Книга путешествия. Крым и сопредельные области

Описание крепости Мангуп — кахкаха крымской страны[147]

Построена она генуэзскими неверными. А завоевал её в ... году Баезид-хан десницей Гедик Ахмеда-паши, который семь раз ходил в поход на эту крепость, и на восьмой раз, положив семь тысяч янычар, взял её, что и является причиной гибели Гедик Ахмеда-паши, так как он положил при завоевании крепости слишком много янычар. Когда крепость была окружена с четырёх сторон, он не стал приступать к длительной осаде и давлению, но поспешным броском положил многих рабов [султана], и за это Гедик Ахмеда-пашу приказали убить.

Теперь эта крепость находится в Кефинском эйялете и воеводстве. Это каза с доходом в сто пятьдесят акче. В округе её находится семьдесят деревень. Здесь нет никаких правителей, кроме начальника крепости с пятнадцатью стражниками. Потому что это внутренняя часть Крыма.

Вид крепости. Это высокая крепость, расположенная на вытянувшейся к небу белой скале. Окружность скал, на которых находится крепость, составляет двадцать тысяч шагов. Это ровный луг и приятная поверхность, а со всех сторон этой горы, на тысячи аршинов — ущелья, как адские колодцы. Со всех сторон этой горы, как у горы Бисутун, у подножия пустоты. Она похожа на какой-то гриб, с тонкой ножкой и широкой поверхностью, на которой находится поле. Ни с какой из сторон подойти к этой крепости невозможно, только со стороны ворот. Но здесь стоит семь башен. Необходимо идти через ворота, а каждые из ворот — ворота мощной твердыни.

На врага достаточно сбрасывать камни, не обязательно стрелять из пушек и ружей. Хотя вокруг этой горы нет более высоких вершин, по милости Божией, на этой горе в трех местах есть родники и источники живой воды. А крепость расположена в восточной стороне этой высокой горы, на мысу. Она окружена лишь одним рядом толстых стен. На стенах этой крепости, как ни в одной другой, нет зубцов и бойниц. А в некоторых местах над пропастью совсем нет стен. Да они и не нужны, потому что эта гора как будто нарочно была создана крепостью Могучей рукой.

На западе, прямо над пропастью, проделана малюсенькая железная дверь. Не то, что телега, там конь с трудом протиснется. Во время завоевания все янычары, рабы султана, пали шехидами в этом месте.

В этой цитадели совсем нет домов. Есть только одна мечеть с каменным куполом, переделанная из церкви. И один длинный дом, крытый черепицей.

Там есть колодец, построенный в виде башни. Чтобы взять из него воду, надо спуститься вниз на пятьдесят ступеней.

Над воротами этой внутренней крепости есть тарих её построения, начертанный письмом генуэзских неверных. Наверху, в четырёхугольной башне, был дворец неверных. Теперь там пороховой склад, хранятся пушки, ружья, другая военная амуниция и снаряжение. Крепость всегда стоит запертая, ключи у начальника крепости. Внутри неё нет ни человека, ни рождённого человеком. В ста шагах на восток от ворот цитадели, на широкой площадке есть соборная мечеть древней конструкции, крытая [деревянной] черепицей, без минарета. Над её дверьми, на четырёхугольной башенке написан чётким почерком тарих.

У этой мечети всего одни ворота. Вокруг совсем нет домов. Это древнее место поклонения стоит прямо посреди луга. Но немного ниже этой мечети есть мусульманский квартал, в нём одна мечеть, сто крытых черепицей домов, маленькая баня и два родника. Других построек там нет.

Вниз от этого места есть семь иудейских кварталов. И всего тысяча крытых черепицей злосчастных иудейских домов, поганых и грязных. А также восемьдесят соответствующих лавок. Все иудеи выделывают телячьи и козьи шкуры. В Крыму знаменита телячья кожа с Мангупа. Здесь есть всего две мясные лавки и одна буза-хане.

Все здешние иудеи принадлежат к караимскому толку. Остальные иудеи не любят иудеев этого толка. В своём учении они совершенно не знают, что есть кошерное, и что есть трефное. Мясо едят какое угодно, не взирая на то, кто его продаёт, даже приготовленное на масле и не очищенное от жил. Они — как бы кызылбаши[149] среди иудеев. В день Страшного Суда они не будут сидеть верхом на кызылбашах. Ведь говорят, что израильские иудеи в день Страшного Суда оседлают кызылбашей. Они говорят полустишие: «Отступники в день Суда будут как ослы под иудеями». Но в действительности эти иудеи — израильтяне и последователи Мусы[150]. Они читают Тору и Псалтирь. Но еврейского языка совсем не знают, все разговаривают по-татарски. Все они носят татарские колпаки, сшитые из фиолетовой шерсти. Шапок не носят.

Среди них довольно много красавцев. Благодаря прекрасному воздуху и воде Мангупа цвет лиц иудеев румяный по бело-мраморному, глаза их — как у газели, и речи их сладкие. Они становятся гулямами. Крымские любители гулямов приезжают сюда и становятся их обладателями. Один глупый и беспечный охотник за гулямами даже напевал такие бейты:

Он говорил так, но это скверный разврат.

У этой горной крепости есть двое ворот. Первые из них — это маленькие ворота этих иудеев, они выходят на север. Здесь не пройдёт и навьюченная лошадь. За ними располагаются кожевенные лавки. А вторые ворота — на востоке, под цитаделью — это мусульманские ворота. Дорога здесь вырублена в голых скалах. На одной из сторон дороги стоит храм неверных. Над его дверью, на четырёхугольной мраморной доске, находится вырезанное изображение всадника на коне с копьём. Под ногами коня — убитый дракон. Это — удивительное волшебство.

Внутри и снаружи этой крепости есть много тысяч пещер. Увидевший их поразится и приложит палец к устам. Все дорогие товары народа крымского хранятся в пещерах этой крепости Мангуп. Потому что эту крепость нельзя сравнить ни с одной крепостью в заселённой четверти, ни с Мардином, ни с Шебин-Карахисаром, ни с Ваном, ни с Умадом, ни с Дахле, ни с Афри, ни с Макубом в Аджеме, ни с Кахкаха, ни с Зиндание, ни с крепостью Шакаф, ни с крепостью Тунис в стране Мавр, ни с Афьон Карахисаром, ни с крепостью Ашк[151], в общем, ни с одной из перечисленных крепостей крепость Мангуп нельзя сравнить. Потому что у каждой из вышеназванных крепостей есть какое-либо уязвимое место. А если бы в ней были запасы, она была бы подобна крепости Арманак в санджаке Силифке[152]. Поэтому историки Чингизидов называют эту крепость Кахкаха Крыма. Да хранит её Бог в спокойствии! Потому что эта крепость есть творение Руки Могущественной. Кто её не видел, пусть не говорит, что он видел [настоящую] крепость в мире.

С четырёх сторон на скалах здесь гнездятся соколы и совы, балабаны, коньки и черные орлы. Если внизу, в ущелье, человек издаст вопль, скалы в течение получаса грохочут, как при ударе грома, и человек ужасается. Даже после того, как Крымская страна была завоёвана, эта крепость была в руках неверных семь лет. Гедик Ахмед-паша положил здесь столько воинов, что из-за этого сам пал от государева гнева. Поэтому эту крепость и назвали Манкуп — Злосчастная. Но на крымском языке её имя — ...

Мы осмотрели эту бесподобную крепость и отправились на север, проехав через ворота иудеев, спустились вниз, и, проехав через широкое ущелье, [прибыли в]

Селение Коджа-саласы[153]. Это деревня между двух голых скал в лощине, по которой протекает живая вода, с одной мечетью, одной баней, со ста мусульманскими домами, крытыми черепицей, с садами и виноградниками. Затем по тому же ущелью проехав на север один час —

Стоянка селение Сюрен[154], сад Ирема. Это деревня на берегу реки Казаклы-озен, подобная саду желаний. В ней есть большой дворец Мухаммед Герай-хана, подобный дворцу Хавернаку[155], позолоченные покои, каждый из которых подобен расписному храму китайских идолопоклонников. Если мы будем подробно описывать этот сад, пристанище удовольствий, то выйдет длинное повествование. Да благословит Бог его хозяина! Согласно этой молитве я сложил стихотворение и записал его на стене:

Мы гостили там одну ночь. В беседках на берегу текущих вод этого сада — розового цветника — мы слушали грустные мелодии напевов [соловьев], и когда наступила [утренняя] свежесть, на следующий день мы отправились на восток, проехав три часа по отстроенным селениям.