Колесница бога

Глава 6 САБЛЕЗУБЫЙ ЛЕВ ОХОТИТСЯ В ГОРАХ ЗУМЕРА

Одан корчился в своем укрытии из ивовых прутьев и чувствовал себя как никогда в жизни. В его голову даже закралась мысль — хорошо бы выдержать ритуальное испытание. Он должен высидеть здесь всю ночь, как приказано шаманами племени, а затем своим копьем с наконечником из кремня добыть пищу на день. Он должен убить кабана и только. Птицы, антилопы, горные козлы — все было запрещено ему. Ритуальное испытание требовало, чтобы он убил кабана.

Горы к югу поднимались уступом, пока не переходили в покрытые снегом пики, на которых появились блики восходящего солнца. Да, в холодном воздухе чувствовался приближающийся рассвет.

Одан поднялся легко и свободно, несмотря на всю ночь сидения в неудобной позе. Он считался самым большим среди мальчиков племени народа Хекеу уже девять зим. И уже достаточно вырос, чтобы выдержать испытание, которое чудесным образом превратит его из мальчика в воина.

Хекеу были широко известны среди жителей гор и долин дикостью и бесчеловечностью обрядов посвящения. Никто не мог припомнить года, когда все испытуемые выдерживали испытание. Суровость испытания оправдывалась тем, что каждый мальчик племени учится суровым ремеслам с того момента, как начинал ходить. Слабые не смогли бы выжить в диких горах и северных равнинах.

Охота часто бывала обильной, а еще чаще — нет. И в периоды голода могли выжить только лучшие, и они помогали выживать женщинам и детям, поддерживали существование племени Хекеу — тотем саблезубого льва гордого, независимого, свирепого горного племени.

И теперь Одан бесшумно пробирался вниз по склону, и ноздри его расширились, стараясь уловить запахи, приносимые легким ветерком. Все мальчики смеялись над его плохим чутьем. Они были ближе к природе, чем он. Так ему сказали. Тогда ему было, судя по его росту, шесть лет, хотя на самом деле ему было всего четыре года. После того как его купил работорговец, его передавали из рук в руки, пока он не очутился у желтоволосых варваров, обитающих на южных склонах гор. И затем Хекеу забрали его у варваров, которых презирали и считали собаками, живущими в деревянных конурах. Он был принят в племя, как дар, как взрослый мальчик, способный пополнить их ряды.

Полптицы было принесено в жертву Ке от имени саблезубого льва, чтобы отблагодарить божество.

Много унижений, страданий пришлось перенести Одану, прежде чем он превратился из избалованного принца в воина и охотника, воина, более быстрого, чем лев, более свирепого, чем крокодил, более хитрого и коварного, чем змея.

Одан выследил кабана и вонзил свое копье между его ребер, но мрачные мысли не оставляли его.

В четырнадцать лет он был очень большим, значительно превосходил в ловкости шестнадцати- и семнадцатилетних.

Юноши знали, как только они выдержат испытание и пройдут посвящение племени, они должны будут найти жену среди девушек племени. Каждый подыскал себе девушку и получил молчаливое согласие. Одан получил отказ. Отказ у Ишти. Ишти была быстрая как ртуть девушка, вечно насмехающаяся, дразнящая. Ишти была жизнь, смех, любовь. Она была дочерью вождя племени Хекеу и предназначалась Одану, который хоть и был принят в племя, но был чужим.

И та злость, с которой он вонзил копье в тело кабана, выдавала страсть и отчаяние.

И в это ранее холодное утро брызнула кровь, горячая, живая. Одан свалил кабана. Затем, опустившись возле него на колени, кремневым ножом перерезал ему горло.

Теперь у него было много пищи. Хекеу могли жить в таких условиях, жители городов не смогли бы прожить и дня.

Взвалив на плечи пищу, Одан направился дальше. Его тело бугрилось огромными мышцами, и это создавало впечатление чудовищной силы, которая позволяла ему нести свое тело милю за милей, выдерживать дни и ночи без сна и одним могучим ударом ломать шею зверю. Гордые дикие животные населяли эти горы, и примитивные люди гор Зумены не пытались приручить больших зверей. Зачем? Ведь тогда исчезнут таинство и радость охоты.

Вскоре Одан пришел на стоянку и бросил на землю тушу кабана. Шаманы смотрели на него горящими глазами из-под жутких масок. Они молчали. Они отдавали приказы движением жезлов. Этот язык был незаменим при скрытом выслеживании и внезапной атаке.

Зумены не жили в постоянных домах. Они передвигались с места на место в поисках хорошей охоты. Когда встречались два племени, они вступали в бой.

Посреди деревни были вкопаны четыре столба, к которым за руки и за ноги привязаны четыре юноши. Так они должны были висеть всю ночь, и в следующую ночь они должны были найти убежище на расстоянии двадцати миль отсюда, там они должны были просидеть всю ночь, а утром выйти на охоту и убить кабана и вернуться.

Одан уже прошел через это.

Следующие части посвящения были более трудными. Но только некоторые испытания не имели отношения к той жизни, которую вели эти дикие люди среди гор. Однако были и такие испытания, которые имели значение на заре человечества и теперь были только данью традициям. Ритуальная разрисовка тела, закалка кожи, придание копью магических сил. Все это было не нужно в жизни и этого требовали только традиции.

Раскраска тела осуществлялась в присутствии чудовищ ночи и должна была вселять ужас в сердца врагов. Но Хекеу, саблезубый лев, делился своим могуществом со всеми членами тотема, и этого было достаточно, чтобы вызывать трепет у любого врага.

Закалка кожи тоже была только фикцией. Любой воин из племени Зуменов мог бегать, воевать и существовать совершенно голым в любой холод. Они инстинктивно могли вводить в действие тайные силы организма, чтобы помочь существовать телу. Зумены не сопротивлялись природе, они приспособлялись к ней.

Копье убивало врага или зверя благодаря силе руки, пославшей его, но Зумены были уверены, что здесь не обходится без неких магических сил. Ведь для диких обитателей гор копье было чем-то сверхъестественным, позволяющим убивать на расстоянии. Руки, ноги, зубы — вот что было истинным оружием человека.

Хекеу, саблезубый лев, дарил свою силу и оказывал помощь своему племени. Он дал им лук и стрелы. И Зумены были ему благодарны за это оружие, так как стрела позволяла убивать на расстоянии гораздо большем, чем с помощью копья, ножа или камня. И именно в это искусстве особенно преуспел Одан, хотя он и считался одним из лучших метателей копья племени даже среди взрослых воинов.

Одан метнул копье и попал в цель. Копье было острым и тяжелым и должно было убить того, в кого оно попало.

Шаманы молча движениями жезлов высказали свое одобрение. Затем они вручили ему маленькое легкое копье и на языке движений жезла объяснили, что надлежит сделать дальше.

Испытания должны были продолжаться целый месяц. А затем должна была состояться церемония посвящения. Затем, когда мальчик станет мужчиной, он должен узнать другую сторону превращения во взрослого человека — он должен узнать, зачем существуют девушки. Между юношами и девушками обычно устанавливается молчаливое соглашение, часто с согласия родителей. Они очень мало общались друге другом, обычно они были разъединены. Одан видел очевидные отличия девушек от юношей — они были тоньше, более хрупкие, внизу живота у них было совсем плоско, но на груди какие-то странные выпуклости. Одан знал, что ему многое предстоит узнать об этих странных существах.

Не все испытания, через которые он проходил, имели целью развить способность к выживанию. Некоторые относились к тайне женщин.

Когда он думал об Ишти, мрачные чувства переполняли его. Он понимал, что ему что-то недостает, что он почему-то неполноценен, если бы он знал, в чем дело, как получить то, что ему не достает, он бы сдвинул горы, чтобы добиться этого.

Одан, согнувшись, неутомимо бежал по следам волков. Он был такой высокий, что в согнутом положении пряди его волос были на уровне более темных голов его товарищей.

Каждый должен был выследить волка, убить его, содрать шкуру и вернуться целым обратно. Если кто-либо не вернется с испытания, значит с ним все кончено. Шаманы осмотрят шкуры, которые принесли более удачливые юноши, подумают и решат. Никто из юношей не сомневался, что шаманы наблюдают за ними все время. И если шаманы решат, что шкура недостаточно хороша, то они предоставляют юноше еще один шанс, но тогда он должен выйти один против волчьей стаи.

Одан ничего не понимал в политике. Жизнь для него была только борьбой за выживание. Высшая цель, которой добивались шаманы и старейшины в юношах племени, это уверенность в себе. Одан не понял, чем шкура, которую принес он, хуже других шкур. Но шаманы взмахнули своими разрисованными магическими жезлами, и Одан снова пошел в горы за волком, один.

Он разыскал волчью стаю и теперь смотрел на нее с подветренной стороны, прячась между заросшими мхом камнями. Волки вели себя как обычно. Стая отдыхала, выставив нескольких дозорных, которые внимательно осматривались вокруг, подняв морды.

Одан осторожно оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли кто-нибудь за ним, по его следу. Он хотел быть уверенным в безопасности своего тыла, прежде чем нападет сам. Однажды его чуть не схватил йети, и только копье спасло его. Все было спокойно. Одан ждал. Терпение было равносильно выживанию.

Волки задвигались. Они поднимались и потягивались, вытягивая поджарое серое тело. На фоне ослепительно-белых клыков видны были красные языки.

Одан бесшумно поднял копье, как будто наполненное магической силой. Он прицелился и бросил. Взрывная сила мышц послала копье вперед.

Ближайший дозорный, кувыркаясь, покатился по земле. Он судорожно пытался схватить копье зубами. Бросок был не совсем удачным. Копье просто задело сердце зверя, вместо того чтобы пронзить его насквозь. Но он умер, и другие волки начали рыча осматриваться вокруг, а затем побежали прочь, осторожно оглядываясь. Одан ждал, пока они скроются из виду, и не выходил из убежища. Если они увидят, что он один, то, возможно, попытаются напасть. Он не боялся одного волка, и даже двух, но нападение целой стаи означало неминуемую смерть.

Наконец Одан поднялся из своего укрытия.

Он не чувствовал возбуждения, не ощутил себя хозяином земли, когда шел к трупу волка. Он остановился возле волка и вынул кремниевый нож. Все чувства его были настороже.

И это ощущение вечной опасности, которое он приобрел здесь в горах, живя среди Зуменов, примитивных людей, близких к зверям, спасло его.

Не оглядываясь и не колебаясь, он бросился в сторону и двадцать футов катился по земле между камней и кустов.

Саблезубый лев обрушился на землю после прыжка как раз там, где только что стоял он.

Рыча и сверкая глазами, громадный зверь бросился на него, одним прыжком перекрыв расстояние в десять футов, и встал. Его мохнатый хвост вытянулся в линию и слегка подрагивал. Пещероподобная пасть открывалась, и на солнце засверкали клыки, похожие на костяные кинжалы. По небу плыли рваные облака, стайки птиц проносились над поляной, а саблезубый лев смотрел на юношу желтыми глазами.

Хоть он и был священным зверем их племени, но если Одан даст ему возможность, лев без колебания разорвет его.

Одан заговорил.

— Ну, Хекеу! Я же из твоего племени. Ты наш тотем. Тебе мы приносим жертвы, тебе поклоняемся в эти горах.

Лев медленно покачал головой.

— Мы не общаемся с людьми Зубра или Орла, мы презираем людей племени Дракона. Хекеу! Хай! Я же Хекеу!

Огромный зверь все еще смотрел на юношу. Из его пасти стекала слюна, которую он слизывал красным языком. Острые клыки сверкали на солнце. Нижняя челюсть угрожающе отвисла.

— Отпусти меня с миром, Хекеу. Я воздам тебе хвалу сегодня вечером.

Одан замолчал и отскочил в сторону, когда лев прыгнул.

И в облаке пыли среди голых булыжников и чахлой травы человек и зверь снова смотрели в глаза друг другу. Желтые глаза зверя и коричневые глаза человека, спокойные, выжидающие.

— Я не хочу убивать тебя, Хекеу, иди прочь, иди прочь.

Черный хвост мотался из стороны в сторону.

Снова прыжок, снова отскок и снова молчаливое противостояние.

Одан упорно старался приблизиться к волку, который лежал на расстоянии с полдюжины широких шагов. В туловище волка торчало окровавленное копье.

— Иди прочь, Хекеу! Я Одан — Одан, великий охотник гор.

Это было чересчур смелое заявление для юноши, даже не прошедшего обряда посвящения.

Лев снова прыгнул на Одана, и тот, не желая рисковать, бросился к волку. Лев задел его плечо одним когтем. Боль ничего не значила для Одана. На кровь он тоже не обращал внимания. Отброшенный могучей лапой, он летел, кувыркаясь через голову, но при этом успел вырвать копье.

И как зверь, каким он является, Одан мгновенно очутился на одном колене, выставив копье перед собой. На лице его выразилась ярость и злоба дикаря.

— Я предупреждал тебя, Хекеу. Я говорил тебе. Если ты не позволишь мне уйти, то шаманы увидят, что мне ничего не остается, кроме этого!

Копье метнулось вперед.

Оно было брошено с огромной силой.

Кремневый наконечник пробил бок зверя. Он проник в сердце, порвал клапаны и мышцы, перегоняющие кровь по жилам. Лев зарычал. Это был утробный, леденящий душу рев. Зверь свалился и покатился по земле. Он пытался схватить зубами древко копья. Но сердце его было пробито, и он умер, судорожно царапая землю острыми, как бритва, когтями. Судорога еще раз пробежала по его телу. Затем голова упала на землю, длинная грива смешалась с пылью, и вскоре огромное тело стало неподвижным.

Как полагалось по древнему обряду, Одан поставил ногу на шею льву. Только блистательная победа над саблезубым львом могла исторгнуть победный крик из груди невозмутимого воина Хекеу.

Одан поднял голову и выкрикнул ритуальное слово — долгий протяжный вопль, который долго перекатывался между грядами, отражаясь от них.

Затем не без некоторого трепета — все же это был его первый хекеу — Одан начал работать.

Саблезубые львы жили поодиночке, полагаясь только на себя, на свою силу и свирепость. Это было подходящее имя для племени, люди которого жили также.

Теперь Ишти увидит! Она увидит шкуру льва и узнает, что Одан, чужак, совершил этот подвиг. Неужели и теперь у него не будет надежды?

Никто, даже шаманы, не смогут обвинить его, что спасая свою жизнь, он убил тотемное животное. Кредо этих людей было выживание любой ценой, и если какой-либо зверь или человек попытаются убить одного из Зуменов, тот имеет право, защищаясь, убить врага. Нет, не право — долг. Это было долг каждого племени — хранить свою жизнь для блага целого племени.

Каждый человек этих северных гор считал, что это неотъемлемая часть их жизни.

С двумя трофеями на плече — рыжей шкурой льва и серой шкурой волка — Одан пустился в обратный путь на тайную площадку племени.

Он закончил часть испытания.

Теперь он встретит остальную часть с гораздо более легким сердцем, чем раньше.

Кровь стекала по его спине из его собственной раны и со свежеснятых шкур. Смешанная кровь зверей и человека капля за каплей падала на пыльную землю, на следы его ног.