Код Шекспира

Глава 18

Джейк никак не мог сосредоточиться, но потом сообразил, что Блоджетт был прав относительно 17-го графа Оксфорда. Если Льюис имел в виду именно его, то возникает вопрос: почему? Что в нем заинтересовало Льюиса? Какая тайна заключалась в его жизни и работах — если только он не был Шекспиром? И почему Льюис трижды подчеркнул «Оксфорд»? Проблема состояла в том, что граф, дилетант из высшего общества, был невероятно богат и располагал неограниченным временем, но понятия не имел об этике. Кроме того, создавалось впечатление, что он к тому же обладал непомерным самомнением.

«Качество, характерное для людей, получивших власть и богатство по наследству», — подумал Джейк.

Ему сразу пришли в голову имена подобных типов среди его знакомых. Возможно, дело именно в этом? Что могло заставить обладателя подобного эго напряженно работать, создавая такие великие произведения под чужим именем?

И почему никто этого не замечал, пока он был жив? Граф не был столь интересен, чтобы привлекать к своей персоне слишком много внимания. Удобно устроившись на диване, Джейк взялся за работу. Он заказал кофе и пару сэндвичей с ветчиной из магазина-кулинарии на противоположной стороне улицы и спросил у швейцара Фреда, слышал ли тот об Эдварде де Вере.

— Кажется, да. Разве не он был знаменитым самозванцем, ну или чем-то в этом роде?

— Да, именно так. — Джейк не стал упоминать о письме, а Фред ничего не спросил.

После ланча Джейк еще раз попытался осмыслить доводы Огберна в пользу графа, но вскоре отложил книгу в сторону и посмотрел на часы. Мелисса должна была вот-вот вернуться. Приближалось время обеда. Он позвонил ей на сотовый телефон и услышал знакомый голос, слегка искаженный помехами.

— Привет, папа.

— Мелисса? Ты в порядке? Где ты?

— Возле собора Святого Павла. Хотела выяснить, там ли еще Стейшнерз-Холл.[33]

— Ну и как успехи?

— Так себе. Часть офисов здесь осталась, но многое изменилось. А что у тебя? Тебе удалось поспать?

— Да, конечно, — соврал он. — Послушай, я расшифровал еще одно слово из списка Льюиса.

— В самом деле? Звучит многообещающе.

Мелисса немного отстранилась от своего сотового телефона и посмотрела на седого мужчину, сидевшего напротив нее в баре отеля, который он выбрал для встречи. Тот коротко кивнул.

Мелисса отвернулась.

— Что тебе удалось узнать?

— Я практически уверен, что «Оксфорд» — это Эдвард де Вер. Очевидно, он тебе известен?

Она закатила глаза.

— Естественно. Кто ж его не знает? Но послушай, сейчас не самое подходящее время. Мы можем поговорить позднее?

— Конечно, но ты…

— Тогда пока.

С этими словам она закрыла телефон, не дав отцу закончить свою мысль.

— Что он хотел? — нетерпеливо осведомился профессор.

— Граф Оксфорд, — ответила Мелисса. Она уже показала ему список, а он, вместо того чтобы поблагодарить ее, пришел в ярость, что ей совсем не понравилось.

«Ему бы следовало быть благодарным», — подумала Мелисса. Ведь она держит его в курсе дела. Теперь у нее возникли сомнения — возможно, она напрасно ему доверилась. Не слишком ли она наивна в отношении своего английского друга?

— Я увижусь с ним позже и помещу под микроскоп, — сказала она.

— Микроскоп? Что это значит? Еще одна университетская идиома?

— Я его подробно расспрошу, вот и все. Что с вами? Прошу меня простить, но иногда вы ведете себя так, словно Шекспир — это Иегова, а вы — Моисей.

— Я потратил много лет работы на изучение его трудов, так что не надо относиться к происходящему легкомысленно. «Я бы мог поведать такую повесть, что малейший звук тебе бы душу взрыл».[34]

— «Лир»? Нет, подождите. «Гамлет», конечно. Призрак отца. Правильно?

— Да. — Он задумчиво кивнул. — И я знаю, о чем он говорит.

— И какую повесть могли бы поведать вы?

Он отвернулся.

— Тебя это не касается. — Он посмотрел на Мелиссу. — Возможно, это даже к лучшему, что твой отец тратит время на де Вера. Пожалуй, тебе стоит его поддержать.

Мелисса не сводила с него глаз, чувствуя, как растет ее разочарование. Что-то в нем изменилось, но она не могла понять, что именно. Казалось, он был двумя разными людьми одновременно: один очаровательный, другой воинственный. А в последнее время вторая сторона его натуры стала проявляться все сильнее. К примеру, он оставил чек на столе, словно ожидал, что она по нему заплатит. Что ж, возможно, она так и сделает, чтобы показать, что такое независимая американская женщина.

— Может быть, вы расскажете мне, каково положение дел на настоящий момент? — поинтересовалась она. — Вчера вы говорили о заговоре, цель которого — дискредитировать Имя. Как развиваются события? Я вижу лишь разрозненные факты и множество теорий. Однако не могу не признать, что некоторые из них начинают казаться мне достаточно убедительными. К примеру, что вызвало такой гнев Роберта Грина?

Лицо профессора потемнело. Он перевел взгляд с пустого стакана виски на Мелиссу. Неужели она не понимает, что все находится в состоянии неустойчивого равновесия? Он считал, что предельно ясно объяснил ей ситуацию. Неужели он в ней ошибся? Он сумел вовремя остановить предателя Льюиса, который наверняка не успел войти с ней в контакт. Неужели этот журналист настолько хорош, что напал на его след? Не может быть. И все же он чувствовал, что она очень скоро может от него ускользнуть. Если бы удалось разлучить ее с Джейком Флемингом. Но как? В противном случае ее бегство станет неизбежным, хотя прежде оно казалось невозможным. Сейчас он не мог ее отпустить. Сначала она должна выполнить еще одно задание. Остается надеться, что она согласится с ним сотрудничать. Его влияния должно хватить. А если нет…

— Я купил тебе сэндвич с ветчиной, — сказал дочери Джейк, когда через полчаса она вернулась.

С нее стекали потоки воды, а на лице застыло беспокойное выражение, которое удивило и встревожило Джейка.

Мелисса почти не прикоснулась к еде, поставленной перед ней отцом, и он видел, что она погружена в свои мысли. Он решил, что не будет пока упоминать о письме.

— Ладно, признавайся, что случилось? — наконец спросил он.

— Ничего, — ответила Мелисса, отводя взгляд. — Просто плохое настроение. Лучше расскажи мне о своих открытиях относительно семнадцатого графа. Ты обнаружил что-то потрясающее, и тебе не терпится поделиться со мной?

Джейка обидела злая ирония в ее голосе, он подошел к окну и посмотрел на странно притихший город, блестевший в свете вечерних фонарей.

— А что ты знаешь про Эдварда де Вера?

Мелисса презрительно фыркнула.

— Более чем достаточно. А что тебя интересует?

Он повернулся к ней.

— Ну, он вызвал немалый интерес у историков. Многие считают, что Шекспиром был он. А я пытаюсь понять, был ли Десмонд Льюис одним из них.

Мелисса яростно тряхнула головой, а потом осторожно откусила кусочек сэндвича с ветчиной.

— Прежде всего, — начала она, — зададимся вопросом: зачем человеку, обладающему огромным состоянием и привилегиями, пользоваться услугами подставного лица, а самому при этом играть роль фона? Это предположение кажется мне сомнительным. Такой человек захочет получить всю полноту славы. — Затем она сосредоточилась на еде, отказываясь продолжать дискуссию.

Однако Джейк пришел к такому же выводу. В данном случае сторонник сомнительных идей и скептик нашли общий язык.

Зазвонил телефон, и оба замерли. Наконец Мелисса протянула руку и с тревогой сказала:

— Алло? — Немного послушав, она передала трубку Джейку. — Доктор Бальсавар, — сказала она.

— Пожалуйста, называйте меня Сунир, — послышался голос в трубке.

Джейк подошел к телефону.

— Хорошо, Сунир. Что-то случилось?

— Ко мне приходила полиция. Наверное, мисс Пекхэм назвала мое имя. Возможно, они посетят и вас.

— Спасибо за предупреждение. Они уже были у меня.

— Вам удалось продвинуться в поисках книги?

— Нет. Боюсь, что теперь, после гибели Льюиса, книги нам не найти.

Сунир немного подумал.

— Это плохо. Значит, мне придется написать ее снова, а я совсем не писатель. К тому же я не знаю, каким должен быть конец.

Джейк начал испытывать сочувствие к этому человеку. Может быть, следует ему помочь? В глубине души он и сам хотел узнать, чем все это закончится.

— А доктор Льюис никогда не упоминал книгу под названием «Убийство человека, который был Шекспиром»? Ее написал Кельвин Гоффман.

— К сожалению, я не помню.

— Создается впечатление, что сейчас она стала большой редкостью. Но мне удалось кое-что обнаружить. Вам известно, кто такой Эдвард де Вер, семнадцатый граф Оксфорд?

Бальсавар рассмеялся.

— Конечно. Кто о нем не знает? Поверьте мне, это не он.

— Значит, вы уверены, что Льюис писал не о нем?

— Тут у меня нет ни малейших сомнений. Зачем бы стал такой человек писать посредственные стихи под своим именем, а шедевры публиковать под псевдонимом?

— Согласен, в этом не видно смысла. Не могли бы вы вспомнить какие-то его слова, которые направили бы нас в нужном направлении? И помогли понять, почему погиб Льюис? И кто за этим стоит? И как нам добраться до книги?

— Ты собираешься рассказать ему о списке? — шепотом спросила Мелисса.

Джейк покачал головой.

— Пока нет, — одними губами ответил он Мелиссе.

Бальсавар задумался.

— Он действительно сказал одну вещь несколько месяцев назад.

— Продолжайте.

— Он сказал: «Ключ — в сонетах».

Джейк быстро записал эту фразу. Мелисса сразу оторвалась от своего сэндвича.

— Ты сказал «сонеты»? Это тема моей дипломной работы. Даже не думай о том, чтобы их оклеветать.

— У меня появилась идея, — заговорил Сунир. — Вы можете вечером встретиться со мной возле «Лондонского глаза»?[35] Доктор Льюис однажды отвез меня туда, чтобы кое-что показать. Он сказал, это поможет мне понять важность того, что он намерен открыть миру.

— И помогло?

Бальсавар с горечью рассмеялся.

— Честно говоря, нет. Но кто знает, быть может, три головы лучше, чем одна. Он процитировал слова из одного вашего популярного телесериала. «Истина где-то рядом».

«Истина где-то рядом», — старательно записал Джейк. «А ключ — в сонетах», — продолжил он мысленно. Мелисса слушала их разговор очень внимательно.

— А теперь мы ступили на территорию «Секретных материалов»?

— Можете взять с собой дочь, если она захочет составить нам компанию.

Джейк посмотрел на Мелиссу.

— Хочешь посмотреть на «Лондонский глаз»?

Она решительно тряхнула головой.

— Папа, я прилетела в Лондон не для того, чтобы кататься на чертовом колесе в середине ноября.

— Вряд ли, — сказал Джейк Суниру.

— Мне нужно работать, — упрямо сказала Мелисса, отодвигая тарелку и поворачиваясь к компьютеру.

— Жаль. Вас устроит восемь часов? Тогда встретимся у фонтана на Трафальгарской площади, а оттуда пойдем пешком, — сказал Сунир и повесил трубку.

— Ты не особенно мне помогаешь в расследовании, Мелисса, — произнес Джейк. — У меня нет иной заинтересованности в этом деле, кроме как выяснить, что произошло с Десмондом Льюисом и почему. Но складывается впечатление, что у тебя такая заинтересованность есть. Что все это значит?

Она покачала головой и вошла в свою электронную почту.

— Ты явно не знаешь главного об ученых, — заявила Мелисса. — Прежде всего речь идет о распределении территории и сфер влияния. Твой друг индус лезет на чужую территорию, так же как и ты.

— И с каких это пор стремление выяснить правду стало нарушением чужой территории? Не ты ли сказала, что хочешь помочь мне в расследовании и предоставить в мое распоряжение свои знания? Я уже не говорю о том, что тебе должно быть интересно, что именно ныне покойный профессор хотел поведать миру?

Она открыла рот, но в последний момент передумала.

— Ладно, — проворчала она. — Ты меня убедил. Я пойду с тобой. Хотя бы для того, чтобы выяснить, почему доктор Бальсавар упомянул о сонетах.

Она не могла не признать, что теперь это ее очень заинтересовало.