Колдуны и герои

Глава первая Крепость на берегу

Двое всадников ехали по пустынной дороге. Издалека их можно было принять за отца и сына, но вблизи становилось видно, что это не так. Они выглядели, как ровесники, а существенная разница в габаритах объяснялась тем фактом, что один из мужчин был карликом.

— Жарко, — пожаловался Ринальдо.

— Попей воды.

— У меня кончилась вода.

Ланс протянул ему свою флягу.

— Седло натерло мне задницу.

— Вот тут я тебе точно ничем не могу помочь.

— Я не предназначен для верховой езды.

— Может быть, тебе следовало остаться шутом, — сказал Ланс. — Но когда король Леонард предложил тебе место при дворе, ты ясно дал понять, что эта карьера тебя больше не прельщает.

— Я был пьян и плохо соображал.

— И кто в этом виноват?

— Лично я склонен во всем винить тебя, — сказал Ринальдо. — Ведь именно ты стал причиной больших перемен в моей жизни.

— Я спас тебе жизнь.

— Когда я думаю о своей натертой заднице, я уже почти жалею об этом. И зачем нам нужно было отрываться от обоза?

— Я люблю путешествовать налегке, — сказал Ланс. — А ты сам изъявил желание меня сопровождать.

— Мне показалось, что так безопаснее. Твои люди не особенно любят карликов.

— Они и меня не особенно любят, — сказал Ланс.

— Но если бы мы ехали в обозе, то могли бы ночевать с куда большим комфортом.

— Обоз тащиться слишком медленно, — сказал Ланс. — Если нам повезет, то сегодня вечером мы уже будем ночевать в моем новом замке.

— Наверняка какая-нибудь жалкая груда камней на задворках королевства, — фыркнул Ринальдо. — После того, как ты фактически выиграл для молодого короля эту войну, ты мог бы попросить и что-нибудь получше.

— Мне нравятся жалкие груды камней, — сказал Ланс. — А еще больше мне нравятся задворки.

— Ты — самый странный человек из всех, кого я когда-либо видел, — сказал Ринальдо. — А я служил шутом у чародея, так что насмотрелся на очень странных людей.

— Кто-то из них даже смеялся твоим шуткам?

— Ты ставишь под сомнение мой профессионализм?

— Только не начинай шутить, ладно?

— Боюсь, что все мои шутки устарели, — сказал Ринальдо. — Политическая ситуация в стране поменялась слишком быстро.

— А ты шутил только о политике?

— Вряд ли тебя позабавят истории о пастушках и свинопасах.

— Говорят, что можно смешно рассказать любую историю.

— И кто же это так говорит?

— Люди.

— Люди часто болтают всякую ерунду.

— Тоже верно.

— И вообще, у меня нет настроения рассказывать смешные истории, — сказал Ринальдо. — Моя задница вопиет о пощаде.

— Сейчас полдень, — сказал Ланс. — Если нам не соврали те крестьяне, которых мы встретили утром, часа через три мы будем на месте.

— Я бы не стал верить крестьянам, — сказал Ринальдо. — Как можно доверять людям, которые всю жизнь копаются в земле?

— У шутов есть свои привилегии, — сказал Ланс. — Но тебе стоит помнить, что неприкосновенность со стороны объектов твоих шуток кончается за пределами пиршественной залы, и в реальной жизни тебе стоит быть сдержаннее. Если тебя услышат те же крестьяне, они могут не оценить твоего юмора, а физические параметры у тебя совсем не такие, с которыми хорошо драться или убегать.

— Я карлик, а не идиот, — сказал Ринальдо. — Я бы не стал так шутить при крестьянах. Все знают, что с чувством юмора у них еще хуже, чем у чародеев.

— Чуть что, хватаются за топоры и вилы?

— И еще за эти страхолюдные молотилки, — сказал Ринальдо. — Тебе не кажется подозрительным, что практически любой инструмент, предназначенный для крестьянского труда, с легкостью превращается в смертельное оружие?

— Нет.

— Но ведь это на самом деле подозрительно, — сказал Ринальдо. — Вот если взять рыцаря — человека с мечом. Понятно, для чего ему меч, понятно, что от такого человека стоит держаться подальше. А крестьянин? Как понять, что у него на уме? Сегодня он этой штуковиной зерно обрабатывает, а завтра ей же тебе голову и проломит.

— А ты не провоцируй, — посоветовал Ланс.

— Да как понять, что именно его спровоцировать может? Не то сказал, не так посмотрел, не о том промолчал…

— Я вижу, ты не очень часто выезжал из замка.

— Разве что в город, — согласился Ринальдо. — Люди должны жить в городах. Или хотя бы в замках.

— И вокруг обязательно должны быть высокие стены?

— А как еще понять, что ты в безопасности? Если стен нет?

— Алому Ястребу стены не помогли.

— Это потому что на каждого Алого Ястреба всегда найдется свой сэр Ланселот, — сказал Ринальдо. — Но я-то человек маленький во всех смыслах, вряд ли кто-то будет охотиться за мной персонально. От всех же других опасностей высокие стены спасают лучше, чем… чем вообще никаких стен. Кстати, если бы ты не сбросил с башни моего господина, еще не факт, что наш замок был бы взят. Если бы народ не повалил со стен, штурм бы захлебнулся…

— Затяжные осады — штука малоприятная, — сказал Ланс. — Сначала кончается вино, потом закуска…

— Да, картина малоприятная, — сказал Ринальдо. — Впрочем, сейчас мне кажется, что мне было бы легче пережить тяготы осады, чем натертую седлом задницу.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Ну да, — сказал Ринальдо. — Потому что осада — это где-то далеко и уже не про меня, а задница — вот она. Огнем горит.

— Я уже устал от разговоров о твоей заднице.

— Я не виноват, что сейчас это единственная тема, которая меня по-настоящему волнует.

— Мне надо было оставить тебя в обозе.

— А мне надо было остаться. Но мудрость, как водится, приходит на следующий день. Когда она уже никому особенно и не нужна.

— Но ты можешь сделать выводы, которые помогут тебе правильно поступить в следующий раз.

— Если он будет, — сказал Ринальдо.

— Когда мне было пятнадцать лет, я упал с лошади, — сказал Ринальдо. — Сломал ногу и сильно ударился головой. Если бы в то время я сделал правильные выводы, с тех пор я бы не садился ни на одну лошадь. А вод поди ж ты…

— Ничему тебя жизнь не учит.

Ринальдо поерзал в седле, стараясь найти более комфортное положение, но, судя по страдальческому выражению лица, ничуть в этом не преуспел.

— А вот серьезно, — сказал Ринальдо. — Король был готов сделать тебя капитаном своей личной стражи, даровать любые земли, вознести тебя до небес, и даже сосватать тебе девицу благородного рода. Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Почему же ты попросил так мало?

— Благоволение королей — штука не постоянная.

— Поэтому и надо пользоваться, пока она есть. Тем более, что ты честно это заслужил.

— Заслуги забываются, а дары остаются, — сказал Ланс. — Рано или поздно, но за них обязательно предъявят счет. И чем больше дары, тем раньше предъявят.

— Мне не близка эта жизненная позиция, — заявил Ринальдо. — Пока есть возможность, надо брать, как можно больше. А о последствиях начинать думать не раньше, чем они наступят.

— Такое мировоззрение вряд ли приведет тебя к долгой жизни.

— Пусть она будет короткой, но веселой, — сказал Ринальдо. — В конце концов, я не собираюсь жить вечно. То есть, нельзя сказать, что я категорически против этого, но вряд ли у меня получится.

— Угу, — буркнул Ланс.

— Вообще, преимущества вечной жизни кажутся мне несколько преувеличенными, — сказал Ринальдо. — Посмотри на стариков. У них нет зубов, нет волос, нет никаких желаний и нет сил, чтобы исполнить эти желания, если бы они откуда-нибудь вдруг появились. И это уже лет в восемьдесят. А что же будет дальше? В сто лет? В сто пятьдесят? Я думаю, природа распорядилась очень правильно. Люди просто не должны доживать до такого возраста.

— А если к вечной жизни будет прилагаться вечная молодость? — поинтересовался Ланс.

— Это куда более интересный вариант, — сказал Ринальдо. — Но такого просто не бывает. В слишком выгодных предложениях всегда есть какой-то подвох, и боги не были бы богами, если бы не подложили людям какой-нибудь свиньи.

— Так боги или природа?

— Одно другому не мешает, — сказал Ринальдо. — Боги — это часть природы. Возможно, не самая лучшая ее часть.

— А ты сейчас точно не богохульствуешь?

— Понятия не имею. Я никогда не был силен в теологии.

— Почему Алый Ястреб терпел тебя так долго?

— Потому что обычно ему не было до меня никакого дела, — сказал Ринальдо. — У него был замок, а в замке должен быть шут. Просто потому что так положено. Сам Ястреб в замке до войны практически не появлялся. Большую часть времени он проводил в столице, сначала продлевал жизнь старому королю, потом интриговал против нового. Как показала история, ни в том ни в другом он особо не преуспел.

— Как показала история, он и колдуном был вполне посредственным.

— Вот тут я с тобой, пожалуй, не соглашусь, — сказал Ринальдо. — На моей памяти он выделывал довольно впечатляющие вещи. Просто магия — не слишком точная наука. Иногда тебе удается обманывать законы природы, а иногда — нет. Алый Ястреб проиграл свою последнюю схватку с гравитацией, ну а кто бы на его месте не проиграл?

— Я видел людей, способных на левитацию.

— Я тоже. Но это были либо очень искусные фокусы, либо магия, которая требовала полной сосредоточенности и концентрации. Ты когда-нибудь пробовал сосредоточиться в тот момент, когда войска молодого короля идут на штурм, а тебя сбрасывают с твоей собственной башни? Нет? Вот то-то и оно.

— Но это же полная чушь, — сказал Ланс. — Зачем было доводить дело до падения с башни? Зачем колдуну встречать противника с мечом в руках?

— Потому что Алый Ястреб был дворянином, — сказал Ринальдо. — Он был рыцарем, а именно так рыцари реагируют на угрозу. С мечом в руках. Меч зачастую оказывается надежнее любого заклинания.

— Если ты умеешь им владеть.

— Так он вроде умел.

— Он был слишком стар для меча.

— Нет, — сказал Ринальдо. — Он был слишком стар для тебя, а это разные вещи.

Ланс хмыкнул.

— Я видел, как он владеет мечом. Не скажу, что он был лучшим клинком королевства, но он был неплох. Он мог бы справиться с тобой, если бы ты был обычным бойцом. Но совладать с демонов, вырвавшимся из самых глубин преисподней, ему не удалось.

— А, так я все-таки демон.

— Просто я пытаюсь найти какое-то логическое объяснение тому, что произошло, — сказал Ринальдо. — Я слышал историю о башне, я видел тела. Тридцать шесть человек, не считая самого Алого Ястреба.

— Мне казалось, их было меньше.

— Историю о битве на Золотом луге я тоже слышал, — сказал Ринальдо. — Отряд рыцарей пытался пробиться на холм, где размещалась ставка моего бывшего господина. Их всех изрубили в клочья, кроме одного. Того самого, который прорвался сквозь ряды противника, поднялся на холм и зарубил Смеющегося. Сие событие переломило ход битвы, и войска молодого Леонарда одержали первую в этой войне победу. Этим человеком, которому король Леонард Второй обязан своим троном, был некий сэр Ланселот.

— Тогда еще не сэр.

— Значит, всего остального ты не отрицаешь.

— Мне просто повезло.

— Ха, — сказал Ринальдо.

— Ты не веришь в удачу?

— Я не верю в то, что удача возникает на пустом месте, — сказал Ринальдо. — Удача не любит сирых и убогих, она благоволит сильным и смелым. Мне вот в жизни никогда особенно не везло.

— Тебе повезло в тот раз, когда ты встретил меня в подвале.

— О, да, — сказал Ринальдо. — И я боюсь, что на этом мой лимит везения исчерпан, и дальше я буду влачить жалкое и ничтожное существование, полное всяческих несчастий. С другой стороны, может быть, мне удастся оторвать кусок от твоей удачи, пока она от тебя не отвернулась.

— Думаешь, отвернется?

— Удача — девка капризная, — сказал Ринальдо. — Не знаю, понимаешь ты это или нет, но после того, как ты проявил себя на поле боя, ты нажил множество врагов. Наверное, понимаешь. Ты временами сумасшедший, но явно не дурак.

— Если у тебя нет врагов, то ты ничего из себя не представляешь, — сказал Ланс.

— У меня нет врагов.

— Вот и делай выводы.

— Ты жесток.

— А жизнь несправедлива.

— Особенно по отношению к карликам.

— С другой стороны, тебе повезло в том, что ты карлик. Если бы ты был нормального роста, то сейчас был бы солдатом или крестьянином, а эти занятия, как я понимаю, тебя не слишком прельщают. Или ты можешь похвастаться высоким происхождением?

— Увы, не могу. Моя мать была шлюхой, а кто мой отец, она и сама не знала. В детстве я часто фантазировал, что мой отец — человек благородных кровей, барон или граф, или даже герцог, и он обязательно найдет меня и возьмет жить во дворец. Потом я чуть подрос и понял, что если мой отец барон, граф, или даже герцог, то он никогда не признает своим сыном какого-то карлика, выросшего в борделе.

— Жизнь несправедлива, — повторил Ланс.

— Это на твоей высоте она несправедлива, — сказал Ринальдо. — А на моей она беспощадна.

— Но ты все же выкрутился.

— Шлюхи в борделе находили меня забавным, и я решил попробовать себя на поприще шута, — сказал Ринальдо. — Быть шутом несложно. Просто говори людям то, что ты о них на самом деле думаешь. Они так редко слышат правду, что принимают ее за изысканную шутку. Но это работает, когда они более-менее трезвы. А когда они достаточно наберутся на пиру, можно просто прокатиться перед ними на свинье или упасть в лужу, и успех тебе обеспечен.

— Сколько тебе лет, Ринальдо?

— Двадцать семь или двадцать восемь, мамаша плохо разбиралась в цифрах. В любом случае, по меркам карликов, я уже старик. Редкий карлик доживает до двадцати восьми лет.

— Вполне может статься, что тебе еще только двадцать семь.

Ринальдо закатил глаза.

— Ты знаешь, что жизнь карлика в два раза тяжелее жизни обычного человека?

— С чего это? Вам требуется в два раза меньше еды, в два раза меньше вина, на пошив вашей одежды уходит меньше ткани…

— Но у нас короткие ноги, и чтобы пройти то же расстояние, нам требуется в два раза больше шагов.

— Ты сейчас едешь на лошади, так что это несущественно.

— Не напоминай мне о лошадях, — сказал Ринальдо. — Если бы боги хотели, чтобы люди ездили на лошадях, они бы сделали их спины мягкими, как диванные подушки, и тогда я бы не натер себе задницу. Но поскольку они этого не сделали, я могу придти к выводу, что ездить верхом — это противоестественно.

— Все-таки тебе следовало принять предложение короля и переехать жить в столицу. В дворце диванов наверняка больше, чем лошадей.

— Говоря по правде, мне не очень нравится наш новый король.

— Вот как? — удивился Ланс. — Тогда почему же ты помог мне?

— Из верноподданнических чувств. Король может нравиться или не нравиться, но он король. Леонард Второй молод, глуп и несдержан, но это не повод для того, чтобы скинуть его с трона и положить конец династии, которая правила нами много веков. Где окажемся мы все, если не будем хранить свои клятвы, соблюдать традиции и выполнять взятые на себя обязательства?

— Удивительная лояльность, — заметил Ланс.

— Ничего удивительного, — сказал Ринальдо. — Король — это не просто человек, это нечто большее. Король — это идея. Мне может не нравится человек, но я храню верность идее, которую этот человек представляет.

— Жаль, что Алый Ястреб не думал так же.

— Он был волшебником. У них другие идеи.

— Он был придворным волшебником и первым министром.

— Ну, значит, он радел о благе государства так, как он его понимал, — Ринальдо пожал плечами. — Сейчас уже неважно, что именно они с королем не поделили. В тот момент, когда он бросил вызов трону, страна разделилась на два лагеря.

— На три, — сказал Ланс. — Сторонники короля, сторонники чародея и выжидающие в стороне.

— Я уверен, что у выжидающих в стороне тоже были свои предпочтения, — сказал Ринальдо. — Но пусть будет так. Пусть на три. В любом случае, эти расколы не ведут ни к чему хорошему. Междоусобная война — это любимое развлечение высшего сословия, но гибнут-то в основном простолюдины. Такие, как я.

— Насколько я слышал, на Золотом луге полегло много представителей древних и именитых родов.

— Да, и они съехались туда потому, что считали войны уже выигранной. Шансы, что молодой король выиграет эту битву, были ничтожно малы, и союзники Алого Ястреба хотели поучаствовать в разгроме, чтобы потом урвать свой кусок пирога. Сложно убедить человека, что ты всегда был на его стороне, если твое войско не участвовало ни в одной битве. На Золотой луг они собирались, как на парад победы, и он бы таковым стал, если бы ты не вмешался.

— Мне кажется, мои заслуги несколько преувеличены.

— Может быть и так, но именно твое имя у всех на слуху, — сказал Ринальдо. — На Золотом лугу и после него ты поломал много планов и настроил множество могущественных людей против себя. Ты можешь даже не подозревать об их существовании, а они прямо сейчас вынашивают свои планы мести.

— Ты пытаешься меня напугать?

— Я пытаюсь тебя предупредить, — сказал Ринальдо. — Алый Ястреб тоже был из древнего рода, и его смерть наверняка опечалила очень многих. Мстить королю они, конечно же, не решатся, ведь для такой мести им понадобиться развязать новую войну. А ты — куда более легкая мишень. Безродный выскочка, выигравший битву и ставший рыцарем. Герой войны, о котором до начала этой самой войны никто и вовсе не слышал.

— Если все карлики похожи на тебя, то я начинаю понимать, почему они редко доживают до двадцати восьми лет.

Ринальдо ухмыльнулся.

— Короткое тело, длинный язык, — сказал он. — Нет, я думаю, это довольно редкая болезнь.

— Язык всегда можно укоротить, — заметил Ланс.

— Обойдемся без угроз, — попросил Ринальдо. — Я и так не очень хорошо себя чувствую.

Ближе к вечеру они наконец-то увидели крепостные стены. Замок был построен на каменистом морском берегу, и в лучах заходящего Солнца смотрелся величественно. Но стоило им подъехать поближе, как Ланс убедился, что замок нуждается в качественном ремонте. Из кладки выпало несколько десятков камней, стены поросли вьющимися растениями и вовсе не казались неприступными, ров давно высох и наполовину обвалился, а на башнях явно не хватало нескольких зубцов.

— Груда развалин, как я и говорил, — удовлетворенно заявил Ринальдо. — Хотя, должен признать, довольно живописная. Особенно если смотреть на нее в сумерках и издалека.

— Зато когда мы попадем внутрь, ты сможешь наконец-то слезть с лошади, — сказал Ланс.

— И выпить вина, — согласился Ринальдо. — Собственно говоря, только это меня и радует.

Цепи подвесного моста основательно проржавели. О том, в каком состоянии находится сам подъемный механизм, Ланс предпочел не задумываться. В случае опасности этот мост легче разрушить, подумал он. Хватит и пары хороших ударов топором. Только какой в этом смысл, если этот мост перекинуть через ров, который можно перейти, даже не замочив ног?

Зато ворота оказались закрыты. Конечно, их тоже можно было открыть парой хороших ударов топором, но Ланс предпочел воспользоваться подвешенной на веревке колотушкой.

— Если их погреба находятся в таком же состоянии, то вино давно превратилось в уксус, — заметил Ринальдо. — Это было бы довольно обидно, учитывая, как я хочу пить.

— Откуда в таком маленьком теле столько пессимизма?

— Жизненный опыт, друг мой. Жизненный опыт.

В воротах отворилась небольшая калитка. Привратником оказался молодой мужчина в легких кожаных доспехах. За поясом у него висел то ли короткий меч, то ли длинный кинжал, а в руках он держал коптящий факел.

— Кого еще принесло? — любезно осведомился он.

— Именем короля! — гаркнул Ринальдо. — Открывай ворота немедленно, или тебе не поздоровиться!

— Я бы прислушался к его мнению, — посоветовал Ланс. — Никогда не становись между мягкой подушкой и человеком с натертой задницей.

— Что еще за шутки?

— Никаких шуток, — сказал Ланс. — У меня есть королевский указ, приятель. Я — новый хозяин этих земель и этого замка соответственно. И хотя я не чужд милосердия, не стоит испытывать его пределы. Открывай ворота.

Парень сообразил, что дело серьезное, захлопнул калитку и загромыхал засовом. Примерно через полминуты громыхания и зловещего скрипа ему удалось приоткрыть одну створку ворот и Ланс с Ринальдо завели лошадей во двор.

— Как же хорошо, — пробормотал Ринальдо, спрыгивая на землю и разминая ноги. — Клянусь шелковыми чулками моей тетушки Бет, следующий раз я сяду в седло только под страхом смерти.

Ланс тоже спешился и отдал поводья привратнику, который к этому времени таки справился с засовом и умудрился закрыть ворота, не сломав их окончательно.

— Как тебя зовут?

— Джори, милорд.

— Проводи нас в обеденный зал, Джори, — сказал он. — Распорядись, чтоб позвали кастеляна. Чтоб разожгли камин, если он не горит, принесли еды и вина. И пусть кто-нибудь позаботиться о лошадях.

— Да, милорд.

Обеденный зал оказался из разряда тех, про которые говорят «бедненько, но чисто». Пара добротных деревянных столов, грубые деревянные скамьи, несколько стульев. Стены украшены старыми щитами и прочими геральдическими штуковинами. Над небольшим камином, в котором тлели оставшиеся с вечера угли, висела голова оленя с ветвистыми рогами.

Джори проводил их в зал и тут же исчез, но уже через минуту появились молодые служанки с подносами. Одна из них подбросила в камин новую порцию дров и зал наполнился веселым треском горящих сучьев.

Ринальдо поморщился, с трудом устраиваясь на слишком высоком для него стуле.

— Принесите какую-нибудь подушку моему другу, — попросил Ланс. — Похоже, у него проблема с тем местом, на котором люди сидят.

Одна из девушек прыснула в кулачок, но принесла отставному шуту подушку, благодаря которой тот смог устроиться с относительным комфортом. Ланс налил в кубки вина, отломил кусок хлеба и бросил на него ломоть холодного мяса.

— Ну, по крайне мере, их вино не превратилось в уксус, — сказал Ринальдо, отпивая из своего кубка. — За благополучное окончание нашего путешествия!

Выпили.

— Может быть, мне тут еще понравится, — сказал Ринальдо, провожая служанок взглядом.

Джори вернулся. Вместе с ним пришел высокий седовласый старик в потертом камзоле. Джори доложил, что лошади расседланы и поставлены в конюшню, а старик отрекомендовался сэром Гантом, здешним кастеляном.

— Джори что-то говорил мне о королевском указе, милорд.

— Вот, — Ланс вынул свиток из наплечной сумки и протянул его сэру Ганту. — Видите королевскую печать?

— Да, милорд.

— Читайте.

Старик развернул свиток и пробежался по нему взглядом. Джори пытался заглядывать через плечо, но с таким видом, что Ланс засомневался, обучен ли парень грамоте.

— Все верно, милорд, — сказал сэр Гант, возвращая свиток Лансу. — Добро пожаловать в Нарду, Замок Заката. Я распоряжусь, чтобы апартаменты были готовы к тому времени, когда вы закончите ужинать.

— Прекрасно, — сказал Ланс.

— Вашему спутнику нужна отдельная комната?

— О, да, — сказал Ринальдо. — И положите на кровать побольше подушек.

— Займись этим, — сказал сэр Гант Джори. — Могу я задать вам вопрос, милорд?

— Конечно, — сказал Ланс.

— Возможно, он покажется вам бестактным или несвоевременным, но мне хотелось бы знать о том, что случилось с лордом Риттером.

— Он выбрал не ту сторону в этой войне, — сказал Ланс. — Его отряд был разбит в битве на Золотом луге, а сам лорд был легко ранен. Король сохранил ему жизнь, но за участие в мятеже лишил всех земель и титулов, а также приговорил его к изгнанию. Полагаю, сейчас лорд Риттер уже за пределами королевства.

— Спасибо, милорд, — сэр Гант повернулся, чтобы уйти.

— Завтра утром мне понадобится небольшая экскурсия по замку, — сказал Ланс. — Хочу посмотреть, как тут что.

— Конечно, милорд.

— Ты, наверное, ждешь, что я составлю тебе компанию на этой экскурсии, — хмыкнул Ринальдо, когда сэр Гант удалился, оставив их наедине. — Но тебе придется обойтись без моего общества, потому что я планирую вылезти из постели только к обеду. А еще лучше — к ужину.

— Даже не представляю, как я без тебя обойдусь, — сказал Ланс.

— Сарказм, — констатировал Ринальдо, потянувшись за кубком. — Если бы сарказмом можно было наесться, я бы никогда не ходил голодным.