Колесница бога

Глава 8 НАДЬЮЛ КВИК

— Но, Одан, я никогда не смогла бы стать твоей женой, даже если бы любила тебя.

Смысл слова «любовь» остался непонятным для Одана.

Но остальное…

— Почему нет, Ишти?

Они стояли на берегу ручья, который весело бежал меж камней и затем обрушивался водопадом в озеро, где жили нимфы. Племя Хекеу уходило на другое место. Воины с оружием шли впереди, сзади, охраняли фланги. Женщины и дети шли в центре, неся общественное имущество. Дикие, разрисованные первобытные существа. Они искали новое место, где могли бы провести осень и набить свои мешки припасами на зиму.

— Ты не мужчина, Одан. Твоя ошибка в том, что ты убил Хекеу. Но… — она возвысила голос, чтобы не дать Одану прервать себя. — Ты чужак, Одан. Ты один из нас, да, но твой ритуал посвящения прерван и никогда не будет доведен до конца. Я женщина и не должна говорить об этом. Но я многое знаю. Разве я не дочь вождя?

— Тогда мне нужно уходить из племени.

— Только если ты сам захочешь. Ты можешь оставаться среди нас, так сказал мой отец. Ты можешь не считать себя воином, и ты никогда не будешь иметь женщнны. Даже если бы ты мог… — и затем Ишти взглянула взглядом, который выражал совсем не то, что выражали ее слова. — О, Одан! — простонала она, наклоняясь вперед. — Зачем ты убил Хекеу.

Он хотел коснуться ее, удержать, почувствовать тепло ее тела. Но он сдержал себя. Мысль о том, что тело ее прильнет к нему, наполнило его каким-то странным чувством, дрожью, которую он не мог сдержать. Он не сказал ничего.

— Любовь, — сказал он. — Разве любовь так важна?

— Я должна была тебе все объяснить, но, Одан, Одан Чужак, теперь не могу, так как ты не воин, ты не мужчина.

Она отвернулась. Ее обнаженное тело, такое крепкое, гибкое, скрылось за деревьями, когда она побежала к другим женщинам. Одан слышал ее всхлипывания, которые она старалась подавить. Не к лицу было женщине племени гор, а тем более дочери вождя, поддаваться слабости.

Были ли среди людей гор два столь несчастных существа?

Одану объяснили все. Хекеу подверглись жестокому нападению Драконов. Мальчик, который должен был стать воином и мужчиной, не стал им. Его ритуал был прерван. Он не узнал последних тайн. И теперь он никогда не узнает их. Он может сражаться за племя, быть носильщиком, охотиться, стоять на страже, но никогда ему не достичь положения воина и он никогда не будет иметь женщину.

Такая судьба ждала Одана, и он не мог согласиться…

Не хмурясь, так как его чувства были спрятаны слишком глубоко. Одан направился, чтобы занять место, указанное ему. Там он должен был находится на марше. Он не шел с вещами, где шли его вчерашние сверстники, Но он не шел и с женщинами и стариками. Он шел вместе с дюжиной юношей, которые не выдержали испытание, чуть сзади основной группы и чуть впереди арьергарда. Он был готов занять свое место в строю воинов при нападении врага.

Во многих племенах тех, кто не выдерживал испытания, убивали. Но Хекеу были мудрее, чем остальные. Они старались взять все возможное от каждого человека, способного принести пользу племени. Но как только становилось ясно, что человек становится племени в тягость, с ним тотчас же кончают.

В богатых альпийских долинах охота была очень удачной. Запасы на зиму были сделаны обильные, и в оставшееся до зимы время Хекеу решили устроить набег на варваров. У них можно будет добыть бронзу и, может быть, если повезет, немного жидкого огня, который превращает живот мужчины в костер, а его кости в желе. Самые юные из всех восьми племен Хекеу решили принять участие в набеге, а вместе с ними решил идти и Одан. Он шел как носильщик, чтобы нести добычу, которая будет захвачена. Он отбросил стыд и негодование и решил идти даже в таком качестве.

Он никогда уже не будет полноправным членом племени, воином и мужчиной.

Путешествие через горы было очень трудным. Оно заставило бы содрогнуться любого варвара и было совсем невозможно для цивилизованных жителей городов. Разве что саблезубый лев, или волк, или другой зверь гор могли решиться на него, да и то вряд ли.

Заснеженные вершины остались позади.

Дикари спустились с высоких перевалов и обрушились на первый варварский город, который встретился им на пути. Деревянные стены и башни не смогли защитить людей города. Началась резня. Желтоволосые женщины кричали и бежали, но не они были главной целью Зуменов. Варвары, уверенные в своей силе, кричали и махали длинными мечами и боевыми топорами. Но дикари, коварные и сильные, как хищные звери побеждали их. Когда город был сожжен дотла, дикари ушли. Многие из них были пьяны, отведав жидкого огня. Одана нагрузили добытой бронзой, вес который в три раза превышал вес его тела. Вождь северного племени Хекеу, руководивший набегом, был доволен.

Этой ночью Одан принял решение.

Одан был уверен, что он лучший воин из всех Хекеу, которые участвовали в набеге. Себе это он уже доказал и был готов доказать это любому, кто затеет с ним ссору или оскорбит его. Но он никогда не будет мужчиной. Рана была очень глубокой, и он смутно понимал, вернее не понимал, а чувствовал, что она разрушит всю его жизнь.

Но… может, Ишти права? Может, он не должен был убивать саблезубого льва? Но… если бы он сдержал свою руку, тот убил бы его. Может, приговор несправедлив?

Он не мог скрыться ночью. Строгие правила Хекеу не позволяли ему это. Они были дикари, и у них свои законы, мистические и магические, нарушать которые не мог никто.

Одан утром отыскал вождя, приветствовал его и сказал:

— Я, Одан Чужак, хочу уйти от Хекеу в большой мир.

Воин взглянул на него, продолжая обгладывать овечью кость, такую тощую по сравнению с антилопами, они водились в дальних горах.

— Хочешь уйти, мальчик?

«Мальчик» кивнул.

— Нас называют кудзуки. Я пройду через страну варваров к реке, о которой я слышал. Может, я когда-нибудь вернусь как великий Кудзук и дам вам много бронзы и много жидкого огня.

— А может, твою голову разобьют о городские ворота. — Дикари кое-что слышали о нравах людей на Реке.

— Я верю, что Хекеу будет со мной. Я знаю, что Ке защитит меня. Я полагаюсь на их покровительство.

Воин ухмыльнулся, затем взял новый кусок мяса и стал жевать. Он снова взглянул на Одана и сказал:

— Если ты уходишь, мальчик, оставь оружие, которое тебе дало племя.

Одан молча положил копье и нож. Затем снял лук и колчан со стрелами и тоже положил их на землю. Расставаясь с ними, он внезапно ощутил острую боль, но лицо его оставалось твердым, невозмутимым, голова была опущена.

И вдруг воин рассмеялся.

Смех был таким редким явлением в горах, что считался чуть ли не болезнью.

— Ты быстро достанешь себе новое оружие, мальчик. Может, Ке будет помогать тебе.

Одан повернулся. Он должен уйти, это все, что он знал. Он должен уйти от Ишти. Покинуть ее. Мысль о мире, который находился за горами, за страной варваров вызывала у него какое-то болезненное отвращение, причин которого он не мог понять.

Воин, предводитель набега, сказал:

— Я слышал, что горы тянутся к Соленому морю. Варвары туда попадают на кораблях. Ты можешь идти через горы и избежать встречи с ними.

— С этого момента я не буду избегать встречи с людьми, — сказал Одан — Кудзук.

И он ушел от того, что было его жизнью. Он ничего не унес с собой, он не взял ни оружия, ни одежды. Он упорно шел во тьму. Все, что он взял с собой от первобытных людей, — это совершенное тело, изощренный ум и память о тайнах магии и женщин, которые он не смог познать и которые навечно закрыты для него.

Надьюл Квик простонал, с трудом пробираясь по топкой грязной тропинке, проложенной между ирригационных канав. Он уже задыхался от долгого бега. Надьюл рискнул бросить взгляд назад. Проклятые варвары догоняли его, их желтые волосы выбивались из-под бронзовых шлемов, на лицах светились радость и возбуждение, мечи сверкали на солнце.

Мучения, которые испытал Надьюл, не были вызваны страхом. Конечно, он боялся, черт побери! А как могло быть иначе, после того, как караван был уничтожен, животные захвачены или разбежались, охрана перебита? И теперь Надьюл Квик бежал к городским воротам и надеялся достичь их раньше, чем они захлопнутся. Жители не выйдут из города, чтобы спасти его, это так же верно, как то, что солнце восходит утром, а заходит вечером.

Надьюл бросил овальный бронзовый щит, чтобы он не мешал бежать. Но большой меч в форме листа он еще держал в руке. Меч был запачкан кровью до самой рукоятки. Да, четверых проклятых варваров с их желтыми волосами и бронзовыми доспехами он успел прикончить до того, как увидел, что караван обречен и сопротивление бесполезно. Тогда он решил, что нужно подумать о спасении своей собственной жизни. Недаром же его звали Надьюл Квик — Надьюл Быстрый.

Бронзовые кирасы давили ему на грудь, мешали бежать. Он потерял одну сандалию и долго прыгал, тряся ногой, чтобы сбросить и вторую. Теперь он уже шлепал по грязи босыми ногами. Он бросил все, что мог.

О, эти проклятые варвары с их длинными мечами и топорами! Надьюл Квик был уже не молод. Двадцать лет назад — о, он тогда бы повернулся и несколькими ударами меча разогнал бы эту банду, что гналась за ним.

Преследователей было шестеро, а сзади бежали еще трое, которые хотели посмотреть финал охоты.

Надьюл бежал, тяжело дыша, пот заливал ему глаза, он ругался, проклиная всех этих проклятых варваров, от всей души желая, чтобы все они провалились в ад.

И вдруг из грязи перед ним выросла фигура человека.

Надьюл поскользнулся в грязи, резко остановился. Грудь его ходила ходуном, всасывая воздух в легкие.

Человек появился столь внезапно, что Надьюл действовал чисто автоматически. Его меч, запачканный кровью, угрожающе сверкнул на солнце.

— Прочь с дороги, дружище! — прорычал он.

Тот не двинулся и внимательно посмотрел на него, Надьюл увидел, что у мужчины — юноши? — волосы не желтые. Они были густые, спутанные, коричневые и падали на лоб, затеняя лицо так, что Надьюл не мог его рассмотреть. Этот человек озадачил Надьюла. Он очень сутулился и невозможно было определить его рост.

— Если ты не хочешь причинить мне вреда, дружище, — сказал, задыхаясь, Надьюл, — то пропустите меня. Эти проклятые варвары гонятся за мной. Они и тебя убьют, если ты будешь стоять здесь.

Человек, стоящий перед Надьюлом, был совершенно голым, если не считать кожаной набедренной повязки. Но у него был нож в ножнах, копье и лук со стрелами.

— Если варвары враги тебе, — сказал обнаженный, запачканный грязью человек, и по его голосу Надьюл понял, что он юноша, а не мужчина, — тогда можешь считать меня другом и я помогу тебе избавиться от них.

Надьюл слышал шум шагов за собой. Теперь ему уже не добежать до ворот. Привычным движением опытного воина он повернулся и встал в оборонительную позицию. Правда, придется драться без щита, но это было привычным делом для старого воина.

Он почувствовал, что юноша встал рядом. Надьюл заметил чудовищную ширину его грудной клетки, перевитой мощными мышцами. В его руках был лук, тетива натянута, — мгновение, и стрела вылетела навстречу врагу. Все это произошло так быстро, что Надьюл не успел моргнуть. Стрела еще не успела долететь до цели, как за ней последовала вторая.

Надьюл Квик смотрел на приближающихся варваров. Они вопили, как обычно, когда для развлечения охотились за одиноким человеком. Тут первые два пошатнулись. У одного в груди торчала, покачиваясь, стрела. Второму стрела попала в глаз. Они оба упали на землю. Еще две стрелы — и еще двое упали. Двое оставшихся заскользили по грязи, стараясь остановиться. Они замолчали, будучи не в силах понять, что произошло.

— Если ты позволишь им уйти… — начал Надьюл.

— Они варвары. Пусть их жрут собаки.

И последние две стрелы понесли смерть.

— Их друзья не остановятся, пока не отомстят…

Надьюл почувствовал, что сердце его начало успокаиваться, дышать стало легче. Юноша, который сутулясь стоял рядом и смотрел на варваров, в бою был мужчиной — это ясно.

— Я Надьюл. Я солдат. Люди зовут меня Надьюл Квик — Надьюл Быстрый.

— Я Одан.

— Ну, Одан, ты прикончил уже шестерых. Мне очень понравилось, как ты сделал это. Теперь моя очередь.

— У меня нет меча, но я буду драться рядом с тобой.

Надьюл хмыкнул и взмахнул мечом. Три варвара смотрели на них, прикрыв руками глаза от слепящего солнца. Они, казалось, были в полном смятении.

— Почему мы стоим? — спросил с удивлением Одан.

И без дальнейших слов Одан двинулся вперед. Когда он был на подходящем расстоянии, он метнул копье. Тяжелый снаряд с бронзовым наконечником полетел вперед. Он вонзился в грудь одного из варваров, пробил его грудную клетку и заставил его сердце остановиться навеки. Сила удара была такова, что тело варвара было отброшено на того, что стоял позади.

И прежде чем он смог освободится, Одан был уже рядом.

Сверкнул бронзовый нож.

Варвар вскрикнул и замолк. Лицо его было в крови.

Одан не терял времени на ругательства.

Варвар не смог ни вскрикнуть, ни взмахнуть рукой. Тело его дернулось и вытянулось. Горло его было перерезано.

И в этот момент бронзовый меч, выпачканный кровью, погрузился в тело последнего варвара, когда тот пытался ударить Одана. Тот упал, и Надьюл прикончил его ударом в голову.

— С хищниками надо быть начеку, — сказал он деловито. Затем наклонился и стал вытирать меч о сбившийся плащ варвара.

Надьюл все еще не мог поверить в то, чему сам был свидетелем.

Теперь он был убежден, что этот дикарь — юноша. Но какая свирепость! Какая сила! Какая чудовищная сила!

— Теперь нам надо попасть в город раньше, чем за нами погонятся остальные варвары, Одан, — Надьюл повернулся к городу. — Они напали на караван. Я выполнил свой долг, сделав то, что мог.

Он сплюнул сгусток крови и чуть не попал в коричневую ящерицу, греющуюся на солнце на краю канавы. Этот загадочный юноша переходил от трупа к трупу, и Надьюл решил, что он хочет выполнить какие-то варварские ритуалы. Но нет, юноша просто собирал оружие и доспехи. Шлем, украшенный волчьими клыками, он презрительно столкнул в канаву. Затем он оторвал сумку от пояса варвара, вопросительно посмотрел на Надьюла.

Солдат наблюдал за действиями молодого дикаря.

— Да, Одан. Деньги. Проклятие для всех нас. Ты, наверное, ничего о них не знаешь?

— Я слышал о них.

— А! — теперь Надьюл все понял. Он помог собрать оружие, так как оно стоило денег, но он не переставал оглядываться назад. Наконец они поднялись и, нагруженные оружием, направились к городским стенам. Надьюл после некоторого колебания сказал: — Одан. Очень странное имя. Но ты, Одан, вероятно, Кудзук.

Пока он говорил, рука его лежала на рукоятке меча. Если бы реакция юноши на его слова была враждебной, Надьюл бы успел всадить ему меч в живот.

Но Одан спокойно кивнул.

— Да, такое имя мы берем, когда путешествуем за пределами мира.

Надьюл улыбнулся.

— За пределами мира! Дружище, это же Река! Сердце цивилизации! — он помолчал. — Правда, не так далеко на севере. Клянусь, они здесь очень неотесанные, грубые. Это город Тимгат. Странно, что здесь, где такие хорошие условия для жизни, богатые пастбища и леса, они такие неотесанные. Вниз по Реке, где пустыни прижимают людей к самой воде, — вот там настоящая цивилизация!

Одан воспринял информацию и захотел узнать побольше.

— И ты пришел из тех краев?

— Я? Нет, я из Шанадула, самого прекрасного города на побережье Сладкого моря.

— А, — сказал Одан, как будто ему все стало понятно.

И теперь человек с севера и человек с юга подошли к закрытым воротам Тимгата. Со стены свешивались головы, разглядывающие пришельцев. Чей-то грубый голос, раздавшийся из-под бронзового шлема, спросил:

— Кто вы? Где варвары?

— Я Надьюл, а это Одан. Наш караван уничтожен. И варвары вскоре будут здесь, чтобы отрезать ваши уши! Впустите нас!

Головы исчезли и затем появились снова, и среди них одна новая в коническом шлеме, украшенном перьями. Эта голова крикнула:

— Впустите их! Впустите Надьюла-охранника и Одана-горбуна.

Когда они вошли под арку ворот, Одан вдруг вспомнил имя, которое ему дал охранник. Одан-Горбун. Впервые цивилизованный человек дал ему имя, которое теперь всю жизнь будет неотделимо от него.

И, пойдя в город, он внезапно остановился.

— Я не Горбун-Одан, — сказал он. Его мальчишеский голос опустился на одну октаву ниже. В нем звучал гнев. — Для всех здесь я — Одан Кудзук.

— Эй, Одан! — Надьюл потащил его вперед. — Тут на севере лучше не быть кудзуком. Ниже по Реке, пожалуйста, они будут хорошо относиться к тебе. Но здесь — лучше быть Оданом-Горбуном, чем Оданом-Безголовым.

Вот как Одан вернулся в цивилизованный мир. Одетый в кожу и материю варваров, имея бронзовое оружие варваров, с некоторыми золотыми и серебряными монетами, взятыми у варваров и с новым другом Надьюлом Квиком, спасенным им от варваров.

Варвары, однако, не напали на город Тимгат, и постепенно он вернулся к своим занятиям. Крестьяне пошли на поля, корабли вышли из гавани. Это был обычный рейд варваров, который закончился как всегда. Как только варвары захватили богатую добычу, они сразу же напивались и, распевая хвалебные песни, ехали домой, чтобы там хвастаться добычей перед своими соперниками. Караван, от всей охраны которого остался в живых только Надьюл, был, очевидно, хорошей добычей.

И теперь Надьюл мрачно сообщил Одану, что ему необходимо подыскать другую службу.

— Для того чтобы получить деньги?

— Совершенно верно. Без денег человеку остается только умереть либо продать себя в рабство.

— Но на полях же пасутся коровы, которых можно есть!

— Они не мои. Если ты убьешь хоть одну… тот, кому она принадлежит, повесит тебя за ноги к городской стене.

— Но разве Ке не создал животных, чтобы они принадлежали всем?

— Но не в цивилизованном мире.

Юный Одан должен был бы сказать: зачем же я тогда покинул свои горы?

Вот он прикусил губу и сказал:

— Тогда я должен иметь деньги, чтобы купить своих собственных животных.

Он принял решение покинуть горы, идти в страну Эа, и здесь он должен делать все, что необходимо для жизни. Хекеу научили его выживанию в любых условиях.

Одан должен помнить, что здесь он ничего не получит без денег. И если он возьмет что-либо, не давая ничего, то ему отрубят руки.

— У тебя есть искусство драться, дружище. Черт возьми, если бы я был хозяином каравана, я был бы сумасшедшим, если бы не взял тебя на службу.

Надьюл прищурил свои проницательные глаза. Он был немолод. Он пошел весь свет, продавая свой меч и себя. И чего он достиг? Сейчас он желал только одного. Он хотел вернуться в Шанадул на Сладкое море и там провести остаток жизни с бутылкой вина, с удобным жилищем и кучей стариков, готовых слушать его рассказы о путешествиях и приключениях. И этот страшный могучий Кудзук-Одан мог добавить интересную главу к его рассказам. Он, Надьюл, сейчас не наймется к каравану, идущему на запад или восток, в страны лесов и гор, оттуда сюда привозят камень и дерево.

— На все корабли, которые идут по Реке, нужны охранники, опасностей очень много и самых разнообразных. Я хочу поехать на юг и добраться до Шанадула. Ты не хочешь поехать со мной, Одан?

Но Одан был очарован городом. Тимгат захватил его и не отпускал. Одан жил раньше среди широких долин и крутых гор, журчащих ручьев и грохочущих водопадов. А теперь его окружали белые стены домов, их крыши, широкие лестницы, уступами сбегающие вниз, мощеные улицы, покрытые грязью, цветы свешивались с балконов, ковер из светящихся окон — все это будило в нем какие-то неясные, давно погребенные в глубине памяти воспоминания.

— Но Тимгат, это же богом забытая дыра! В стороне от всех! Только место для отдыха в пути. Одан, идем со мной, и ты увидишь величайшие города на Реке: Зрадез и Карканиз, Сеннапур и Дилпур, Эреш и Хидал. Мы сойдем в Эреше, а дальше поедем по Золотой дороге в Шанадул. И… — тут он сделал паузу и бросил наживку Одану, — в каждом городе есть девушки, и все они прекраснее, чем здесь, в этой грязной дыре. Едем со мной, Одан.

Но первое знакомство с городом совершенно захватило Одана. Деньги, животные, девушки, бронза, — все это было здесь, и Одан хотел получить свою долю.

— Нет, Надьюл Квик. Я не могу уехать отсюда. Но я приду завтра в гавань, чтобы проводить тебя.

— Ты очень самонадеян, мой юный друг. Каким ты будешь, когда вырастешь? Неужели ты думаешь, что можешь все взять от города?

— Ке и Хекеу со мной. Они помогут мне.

— Тогда пойдем в таверну, где я смогу утопить в вине свое невезение и мои сожаления, Одан Кудзук.