быть равны мужчинам как воинам, нелепо. Очевидно, как вы сами демонстрируете, есть исключения, но, как правило, эта идея смехотворна.

Керита заставила себя твердо держать себя в руках. Это было нелегко. Но, по крайней мере, у молодого человека, сидевшего за столом напротив нее, хватило смелости - или высокомерия - сказать именно то, что он думал. И, как она признала через мгновение, честность в том, чтобы открыто выносить свои чувства на обсуждение, а не пытаться отрицать их или приукрашивать тонким кружевом. На самом деле, хотя она обнаружила, что не решается поспешно приписывать ему достоинства, эта честность, казалось, была неотъемлемой частью его личности.

"Что, несомненно, делает жизнь с ним еще более трудной", - иронично подумала она. - "Но это также заставляет меня задаться вопросом, как он может так решительно отстаивать свою позицию сейчас, когда внутри он, должно быть, знает, что он неправ. Если только его предубеждения против дев войны не достаточно сильны, чтобы преодолеть его врожденную честность?"

- Меня не очень интересуют "общие правила", милорд, - сказала она, когда уверилась, что сможет сохранить ровный тон. - Я обнаружила, что для большинства людей "общие правила" слишком часто являются не более чем оправданием для игнорирования реалий, с которыми они не хотят сталкиваться.

Она выдержала его взгляд через рабочий стол, и ни один из них не дрогнул.

- Я не удивлен, что вы так себя чувствуете, - сказал он. - И представляю, что если бы наши позиции поменялись местами, я мог бы чувствовать то же, что и вы. Но они не поменялись местами, и я этого не делаю. - Слова были не совсем такими вызывающими, как могли бы быть, отметила Керита. - Поскольку я этого не делаю, я решаю сказать об этом открыто. Не просто потому, что я верю, что я прав - хотя, очевидно, я так и делаю, - но чтобы не было никаких недоразумений ни с вашей, ни с моей стороны.

- Всегда лучше избегать недоразумений, - согласилась она сухим, как пыль, голосом.

- Я всегда так думал, - сказал он, кивнув. - И, сказав это, я повторяю, что мои... трудности с Кэйлатой имеют очень мало общего с моим мнением о девах войны в целом. Дело в том, что Кэйлата явно нарушает свой собственный устав и мои границы, и что мэр Ялит и ее городской совет отказываются это признать.

Керита откинулась на спинку стула, невольно удивленная его прямолинейным утверждением. Он занял ту же позицию в своей переписке с магистратами Теллиана, но Керита прочитала соответствующие части первоначальной хартии Кэйлаты и дарственной лорда Келлоса в библиотеке Ялит, прежде чем отправиться в Тэйлар. Мэр и Лэйнита указали на конкретные формулировки, регулирующие спорные моменты, и Керита была благодарна за руководство архивариуса. Ее собственное владение письменным языком сотойи было намного хуже, чем у Брандарка, и архаичные обороты и корявый, выцветший почерк давно умершего писца, который записывал оригинальные воззвания Гарты и Келлоса, не помогли. Но в конце концов она смогла разобраться во фразеологии соответствующих разделов, и было очевидно, что интерпретация Ялит была гораздо более точной, чем утверждения Трайсу.

- При всем моем уважении, милорд, - сказала она теперь, - я прочитала первоначальную декларацию короля Гарты и условия дарственной лорда Келлоса девам войны. Хотя я понимаю, что многие из последующих спорных моментов между вами и Кэйлатой возникли из более поздних обычаев и практик, думаю, что язык оригинала достаточно ясен. По вопросам прав на воду, платы за проезд и расположения мельницы вашего отца на земле, принадлежащей Кэйлате, мне кажется, что девы войны правы.

- Нет, это не так, - решительно сказал Трайсу. - Как наглядно демонстрирует любое добросовестное прочтение документов, о которых идет речь.

- Вы предполагаете, что защитник Томанака не прочитал бы честно документы с доказательствами? - Керита понимала, что ее собственный голос стал холоднее и тверже, чем был раньше, но она ничего не могла с собой поделать. Не перед лицом его наглого отрицания документов, которые она читала собственными глазами.

- Я предполагаю, что в документах четко сказано обратное тому, что утверждает мэр Ялит, - ответил Трайсу, отказываясь отступать. Что, призналась себе Керита, требовало от него определенного морального мужества. Какие бы сомнения он ни питал по поводу женщин-воительниц, у него было достаточно доказательств, когда она исцелила трех его больных и раненых слуг, что она, безусловно, была защитницей Томанака. И только человек, абсолютно уверенный в своей правоте - или дурак - мог бы так категорично бросить вызов прямому, личному слуге Бога Справедливости.

- Милорд, - сказала она после паузы, - хотя обычно я не решалась бы вам противоречить, в данном случае, боюсь, вы ошибаетесь. - Его рот сжался, а глаза сузились, но он ничего не сказал, и она продолжила. - Как только я добралась до Кэйлаты и поняла, в чем заключается спор, я с особой тщательностью изучила оригиналы соответствующих документов. По общему признанию, я владею вашим языком далеко не в совершенстве, но как защитник Томанака, я хорошо разбираюсь в юриспруденции. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы почувствовать уверенность в том, что я правильно прочитала документы, но я должна сказать вам, что, по моему мнению, мэр Ялит права... а вы нет.

Между ними повисло молчание. В залитой солнцем, выбеленной комнате было очень тихо, но Керита чувствовала ярость, пылающую внутри ее хозяина. И все же, несмотря на все свои предрассудки, он был дисциплинированным человеком и держал свой вспыльчивый нрав на надежном поводке. По большей части.

- Миледи защитница, - сказал он наконец, и, несмотря на его самообладание, в том, как он произнес "защитница", была резкость, которая совсем не понравилась Керите, - я принимаю во внимание тот факт, что наш язык не является вашим родным языком. Как вы сами только что указали. Однако у меня в моей библиотеке тоже есть копии оригинальной хартии и дарственной, сделанные в то же время тем же писцом, что и документы, которые вы изучали в Кэйлате. Я вполне готов, если вы того пожелаете, позволить вам также изучить их. Я также готов позволить вам обсудить - свободно и наедине - мою интерпретацию их с моим старшим судьей. Который также является моим библиотекарем и, я мог бы отметить, служил моему отцу до меня, и чья интерпретация идентична моей собственной. Как я уже сказал, любое честное чтение, не предвзятое... скажем, различиями во мнениях относительно правильного образа жизни, должно прийти к такому же выводу.

Челюсти Кериты сжались, и она была вынуждена взять себя в руки из-за резкого акцента в его последней фразе. И все же, даже несмотря на свой гнев, она испытала новое чувство недоумения. Как она сказала ему, она была, по крайней мере, так же тщательно обучена вопросам права, как и большинство королевских и имперских судей на службе короля-императора. Конечно, она была лучше знакома с законами империи Топора, чем с законами других стран, но кодекс Кормака был исходной основой всего законодательства Норфрессы, а не только империи. И ни за что на свете кто-либо не смог бы растянуть и напрячь формулировки рассматриваемых документов, чтобы поддержать неприкрытое утверждение Трайсу. И все же она уже пришла к выводу, что он умный человек, несмотря на свои предрассудки. Он должен знать, что содержание документов не поддержит его позицию... так почему же он предлагал - на самом деле, почти требовал - чтобы она изучила их?

Она заставила себя сидеть очень тихо и сделала глубокий, снимающий напряжение вдох. Гнев Трайсу перекликался с ее собственным, угрожая подорвать беспристрастность, которую должен сохранять любой защитник Томанака, когда его призывают рассматривать вопросы справедливости. Она знала это, и поэтому знала, что должна действовать осторожно. Кроме того, напомнила она себе, чувствуя, как раскаленный добела жар ее собственного первоначального гнева немного остывает, он был прав. Она изучила документы Кэйлаты; у нее было моральное обязательство изучить и его копии, а также выслушать, как его судья трактует соответствующий раздел. Вероятность того, что она неправильно поняла или неверно истолковала оригиналы, была ничтожной, но она существовала, и она несла ответственность за то, чтобы быть абсолютно уверенной, что это не так.

- Милорд, - сказала она наконец, стараясь говорить очень ровно, - вы заверили меня, что ваши собственные мнения - или предрассудки - не являются основой для ваших разногласий с Кэйлатой и девами войны. Я, в свою очередь, заверяю вас, что любые "расхождения во мнениях", которых я могу придерживаться, не имели и не будут иметь права влиять на мое прочтение закона или доказательных документов. Я изучу их еще раз, если вы того пожелаете. И я обсужу их с вашим судьей. В конце концов, однако, моя интерпретация их будет основана на моем прочтении их, а не на вашем. И если я приду к выводу, что они подтверждают мою первоначальную веру в то, что мэр Ялит правильно их истолковала, тогда я буду действовать как защитница Томанака.

Серые глаза Трайсу сверкнули. В них был гнев, но совсем не такой сильный, как она ожидала. Действительно, этот жесткий свет, казалось, был порожден уверенностью, а не вспыльчивостью. Что только усилило ее чувство замешательства.

Если она официально вынесет решение в этом случае как защитница Томанака, ее решение будет окончательным. Это было одной из причин, по которой избранники так редко выносили официальные решения. Большинство из них, как и сама Керита, предпочитали просто провести расследование, а затем дать рекомендации соответствующим местным властям. Это предотвращало оскорбленные чувства и позволяло идти на локальные компромиссы, которые, как знал любой защитник, часто были более верным путем к справедливости, чем холодное, неискушенное законничество. Тем не менее, Трайсу, казалось, не беспокоила возможность неблагоприятного решения, которое абсолютно и навсегда исключило бы любое возобновление спора. Действительно, он, казалось, приветствовал возможность ее решения, и она задалась вопросом, намеренно ли он намеревался подтолкнуть ее именно к такому образу действий.

- Решение защитника Хранителя Равновесия, конечно, должно быть окончательным, - сказал он наконец. - И, честно говоря, миледи защитница, даже если вы вынесете решение против меня, простое прекращение всего этого дела раз и навсегда будет своего рода облегчением. Не то чтобы я верил, что вы это сделаете.

- Посмотрим, милорд, - сказала Керита. - Мы посмотрим.