Когда время штормит (СИ)

Глава 12

Пока продолжалась перестрелка, пассажиры, и без того измученные после шторма, не находили себе места. Режиссер Кардамонов бегал по каюте из угла в угол, проклиная тот день и час, когда согласился на этот дурацкий круиз на яхте. Его жена Вера горько рыдала, закрыв лицо руками. Всхлипывая, она бормотала: «Господи! Да что же теперь будет с нами?» И вдруг заорала: «Это ты во всем виноват! Ты со своими шлюхами-артистками долгов понаделал, а я теперь должна всю жизнь деньги у отца и брата клянчить, чтобы твои долги покрывать! Да если бы не это, то никогда нас на этой чертовой яхте и не было бы!»

Кардамонов смотрел на нее и думал: «Ну вот, снова начинается». Ему уже осточертело, что жена постоянно упрекает его за то, что выпросила у своей богатой родни деньги на несколько экранизаций, которые, к сожалению, не окупились в прокате. Даже, можно сказать, что все последние его фильмы провалились, не отбивая и половины вложенных средств. Но, Кардамонов, как режиссер, вины своей в том не видел. Ведь он всегда считал себя настоящим художником кинематографа. И он, конечно, злился на жену, что даже в такой трудный момент, когда, возможно, на волоске висела сама их жизнь, она продолжала бросать ему упреки, совсем несправедливые с его точки зрения. Они прожили уже пять лет, детей у них не было, а жена по-прежнему не понимала его художественных концепций. Да и как актриса она никуда не годилась. И он подумал: «Развестись бы, да деньги эти, проклятые, держат».

В другой каюте Алиса Марченко тоже пыталась устроить на нервяке очередной скандал своему мужу-промышленнику, обвиняя его в том, что не вывез их из Америки другим путем. На что муж, человек немного набожный, который если и не посещал церковь регулярно, то обязательно присутствовал на всех главных церковных праздниках, не забывая вносить пожертвования на реставрацию храмов, спокойно возражал ей, дескать, сама и добиралась бы. А от разных случайностей никто не застрахован заранее. И тут не в деньгах даже дело, а в везении. Ну, а раз повезло нарваться на бандитов в океане, значит, Господь допускает такое, ведь на все Его воля.

А банкир Альтман и его молодая любовница Софья просто занимались в это время любовью, не обращая внимания на то, что происходит снаружи их каюты. В последнее время, после развода с третьей женой, Абрам Израилевич жил по принципу: что хочу, то и делаю, и никто мне не указ! Он посылал к черту любую мораль, предрассудки, традиции и привязанности, предпочитая теперь не постоянных женщин, а временных молодых любовниц, которых можно было заказывать для себя в дорогих эскортных конторах. И это его вполне устраивало, потому что любую продажную девку он мог всегда заменить на другую, как только проявляла неуважение или начинала что-нибудь требовать. И это казалось ему гораздо проще, чем всякий раз разводиться с законными женами, оставляя им по солидному куску капитала и недвижимости. Обладая Софьей, он снова чувствовал себя молодым. Рассудив, что чему быть, того и не миновать, он не слишком придавал значение тому, что где-то там на корме орут и стреляют.

Певица Лаура, она же Лариса Иванова, сидела одна в своей каюте, притаившись в уголке тихо, как мышь. Слушая крики и выстрелы, она внезапно почувствовала, как хотела бы оказаться вдали от всего этого в тишине, где только простор, только море и солнце. Именно так она и представляла себе морской круиз. А тут, оказывается, случаются смертельные опасности с рейдерами и со стрельбой, которая не прекращалась со стороны салона-ресторана. Лариса сидела на койке и думала не об опасности погибнуть, а о своем предстоящем по расписанию концерте: «Боже! Как же я смогу сегодня выступить, если там всю сцену разгромят и музыкальные инструменты испортят!»

Капитан Самойлов, увидев, что английский парусник меняет курс, приближаясь к корме «Богини», начал интенсивно сигналить прожектором. Вот только это не возымело никакого действия. Он, конечно, сразу же дал по внутренней связи распоряжение Тимуру Рашидову встретить незваных гостей, но, сам Рашидов в этот момент отлучился в туалет, а его матросы после шторма проголодались, принимая пищу на камбузе. Вот и вышла непростительная заминка, чем и воспользовались английские рейдеры-террористы, попрыгав со своего парусника на борт «Богини».

Впрочем, дальнейшие события показали, что агрессивные англичане просто застрелили бы встречающих из палубной команды, если бы они стояли в тот момент на корме, как полагается. Когда прогремели первые выстрелы, Самойлов, предупредив всех по громкой связи о рейдерах на борту, начал кричать на английском языке этим британцам, чтобы они остановились. Но, уговорить рейдеров не удалось. И бородатые морские бандиты, наверняка, захватили бы «Богиню», если бы Давыдов и его бармены-охранники не вмешались вовремя, дав нападающим жесткий отпор.

Эффект неожиданности, на который рассчитывал Френсис Дрейк, быстро сошел на нет. Проклятые евнухи внутри плавучего гарема сумели организовать отчаянное сопротивление абордажной партии. К тому же, среди противников оказался просто отменный стрелок, сумевший поразить самых метких стрелков из команды Дрейка, которые заранее заняли выгодные позиции для стрельбы, забравшись на мачты. И теперь их расстреливали, словно беззащитных наседок на жердях в курятнике. Тем не менее, храбрые английские моряки почти уже прорвались внутрь большого белого корабля, начав захватывать там женщин в качестве добычи, когда внезапно стали страшно стрекотать неизвестные ружья, стреляющие множеством пуль.

С этого момента положение начало стремительно меняться. Очень частый огонь неизвестного оружия просто выкашивал матросов и офицеров с «Золотой лани». И они, потеряв многих своих товарищей убитыми и обливаясь кровью из ран, вынужденно отступили на корму. Дрейк хотел уже дать команду ударить залпом из орудий по вражескому кораблю в упор, чтобы роскошная посудина, в таком случае, не досталась никому, пойдя на дно. Но, он не сделал этого, промедлив, потому что его собственные люди столпились в этот момент прямо напротив орудийных портов на корме «Богини», и капитан вынужден был ждать, когда они, отступая, поднимутся обратно на борт галеона. А дальше Френсис уже ничего не сумел приказывать, потому что одна из многочисленных вражеских пуль ударила его прямо в голову, отчего свет для капитана «Золотой лани» померк, и знаменитый капер рухнул на палубу юта.

Пока продолжалась перестрелка, Самойлов что-то там мямлил в микрофон, призывая разбойников прекратить нападение и договориться по-хорошему. Наверное, капитан яхты имел в виду, что Дворжецкий заплатит напавшим выкуп. Но, на то они и разбойники, чтобы подобную чепуху не слушать. Тем более, если это не совсем разбойники, а, может даже, самые настоящие профессиональные пираты.

А на профессионализм много чего указывало. Что перед ним бывалые бойцы, привыкшие убивать, Давыдов понял с первого момента столкновения с ними. Об этом говорил хотя бы тот факт, что они начали сразу же стрелять в людей на поражение без всяких предупреждений. Да и то, как они держались, не паникуя и пытаясь продолжать сопротивляться даже под пулеметными очередями, когда у них уже не осталось ни единого шанса победить, свидетельствовало об их личной храбрости. А еще они проявляли завидную для любого подразделения дисциплинированность, действуя сообща и с четким распределением ролей в бою до самого конца, что указывало не на простых разбойников, а на хорошо подготовленное воинское формирование, вроде морского спецназа своего рода, находящееся на борту парусника подобно тому, как морские десантники находятся на борту десантного корабля.

Вот только примитивное вооружение их подвело. Перезарядиться им было трудно, а их железные кирасы и шлемы пулеметные пули легко пробивали. И потери убитыми среди нападавших вскоре составили до трети личного состава. А раненых оказалось еще больше. Когда они сгрудились на корме перед своим кораблем, с палуб которого уже просто некому было поддерживать их огнем, потому что пулемет и снайперская винтовка сделали свое дело, выкосив там почти всех, Давыдов прекратил стрелять и крикнул на английском:

— Сдавайтесь, или все умрете!

Офицеры, которые вели абордажную команду в бой, первыми попав под обстрел из автоматического оружия, к тому моменту были уже мертвы. И морские разбойники, оставшиеся в живых, сгрудившись на корме «Богини», не знали, как поступить. Они застыли в нерешительности, оглядываясь на мостик своего парусника в поисках капитана Дрейка, который обязательно должен найти какой-то выход. Ведь они привыкли, что Дрейк всегда находил выходы из любых сложных ситуаций, за что его и уважали все те, кто оставался с ним к этому дню на галеоне. Заметив, что команда ждет решения командира своего корабля, Давыдов добил их морально, сказав:

— Ваш капитан убит, как и многие ваши товарищи. И вы тоже будете убиты, если не бросите оружие прямо сейчас! Но, всем, кто сдастся, я гарантирую жизнь.

И бородачи решились на сдачу в плен, начав бросать свои ружья, пистолеты, абордажные сабли, пики и кинжалы себе под ноги.

Когда эсминец вернулся к «Богине», выстрелы там уже отгремели. А налетчики стояли на корме с поднятыми руками на фоне черного корпуса парусника, притянутого к корме яхты абордажными крючьями. И двое парней в майках и шортах, вооруженные маленькими автоматами необычной формы, охраняли их, пока другие члены экипажа яхты занимались тем, что пытались помочь раненым. Уже окончательно стемнело, но в лучах электрического света с эсминца сразу увидели даже судового врача Ефремова, который ходил между лежащими телами, осматривал их и давал указания людям, окружавшим его, среди которых находились и моряки из аварийной партии, отправленной с «Вызывающего», кого и куда надлежит нести. Мертвых складывали отдельно в длинный ряд, а раненых уносили внутрь «Богини», предварительно обыскивая их и отбирая все, что могло бы послужить в качестве оружия.

Конечно, капитан второго ранга Колесников повидал немало всякого за время своей долгой службы с множеством военных походов, но, столько убитых в мирное время даже он не ожидал увидеть. Зрелище предстало глазам жуткое. Вся корма «Богини», освещенная яркими прожекторами, покраснела от пролитой крови, а тела не только лежали на ней повсюду, но и свисали с рей английского парусника, запутавшись при падении с мачт в такелаже. Чтобы посмотреть на последствия вооруженной стычки, все корабельное начальство высыпало на мостик, как только эсминец лег в дрейф рядом с яхтой.

— Вот это уже серьезный международный инцидент, требующий немедленного разбирательства — проговорил особист Соловьев, который тоже вышел на мостик, встав рядом с командиром эсминца и разглядывая последствия бойни, учиненной на борту яхты.

— Так, а мы здесь причем, если какие-то английские пираты напали на яхту, идущую под флагом власовцев? — попытался возразить старпом Гонгадзе.

— А мы не обеспечили безопасность в международных водах, где присутствует советский военно-морской флаг. Честь нашего флага пострадала, вот что. И это уже не шутки, раз трупов столько, — поддержал особиста замполит.

— Необходимо немедленно провести расследование инцидента по всем правилам, — сказал Соловьев. И все обратили внимание, что на этот раз Яков Ефимович совершенно трезвый.

— Так, нас же никто не уполномочил расследовать, — опять попытался высказать свое мнение Гонгадзе.

— И кто нас должен уполномочить, по-вашему? Советское правительство? Так оно далеко. Командующий эскадрой? Так ведь и эскадры рядом нет. И кто скажет мне, где она? Может, отклонились мы из-за этого природного явления со свечением на триста миль от курса, да еще и неизвестно, в какую сторону? Океан большой. Ну, найдемся дней через пять, а пока что же, все как есть оставлять? Или вы хотите, чтобы все западные газеты написали потом, что советские моряки бросили десятки жертв перестрелки посреди океана, не взяв на себя ответственность за расследование? Мы же на военном корабле находимся, а значит, обеспечение порядка на воде — это наш долг. И так, если говорить честно, то прошляпили мы все это убийство, не предотвратили. Надо было сразу потребовать предъявить документы, что на яхте, что на паруснике, но, оплошали, не потребовали. Потому хотя бы сейчас нужно нам не сплоховать. И напоминаю, что власть здесь и сейчас представляют только наш капитан второго ранга и я, как оперуполномоченный Комитета государственной безопасности СССР.

— А я, между прочим, представляю здесь власть коммунистической партии Советского Союза, — встрял замполит.

— Ну, тогда предлагаю учредить чрезвычайную следственную комиссию. Тройку в составе командира корабля, замполита и меня, — сказал Соловьев. И добавил:

— А оформим мы свои чрезвычайные полномочия протоколом собрания партийного актива эсминца.

Колесников, который до этого молчал, слушая высказывания старших офицеров своего корабля, проговорил:

— Я согласен с вашим предложением, Яков Ефимович. Инцидент, действительно, весьма серьезный. Погибло слишком много людей. И расследование мы просто обязаны провести по всем правилам. Хотя бы предварительное, до момента, пока наша эскадра не появится. Тогда уже пусть адмиралы этим дальше займутся. Вот только я сам мало понимаю в следственных действиях, да и замполит наш понимает в этом не больше моего. Потому предлагаю назначить председателем этой следственной комиссии именно вас, как оперуполномоченного от КГБ и специалиста, имеющего опыт в расследованиях. Так что приступайте. А мы с замполитом поможем, чем сможем.

Замполит кивнул, поддержав командира, а Соловьев разразился целой речью:

— Тогда, первым делом, товарищи офицеры, я попрошу вас задержать оба корабля, причастных к инциденту, и выслать вооруженных матросов на «Богиню» для ее разоружения и охраны всех постов управления. Разоружить, конечно, следует и парусник. Нужно и на него досмотровую партию послать и охрану там тоже поставить. Нам необходимо установить мотивы произошедшего. Возможно, что все это провокация, организованная эмигрантами-власовцами с подачи властей США специально для нашей дискредитации. А вдруг, те люди с борта парусника не виноваты? Вдруг, вооруженные бойцы, находящиеся на яхте, их напрасно поубивали в таком количестве, превысив пределы необходимой обороны? Следует ответить и на вопрос, откуда на гражданском судне взялось автоматическое оружие? Да и многие еще вопросы потребуют ответов. Например, наличие того самого власовского флага. И что за организация такая эта Российская Федерация? И по чьему приглашению яхта шла во Владивосток? А также очень интересный вопрос, откуда взялся здесь парусник, представляющий собой старинный галеон? И времени терять нельзя. Нужно расследовать все это массовое убийство, учиненное власовцами, по горячим следам, пока они их не замели. Мы уже наделали немало ошибок. До сих пор даже не выяснили, кому конкретно эта яхта принадлежит. А это надо было сделать сразу. Большое упущение с нашей стороны. И надо исправлять положение. Нужно срочно проверить и опечатать все судовые документы на «Богине». А ее хозяин вместе с капитаном будут пока главными подозреваемыми, которых необходимо арестовать до выяснения. Капитана и помощника с английского парусника тоже арестуем, если они живы, конечно, после всей этой бойни. А что касается остальных, то пассажирам и экипажу яхты, после проверки документов, придется ограничить свободу, чтобы сидели в своих каютах и не мешали расследованию. И надо срочно установить лиц, непосредственно причастных к убийствам с обеих сторон. Этих всех тоже придется арестовать. Так что, товарищи, работа нам в ближайшее время предстоит огромная. И я попрошу вас, товарищ Саркисян, как замполита, организовать мне в помощь комсомольских и партийных активистов. Нужно опереться на этих людей, потому что придется работать на власовском корабле, да и решения предстоят непростые.