Колесница бога

Глава 7 ПОСВЯЩЕНИЕ В ВОИНЫ ХЕКЕУ

Испытания продолжались.

Мудрые старейшины посовещались, просеяли пыль, бросили кости, выслушали ветер.

Одан не нарушил табу, убив тотемное животное, Хекеу, и сам Хекеу не был оскорблен и не обрушит свой гнев на племя.

В то же время было признано необходимостью принести в жертву и причинить Одану ритуальную боль, чтобы смягчить и умилостивить божество.

Одан перенес боль со стойкостью. Это было трудно, но Зумены умели переносить боль. Их ритуалы все были связаны с причинением боли, но не оставляли ран и повреждений на теле, так как это противоречило бы образу жизни племени: ведь его благополучие зависело от физического состояния членов племени.

Секретная стоянка, к которой женщины не должны были даже приближаться, была расположена на севере у озер. Священные маски, символы, бронзовые копья и мечи хранились завернутыми в шкуры. Бронза попадала к ним только после набегов на южных варваров. Желтоволосые женщины представляли малую ценность здесь в горах, и их держали только для удовольствия великих воинов гор. Это было в порядке вещей.

А что касается желтоволосых воинов варваров с их одеждой и украшениями, их усами и рогатыми шлемами, их длинными мечами, то Зумены относились к ним также, как к стае волков, орде драконов или к завывающим йети. Они остерегались их, но не боялись. Любой Зумен мог убить двух или трех варваров их мечами еще до того, как варвары закончат испускать свои боевые кличи.

Первобытная дикость требовала: нужно убивать первым и поменьше болтать.

Варвары и люди городов называли Зуменов и всех людей гор Кудзуками. Они презирали их и в глубине души побаивались. И казалось, не было большого удовольствия для какого-нибудь жреца с берегов реки, чем положить Кудзука на жертвенный камень и тем самым спасти душу еще одного варвара или жителя города и умилостивить бога, которому поклоняется этот жрец.

И все же молодые люди племен часто рассказывали о знаменитых Кудзуках, которые совершили путешествие по Реке, видели разные чудеса и, вернувшись в родные горы, заслужили сомнительную честь. Они стали отверженными, несмотря на те удивительные подарки, которые привезли. Примитивный разум людей гор стремился только к одному — выжить, — остальное было чепухой, не стоящей внимания.

Одан выделялся среди не очень высоких, массивных Зуменов с густой гривой темных волос. Если он успешно выдержит все испытания, получит тайное знание, он будет членом племени, полноправным членом, и никто не посмеет пренебрежительно относиться к нему.

Это было все, чего хотел Одан — этого и какого-то непередаваемо прекрасного и таинственного будущего с Ишти.

Дни проходили, как годы, наполненные проверками мужества, хитрости и коварства, которые надо было демонстрировать в борьбе с реальными и воображаемыми врагами. Одан ощущал силы в себе. Он чувствовал, как его уверенность в себе растет с каждым испытанием. Он без колебания убивал, стойко переносил боль и холод, голод. Он был настоящим дикарем. Теперь он должен доказать, что способен быть настоящим воином Хекеу.

В испытательных ритуалах было много магии. Юношей необходимо было испытать в самых разнообразных и жутких ситуациях. Вызывались жуткие призраки, духи давно ушедших в другой мир людей. Устрашающе раскрашенные черепа неожиданно падали на мальчиков. Их плотно закутывали в шкуры и оставляли на долгие часы не говоря, что их ждет. Оставляли в ожидании, томительном и угнетающем, постепенно съедающем их мужество.

С Оданом осталась только группа из четырех юношей.

Он поддерживал остальных своим примером. Они должны были превзойти его. Ведь он был чужаком в племени и, следовательно, не мог быть лучше их.

Испытания уже вышли за пределы проверки искусства метания копья, стрельбы из лука, выслеживания. Все это было от рождения заложено в мальчиках. Этому они учились, едва вставали на ноги. Далее следовало проверить дух будущего воина, достать из глубин его души, что там хранится, осмотреть зло, исследовать, оценить.

Одан делал все, что требовалось от него.

Приближалась ночь, когда состоится последняя церемония.

Маленькие закругленные ножи из полированного камня были украшены черными и красными полосами, новые набедренные повязки из шкур, чтобы прикрыть естество новых воинов, — все было готово. Девушки, готовые играть свою роль, ждали во мраке укрытий из ивовых прутьев.

Все ощущали торжественность события. Над головой сверкали звезды большие и блестящие, воздух был чист и свеж, луна во всей своей красе висела в небе, огромная, круглая и яркая. В воздухе пахло концом лета. Когда все кончится, племя, пополнившееся новыми членами, вернется в горы. Жизнь должна продолжаться.

Когда девушки проходили мимо, Одан украдкой взглянул на них, чтобы увидеть Ишти. Девушки были закутаны в шкуры, так что тел их было не видно. Лица их тоже были закрыты, но не масками, так как маски предназначались только для мужчин, а гирляндами листьев и цветов. И среди множества блестящих глаз могли Одан увидеть глаза Ишти?

Ему показалось, что он узнал ее. Сердце его бешено застучало в груди. Оно не стучало так даже тогда, когда он выходил на след стаи волков.

Женщины обладали каким-то тайным могуществом, более сильным, чем даже огромные мамонты, живущие в горах далеко на севере.

Каждого юношу уведут от костров, от стоянки племени, заведут его в дикую глушь, и там он получит последние инструкции и тайные знания. Там он получит знания о магии и наконец станет мужчиной.

Слегка наклонившись по своей привычке, Одан внимательно слушал человека в маске, тускло освещенного звездами. Они сидели на небольшой поляне, окруженные глубоко дышащей ночью.

— И Ке, Великий и Древний. Тот, кто создал все на земле и в небе и в глубинах ада. Ре создал мужчин, и он создал женщин для наслаждения мужчин. Ке велик, это он приказал, чтобы Хекеу — величайший из тотемов, стал нашим тотемом. Кинжалы зубов Хекеу — наша самая сильная защита. На земле появились новые боги, и люди стали поклоняться им, но мы, люди гор, знаем, что главный бог — Великий Древний и тотемы…

Одан слушал, впивая мудрость, запоминая ее, и пока он слушал, как этот человек в маске произносил древние слова, которые передавались из поколения в поколение, он начал понимать, что такое магия и почему она иногда действует, а иногда нет.

Приближалось последнее, самое тайное откровение. Когда он вернется в лагерь, все его товарищи уже будут мужчинами. И он тоже будет мужчиной. Одан понятия не имел, каким будет последнее откровение. Человек в маске поднялся. Одан тоже встал. Он осмотрелся вокруг, все его чувства были напряжены. Это был инстинкт дикаря — все время находиться в постоянной готовности.

— Она покажет тебе… — начал человек в маске.

И потому что шаман сказал «она», Одан чуть не пропустил еле заметный звук из темноты ночи.

Но он был дикарь, человек чрезвычайно чувствительный к тем звукам, что раздаются вокруг него, и он услышал его и узнал его, понял, что он означает, и тут же бросился на землю.

Шаман уже состарился на службе племени.

Его слух притупился, реакция замедлилась за долгие годы, которые он прожил на этой земле. Одан перекатился в сторону и был удивлен, увидев, что шаман еще стоит и только сейчас начинает реагировать. Старик был очень медлителен.

И в грудь его с глухим звуком воткнулось копье.

Он пошатнулся, схватился руками за копье, снова пошатнулся и упал в звездном свете. Его огромная разрисованная маска из кожи, волос, костей и дерева упала. Одан с удивлением увидел, что этот внушающий ужас шаман, который хранил все тайны жизни и смерти, был старик племени, который частенько драл его за уши и ругал его за вечные шалости и проказы, которые не давали спокойно жить всему селению.

Все это Одан успел заметить, пока катился по земле в укрытие. Тут же он оказался в кустах, где и замер на мгновение, прислушиваясь.

На копье, чуть пониже наконечника, был привязан кусочек змеиной кожи. Значит, тотем Дракона. Самые ненавистные враги Хекеу. Люди тотема Дракона хвастались мощью динозавров и смеялись над длинными острыми зубами Хекеу.

Взглянув вверх, Одан увидел на фоне звездного неба чью-то фигуру. Он бросился вперед, схватил врага за ногу и дернул.

И прежде, чем Дракон смог ударить, руки Одана сомкнулись вокруг его горла, не давая возможности крикнуть. Враг был очень сильным — он не мог бы выжить в горах, если бы не был сильным — но нападение было неожиданным, и Одан воспользовался долями секунды, когда тот был в замешательстве и задушил его. Голова дракона безвольно упала.

Бесшумно двигаясь, Одан взял копье и нож этого человека. Затем он выскользнул из куста и змеиным движением скользнул в следующий.

Его руки коснулись чего-то влажного.

В тусклом свете звезд он увидел обнаженную девушку. Она лежала распростертая на земле с перерезанным горлом, и ее темные волосы раскинулись по ее телу и блестели в звездном свете.

— Она… — так сказал шаман.

Одан посмотрел на нее.

Это была не Ишти.

И тут страшная мысль ударила его.

Драконы напали на лагерь, когда там меньше всего были готовы к бою. И там была Ишти… и может, она погибла так же, как эта бедная девушка…

Он тщательно внюхался в воздух и почувствовал запах крови девушки, крови шамана и чужую кровь человека из племени Дракона. Ветер не принес ему никаких запахов, но он и не ожидал иного. Драконы пришли с подветренной стороны, как и должны были подойти настоящие охотники. Едва приподнимая тело над землей, Одан извиваясь заскользил к лагерю. Нож и копье не производили ни малейшего шума. Дикарь Одан вышел на тропу войны.

До лагеря оставалось всего шагов двести, когда там раздались крики и шум, так что укрываться и таиться больше не было смысла.

Одан в несколько секунд пролетел это расстояние и ворвался в битву, зарубив ножом одного дракона и проткнув копьем другого. Они видел в полутьме свирепую битву, которая разыгралась в лагере. Хекеу не были застигнуты врасплох, так как их дозорные успели заметить в последний момент приближение врага.

И теперь Одан, как привидение, восставшее из могилы, ворвался в лагерь, сея смерть.

Бой был для него интересным, так как он обнаружил, что может легко побеждать этих ублюдков Драконов с помощью уловок и обманных движений, которые он изобрел во время шутливых сражений со своими сверстниками — ребятами из племени. Когда бой кончился, Одан начал понимать, что девушек нигде в лагере не видно.

Драконов было совсем немного, человек двадцать. Они хотели напасть врасплох на Хекеу, украсть женщин и оружие.

Однако нападение врасплох не получилось, и им пришлось встретиться лицом к лицу с врагами, готовыми к бою. И они дрались, не щадя сил, что было обычным делом для свирепых людей гор, пока их предводитель не приказал отступать. И они рассеялись во тьме, захватив в качестве трофея единственное старое копье. Шестеро из них погибли в бою, а трое захвачены в плен.

Теперь их ждала смерть на месте или же медленная смерть под пытками, если их нельзя будет обменять на пленников Хекеу. В трудной жизни в горах невозможно было содержать рабов, и у жителей гор рабства не существовало.

Когда порядок в лагере был восстановлен, вождь вызвал Одана.

Одан не боялся ни волков, ни саблезубых львов, ни других людей в горах, но к вождю Хекеу он испытывал глубочайшее почтение. Он ожидал — и имел на это право — похвалы за то, что так храбро вел себя в бою. Это было обычное дело для мужчины, но все-таки обстоятельства были чрезвычайные.

Вождь сидел на шкуре льва и держал в руках единственную золотую вещь, принадлежащую племени — чашу с изображенными на ней сценами из жизни фавнов и сатиров. Из-за плеч у него виднелся символ Хекеу — два огромных клыка льва, похожие на два рога. Но ни один Зумен не спутал бы эти страшные клыки с рогами, так как каждый хорошо знал их.

По этой золотой чаше и клыкам Одан понял, что великий момент приближается.

По сторонам сидели старейшины племени, остальные столпились сзади. Так что Одан стоял в центре площадки, ограниченной с трех сторон. Одан постарался выпрямить спину, но постоянная привычка ходить пригнувшись помешала ему. Он смог только поднять голову, как черепаха. А могучее его тело с мощными руками осталось согнутым.

— Одан Чужак! Мы совещались и увидели, что мы ошибались. Ты убил Хекеу, и мы признали, что ты поступил правильно. Но теперь Хекеу послал нам возмездие. Четыре наших воина убиты и еще двое лежат мертвые в дебрях.

Одан ощутил, что все его радужное настроение улетучилось. Он стиснул рукой копье Дракона, стараясь не коснуться рукой змеиной кожи, и с замиранием сердца ждал, какой приговор будет вынесен.