Колесница бога

Глава 11 ОДАН КУДЗУК! БЕГИ!

— Эреш, — сказал Одан Кудзук. — Так это и есть Эреш?

— Да, парень, прекрасный город. Пройди много миль — и не найдешь лучше. Но, конечно, мой Шанадул — самый прекрасный город в мире.

— Ну, разумеется.

Надьюл подозрительно взглянул на Одана, но ничего такого он не смог прочитать на его лице.

— Говорят, что Карканиз богаче. Может, и так. Карканиз и Шанадул расположены на противоположных концах Великого торгового пути между двумя морями. Но Карканиз…

— Я все знаю о Карканизе.

— Верю.

Одан рассказал все свои приключения в Карканизе. Сам Надьюл четырежды проехал по этому участку Реки туда-обратно в поисках дикаря Кудзука. Одан ощутил благодарность к нему.

— Никогда не женись, парень. В нашей профессии оружие — наша жена и любовница. Правда, у меня есть сын.

Одан поднял голову и с любопытством посмотрел на него. На лице юноши выделялся твердый прямой нос. Длинные волосы спадали на щеки.

— Хотя, — продолжал Надьюл благонравным тоном, — если бы он вел себя, так как ты, я бы хорошенько всыпал ему.

— Несомненно, Надьюл Квик.

— Да уж, поверь мне, черт побери.

Одан не насмехался над тем, что старый солдат то и дело упоминал черта. Однажды он отпустил шутку, вовсе не имея намерения обидеть его, и тут же острие меча Надьюла уперлось ему в горло. Все было сделано так быстро, что даже молниеносная реакция дикаря северных гор не помогла ему. Он стоял неподвижно, едва дыша, а меч Надьюла зловеще трепетал между ними.

И затем:

— Черт побери, Одан! Заруби себе на носу — никогда не шути над тем, кому поклоняются люди, если не хочешь умереть.

Одан хорошо усвоил урок.

Теперь они были в Эреше, и Одан сказал:

— Бог Эреша — Задан.

— Да. Но ты будешь здесь, как дома, у них есть святилище бога Одана. Здесь очень модно давать детям имя Одан. Говорят, что сам Одан Эн-Ке являлся сюда. Я не знаю, так ли это на самом деле, я думаю, что никто не знает, но имя Одан в этом городе весьма популярно.

Они вошли в городские ворота. Одана поразила мощь городских стен. Город стоял в широкой излучине Реки, которую архитекторы города использовали очень умно и эффективно. Они продолжили широкий канал, спрямляющий русло Реки, и этот канал служил осью оросительной системы. На изрезанной каналами равнине располагались фермы, небольшие деревеньки. Город возвышался на этой равнине. Река, на берегу которой он стоял, была искусственно сужена в этом месте и через нее был перекинут мост, такой большой и широкий, что по нему было возможно двусторонее движение. В центре моста было установлено хитроумное сооружение, которое было предназначено для подъема моста и пропускания корабля, следующего по Реке.

Поэтому правители Эреша были уверены, что мимо них не пройдет ни один корабль, не уплатив пошлины или налога.

Город рос вверх. Этаж за этажом. В самом центре возвышалось грандиозное здание, достающее своим шпилем до самых небес. Это было святилище бога Задана. Рядом стоял королевский дворец. В городе были святилища и других богов. Надьюл указал на башни замка, посвященного богу, чье имя носил Одан.

Тот не испытывал никакого почтения к своему тезке:

— Я заберусь туда и украду жертвенную свинью.

— О, это слова настоящего Кудзука.

— Я поклоняюсь только Ке и Хекеу.

— О, да. Но здесь, в Эреше, будь осторожен, упоминая о Задане и других богах. Послушай моего совета.

— Задан, Тиа, да и все остальные — это все новые боги. Но Ке и другие древние боги выше их. Они настоящие. Я знаю это.

И вдруг он задумался. А что сказал бы ему шаман относительно богов страны Эа, если бы его убили люди из племени Дракона? Одан заметил, что Надьюл поморщился.

— Мой бог — новый бог, Одан. Но я предупреждаю тебя…

— Надьюл, ты знаешь, что я не отступлю ни перед чем и ни перед кем. Но в вопросе о богах…

Река произвела исключительное впечатление на Одана. Он мог смотреть на ее скользящую поверхность целыми часами, наблюдая еле заметные переходы цвета, разглядывая снующие по воде, как жуки-плавунцы, лодки, корабли, баржи, и любуясь бесконечно кружащими над водой и пронзительно кричащими чайками. Огромные крокодилы, бесшумно скользящие в воде, возбуждали в Одане беспокойные чувства, но он не позволял этим чувствам овладеть собой. Взгляд его привлекали берега. Там непрерывно в поте лица трудились мужчины и женщины, одетые в белое. Они работали на полях. Огромные стада животных бродили на пастбищах. Они возбуждали в Одане чувства охотника, но он понимал, что это домашние животные и они кому-то принадлежат. Мышление его расслабилось. По лицу скользнула легкая гримаса недовольства. К сожалению, это не добыча для воина племени Хекеу.

Запах реки! Как глубоко он проникал в самое существо человека, как притягивал его к Реке, когда человек удалялся от ее вечно скользящей переменчивой глади! Длинные колеблющиеся на ветру тростинки, таинственные заросли подводных растений, всплески рыб… Какой фантастический чудесный мир!

А когда солнце клонилось к закату и обливало все своим светом — цвета расплавленной бронзы и золота? Пурпурные тени, огненные вспышки гребней волн — они непрерывно перемещались, скользили меж берегов по плавным изгибам Реки вниз по течению.

У Надьюла была золотая монета. Настоящая золотая монета, на которой было выбито изображение короля Нарзирнеса. И Надьюл хотел найти в городе хорошую таверну. Они прошли мимо захудалых забегаловок на набережной.

Такие заведения были типичны для любого города на Реке. Друзья двинулись дальше по улицам, лестницам, переходам и наконец очутились на Зерновой улице. Здесь уже горели уличные фонари, бросающие золотые и оранжевые круги на мостовую, Одан с удивлением отметил, что чем дальше они перемещаются к югу, тем быстрее заходит солнце.

Наконец они остановились перед освещенным приветливым домом, у дверей которого была подвешена амфора, и вошли туда. Их встретил нестройный гул голосов. Здесь люди отдыхали после дневных трудов.

— Овца и меч, — сказал Надьюл. — Здесь не так уж и плохо, хотя не совсем то, что нам нужно.

Им прислуживала девушка-рабыня, одетая в чистую, но заплатанную юбку. Черные волосы ее были собраны в узел и их украшало несколько желтых цветков. Одан с интересом осмотрел ее, затем осторожно пригубил пиво. Только две кружки, поклялся он про себя.

Надьюл сделал большой глоток, с наслаждением вздохнул и огляделся вокруг, откинувшись на спинку кресла.

— Завтра, — сказал он, — первое, что мы сделаем, это найдем торговца, который отправляется через пустыню в Шанадул.

— Шанадул? — спросил остролицый субъект за соседним столом. — Одноглазый Лорто выезжает в Шанадул с караваном. Если у вас есть чем заплатить, он с удовольствием захватит вас.

— Заплатить? — спросил Надьюл, опустив поднятую ко рту кружку. — Заплатить? Когда было такое, чтобы Надьюл Квик платил за то, что он едет с караваном?

— О, — сказал человек. — Вы охранники?

— Да, и самые лучшие и надежные, — сказал Одан, допив кружку и икнув.

— Да это настоящий воин, — сказал незнакомец. — Но сможет ли он встать? А если сможет, то без помощи рук ему не удержаться.

Он расхохотался, и все присутствующие присоединились к нему, а некоторые буквально покатились по полу. Надьюл проворно, с той скоростью, которая заслужила ему прозвище Быстрый, положил руку на плечо юноши и удержал его.

— Пусть смеются, — сказал он, покачав головой.

— Если это Эреш, — сказал Одан, — то давай лучше поедем в Шанадул.

Надьюл путешествовал по реке между двумя морями почти всю жизнь. Он снова откинулся на спинку кресла, уверенный, что Одан послушает его и сдержит свой буйный темперамент.

— Люди всегда поддразнивают чужестранцев. И здесь они не хуже, чем в любом другом городе. И даже более цивилизованные. Тебя будут дразнить и в Шанадуле.

— Мне надоело, что меня все время дразнят.

— Будут. Не сомневайся. Но подумай, мальчик. Подумай, что произойдет, когда ты сделаешь попытку обнажить меч.

Это был мудрый совет. Одан снова выпил и увидел, что кружка уже пуста. Он посмотрел на остальных и, следуя их примеру, развалился в кресле. Мимо, покачивая бедрами, прошла служанка-рабыня. Выглядела она, несмотря на усталость, очень обворожительно.

Служанка съязвила по его поводу, и остролицый субъект прыснул со смеху. Одан привстал, но рука Надьюла усадила его назад.

— Сиди. Сиди и докажи, что ты цивилизованный человек и тебе не нужно обнажать оружие, чтобы победить словом преступника. Докажи, что ты не варвар и не Кудзук…

— Я не варвар!

— Я и сам знаю. Они молокососы по сравнению с тобой, Одан Кудзук.

Остролицый встал и сам пошел к стойке, чтобы наполнить свою кружку. Он не оглянулся, и когда кружка была полна, он нашел себе место в противоположном конце зала.

Надьюл рассмеялся.

В городе Эреше одна золотая монета равнялась по стоимости ста одной серебряной монете. Когда Надьюл платил по счету, в таверне все посетители почтительно и с уважением смотрели на него и тихо переговаривались между собой. Монета с изображением короля Назирфернеса была тщательно проверена, взвешена и установлено, что она стоит восемьдесят три серебряных монеты. У Надьюла м Одана это вызвало плохо скрытое недовольство.

— Постель, ванна, чистые простыни и ужин. Все это я могу предоставить вам, — сказал владелец таверны.

Он немного косил, но не выглядел так зловеще, как обычно выглядят все содержатели гостиниц. Вскоре они сошлись в цене, и Надьюл с Оданом, зевая, поднялись по лестнице на крышу, где собирались спать. Надьюл вскоре уже был готов. Он улегся, положив под руку меч, Одан подошел к парапету, оперся о его край и стал смотреть на спящий город.

Какой он был большой! И странно, что он дикарь с далеких северных гор, мог чувствовать его очарование, притягательность и даже какое-то родство с этим городом. Он был как бы внутри Одана. Запахи города, здесь, наверху, были ослаблены, и воздух становился все холоднее. Звездное небо было как огромное покрывало, и Одан лег спать. Он ощущал глубокое удовлетворение, как будто наконец пришел туда, куда бессознательно стремился всю жизнь.

Надьюл что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. Одан смог разобрать.

— Старый король Нарзи стоит больше чем восемьдесят три серебряные монеты. Этот шакал придержал весы, черт его побери! — Он выругался и затих, погрузившись в сон.

Одан уже понял ценность денег и знал, как их считать. Пип посвятил его в тайны цифр. Человек, который собрался жить в городе, должен был знать все это.

Что ждет его в Шанадуле? С таким товарищем, как Надьюл, ему можно не беспокоиться о будущем. Во всяком случае он редко думал о том, что случится завтра или послезавтра. Он молился Ке и Хекеу, и те отвечали на его молитвы. Ведь нашел же он снова Надьюла, и теперь он был доволен.

Утром во время завтрака им снова прислуживала та же рабыня. Но на этот раз волосы были распущены, волнистыми потоками спускались на плечи. Она выглядела еще более усталой, чем вчера. Одан посмотрел на нее, и что-то в его лице заставило ее вытереть свои заплаканные глаза и сказать:

— Будьте сегодня внимательнее на улицах города. Господин и его люди сегодня будут хватать людей и превращать их в рабов.

— Благодарю, — сказал Надьюл и оставил две серебряные монеты для девушки. Она наверняка прибережет их для своего выкупа из рабства. А может, истратит на какую-нибудь красивую ленточку или колечко. Надьюла это не волновало, но информация, которую они получили, была ценной и стоила двух монет. Ведь некоторые рабы испытали бы только ехидную радость, если бы кто-либо из свободных людей разделил их печальную судьбу.

— И мы всегда должны опасаться работорговцев?

— Нет, не всегда. Все определяется конъюнктурой рынка. Мы не жители этого города и поэтому находимся под подозрением.

Надьюл говорил все это Одану, чтобы ввести его в курс городской жизни. И как в фехтовании, он поражал Надьюла своими способностями быстро схватывать и усваивать самую суть вопроса. Одан, по мнению Надьюла, обладал исключительными, почти божественными способностями.

— Если работорговец захочет схватить меня…

— Ты побежишь, Одан Кудзук. Ты побежишь, как самый обыкновенный человек. Ты не будешь сражаться. Ты побежишь. Ты понял?

— Я? Почему я должен бежать, если у меня есть копье и меч?

— Потому что работорговцы умеют ловить людей. Они применяют сети и другие приспособления для этого. Они схватят тебя, Одан, если ты не побежишь, и тебе будет очень трудно сопротивляться.

— Хорошо. Если ты, Надьюл Квик, побежишь, побегу и я.

— О, я побегу! Клянусь всеми богами, побегу!

Необходимость бежать от опасности от врага вызвала неприятное ощущение у Одана. Но он доверял Надьюлу. Доверял, как никому больше.

Шум и оживление городских улиц наполнили Одана радостным предчувствием, которое он уже испытывал в Карканизе.

Эреш мало отличался от него. Здесь были те же толпы на улице, те же ослы, груженные тюками, те же быки, запряженные в телеги, те же кричащие торговцы, те же юркие мальчишки, шныряющие в толпе в поисках наживы. И весь этот нескончаемый людской водоворот бурлил вокруг друзей, пока они пробирались к восточным воротам. Воротам, от которых начиналась дорога через пустыню к Шанадулу.

Путешественники называли эту дорогу Золотой дорогой в Шанадул. Пока друзья искали хозяина — Одноглазого Лорто, Надьюл посвящал Одана в подробности их будущего путешествия. Он рассказывал о тех красотах, которые их ждут впереди: Сладкое море, голубой грот бога Анки и сам благословенный Шанадул, возвышающийся над морем, как город сказочной мечты.

Караваны уже формировались. Торговцы искали места для своих товаров. Эти товары перемещались от самого Соленого моря, от пастбищ севера, от страны варваров, и теперь они скопились здесь, у Золотых восточных ворот Эреша. Шум голосов, пыль, крики животных заполняли площадь перед воротами. Скованные цепями рабы с тоской ожидали начала мучительного пути. Одан взглянул на них и потом отвернулся. Он не мог выносить такого зрелища.

И вдруг Одан понял, что происходит что-то неладное. Надьюл Квик выхватил свой меч и одним движением перебросил свой большой овальный щит к левому плечу.

Люди кричали.

Толпа заметалась. Все побежали. В утреннем воздухе раздавались крики и восклицания.

— Проклятые работорговцы! — выругался Надьюл.

Он резко ударил щитом вперед, и какой-то парень рухнул на землю. Он был одет в кованный, украшенный бронзой камзол. Это был воин в бронзовом коническом шлеме, украшенном шкурой крокодила. Еще двое, одетые, как и первый, бежали вперед, крича.

— Ты же сказал бежать, Надьюл.

— Да! Беги!

— Я побегу, когда побежишь ты.

— Я сейчас побегу. Когда буду готов, — Надьюл ударил мечом, отбил щитом удар дубинки и выпустил кишки одного из работорговцев. Глаза жертвы выкатились из орбит, он вскрикнул и упал. — Теперь беги, упрямый осел!

И затем Одан увидел все.

Откуда-то сбоку выбежал человек с копьем. Кто-то кричал, страшно ругаясь:

— Не возитесь с ним! С ним больше неприятностей, чем выгоды! Убейте его и идите дальше! Быстрее!

Надьюл отбил атаку противника слева, щит его был надежной защитой, и он без опасений действовал с мечом. И тут один из врагов метнул копье. Оно вонзилось в правый бок Надьюла. Бронзовый наконечник копья проник глубоко в тело солдата. Одан увидел того, кто швырнул копье. Тот стоял, широко улыбаясь, его покрытая черными волосами рука все еще была поднята после броска. С криком гнева, ярости Одан швырнул свое копье. Оно проткнуло тело работорговца насквозь.

Надьюл опустился на землю.

Кровь капала из раны на боку.

Он вытянул руку.

— Одан Кудзук! Мальчик! Беги! Я, Надьюл Быстрый, скоро буду Надьюлом Мертвым. Беги!

Одан стоял, выхватив меч.

Но врагов было слишком много. Одан вспомнил слова Надьюла. Сам Надьюл уже был мертв. Он лежал в пыли неподвижный, окровавленный.

И Одан Кудзук подчинился приказу Надьюла Квика.

Резко повернувшись, как огромный саблезубый лев, Одан побежал от работорговцев, побежал, всхлипывая, по гордому городу Эрешу.