Колдуны и герои

Глава пятнадцатая К сердцу пустыни

За те долгие минуты, что они вглядывались во тьму, в голове Плачущего промелькнуло много мыслей, и каждая следующая была мрачнее предыдущей. Он читал много древних магических гримуаров и сейчас в спешном порядке вспоминал всех описанных там чудовищ, прикидывая, кто из них мог оказаться в подвалах под дворцом правителя Рияда. А в том, что в подвале кто-то был, не осталось никаких сомнений. Плачущий не обладал ночным зрением Ланса, но слышал он хорошо.

И характерное шуршание, доносящееся откуда-то из темноты, не слышать просто не мог.

— Там что-то довольно большое и ползающее, — заметил Ланс. — У тебя есть какие-то идеи?

— Думаю, это трупный червь, — сказал Плачущий.

— Э…?

— Гигантский трупный червь. По сведениям магистра Иллура такие обитают на юге в местах массовых захоронений. Питается разлагающейся плотью, но не брезгует и свежим мясом, если таковое к нему попадает. Живет преимущественно по землей, потому зрения у него нет, но запахи и вибрации чувствует очень хорошо. Отдельные экземпляры могут достигать до тридцати метров в длину и до трех метров в обхвате. Ротовое отверстие снабжено четырьмя радами зубов, которыми он может перегрызть любую кость. Последнее упоминание этой твари датируется чуть ли не столетие назад, однако, я не вижу, что же это еще может быть. И кстати, гули, для которых он является прямым конкурентом в пищевой нише, боятся его, как огня.

— Понятно, — сказал Ланс. — Что ж, пожалуй, я видел достаточно. Уходим.

— Как? — изумился Плачущий. — Разве мы не должны его убить?

— А мы должны? — в свою очередь удивился Ланс. — А зачем?

— Ну, это же чудовище, питающееся человеческой плотью…

— Думаю, этим людям уже все равно, — сказал Ланс. — И потом, если мы его убьем, даже если он там один, то их плотью придут полакомиться гули. Впрочем, если ты хочешь его убивать, валяй, действуй. Я подожду тебя снаружи.

— Ну…

— Я так и думал, — сказал Ланс, поворачиваясь к подвалу с обитавшим в нем червем спиной и начиная подниматься по лестнице. — Наша задача — ликвидировать Джемаля ад-Саббаха, а не всех тварей, которых он призвал к жизни или которым он жизнь здорово облегчает. Если в городе когда-нибудь появятся новые жители, это будет их проблема. А если не появятся, то кто-нибудь из вашей Ложи напишет новый путеводитель по заброшенным местам, в которых обитают разные чудовища.

— Возможно, ты прав.

— Конечно же, я прав, — они уже добрались до выбитых Лансом дверей. — Лучше расскажи мне про всю эту некромантию, с которой нам придется иметь дело.

— Некротику, — поправил его Плачущий. — Или некромагию. Но уж никак не некромантию.

— А есть какая-то разница?

— Да, и принципиальная, — сказал Плачущий. — Некротика — это есть магия смерти, изучающая некромир и его проявления, а также поясняющая, как именно с ними можно взаимодействовать. Некромагия применяет энергию смерти для уничтожения жизненных связей. Многие путают это с некромантией, особенно люди, далекие от волшебства и не дающие себе труда хотя бы немного разобраться в терминологии. А на самом деле там нет ничего общего.

— Занятно, — сказал Ланс. — Я всегда считал, что это синонимы. Не считая «некротики», ибо это слово я вообще слышу в первый раз.

— Строго говоря, некромантия — это предсказание грядущих событий при помощи мертвых. Путем вскрытия мертвых тел, внутренностей умерших животных, сжтгания праха и костей и суждение по думы от погребальных костров. Некоторые шаманы метают кости и видят будущее в зависимости от того, как они упали. И я, конечно, сейчас вовсе не игральные кости имею в виду. Иными словами, некромантия — это гадания и предсказания, а иногда — способ получения информации при помощи мертвых, подающих сигналы с того света. Это вообще не искусство, это примитивное шаманство, а чаще всего, обычное жульничество. Поэтому в обществе волшебников тебе не стоит демонстрировать свое невежество, путая эти понятия.

— Хорошо, я запомню, — пообещал Ланс. — И теперь, после лекции о том, что к делу не относится, мне хотелось бы услышать рассказ о вещах, более насущных. Например о том, с чем мы можем столкнуться, если продолжим свою охоту на Джемаля ад-Саббаха.

— Магия смерти — это наука, работающая не с мертвыми, но с самой смертью, как со стихией, питающей тебя энергией. Умение вызывать смерть и причинять страдания, работа с негативной энергией на фатальном уровне.

— А ты не мог бы изъясняться более человеческим языком? — поинтересовался Ланс. Они как раз вышли из дворца и Ланс замер на месте, определяя направление. Затем он решительным шагом двинулся в сторону, противоположную той, откуда они явились. Не к морю, отметил Плачущий. Возвращаться мы не собираемся.

— Некротика — это набор ритуалов, энвольтирование и нанесение негатива с использованием энергии смерти, — сказал он. — Сама же некромагия использует смерть, как стихийный набор векторов. Смерть для некромага — это стихия, доминанта, еще одна сила, подчиняющая себе все остальные элементы. Магия крови и все такое прочее. В отличие от некротики, тут не нужны ни катализаторы, ни особые ритуалы. Смерть, как источник энергии.

— И что это означает в практическом плане?

— Человеческим языком? — уточнил Плачущий.

— Именно.

— Главная практическая проблема некромагии — это невосполняемость энергетического ресурса, — сказал Плачущий. — То есть, ты убиваешь человека и в момент его смерти получаешь несколько единиц энергии. Потом ты тратишь эту энергию на какие-то магические действия и новой порции тебе взять просто неоткуда. До следующего убийства, я имею в виду. Поэтому тот, кто решает стать некромагом, вынужден идти по дороге, полной трупов.

— Как мы видим, Джемаля ад-Саббаха это обстоятельство не смутило.

— Кроме того, одна смерть дает слишком мало магической энергии, — продолжал Плачущий. — Поэтому активно действующему магу убивать приходится много и часто, что сразу привлекает к его персоне повышенное внимание.

— Эту проблему ему тоже удалось разрешить.

— Э… да. Судя по тому, что мы видели во дворце, он использует сочетание некротики и некромагии, — сказал Плачущий. — Черпает энергию из смерти, при этом убивает уже не собственноручно. Думаю, что место для его трона было выбрано не случайно, а руны на стенах служат чем-то вроде катализатора.

— Ну и насколько он силен?

— Сложно оценивать чей-то потенциал, не видя результатов его работы, — сказал Плачущий. — Однако, судя по количеству мертвых тел и исходя из того факта, что это были далеко не единственные смерти в этой войне, он должен быть очень силен. По меньшей мере, не слабее тебя. Но…

— Скорее всего, он намного сильнее меня, да?

— Скорее всего.

— Ложа знала об источниках его силы?

— Не могу говорить за всю Ложу. Я не знал. Балор, вероятно, что-то знает, но он редко делится информацией с теми, кого считает ниже себя и кого это напрямую не касается.

— То есть, он практически ни с кем ей не делится, — сказал Ланс. — Мне знаком этот стиль руководства, но я никогда не считал его удачным. К тому же, он не рассказал об этом мне, а меня это как раз очень даже касается.

— Видимо, он не посчитал, что это важно.

— Ага, — сказал Ланс. — Знаешь, мне тут в голову пришла одна мысль. Джемаль ад-Саббах черпает энергию в смерти, так? При этом убивать людей собственноручно ему вроде бы необязательно.

— Похоже на то.

— Он идет на север войной, а война — это очень много смертей, — сказал Ланс. — И если все так, как мы думаем, то от битвы к битве он будет становиться все сильнее.

— Если сможет направить всю энергию в одно русло… Да, такое возможно.

— Интересная перспектива, — сказал Ланс. — Ну почему я узнаю обо всем в самый последний момент?

Все произошло очень быстро.

Две белые точки, появившиеся на горизонте, стремительно увеличивались в размерах, и уже через час команда «Индевора» опознала в этих громадинах корабли военного флота Каганата. Даже не особо сведущий в морских делах Ринальдо сразу понял, что уйти от них не удастся — на судах было вдое больше парусов, и казалось, что они не плывут, а летят над волнами.

На драку тоже рассчитывать не стоило — каждый корабль был вдвое больше «Индевора» и их команды не были потрепаны недавней схваткой с гулями. Капитан Мактиг решил не демонстрировать лишнего геройства и приказал спустить паруса, а оружие сложить на палубе. При таком соотношении сил ему оставалось надеяться только на милость подданных Субэтея.

Ринальдо оценил мудрость этой идеи, когда один из кораблей подошел ближе. Воины в легких кожаных доспехах стояли на его палубе так плотно, что между ними и карлику было не проскользнуть. Этот десант мог бы изрубить всю команду «Индевора» в фарш минут за десять, из которых девять бы заняло сближение кораблей и возня с мостками и абордажными крючьями.

Когда корабль подошел еще ближе, Ринальдо отметил, что его борт возвышается над палубой «Индевора» метра на три. Пожалуй, это был самый большой из кораблей, которые Ринальдо видел когда-либо в своей жизни. Его корпус по длине вдвое превосходил корпус «Индевора», на нем крепились четыре мачты, каждая из которых была в полтора раза выше мачт «Индевора» и несла в полтора раза больше парусов.

Хорошо, что я так и не решил, что мне делать с моим будущим, подумал Ринальдо. Потому что если бы мне удалось придумать хоть какой-нибудь план, сейчас бы он полетел к чертям.

Капитан Мактиг затейливо выругался, по рядам матросов пронесся испуганный шепот. Ринальдо поискал глазами леди Катрин, но она, по всей видимости, больше не выходила из своей каюты.

Абордажные крючья все-таки пошли в ход. Они впились в борта железными когтями, и десяток тросов подтянул «Индевор» почти вплотную к борту захватчика.

Видимо, сейчас начнется резня, подумал карлик. По идее, сейчас мне должно стать очень страшно, но, почему-то, не становится. Неужели именно так чувствуют себя люди, которым уже нечего терять?

А потом на палубу «Индевора» спрыгнул человек. Не было ни мостка, ни веревочной лестницы, он просто спрыгнул с трехметровой высоты, в момент соприкосновения с палубой его ноги слегка спружинили и он взмахнул руками, восстанавливая равновесие. Матросы, не делая резких движений, постарались отодвинуться от него, как можно дальше.

Выглядел этот человек вполне обычно. В легкой кожаной броне, надетой на алую тунику, в сандалиях, с коротким мечом на поясе. У человека было гладкое лицо, орлиный нос, темные волосы и смуглая кожа. Словом, он был обычным южанином, если бы не одна странностью. На его лбу красовалась татуировка. То ли древняя руна, то ли буква какого-то местного языка, выполненная ярким синим цветом. Тем не менее, на заклейменного раба он похож не был. Скорее, он был похож на того, кто такими рабами торгует.

Причем не поштучно, а крупным оптом.

— Кто тут капитан? — на общем языке Севера он говорил почти без акцента.

— Я, — Мактиг сделал шаг вперед.

— Ваш корабль — больше не ваш корабль, — заявил заклейменный. — Он захвачен военный флотом великого Субэтея, да продлится его правление на века.

— По какому праву? — спокойно поинтересовался Мактиг.

— По праву сильного, — осклабился заклейменный. — Кроме того, я подозреваю, что ваше судно перевозит контрабанду.

— Наши трюмы пусты, — возразил Мактиг.

— Так это еще подозрительнее. Значит, вы не контрабандисты, а шпионы. Куда вы направлялись?

— В Лонгхилл.

— Который находится значительно севернее, — заклейменный издал короткий смешок. — Давайте? Расскажите мне, что вы оказались в эти водах совершенно случайно.

— Шторм сбил нас с курса.

— И вы думаете, я поверю, что вы настолько не разбираетесь в навигации?

— Мы думали зайти в Рияд, чтобы пополнить запасы воды.

— Вы лжете довольно неумело. Ни один северный капитан, находящийся в своем уме, не пошел бы в Рияд, зная, что город контролирует Джемаль ад-Саббах.

— Уже не контролирует.

— Но вы-то не могли этого знать, — заметил заклейменный. — Последние отряды его армии покинули город всего неделю назад.

— У нас не было выбора…

— Достаточно лжи, — сказал заклейменный. — Ваш корабль отныне принадлежит Великому Каганату, а вы сами являетесь нашими пленниками и будете доставлены в столицу, где и решится ваша дальнейшая судьба. Вы можете принять это, как данность, или можете начать сопротивляться, и в таком случае ваша дальнейшая судьба решится прямо сейчас.

На ночлег они устроились в небольшом домике на самой окраине города, откуда открывался прекрасный вид на крепостную стену. Главным критерием, благодаря которому выбор Ланса пал именно на это жилище, была массивная деревянная дверь. И хотя для надежности Ланс подпер ее тяжелой скамьей, Плачущий все равно не чувствовал себя в безопасности. Тем более, что на улице стремительно темнело, и гули снова завели свои невеселые песни.

Убедившись, что жилище относительно безопасно, и какой-нибудь одинокий гуль не коротает время в соседней комнате, Ланс скинул сапоги и улегся на хозяйскую постель и слушал, как Плачущий гремит ящиками и скрипит дверцами шкафов.

— Еды нет, — доложил маркиз Тилсберри, появляясь в дверях спальни. В правой руке он держал глиняный кувшин. — Фрукты сгнили, мясо протухло. Есть немного масла и муки, но я не представляю, что из этого можно приготовить.

— Я не голоден, — сказал Ланс.

— Я тоже, — сказал Плачущий. — Но я думаю о будущем. Например о том, что утром нам захочется позавтракать. Ну, если мы доживем до утра и все такое.

— В кувшине масло? — осведомился Ланс.

— Нет, я нашел немного вина и теперь думаю, можно ли его пить, — Плачущий понюхал горлышко кувшина. — Пахнет нормально.

— А воды нет?

— Нет. К тому же, я слышал, что местная вода может быть небезопасна. Опытные путешественники рекомендуют воздерживаться от питья воды в чужих краях.

— Тогда выпей вина.

Плачущий с сомнением посмотрел на кувшин в своей руке.

— Я не уверен, что и это безопасно.

Ланс сел на кровати, забрал кувшин у маркиза Тилсберри, тоже понюхал содержимое, а потом сделал большой глоток.

— Вполне сносное, — вынес он вердикт. — Слабое, но чтобы утолить жажду, вполне пойдет.

— Угу, — Плачущий подождал, пока Ланс напьется, потом вернул себе кувшин и тоже основательно к нему приложился. — Ну, хорошо. Давай подведем промежуточные итоги нашей миссии. Корабль отчалил без нас. Рияд полон гулей, дворец его правителя полон трупов и кое-чего похуже. Джемаль ад-Саббах ушел из города вместе со своей армией и сейчас пересекает пустыню, дабы обрушиться своей яростью на северные королевства. А мы остались тут, без транспорта, без запаса еды и воды, и ничего не можем сделать. По-моему, все очень здорово получилось. То есть, оно, конечно, могло быть и хуже, и, по крайней мере, мы оба все еще живы, но…

— Рано подводить итоги, — сказал Ланс. — Да, мы опоздали, но это не наша вина. Должно быть, его армия отправилась в поход еще до того, как мы угодили в чертов шторм.

— Судя по тому, что гули сюда набежали чуть ли не со всей южной части континента, ты прав, — согласился Плачущий. — Ну, а дальше-то что? Мы проиграли.

— Разве что первый раунд, — сказал Ланс. — Но не весь бой.

— То есть, ты на самом деле собираешься продолжить? — удивился маркиз Тилсберри.

— Да, конечно, — сказал Ланс.

— Но как? Как ты собираешься его хотя бы найти, не говоря уже об остальном? Достать его в городе — это уже было бы трудно, но достать его, когда он окружен своей армией… Это невозможно.

— Не глупи, — сказал Ланс. — Армия Джемаля ад-Саббаха совершает переход через пустыню, и ты явно путаешь боевые порядки с походными. Армия на марше — это, как правило, бардак. Достать его вечером в походном шатре — дело куда менее опасное, чем пробираться в его риядский дворец… Особенно если вспомнить, чем он в этом самом дворце занимался.

— Но ведь пустыня огромна и у Джемаля, как минимум, пара недель форы.

— Он идет маршем через пустыню, — сказал Ланс. — Он может выбрать сотню разных маршрутов, но у нас нет никакой необходимости выслеживать его в бескрайних песках, потому что мы точно знаем место, мимо которого он не сможет пройти.

— Э… я не знаю, — сказал Плачущий.

— Что находится в самом сердце пустыни? — поинтересовался Ланс.

Маркиз Тилсберри почесал затылок.

— Цитадель, — сообразил он. — Но откуда мы знаем, что он там будет? Что не пройдет мимо?

— Он чародей, — сказал Ланс. — Я не верю, что его не заинтересует сила, находящаяся в подземелье. Впрочем, даже если я ошибаюсь и она его таки не заинтересует, есть более прозаическая причина для посещения древней крепости — оазис, вокруг которого она построена. Он идет маршем через пустыню, и я не думаю, что запасы воды могут быть лишними. Неважно, полезет он ли он в саму Цитадель или нет, но мимо оазиса он точно не пройдет.

— Может быть, ты и прав, — сказал Плачущий. — И тогда нас осталось решить только одну маленькую проблемку. Как нам попасть в эту чертову Цитадель? Я знаю, что армии на марше неспешны, но, черт побери, как мы вообще можем пересечь пустыню, не говоря уже о том, чтобы догнать ад-Саббаха? У нас нет ни лошадей, ни верблюдов, ни даже ослов, и никакой возможности их раздобыть.

— Ты же волшебник, — с безмятежным спокойствием сказал Ланс. — Придумай что-нибудь.

— Я — ученик волшебника, — сказал Плачущий. — И я понятия не имею, что тут можно придумать. Хотя… Кажется, я придумал. Наколдуй нам пару лошадей. А еще лучше — верблюдов.

— Я не могу, — сказал Ланс.

— Почему? Это намного сложнее, чем разить молниями?

— Это другое, — сказал Ланс. — А как вообще в вашем мире путешествуют волшебники?

— Верхом на лошадях, — мрачно сказал Плачущий.

— А волшебники, которые куда-то сильно опаздывают и при этом не прочь произвести впечатление на необразованные слои населения? — поинтересовался Ланс. — Никто не пробовал оседлать грозу или что-то вроде того?

— Корд Яростный однажды попробовал оседлать демона, — сообщил Плачущий. — Он опаздывал на судилище, вдобавок по пути еще и река вышла из берегов или что-то вроде того, в общем, обычные пути для Корда были перекрыты. Тогда он вызвал демона, оседлал его и тот доставил его в пункт назначения по воздуху.

— Значит, для Корда все хорошо закончилось?

— Ну, там, куда его доставил демон, Корда убили, — сказал Плачущий. — Однако, убил его не демон, и вообще способ доставки к факту смерти никакого отношения не имеет.

— И как давно это было?

— Достаточно давно, чтобы история превратилась в сказку, — сказал Плачущий.

— Должен признаться, мне не особенно нравится эта идея, но другого выхода я не вижу, — сказал Ланс. — Валяй, призывай своего демона. То есть, не прямо сейчас, конечно, а утром.

— Я? — изумился Плачущий.

— Ты видишь здесь какого-то другого ученика чародея? — осведомился Ланс.

— Я не умею призывать демонов.

— Но тебе наверняка известны основы, — сказал Ланс. — Иначе чему вас тут вообще учат?

— Мне известны основы, — гордо сказал маркиз Тилсберри. — Я умею рисовать пентаграммы и знаю несколько формул вызова. Однако, я должен тебя предупредить, что это уже давно не работает. Похоже, наш мир слишком далек от населенного демонами измерения, и они просто перестали нас слышать.

— Ты, главное, все подготовь, — сказал Ланс. — А я сделаю так, что они нас услышат. Обязательно услышат.

— Этого я и боюсь, — пробормотал ученик чародея.

Оккупировавший единственную в доме постель Ланс безмятежно храпел всю ночь, а Плачущий ворочался на полу, слушал далекие завывания гулей и долго не мог заснуть. День оказался перенасыщен событиями, а все будущие дни тоже не обещали быть спокойными.

Заснуть ему удалось только под утро, и уже через несколько часов Ланс разбудил его дружеским тычком в бок.

— Вставайте, маркиз, вас ждут великие дела.

— И это меня совершенно не радует.

Плачущему хотелось пить, а вино кончилось еще вчера. В голове у него шумело, во рту было погано, а тело плохо слушалось своего хозяина. То ли это похмелье, то ли накопившаяся усталость, то ли и то и другое вместе. А может быть, он банально не выспался.

Не испытывая никакого энтузиазма и не особо веря в успех предприятия, Плачущий расчистил место в небольшом дворике перед домом, начертал пентаграмму, нарисовал руны и водрузил импровизированные факелы на надлежащие места. Он никогда не вызывал демонов и не слышал, чтобы кто-то вызывал демонов в последние хотя бы лет сто. По крайней мере, не слышал об удавшихся попытках.

С другой стороны, может оно и к лучшему.

На всякий случай проверив, хорошо ли меч вынимается из ножен, Плачущий встал над пентаграммой, воздел руки в потолку и начал читать заклинание. На второй фразе Ланс провел над пентаграммой правой рукой, и линии вспыхнули ярким фиолетовым светом. Нестерпимо ярким. Плачущий зажмурился, но продолжил читать.

Воздух был пронизан электричеством, как перед грозой, в центре пентаграммы клубился туман. Плачущий удивился, но вида не подал.

Ланс повторил пасс рукой, внутри пентаграммы что-то негромко хлопнуло, туман стал более плотным и начал приобретать конкретные очертания.

А ведь у меня и вправду получается, подумал Плачущий. Конечно, не столько у меня, сколько у Ланса, но я же могу стать первым за последние десятилетия чародеем, которому на самом деле удалось провести процедуру вызова.

А если мне еще и удастся остаться в живых…

У демона была голова козла, тело медведя и перепончатые крылья гигантской летучей мыши. Едва появившись в этом мире, он сразу же попытался вырваться за пределы пентаграммы. Линии, начертанные Плачущим на песке, на мгновение вспыхнули ярким фиолетовым пламенем, демон издал вопль, в котором ярость смешивалась с болью, ветер унес в пустыню сноп искр.

— Смертные! — возопил демон. — Зачем вы потревожили мой покой?

С губ Плачущего все еще срывались монотонные литания сдерживающих команд, а слезы заливали лицо. Ланс положил руку ему на плечо.

— Теперь можешь отдохнуть, — сказал он. — Я сам с ним поговорю.

Плачущий помотал головой.

— Одна только пентаграмма без заклинаний не сможет его удержать… если я прекращу читать команды, он вырвется и…

— Обязательно вырвусь, — пообещал демон. — Впрочем, я все равно вырвусь, прекратишь ты бубнить или не прекратишь. Вырвусь и головы вам обоим оторву, чтоб неповадно было.

— Назови свое истинное имя, — потребовал Ланс.

— Думаешь, это что-то тебе даст? — поинтересовался демон. — Власть? Контроль? Это всего лишь иллюзии, когда ты имеешь дело с Ульфом аз-Каддаи. Вы совершили огромную ошибку, призвав меня сюда, смертные, и теперь вы оба умрете.

— Пока ты находишься внутри пентаграммы, твои угрозы звучат особенно смешно, — сказал Ланс. — И, знаешь, я сыт по горло всеми этими разговорами. Давай-ка пропустим ту часть, в которой мы грозим друг другу страшными карами, и сразу перейдем к делу.

— Что ж, давай попробуем, — согласился Ульф. — И чего ты от меня хочешь, смертный?

— Чтобы ты доставил нас в сердце пустыни, — сказал Ланс. — В Цитадель. Найдешь дорогу?

— Я знаю это место, — сказал Ульф. — Но пара верблюдов обошлась бы вам дешевле. Демоны оказывают услуги смертным, но никогда не делают этого бесплатно.

— О, я готов заплатить тебе самую высокую цену, которую ты только можешь вообразить, — беззаботно сказал Ланс.

— Да ну? — изумился демон. — Не слишком ли много ты о себе возомнил, смертный?

В руке Ланса возник Призрак Ночи. Клинок беспрепятственно пересек границы пентаграммы и замер в нескольких сантиметрах от глотки Ульфа.

— Эта черная сталь есть конечная смерть в любом измерении, — сказал Ланс. — И ты понял верно. Самая высокая цена, которую я готов тебе заплатить — это твоя жизнь, и я действительно могу ее у тебя отнять.

— Кто ты такой, смертный? — изумился пришелец из другого мира.

— Если ты на самом деле такой могущественный демон, как о себе говоришь, то ты можешь посмотреть на мое внутреннее пламя, — сказал Ланс. — И тогда в вопросах больше не будет нужды.

Ульф осторожно повел руками, под его короткой шерстью перекатывались бугры мышц.

— Убери меч, — попросил он.

Ланс отвел меч в сторону. Ульф встал прямо против него и их взгляды пересеклись.

— Я знаю тебя, — сказал Ульф спустя три удара сердца. — Однажды ты открыл нам путь, а потом преградил его. Ты принял нашу корону, а потом бросил ее к нашим ногам. Ты обещал нам целый мир, и легионы проклятых дрались за тебя, но когда твоя жажда мести была утолена, ты встал против нас. Наши владыки верят, что ты заслуживаешь страшной участи, и агония твоя будет вечной.

— Похоже, ты меня действительно узнал, — заметил Ланс.

— Мы искали тебя, — сказал Ульф. — Все это время мы тебя искали.

— Что ж, и вот вы меня нашли, — сказал Ланс. — Хотя в этом и нет вашей заслуги.

Плачущий наконец-то замолчал. Похоже, он понял, что теперь от его усилий действительно мало толку, и решил предоставить Лансу договариваться с Ульфом самостоятельно. Если, конечно, им еще есть о чем договариваться, и они не вцепятся друг другу в глотки прямо сейчас.

— Ты, должно быть, попал в отчаянное положение, раз обратился за услугой к одному из нас, — констатировал Ульф.

— Ситуация непростая, — согласился Ланс.

— И ты не думал, что на призыв ответит кто-то, имеющий отношение к легионам.

— Я допускал и такую возможность.

— Теперь мы знаем, где тебя искать.

— Значит ли это, что ты окажешь нужную мне услугу? — поинтересовался Ланс. — Ведь в противном случае ты никому не сможешь рассказать о нашей встрече, и твои друзья так и не узнают, где меня можно найти.

— А где гарантии, что ты не убьешь меня после того, как я доставлю тебя в сердце пустыни?

— Ты все еще смотришь на мое внутреннее пламя, — сказал Ланс. — Ты должен видеть, что я не лгу.

— О, да, — сказал Ульф. — Сейчас ты не лжешь, но кто помешает тебе передумать? Слово клятвопреступника недорого стоит, а ты уже однажды нарушал свою клятву.

— Разве?

— Ты принял корону, — напомнил Ульф. — Это равносильно принесению обетов.

— Позволь мне иметь собственную точку зрения на этот вопрос.

— Как пожелаешь, — сказал Ульф. — Даже не знаю, как я бы поступил на твоем месте. Я имею в виду не тогда, а сейчас.

— А мне что до этого? — Ланс пожал плечами. — Я поступлю, как сказал. Вы все равно не можете придти в этот мир, кроме как по вызову.

— Да, — согласился Ульф. — Но зато теперь мы будем пристально следить за всеми вызовами с этой стороны.

Плачущий нашел, что демон ведет себя нелогично. Угрожать Лансу, находясь внутри пентаграммы и наблюдая черный клинок в опасной близости от своих жизненно важных органов… Плачущий так бы делать не стал. Для того, чтобы так себя вести, нужно быть по крайней мере… демоном.

Возможно, не самым умным демоном из всех, которые проходили в этот мир с той стороны.

— Это пустые угрозы, — сказал Ланс. — Я вас не боюсь. Если ты помнишь, однажды я уже разбил вас в бою.

— Тогда у тебя была армия, — сказал Ульф. — А что есть у тебя сейчас?

Ланс демонстративно покрутил головой, оглядываясь по сторонам.

— Ты верно заметил, Ульф, — сказал он. — Нынче у меня нет армии. Но и вашей я что-то тоже не вижу.

Демон осклабился, явив миру длинные кривые зубы.

— Ты посеял уже достаточно ветра, лорд Кевин. Буря не заставит себя ждать.

— Сейчас меня интересуют лишь те ветры, которые дуют к сердцу пустыни.

— И что же ты хочешь найти там, кроме кучи раскаленного песка?

— Цитадель, — напомнил Ланс. — Ты сказал, что тебе известно это место.

— Груда раскаленных камней, — согласился Ульф. — Или ты рассчитываешь обнаружить там что-то еще?

— По правде говоря, не могу представить, зачем тебе нужно это знать, — сказал Ланс. — От тебя требуется только доставить нас в Цитадель. Что мы там будем делать, это уже не твоя забота.

— Это место когда-то было средоточием силы, — сообщил Ульф. — Но сейчас силы там нет. Чего бы ты ни желал там обрести, твой поход будет напрасным.

— Я больше не ищу силу.

— Напрасно. В ближайшем будущем она бы тебе очень пригодилась.

— Кто сейчас командует Легионами? — поинтересовался Ланс.

— Лорд Арфарот.

— Не помню такого, — сказал Ланс. — Должно быть, он возвысился после той битвы, в которой я изрядно проредил ряды ваших владык.

Ульф кивнул.

— Значит, он у меня в долгу.

— Мы все у тебя в долгу, — сказал Ульф. — И будь уверен, что мы свои долги платим.

— Отлично, — сказал Ланс. — А сейчас давай обсудим, как ты собираешься доставить нас в Цитадель.