Князь Алтайский

Глава 33

1

В моей голове что-то, наконец, щелкнуло.

— Голос, вали волков!

К счастью, в этот раз Голос не стала изображать блондинку, да и слово «ввали» поняла правильно, а не принялась уточнять, что это означает и вообще. Серые твари покатились по полу сеней, чтобы застыть там и сям неподвижными безжизненными кучками.

Не все, к сожалению.

То ли реакция у них на удивление, то ли у оборотней просто тактика такая — постоянно превращаться в волка и обратно в человека, но значительная часть ворвавшихся уже успела стать людьми и под удар Голос не попала. И явно правильно поняли судьбу своих товарищей — двинулись на нас в человеческом обличье, скаля зубы вполне по-волчьи. В толпе я заметил и вполне русские лица, видимо, те, что шли по моим следам от самой Москвы.

Кто-то из моих выстрелил, судя по звуку — из пистолета, один из оборотней рухнул наземь, но остальные продолжали медленно надвигаться на нас…

Стоп. Я вообще боярин, или так, накладено?

Повеление!

— Стоять! — взмахнул я рукой.

Оборотни замерли.

2

Нет, я был бы рад сказать вам, что все сработало просто замечательно и я, повелевая оборотнями, собрал их в одну огромную толпу и, аки Гаммельнский крысолов, отправил их топиться в Оби.

Ага, щас.

Оборотни замерли буквально на мгновенье, не от моего Повеления, а от неожиданности. А потом бросились вперед. То ли Повеление на оборотней в принципе не действует, успел подумать я…

— Отступаем!!!

…то ли, что вероятнее, на них мог наложить Повеление с запретом слушаться меня какой-нибудь обротневый боярин. А Повеление на Повеление — не Повеление, как известно…

Я размахивал посохом, как вертолет пропеллером… ну, в смысле, крутил им… да, блин, на меня оборотни нападают, мне не до точных метафор!!! По обе стороны сверкали сабли стрельцов, иногда над головами пролетал огненный шар, судя по высоте пролета Клава или Настя, чтобы его запустить, подпрыгивали…

Оборотни все равно нас теснили.

Нет, можно было, конечно, упереться и лечь костьми, но я не видел причин, чтобы ложиться ими прямо тут и прямо сейчас. Терем можно и сдать, временно же, даже если волки и попортят тут чего — потом отстроим. А вот людей новых найти будет гораздо сложнее…

Мы не просто медленно отходили назад — мы двигались в сторону ближайшего тайного прохода. Не самый удачный вариант, но что уж там.

— Клава, огонь!

В толпу скалящихся оборотней ударил огненный шар, следом — второй, ты на секунду отхлынули — и мы успели ввалиться в раскрывшуюся дверь. Как настоящий капитан, я ушел под землю последним… да не до метафор мне!!! Хлопнул ладонь по стене — и между нами и оборотнями рухнула каменная плита, закупоривая проход. Из-под плиты торчала, скребя кривыми черными когтями по полу, волосатая рука.

На стенах вспыхнули факелы.

Я развернулся, быстро оглядев своих… своих… Просто — своих. Все, кажется, на месте, кроме тех, кто погиб в первые минуты нападения. Тяжело дышит Аглашенька, сдувая прядь волос, упавшую на лоб из-под кокошника. Клава бледна, как мел, удары огненными шарами дались ей ой как нелегко. Отец Савватий аккуратно вытирает кровь с наперсного креста, цепь от которого намотана на руку, как кистень. Злобно скалится Дита…

— А где девочки?

— Они с Нафаней убежали.

Уф. Показалось, мы Авдошку с Соломинкой забыли. В смысле — Авдошку и Марфушку. Или Ав-Ав и Соломинку… Кажется, меня накрывает…

— Уходим к стрельцам!

Надо что-то делать, а то меня может и накрыть по полной.

4

Этот тайный проход был не очень удачным в том смысле, что уходил не сразу за пределы терема, а сначала спускался во «второй подвал». Смотрели Саус Парк? Помните ту серию, где оказывается, что евреи носят на шее два мешочка с золотом. Один из них, поменьше — чтобы отдать тому, кто знает про мешочек с золотом. Вот и я решил завести себе такой обманный подвал, чтобы те, кто ворвется в терем, нашли его и решили, что именно этот — настоящий и именно здесь хранятся мои сокровища. Но я не планировал воспользоваться им так быстро! Подвал еще не оборудован и просто группа пустых коридоров! При этом я уверен, что каменная плита оборотней не остановит, у них может найтись кто-нибудь, знающий Каменное Слово. Или просто бочонок пороха. Так что отсюда надо быстрее валить, чтобы не устраивать прятки в коридорах, где даже ловушек нет. Правда, если честно, ловушки в нем я устраивать и не собирался. Из этого подвала уходят несколько путей бегства, а бегство — это такая вещь, когда тебе некогда вспоминать, на какие камни нужно наступить, где наклониться, а где сплясать веселый танец.

— Туда! — указал я рукой на один из коридоров. Он выходит в ту часть города, где поселились стрельцы.

Кажется.

5

Да нет, точно, я не ошибся. И суда по звукам, которые доносятся из-за угла бревенчатой стены, возле которой мы вышли из подземного хода — я не ошибся и в другом.

Оборотни ударили по двум направлениям.

— Что там? — спросил я стрельца, выглядывающего из-за угла.

— Волки, — сообщил Стрелец Очевидность.

А я-то думал — бурые медведи!

— Только они какие-то странные… — добавил стрелец, тут же повышенный в звании до Стрельца-Молодца, — Они друг с другом дерутся.

Я не выдержал и выглянул тоже. Внизу подо мной пролезла посмотреть любопытная Аглашка. Да, волки действительно были… странные… Даже несмотря на то, что волки-оборотни — это уже не очень-то обычное явление.

Волки наседала на здание, в котором, судя по выстрелам и выбрасываемым из узких окон клубов дыма, оборонялись стрельцы. Часть из них тоже была поймана врасплох, на земле тут и там лежали тела в черно-зеленых кафтанах.

Но были и другие волки. Они почему-то, вместо того, чтобы помогать своим сообщникам, увлеченно грызлись между собой. Хотя… если как следует присмотреться, то грызущиеся хищники делились на две четко различимые группы — одни были серыми, а вторые бурыми. Да, не медведями, а волками. Но бурыми!

Ладно, пока эти волчары заняты внутренними разборками, нужно помочь ребятам. Ударим оборотням в спину.

— Клава, ты как?

— Все х-хорошо… — ответила сестренка и тут же, опровергая ее, из носа Клавы потекла вниз темная струйка крови.

Понятно…

— Настя?

— Прости, Викешенька…

Артиллерии мы лишились.

— … не больше двух раз смогу, — добавила Настя и почему-то покраснела. Наверное, от переживания, что может меня подвести.

Уже лучше. Так. Минутка стратегического планирования… Я закрыл глаза и обратился к Источнику.

Интерактивная карта, которая показывала бы мне, где наши, где чужие, у меня перед глазами не появилась. Зато появилось понимание, где хотя бы мои, те, кто принес мне присягу на верность. Хорошо быть боярином!

Так, а вот это уже не хорошо… Это отлично!

Насколько я мог судить, часть моих стрельцов находилась в осажденном доме, а вот другая часть, меньшая, компактной группой двигалась за домами, явно собираясь провернуть тот же трюк, что запланировал я — ударить оборотням в спину. И пусть говорят, что бить в спину — это нечестно и вообще. Здесь у нас не спортивные соревнования, а война на выживание. Кто выжил — тот и был честным. По крайней мере, так напишут историки.

Так, чуть откорректируем планы…

— Настя, будь готова…

Сейчас мои подкрадутся поближе — и тут мы по оборотням файерболами и шарахнем. Все же бить в спину дезорганизованного врага проще, чем только ничего не подозревающего. Или лучше проредить дерущихся? Это сейчас они там что-то делят, а увидев, что их товарищей щемят — могут быстренько пожать друг другу лапы и вдарить в спины уже нам. А когда в спину бьют тебе — это уже нечестно. Да и откуда у оборотней историки…

— Викешенька… — моя любимая скоморошка протиснулась поближе и прижалась ко мне. Я даже на секунду забыл, что у нас тут бой и вообще… А, нет, она не просто так прильнула, она хочет что-то показать.

— Викешенька, видишь, — она указала на дерущихся волков, — Одни серые, а другие — бурые?

— Вижу.

— Ты, когда волком был, тоже бурым был.

— Да?

Я другим взглядом посмотрел на грызню. А ведь верно — серые иногда нет-нет, да и перекинутся в человека, а бурые — нет, чисто в волчьем обличье. Похоже, колдун каких-то людей, вроде меня, прекратил в волков. Может, думал, что они за него будут, но что-то пошло не так. Это сейчас непринципиально, важно, что объединяться и ударять нам в спину они не будут.

— Итак…

— Погоди, Викентий Георгиевич, — схватил меня за руку Макар-Волокита. Блин, нет, все же надо вводить какое-то короткое звание для себя!

— Что «погоди»? — спросил я, быстро задавив вспыхнувшее было боярское раздражение. Макар — стрелец знающий, не станет просто так меня останавливать.

— Смотри.

Ах ты ж, блин блином через блин! Вот сейчас бы выскочили и выпрыгнули!

Диспозиция была такая — справа от нас шла перестрелка, слева — грызлись две стаи волков… А еще левее, на крыльце одного из домов, плохо заметный в тени, стоял колдун Прокоп!

Колдун матерился страшным матом, судя по выражению лица, с таким лицом заклинания не читают, разве что очень страшные. Похоже, у него явно что-то пошло не так…

А вот это уже плохая новость…

На земле у крыльца лежало еще одно тело в черно-зеленом кафтане. И чтоб мне провалиться вот прямо сейчас — это Нафаня. То ли он попытался в одиночку на колдуна напасть, то ли случайно на него наткнулся — а только погиб мой командир стрельцов… эх…

Я скинул с головы дурацкую шапку размером с печную трубу, шваркнул ее оземь, сдвинул на лоб плоскую скуфейку, и дернул пуговицы шубы. Боярин я или кто вообще⁈

— Викешенька! — на мне с двух сторон повисли Аглашка и Клава. Повисли и рухнули на землю, вместе с моей шубой, в рукава которой они вцепились.

— Он тебя убьет, — мрачно проворчала Дита, загадочно водя рукой в воздухе. Кажется, моя бесовка забылась и попыталась меня перекрестить.

— Это я его убью, — буркнул я и взмахнул рукой, подзывая одного из стрельцов, того, у которого я заметил два пистолета за кушаком, — Заряжены?

— Не успел, Ви…

— Заряжай, — я протянул ему две медные пуговицы.

Нас в Разбойном Приказе учили многим вещам. В том числе и тому, как убить колдуна. Понятно, что мы не судные дьяки, но ведь убийцы и разбойники тоже могут обратиться за Грань, вспомнить хотя бы Соловья…

Колдуна можно убить медной пуговицей. Ну еще его можно убить осиновым поленом, но я как-то не готов устраивать рукопашную с тем, кто в любой момент может превратить тебя в волка, а то и в какую-нибудь менее приятную тварь.

Подхватив оба пистолета, я скользнул между домами, подкрадываясь к тому, на крыльце которого бесновался колдун.

6

— Ой… — пискнул кто-то.

Я, и без того напряженный, чуть не выпалил в заросли лопухов. Хорошо, что все же не выпалил — из широченных листьев, разросшихся за сараями, выглядывали две перепуганные девчоночьи мордашки.

— Вы что здесь делаете⁈

— Мы с дядей Нафаней ушли, — зашептала Ав-ав. Ее подружка по своему обыкновению молчала, только дрожала крупной дрожью, — А потом на него этот колдун выскочил и… и кажется он дядю Нафаню убиииил…

Девчонка всхлипнула.

— А потом волки прибежали, и стрелять начали, и мы испугались…

Только стреляющих волков мне и не хватало. Я невольно усмехнулся и неожиданно почувствовал себя увереннее.

— Ждите здесь, пока все закончится.

Я выглянул из-за поленницы. Вот оно, крыльцо. И колдун Прокоп на нем, уже успокоившийся и всматривающийся во что-то, мне незаметное. Надеюсь, там не началась операция «Удар в спину», а то я могу и не успеть.

Я положил ствол пистолета на поленницу и прицелился. Пуговица — не пуля, тут и с такого расстояния можно промахнуться… Иначе я бы тут в диверсантов не играл, отдал бы тому, кто получше стреляет, пусть бы колдуна из мушкета вальнули.

Бах!

Твою мать!!!

Почти одновременно со мной мои доблестные ребята не выдержали и решили мне помочь, выстрелив по нему издалека. Наверное, хотели его отвлечь. А получилось — все испортили.

Колдун шарахнулся, взмахнув рукой и мушкетные пули, взвизгнув, как будто отразились от невидимого щита и ушли в небо. А моя пуля прошла мимо!

Прокоп резко развернулся, его лицо исказилось:

— Боярин⁈ Ты еще жив⁈

Я прыгнул вперед, вскинул пистолет — и не успел. Колдун чуть ли не мгновенно оказался рядом со мной, Пьетро Максимофф, блин и ударил меня в грудь. Кулаком, а как будто кувалдой. Я, между прочим — высокий и мускулистый боярин, отлетел от него, как худенький мальчишка, врезавшись спиной в раскатившуюся поленницу. А пистолет упал куда-то в траву.

Я, лежа посреди дров, заворочался, пытаясь встать, и нащупал под рукой полено. Осиновое. Сойдет.

Колдун шагнул ко мне, начал было ухмыляться — и получил поленом поперек физиономии. Заорал окровавленным ртом, вскинул руку…

— Не смей обижать боярина!

Откуда-то сбоку мелькнул маленький смелый человечек в сарафанчике. Соломинка вцепилась в руку колдуна, тот оскалился, собираясь стряхнуть ее…

Но девочка успела произнести Сухое Слово.

Прокоп, мгновенно высохший до состояния египетской мумии пятитысячелетней выдержки, со стуком упал на траву.