Князь Беркутов-Туманный

Глава 32

31 марта 2514 по ЕГК.

…Витя нарисовался на пляже в семь с минутами утра, обнаружил, что я лениво наблюдаю за девчатами и мелочью, резвящимися в Дивном, подошел, опустился на соседний лежак, поздоровался и извинился за слишком поздний прилет.

— Да ну, перестань — это мелочи… — отмахнулся я, но парень и не думал замолкать — заявил, что перед гонкой я должен был высыпаться, а не вставать в середине ночи и нестись встречать беспутного друга.

— Во-первых, ты прилетел так поздно не по своей вине… — напомнил я. — Во-вторых, предупредил, что задержишься, и я лег достаточно рано, так что прекрасно выспался. И, в-третьих, ты не беспутный, а загруженный по самое не могу. В общем, выброси из головы эту дурь и ответь на один вопрос: тебе еще не надоело летать с тормозными пилотами?

— Надоело, конечно… — вздохнул он и, наконец, проснулся: — Ты знаешь, где взять нормального?

— Угу… — кивнул я и изложил легенду, согласованную с Императрицей: — Позавчера вечером моей Иришке позвонила подруга, с которой они служили в одной части, сообщила, что тоже демобилизовалась и очень завуалированно поинтересовалась, нет ли у Иры достойных знакомых, которым срочно нужен напрочь отмороженный пилот-истребитель с тремя серьезнейшими изъянами — с редкой неуживчивостью, слишком жесткими принципами и отсутствием Дара. Ира мгновенно вспомнила про тебя и вызвала Аню к нам…

— Судя по твоей ехидной улыбке, за словосочетанием «слишком жесткие принципы и редкая неуживчивость» скрывается что-то хорошее, верно?

Я утвердительно кивнул:

— Верно: это особа не спит ни с начальством, ни с подчиненными, на дух не переносит болтунов, тупых исполнителей и непрофессионализм, никогда ни перед кем не прогибается и не умеет подчиняться тем, кого не уважает. Зато на истребителях-перехватчиках «Гром» летала, как богиня, вроде как, очень неплохая рукопашница, исключительно хороший исполнитель и… с детства мечтает войти в достойный род, чтобы заслужить сначала статус Слуги, а затем и личное дворянство.

— Звучит интересно… — пробормотал Воронецкий.

— Лично для меня самым важным аргументом стала фраза Иришки «Я ее уважаю…» — «признался» я и подсек проглоченный крючок: — В общем, если Ковалева тебе не подойдет, то я заберу ее себе, отдам Недотроге и прикуплю родовой дружине что-нибудь летающее. Ибо держать пилота-истребителя на земле — это полный и законченный идиотизм…

С этого момента все пошло, как по маслу: Виктор вытребовал фамилию, имя и отчество «этой особы», позвонил Ляпишеву и через него раздобыл ее досье. Изучив «историю жизни» Анны, тщательно вник в причины каждого из двадцати двух взысканий, без особого труда врубился в то, что авторы легенды намеренно спрятали между строк, и весело заявил, что эта личность ему уже нравится. Потом позалипал на видеоролик «черного пилотажа» на «Громе», за который Ковалева, вроде как, отсидела семь суток на гауптвахте, отложил МТ-ку, поймал мой взгляд и молитвенно сложил руки перед грудной клеткой:

— Она мне нужна, как воздух!!!

— В Пятно ее не возьмешь… — предупредил я.

— Мелочи! Зато тут, в Большом Мире…

Дослушивать его монолог я не стал — набрал Куклу, вывел ее голос на динамик телефона и спросил, когда проснется Ковалева.

Ира отыграла свою роль на десять баллов из десяти возможных:

— Она на ногах с шести утра. Умылась, часик потренировалась, привела себя в порядок и отправилась любоваться нашим озером. А что?

— Можешь ее найти и скинуть картинку с камеры на мой мобильный терминал?

Нашла. Скинула. И я, мазнув взглядом по блондиночке «лет тридцати пяти», прогуливавшейся по берегу Дивного, протянул устройство другу.

А он, изучив ее внешность, задумчиво потер переносицу:

— Выглядит простовато — сразу видно, что из простолюдинов или мещан. Но осанка и пластика откровенно радуют. А все остальное доведут до ума дворцовые стилисты. Кстати, ты ей что-нибудь обещал?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет: она приехала в гости к подруге, а меня ни о чем не просила.

— Тогда пригласи ее, пожалуйста, на завтрак и представь мне…

…В Александров вылетели сразу после завтрака и вдесятером. И пусть «лишнего» пассажира пришлось «сослать» в пилотскую кабину, Викторию это нисколько не расстроило. Наоборот, женщина с радостью унеслась следом за Ирой и, по словам Дайны, всю последнюю минуту перед взлетом плавилась от предвкушения. Но — молча. А в нашем салоне было шумно: мелочь, усаженная в кресла первого ряда, висела в Сети и изучала трассу будущей гонки, Света с Татьяной, оккупировавшие второй ряд, перемывали косточки какой-то общей знакомой, я висел на телефоне, отвечая на звонки, Оля в том же режиме что-то обсуждала с Ульяной, обретавшейся в новомосковском поместье, а Виктор вполголоса беседовал с Анной. Я в их беседу не вслушивался даже после того, как морально устал от переживаний друзей, деловых партнеров и хороших знакомых, вырубил телефон, опустил спинку кресла и закрыл глаза — довольно быстро потерялся в безвременье, а к нормальному восприятию окружающей действительности вернулся только после того, как «Орлан» ушел в крутое пике, а бодрствующая часть сознания зацепила прозрением «силуэт» Кувалды.

Ее прилет в Александров не удивил — я уже разобрался в характере этой особы, соответственно, понимал, что она ни за что на свете не отступится от поставленной цели и, тем более, не нарушит данное слово. Но ее появление в области покрытия прозрения невольно напомнило о проблеме с господином Амосовым и испортило настроение. Впрочем, ненадолго — как только мы сели рядом с быстровозводимым ангаром автоконцерна «Русь», как я задвинул все левые мысли куда подальше и отправился общаться с очень солидной толпой заинтересованных лиц, дожидавшихся моего прилета. А через пару-тройку минут приятно удивился: главные паникеры прошлого года — Янковский с Кутеповым — были спокойными, как озеро в полный штиль, и не дергали почем зря ни механиков, ни пилотов-испытателей, ни членов съемочной группы, ни рекламщиков, ни безопасников. Не действовали на нервы и представители организаторов гонки с членами «высоких комиссий» — и рядом с ангаром, и внутри него царили мир, гладь да божья благодать, а рядом с обоими боевыми болидами вообще не было ни одного человека. Как вскоре выяснилось, не просто так: это мероприятие взял под личный контроль генерал Ляпишев, и оперативники спецотдела в гражданке, слоняющиеся по территории, напрочь отбивали всякое желание совершать лишние телодвижения даже у самых упоротых личностей.

Кстати, миру, глади и божьей благодати обрадовался не я один — Оля со Светой, весь перелет морально готовившиеся к возможным неприятностям, заметно расслабились и перестали напоминать перетянутые пружины, Виктор, настраивавшийся изображать Великого Князя, чуть-чуть понизил градус своей «избранности», а Таня и Вика почувствовали себя значительно комфортнее. И только мелочь продолжала ждать подвоха. Поэтому встречала и провожала любое незнакомое лицо крайне недобрыми взглядами и, по моим ощущениям, ждала возможности атаковать.

Пришлось «лечить» — сообщать, что у нас в коллекции до сих пор нет ни одной фотографии боевых «Стрибогов» перед стартом. Вот девочки и нашли себе дело — наснимали пару сотен фотографий под разными ракурсами и чуть-чуть порадовали себя-любимых. А я со спокойной душой зацепился языками с Андреем Мищенко и скрасил обсуждением настроек подвески «основной» машины большую часть времени ожидания.

Оставшаяся часть тоже прошла достаточно быстро. Благодаря очень благожелательно настроенной комиссии, проверившей наличие ультрафиолетовых меток и чего-то там еще, радостно подписавшей акт установленного образца и хором пожелавшей мне удачи.

Торжественного розыгрыша стартовых позиций, состоявшегося перед центральной трибуной, я тоже не заметил — болтал с Полинкой, которой чем-то не понравился взгляд представителя оргкомитета, «дежурившего» в нашем ангаре. А потом Кутепову «кто-то что-то сообщил», и вокруг нас начался структурированный бардак — меня и Ольгу загнали в «Стрибог», образовали вокруг него «коробочку», проводили к пятой стартовой позиции из двадцати двух и охраняли до команды механикам покинуть стартовый участок трассы.

Следующие два этапа обязательной программы — позирование публике и демонстрация интереса к торжественным речам, звучавшим из динамиков городской системы оповещения — тоже прошли без каких-либо треволнений, поэтому на команду «По машинам!» мы среагировали и вовремя, и правильно. То есть, скользнули в салон, защелкнули ремни безопасности, завели движок и неспешно подняли боковые стекла.

В этот момент, по традиции, подала голос Дайна — удивленно сообщила, что ни один из экипажей, вроде как, не собирается подлить. По крайней мере, на старте. А потом процитировала четыре самых забавных перла «знакомого» комментатора, из которых мне в душу запал только один:

«Дамы и господа, только что поймал себя на мысли, что непоколебимо уверен в бессмысленности этой гонки. Но все равно горю желанием увидеть, как Черный Беркут порвет в клочья тех, кто рискнул помериться силами с Князем Экстрима и Иконой Стиля в одном лице. А еще в самой глубине души я страшно страдаю. Из-за того, что госпожа Удача повернулась к нам задом и вместо самой восхитительной стартовой позиции — двадцатой — выделила Его Сиятельству всего-навсего пятую…»

— Кстати, Игнат, как будем побеждать, сразу и насмерть или более-менее гуманно? — полюбопытствовал БИУС после того, как закончил нас веселить. А секунд за сорок пять до старта гонки поднял в воздух «Орлан», выждал пару мгновений и повторил еще один монолог комментатора:

«А вот и обещанный сюрприз от генерал-майора Ляпишева — эта грозная боевая машина „провисит“ над „Стрибогом“ Игната Даниловича Беркутова-Туманного всю гонку и гарантированно расстроит насмерть всех снайперов, Одаренных, атакующих из схронов, и им подобных уродов, почему-то отказывающихся понимать, что любое соревнование по определению должно быть честным!»

…Удивительно, но факт — первые метров семьсот-восемьсот, на которых в прошлом году солировала Дайна, я проехал без единой коррекции и каким-то образом умудрился обойти не одну, не две, а аж три машины! Вот собой и гордился. Следующие шесть километров. Вынужденно. Ибо на этом участке маршрута обойти бело-сине-оранжевое творение тюнингового ателье «Лидер» под названием «Кукри» было физически невозможно из-за слишком узкой части улицы, выделенной для нас, гонщиков.

Но стоило вырулить с Южного проспекта на широченную загородную трассу, как избыточная дурь двигателя «Стрибога» сделала свое дело — я показал водителю «холодняка» смещение влево и одновременно с началом «контратаки» с максимально возможным ускорением обогнал его справа. А еще секунд через десять, отыграв четыре с половиной корпуса своей машины, понял, что гонка фактически закончилась. И, посмотрев на жену, виновато вздохнул:

— Вот и погонялись…

— Ага, неудобно вышло… — сев на мою волну, притворно застрадала она и… насмешливо фыркнула: — Но это — проблема остальных гонщиков. Кстати, может, позабавимся?

— Как? — полюбопытствовал я.

— Врубим забойную музыку, опустим стекла и выставим наружу локти. Вроде, как расслабляясь…

— Ты хочешь одарить бедняг комплексом неполноценности? — весело полюбопытствовала Дайна.

Тут жена посерьезнела:

— Не только: мне не нравится наша уязвимость, а через открытые окна можно будет прикрыть машину воздушными стенами.

— В «Стрибоге» стоит артефактный защитный комплекс работы Валерия Константиновича, на полтиннике «висит» наш «Орлан», Ира со Светой бдят, а с опущенными стеклами аэродинамика маши— ..

— Все верно… — согласилась моя благоверная еще до того, как я закончил. И привела аргумент тяжелее всех моих, вместе взятых: — .. но о наличии у нас прозрения никто не знает. А дуроломов, уверенных в том, что после одной-единственной атаки можно успеть уйти под пелену теневика и быстренько свалить, в Империи предостаточно. Поэтому давай перестрахуемся, а?

Перестраховались. После того, как Ольга залила в ИРЦ архив любимой танцевальной музыки и врубила воспроизведение. А после первой композиции — под гудение воздуха, врывающегося в открытые окна — вдруг услышали в гарнитурах жизнерадостный смех Дайны:

— Комментатор бьется в истерике и озвучил три варианта расшифровки посыла, переданного вами соперникам с помощью песни «Двойной перелом»; ваши фанаты уже начали изгаляться на ту же тему в Сети; недоброжелатели орут, что унижать других гонщиков низко, а в пассажирском салоне «Орлана» творится сущий бардак: Карамзина затанцевала, не вставая с кресла, и начала подпевать, Лиза, естественно, подхватила, Татьяна с Полинкой поддержат этот почин со второй песни, Вика дуреет от безумия ситуации, а Виктор веселится!

Мы тоже веселились. До начала «лесного» серпантина, на котором я в прошлом году обошел «Архангел» Иноземцевых. А на одной из коротеньких условно прямых участков трассы БИУС полностью забрал у меня управление и основательно напряг:

— Через два поворота вы вылетите на участок, просматриваемый очень уж наглым снайпером. Он будет на холме, на одиннадцати часах и в ста сорока трех метрах от точки выхода из виража. Но сдохнет. Как только высунется из-под крышки схрона…

— Ты уверена в том, что сможешь убедительно объя— .. — начал, было, артикулировать я, но был перебит на середине фразы:

— Игнат, в «Орлане» есть очень неплохие системы РЭБ. А тут телефон, пеленгующийся на ближнем склоне холма, и в точке, в которой он должен находиться, ни души.

— Если ты всадишь в эту точку ракету…

— Игнат, ты меня недооцениваешь… — «обиженно» вздохнула Дайна, а от силы секунд через десять перестала валять дурака: — Хе-хе: я зависла над схроном, и дала тягу на движки. Дерн, лежавший на решетке из веточек, сдуло. А тяжелый артефактный снайперский комплекс «Точка», обнаружившийся под ним — ни разу не подарочный букет…

Все, мужичок поймал очередь из скорострелки и сдох, а Виктор вот-вот натравит на труп парней Ляпишева. В общем, забирай управление и рули дальше.

Взял. Порулил. А километрах в трех от второго длинного серпантина услышал по-настоящему недовольный рык БИУС-а:

— Все, задолбали!!!

Судя по тому, что Оля, озвучивавшая очередную строчку легенды, никак не отреагировала на этот рык, услышал один. Поэтому подобрался, скинул скорость до требуемых ста двадцати одного километра в час, снова разогнался до двухсот шестидесяти семи и почувствовал, что «Стрибог» снова едет «сам». А через мгновение понял, почему:

— Я воткнула грузовик в «Мастиф», из которого выбиралась еще одна снайперская пара. Кроме того, взломала их телефоны, выяснила, что приказ тебя убрать был получен от главы рода Бражниковых, и убью этого скота поздно ночью — он связывался с ними из столичного поместья, находящегося в Окунево, а там я приглядываю еще за двумя родами.

— А его-то я чем обидел? — проартикулировал я зеркалу «заднего вида».

— Пока не знаю. Но обязательно выясню… — пообещала она, вернула мне управление и угрюмо добавила: — О, информация о первом снайпере дошла до Императора и Императрицы. Владимир Первый скрипнул зубами, а приказ Людмилы Евгеньевны генералу Ляпишеву я, пожалуй, дам услышать: «Дима, нам — то есть и Воронецким, и спецотделу — очередной раз плюнули в лицо. Будь добр, выясни, что за храбрец на это решился, и устрой ему как можно более жесткое задержание. А мы с удовольствием покажем подданным, чем, согласно недавнему указу, карается попытка убийства добытчика первого класса, найдем основание вычеркнуть род виновного в этом преступлении из Бархатной Книги и пустим охамевших тварей по миру…»

— Судя по всему, она тоже вышла на тропу войны… — проартикулировал я после того, как прошел очередной поворот баллов на девяносто пять из ста возможных, почувствовал, что руль и педали снова зажили своей жизнью, и вопросительно выгнул бровь.

— Ездить ты научился. Развлекаться будешь в мирное время. А сейчас, считай, война. Поэтому держи воздушную стену и настраивайся на разговор с Карамзиной. А оставшуюся часть трассы проеду я…