Князь Беркутов-Туманный

Глава 23

4 марта 2514 по ЕГК.

…На авиабазу в Липках сели в пятом часу утра. Карамзина, весь перелет проторчавшая в салоне моего «Бурана», поблагодарила нас за столь быструю и комфортную доставку в столицу, пожелала всего наилучшего и перебралась в свой кроссовер. Ее водитель оказался не из тормозных — как «Антей» доехал до стояночного места и опустил рампу, резво вырулил на бетонку и отъехал в сторону, чтобы не мешать выезжать мне. А уже секунд через десять вцепился' в мой задний бампер, без особого труда удержался на хвосте во время разгона и «хамил» в моем режиме всю дорогу до КПП.

Не разочаровывал и дальше: держал предложенную скорость, толково перестраивался там, где это было нужно, и не боялся входить в повороты в моей технике. И пусть его «Буран» был небронированным, то есть, весил в два с лишним раза меньше моего, водительские навыки и опыт присутствовали. В общем, этот отрезок пути доставил море удовольствия. А минуты через три-четыре после того, как мы с Карамзиной разъехались в разные стороны, мне прилетело ее голосовое сообщение:

— Игнат Данилович, мой Денис весь в мыле. А вам, небось, хоть бы хны, верно?

— Я особо не гнал… — честно наговорил я в микрофон, отослал сообщение и сосредоточился на рулении.

Балдел до поворота на Никитино, потом скинул скорость, более-менее спокойно доехал до своего поместья, зарулил в гараж и поставил девчонкам боевую задачу:

— Вы молодцы, так что дуйте отсыпаться. После того, как проснетесь и позавтракаете, найдите Надежду Олеговну или Ульяну Егоровну и попросите, чтобы они вас погоняли. А мы вернемся ближе к обеду. Все, вперед…

Мелочь унеслась к лифтам, а я развернул кроссовер и порулил обратно. Машин на дорогах больше не стало, вот и отрывался, благодаря чему зарулил на авиабазу в терпимом настроении, доехал до заправившегося «Антея» по прямой, влетел в десантный отсек, еще раз сообщил борттехнику название пункта назначения и отключился. На час и сорок пять минут, потребовавшиеся транспортнику на перелет по маршруту Новомосковск-Саранск.

Электронный пропуск-вездеход, полученный в комплекте с «Антеем», не подвел и в этот раз — нас спокойно выпустили с летного поля гражданского аэропорта, даже не заглянув в салон машины. Вот я дальше и порулил. Благо, Ира заранее забила в навигатор адрес Пашиного учебного центра, и совершать лишние телодвижения не понадобилось.

В воскресенье в четверть девятого утра на трассе, ведущей к заштатному «миллионнику», движения, можно сказать, и не было, и я снова попытался выключить голову.

Увы, безуспешно — в ней безостановочно придумывались, анализировались и дорабатывались или браковались варианты наказания этого придурка. Промаялся до тех пор, пока не подкатил к воротам военной части. А в тот момент, когда пересылал дежурному «вездеход», успокоился. Вернее, словно заледенел. Причем и душой, и сердцем. Видимо, поэтому дорога до штаба в памяти не отложилась — я «пришел в себя» в тот момент, когда поймал вопросительный взгляд дежурного по учебному центру, представился и сухо описал свои потребности:

— Мне нужен доступ в дуэльный комплекс сроком на полчаса, курсант Максаков Павел Демьянович и кто-нибудь из старших офицеров в качестве наблюдателя. Кстати, вчера днем вы должны были получить соответствующий приказ.

— Приказ получили, арена уже выделена, курсант Максаков и начальник особого отдела будут там в течение десяти минут… — сообщил штабс-капитан и спросил, чем еще он может мне помочь.

Я сказал, что ничем, попрощался, вышел из здания и вернулся в машину. А через какое-то время высадился возле здоровенного ангара, поздоровался с суетливым прапорщиком, явно дожидавшимся меня, выслушал предложение пройти на арену и коротко кивнул. Потом поухаживал за своими дамами, в их компании прогулялся до по-армейски минималистичной дуэльной площадки и остановился возле защитного ограждения.

Прапор куда-то свалил, но я этого толком и не заметил: гипнотизировал дверной проем, к которому «с той стороны» подходили два «силуэта» — Пашин и Гридня, уперевшегося в потолок развития этого ранга, но не прорвавшегося в Бояре.

С желчным и не выспавшимся майором поздоровался вежливее некуда. Затем поймал ненавидящий взгляд Максакова и дал волю гневу. В смысле, холодно оскалился и принялся вбивать в его сознание слово за словом:

— Павел Демьянович, если у вас есть какие-либо претензии ко мне или к моим женщинам, то найдите мужество и озвучьте их нам в лицо — даю слово, что любой из нас примет ваш вызов на дуэль и выйдет на арену прямо сейчас. Кстати, советую поторопиться: если я не услышу вызовов в течение минуты, то начну наказывать вас за запредельную низость. Впрочем, до этого мы еще доберемся. Время пошло!

— Ты знаешь, что сильнее, поэтому и строишь из себя героя! — процедил он.

Я ответил все так же спокойно:

— Для начала не «ты», а «вы»: наша дружба осталась в прошлом, а сейчас я не хочу иметь с вами ничего общего. Далее, я готов драться хоть с магией, хоть без… отвечая на ваш вызов. И последнее: я буду сильнее всегда. Поэтому либо решайтесь и попробуйте сорвать злость на том, кого ненавидите, либо забейтесь в какую-нибудь грязную дыру, отвыкните называть себя мужчиной и не позорьтесь на всю Империю, поднимая руку на ребенка!

Этот… хм… скот вызвал на дуэль ИРУ! Вроде как, для начала.

Майора перекосило. В первый момент. А потом он, видимо, вспомнил формулировку моего предложения, счел, что в таком ключе этот вызов звучит более-менее терпимо, и уставился на Куклу. А я не удержался от презрительной усмешки:

— А вы, Павел Демьянович, оказались еще подлее, чем я ожидал: вызвали на бой единственную простушку моей семьи. Что ж, это был ваш выбор. Ир?

Она пожала плечами и озвучила ответ:

— Деремся здесь и сейчас, без подмен, без магии, без артефактов и без стали. До тяжелых травм, потери сознания или сдачи.

— Надеюсь, ВЫ снимете ВАШУ курточку? — издевательски спросил он.

И добавил:

— Она, по слухам, пошита из кожи высокорангового зверя.

Ира закатила глаза к потолку, стянула эту шмотку и выдернула из брюк ремень с артефактной пряжкой. Затем вытащила из-под рукавов блузки ножны с артефактными метательными клинками, на глазах охреневшего особиста выдернула из-под правой штанины еще один такой же клинок, очень медленно повернулась вокруг себя и вышла на арену.

Пашу тоже проняло. Но деваться было некуда, и он заторопился следом. Ага, щаззз: майор придержал его грозным рыком, приказал подождать, сходил за портативными блокираторами магии и собственноручно надел. Зато потом повел рукой, предлагая выметаться на площадку, дал дуэлянтам возможность занять стартовые метки и озвучил стандартную команду:

— Бой!!!

Максаков рванул в атаку, надеясь на свой рост, вес и силу, добежал до Куклы, замедлился и после очередного шага левой ногой вложился в прямой удар правой. Не знаю, чем он планировал продолжить эту атаку. Да и не хочу знать — Ира, скользнув вперед и влево, уперлась левой ладонью в боковую поверхность колена разгибающейся конечности и, раскрутив корпус, всадила правый крюк аккурат в область печени. Паше, конечно же, резко захотелось сложиться пополам, но кто бы ему дал — левый кулак вместилища Дайны, раскрученный в том же стиле, воткнулся в подбородок, раздробил его в хлам и заставил парня разогнуться. А третий и последний удар — правый боковой — влетел в челюсть и потушил уроду свет.

Особист, не ожидавший столь быстрого завершения дуэли, потерял дар речи. Впрочем, буквально секунд через пять пришел в себя, проверил Куклу на наличие запрещенных артефактов, ничего такого не нашел и объявил ее победительницей. А потом рванул, было, за дежурным целителем, но услышал мое требование и застыл:

— Не торопитесь, мы еще не закончили. И еще: мне бы очень не хотелось, чтобы информация обо всем, что произошло и произойдет на этой арене, о боевых навыках моей женщины и о наличии у нее… всего того, что вам посчастливилось увидеть, ушла на сторону.

— Меня уже предупредили… — усмехнулся майор. — Лично Великий Князь Виктор Михайлович. Но за молчание курсанта Максакова я, увы, ручаться не могу.

— Его молчание — наша проблема… — заявил я, вышел на площадку, дошел до бессознательной тушки, присел на корточки и снял блокираторы. Затем щелкнул по обломкам челюсти, подождал, пока вспышка боли вернет Пашу в себя, заставил его поймать мой взгляд, подождал нового появления ненависти и продолжил воспитание: — Как видите, вы не тянете даже против моей простушки. И не потянете, даже если прорастете в Князя. Ибо если я вдруг узнаю, что вам не хватило сегодняшней трепки, то заставлю страшно пожалеть о каждой отдельно взятой мысли о возможной мести моим родным.

Соображал он еще неважно, но самое главное все-таки понял. И злобно прищурился. Зря: я поднял с покрытия его правую руку и сломал ее, как сухую ветку:

— Это не аванс. Это напоминание о том, что поднимать руку на девочек нельзя.

Он дернулся, взвыл и, шевельнув сломанной челюстью, чуть не отъехал сразу от нескольких вспышек боли. А я немного подождал, снова заставил поймать мой взгляд и холодно усмехнулся:

— А теперь вы почувствуете малую толику той боли, которую ощутите в том случае, если не откажетесь от мысли мстить ребенку…

Он попытался рассмеяться мне в лицо, но я потер обломки костей друг об друга, и парню стало не до героизма — он заорал во всю глотку и отъехал. А через пару минут, оклемавшись с моей «помощью», вдруг поверил в то, что я пойду до конца, и до смерти испугался.

— Все верно… — подтвердил я его догадку. — Я убиваю с раннего детства. Да, не людей, а зверье. Но в моей системе координат вы, преступив людские законы, автоматически превратились в нелюдя. Далее, не будь вы братом девочки, которая заслужила искреннее уважение всей моей семьи, я бы вас уже убил. Ибо нелюди, как правило, не перевоспитываются. А так вынужден дать последний шанс. И последнее: ваш особист получил приказ молчать. Мои подруги не болтливы. Я — тоже. Значит, у вас есть возможность не потерять лицо в глазах сестры хотя бы в этот раз…

…Дорогу от арены учебного центра до «Антея» и перелет до авиабазы в Липках прошли мимо меня. Да, я каким-то образом доехал до аэропорта, как-то «прорвался» через КПП, как-то нашел наш борт и как-то распорядился вылетать в Новомосковск, но выделял на все вышеперечисленное исчезающе малую часть сознания. Поэтому субъективно время между первым шагом от сломанного Максакова и касанием шасси ВПП сжалось в точку. Из-за чего на вибрацию телефона я среагировал несколько неадекватно — почему-то решил, что он куда-то падает, попытался сложиться пополам и чуть не впоролся в руль.

Слава богу, Дайна была начеку, поэтому сообщила, что меня «хочет» Воронецкая, и посоветовала не тупить. Тут-то я и включился — задвинул куда подальше все мысли о Паше, достал трубку из кармана, ткнул в нужный сенсор и поздоровался:

— Добрый день, Людмила Евгеньевна.

— Добрый день, Игнат Данилович… — поприветствовала меня она и сходу перешла к делу:

— Вы бы не могли подъехать во дворец в течение пары часов?

Я пообещал появиться в течение часа. И выполнил обещание — вошел в хорошо знакомую приемную через пятьдесят пять минут и был препровожден в кабинет. Ага, один, ибо Императрица почему-то изъявила желание увидеть только меня.

Увидев ее лицо, невольно подобрался — женщина пребывала в бешенстве и даже не пыталась этого скрыть. Впрочем, при виде меня изобразила гримасу, очень отдаленно напоминавшую теплую улыбку, предложила располагаться поудобнее, выждала несколько мгновений и вздохнула:

— Иногда у меня складывается впечатление, что в Империи нет ни одного порядочного человека. И тогда меня переполняет желание убивать. Сегодня тот самый случай: с утра мне сообщили об аресте одного из родичей мужа, запустившего руку в государственный карман, буквально через два часа Коля Северцев обратил внимание на бегающий взгляд новой фрейлины, взятой на службу по рекомендации моего родича, и поймал ее на попытке подлить мне яд отложенного действия, а незадолго до моего звонка вам Дима Ляпишев «порадовал» еще одной крайне неприятной новостью — в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое февраля отряд неустановленных лиц сжег заимку Вронских.

— И сколько людей было в этом отряде? — спросил я, мгновенно озверев.

— Неизвестно. Но прапорщик, как-то умудрившийся пережить и взрывы боевых частей четырех «Сполохов», и атаки площадными умениями, уверен, что большинство атакующих было теневиками, что атаковало больше шести человек, что как минимум половина из них являлась Богатырями и что эти люди знали, где установлен новый внешний артефактный сканер.

— Если фамилия этого прапорщика Ковалевский, то ему можно верить… — твердо сказал я, а потом спросил, чего Людмила Евгеньевна хочет от меня.

Женщина вздохнула:

— В глубине души хочу, чтобы вы их нашли и показательно уничтожили. Но ставить такую задачу не готова. Поэтому вызвала вас во дворец только для того, чтобы попросить передать Ксении Станиславовне, что мы обязательно восстановим эту заимку и в положенный срок вернем ее Вронским в лучшем виде.

— Не врет… — прокомментировала этот монолог Дайна, и моя паранойя резко унялась, а на смену появившемуся напряжению пришло спокойствие:

— Людмила Евгеньевна, вы ведь понимаете, что этой группе поставили сразу две задачи — сжечь нас, если мы окажемся на заимке, или сжечь ее, чтобы моя группа больше не смогла там останавливаться?

— Понимаю… — согласно кивнула она. — Более того, уже приказала взять наиболее вероятных выгодоприобретателей этой акции — Пешковых — в разработку, отслеживать все контакты нового главы рода, всех его сыновей, начальника службы безопасности и командира боевой дружины. Но вся проблема в том, что, по нашим данным, у них нет такого количества Богатырей. А устраивать ночи длинных ножей всем их союзникам мы, увы, не можем — по утверждению аналитиков спецотдела, в сложившейся ситуации любая наша попытка проигнорировать закон может закончиться гражданской войной.

— И это тоже правда… — буркнул БИУС и основательно напряг: — Кстати, с вероятностью процентов в девяносто пять заимку сожгла боевая группа рода Балакиревых. Но де-юре наказывать их ПОКА не за что…

Это утверждение добавило недостающий фрагмент к сотне других, все никак не собиравшихся в общую картинку, и натолкнуло на очевидный вывод:

— Боевые группы неустановленной принадлежности, в данный момент шарахающиеся по Пятну, пока не знают о том, что моя группа оттуда вышла. Значит, уничтожать их надо прямо сейчас. А то они вернутся в Большой Мир и, зависнув в нем из-за ледохода, замены катеров на воздушной подушке на перевертыши и чего-нибудь еще, растянут необъявленную войну на всю весну. Или — что еще хуже — попробуют атаковать мои поместья. В общем, мне надо обратно. По возможности, на планерах. И с пилотами, уже выбиравшимися в Большой Мир.

Императрица отрицательно помотала головой, заявила, что она против, и напомнила, что в отрядах, которые попадались мне и Ульяне, было по десять человек, а нас в команде всего трое.

— Да, трое… — криво усмехнулся я. — Но в Пятне мы, как дома. И ни разу не подарки…

— Они, наверняка, тоже… — вздохнула она. — А недооценка противника ни к чему хорошему не приводит.

— Людмила Евгеньевна, я страшно не люблю рисковать, поэтому буду вступать в бой только на своих условиях… — пообещал я, сделал небольшую паузу и угрюмо добавил: — Я не могу не выяснить, кто против меня воюет, ибо на другой чаше весов — жизни всех, кто мне доверился, а каждая уничтоженная группа — лишний шанс на их выживание. Ну, так что, с доставкой поможете?

— Да, поможем… — после недолгих колебаний твердо сказала она, на миг поплыла взглядом и дала убийственный совет: — Игнат Данилович, а почему бы вам не взять с собой Карамзину? Если Кувалда вникнет в сложившуюся ситуацию, то с вероятностью в сто процентов выйдет из себя, напросится с вами и поможет вырезать тварей, объявивших на вас охоту!

Я отрицательно помотал головой:

— Мы никогда не работали одной командой. Поэтому она не сможет взять на вооружение нашу тактику и быстренько наработать чувство плеча, а мы не сможем понимать ее так, как понимаем друг друга…