Князь Алтайский

Глава 4

1

Банда башкирских разбойников в моем представлении должна была выглядеть… ну… как отряд кочевников. Такое татаро-монгольское иго в миниатюре: лохматые, как мамонты, лошади, темнолицые и узкоглазые всадники, закутанные в какие-то драные меха, с развевающимися лентами, веревками, лоскутами, отчаянно визжащие и размахивающие кривыми саблями.

Я еще с некоторым сомнением относился к сообщениям о разбойниках. Все ж таки — зима, снег, лошадям неудобно… Ага, со мной разбойники, к сожалению, не посоветовались. В конце концов — они в этой степи всю жизнь живут, что им мнение какого-то типичного горожанина. Который, к примеру, не в курсе, что в степи, внезапно, бывает ветер. Который кое-где, конечно, наметает снежные гребни высотой выше головы всадника, стоящего на лошади, но с другой сторону — в некоторых местах ветер этот самый снег сдувает почти до самой земли. Вот нападающие это самое некоторое место и выбрали. Вылетели из-за холма и рванули на нас, взрывая лошадиными копытами тонкий слой снега.

Похожа эта шайка была не столько на отряд кочевников, сколько — ну, мне так показалось — банду грабителей поездов с Дикого Запада. Темные одежды, развевающиеся полы плащей или чего-то подобного, меховые малахаи, издалека напоминающие широкополые шляпы-стетсоны, молчаливое приближение. Разве что не стреляли во все стороны из револьверов и то, я думаю, только потому, что револьверы еще не изобрели, а выстрелив в воздух из нынешнего пистолета — просто останешься безоружным.

Надо признать — и я определенно этим горжусь — я не испугался. Вот вообще. Не потому, что бы уверен, что мне ничего не грозит — просто не испугался.

Мои стрельцы сноровисто спрыгивали с коней и отводили их за повозки. Оно и верно — попадет в коня какая-нибудь шальная стрела или пуля и пойдешь дальше пешком. А если попадут в тебя — то тебе тем более будет все равно.

Я нашарил взглядом Нафаню, но тот уже и сам шагал ко мне.

— Викентий Георгиевич, — спокойно спросил он, — у тебя опыт таких боев есть?

Эм… Ну…

— Нет.

— Разреши, я тогда управлением нашими ребятами возьму на себя? Приходилось сталкиваться, так что не оплошаем. И, Викентий Георгиевич…

Тут Нафаня запнулся.

— … в общем, обычно, когда на боярский поезд нападают или там на боярина в поездке, то он первым делом Повелением разбойников накрывает.

А, вон оно что, чего Нафаня мнется. Получается, что он боярину указывает, что делает, а они этого край как не любят. Нет, мой командир стрельцов, конечно, знает, что я не стану приказывать пороть его на конюшне за непочтительность, но привычки так сразу не вытравишь…

И вообще, ты собираешься Повелением-то работать, боярин ты скороспелый?

Я мысленно хлопнул себя ладонью по лбу — никак мне не привыкнуть, что я теперь боярин и Повеление имею. А потом, также мысленно — по лбу себя другой ладонью. Никак ты, блин, не научишься! Забыл? Источник твой свернут и в тайник спрятан, а в таком режиме — и Повеление твое работать не будет. Значит, что? Значит, нужно бежать в возок и разворачивать его. Или… не нужно?

В конце концов, если кто-то узнает, что у меня в возке едет Источник — этот кто-то может не остановиться перед тем, чтобы возок мой угнать или каким-другим способом раздобыть, а затем хоть на части его разломать, но Источник мой добыть. Так, может, не стоит палить контору?

Так думал я, пока бежал к возку. Риск спалить Источник — есть, но риск, он, знаете ли, всегда есть. Утром зубы чистишь — и то рискуешь, вдруг пастой подавишься. А если есть возможность разрешить ситуацию без боя и жертв — эту возможность надо использовать.

Не привык я еще, так запросто своих людей на смерть отправлять. Надеюсь — и не привыкну.

Захлопнув дверцу, я бросился к закрепленному в уголку бочонку на подставке. Мол, ну стоит бочоночек и стоит, вон кран, захочет боярин Осетровский попить — да и попьет.

Развернув бочонок, я раскрыл потайную дверцу на задней стенке и выдернул золотую статуэтку Источника. Развернул его.

Возок чуть качнулся, когда внутри него появилась золотая статуя обнаженной девушки в полный рост. Теперь, когда я знал, откуда Источники берутся — смотреть на нее было немного… Нет, не неловко.

Жутко.

Итак, где ты, сила моя боярская…

Раскрыв дверь — осторожно, чтоб никто не заметил сияющий внутри возка Источник — я выскочил наружу…

И время замерло.

2

Со стороны башкиров раздалось несколько выстрелов — продвинутые оказались разбойники, технологически подкованные — а потом…

Знаете, есть такой прием в фильмах, чтобы показать, как главный герой вдруг видит вдалеке что-то очень важное. Тогда камера сначала показывает в отдалении какую-то крошечную фигурку, а потом на огромной скорости летит вперед, чтобы ту же самую фигурку показать уже крупным планом.

Вот так получилось и у меня: сначала я увидел остановившихся в отдалении разбойников — не буквально остановившихся, просто не приближающихся, а так они крутились на своих конях, перемещались туда-сюда — а потом, как будто кто-то приблизил мой взгляд и я отчетливо увидел одного из башкир, в рыжем лисьем малахае, со спокойным взглядом прищуренных глаз, уставившихся прямо в меня.

А потом он выпустил стрелу. Прямо в меня.

И я опять-таки буквально увидел, как ко мне несется эта стрела, с острым, отточенным наконечником, с вращающимися опереньем на хвостовике, несется, целясь прямо мне в лицо…

Я отчаянно взмахнул рукой — и поймал эту стрелу. Буквально в сантиметре от моих глаз.

«Первый раз такое вижу». «Первый раз такое делаю» — лениво прокомментировали это событие в моей голове Геральт и Кагыр. Я опустил руку, пальцы которой намертво вцепились в древко, не разжать, поднял взгляд на разбойничью шайку и рявкнул:

— СТОЯТЬ!

Ага, щас.

Повеление — я это чувствовал — прокатилось над заснеженным полем, накрыло башкир и… И ничего. Не подействовало. Это я тоже почувствовал — ушло мое Повеление, как в песок. Боярин я, конечно, скороспелый и многого о своих собственных силах не знаю, но вот с таким уже сталкивался.

Так срабатывает — вернее, НЕ срабатывает — Повеление тогда, когда тот, на кого ты воздействуешь, уже находится под чужим Повелением. Как говорится, Повеление на Повеление — не Повеление. То ли этих разбойничков натравил на меня какой-то другой боярин… То ли у них есть свой собственный боярин, или как он там у башкир называется? Хан, тойон, бий? Вот этот самый бий может — вернее, должен — обладать своим Источником и своим Повелением.

Ладно, придется идти сложным путем…

Выстрелы ахали уже с обеих сторон, и от разбойничьей конной карусели и от моих стрельцов, палящих из мушкетов стоя в полный рост. Ну да, ну да — с нынешним оружием в снегу не заляжешь…

Сердце болезненно дернулось — каждого своего человека я ощущал внутренним взором и сейчас этот самый внутренний взор сказал, что одним человеком у меня стало меньше. Погас огонечек на внутренней виртуальной карте…

Как вообще люди умудряются командовать в бою⁈ Я сейчас вижу кто где находится из моих, но скажи мне скомандовать, кому что делать — особенно когда пули и стрелы свистят там и сям — да я вообще растеряюсь и запутаюсь!

Слава Богу, что у меня есть Нафаня!

Разозленный гибелью своего стрельца и своей собственной боевой никчемностью и криволапостью — ни одного серьезного боевого Слова, ни одного! — я влетел в возок, на ходу свернул Источник, распахнул дверцу тайника и…

И уставился на статуэтку обнаженной женщины из темного металла.

Голос.

3

— Отвернись и не смотри на меня!

— Голос!

— Отвернись!

Вот же ж… скромница, блин зажаренный!

— Хорошо, хорошо, отвернулся… Голос, на нас напали.

— Вижу.

— Ты можешь их всех убить? Ну, так, как убивала всех, кто к тебе в терем влезал.

— Не-а.

— Голос!!! Не время ломаться, там люди гибнут!

— Люди всегда гибнут, этого не изменишь.

— Но сейчас гибнут МОИ люди!

— Согласна, это другое дело.

— Тогда убей нападающих!

— Всех?

— ВСЕХ!

— Не могу.

Так. Стоп.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. Они слишком далеко…

Опять облом.

— … так что всех не получится, только часть.

— ГОЛОС!!!

— Не трогай меня за…!

— Это плечи!

— И за плечи не трогай!

Я перестал трясти холодную, в прямом и переносном смысле, статую — и вовсе я ее не трогал за… за то, что она имела в виду — и махнул рукой. Эту ду… душу выгоревшего Источника… не переделаешь.

— Голос, милая, тогда вали тех, до кого можешь дотянуться… хотя нет, погоди. Когда я скажу «Давай!» — тогда.

Я уже был готов к тому, что Голос возмутиться тем, что она порядочная женщина и давать никому вообще и мне в частности не будет, но она смогла меня удивить.

— Викеша… — обратилась она с какой-то, даже несколько меня испугавшей, робостью, — можно я тебя попрошу?

— Попроси… — насторожился я.

— Сшей мне платье.

Я растерялся от такого неожиданного и крайне несвоевременного захода, отчего ляпнул:

— Так я не умею шить…

— Тогда купи! — рявкнула Голос, — Я голая!

4

Я выстрелил в воздух из своего пистолета. Честно говоря, вероятность того, что этот выстрел в общей перестрелке заметят, была мала — выстрелов и так было много, все повозки заволокло едким пороховым дымом — но именно в этот момент стрельба затихла и, как подсказал мне моя интуиция, через несколько секунд разбойники должны были выхватить сабли и рвануть вперед.

Так что мой выстрел, как минимум, не затерялся.

Я взмахнул рукой, как будто рассевая зерна щедрым взмахом, и заорал:

— Все, кто передо мной стоит — умрите! Давай!

И все, кто передо мной стояли — умерли.

Честно говоря, Голос и впрямь дотягивалась до нападавших с большим трудом и из общей шайки голов в полсотни пали на землю человек семь, от силы. Но зато выглядело это, как минимум, эффектно: как будто я взмахнул не рукой, а огромной невидимой косой, такой себе синигами а-ля рюс. Голос не поскупилась и на землю опали не только разбойники, но и их кони. В точности, как трава под лезвием косы.

5

Если кто-то думает, что на этом бой и закончился — тот плохо представляет упорность и бесстрашие башкир. Разбойники теперь только осторожничали, не приближаясь слишком близко, как будто чувствуя, где проходит граница моей смертоносной силы (моей — потому что они ж не знал, что это Голос их положила), но и не уходя, крутились поодаль, постреливая из ружей и периодически засыпая нас градом стрел.

Мы стреляли в ответ, Клава запустила несколько огненных шаров, за что я мысленно пообещал отшлепать ее по круглой попке, потому что толку от шаров не было, зато туда, где она стояла, тут же прилетела туча стрел. Благо, что мои стрельцы — люди опытные и знали, что такое «смена позиции», отчего успели оттащить мою названную и героическую сестренку в сторону.

Вот так мы и развлекались, пока не начало темнеть. Может, у башкир и были люди с Ночным или там Кошачьим Словом, но у их коней таких Слов точно не было, так что рисковать тем, что конь поломает ногу, влетев в замерзшую кротовину или там сусличью нору, разбойники не стали.

— Ушли, — констатировал Нафаня.

— Ушли, — согласился я.

— Ушли, — произнес незнакомый голос у меня за спиной.