Колесница бога

Глава 1 КАК МОМИ ПРИШЛА В ЭРЕШ

Добрые люди деревни хотели, чтобы Моми раскаялась в своем преступлении, прежде чем они забьют ее камнями до смерти.

Она прислонилась спиной к вымытой добела стене, ощущая пышущий от нее жар в то время, как густо-золотое солнце безжалостно жгло сверху землю. Слезы текли по ее нежным щекам. Во рту ее было сухо, как в пустыне за последними канавами. Она с апатией и ужасом смотрела на людей, не узнавая их. Они казались ей хищными зверями, желающими уничтожить ее.

— Ты погрязла в грехе, Моми, погрязла в грехе, — сказал Эрек, вождь деревни. — Ты совершила ужасный грех. Ваду уже оплатил свое участие в этой мерзости, — он перебрасывал кирпич с ладони на ладонь. — Теперь, прежде чем ты умрешь, ты должна чистосердечно покаяться.

Моми лизнула губы. Горло ее пересохло, сердце билось, как большой барабан. Она как зачарованная смотрела на кирпичи в руках людей.

Такие острые края у кирпичей там, где они разломаны пополам… Эти кирпичи, затвердевшие на солнце, что же они сделают своими острыми краями с ней, с ее телом, с ребенком, которого она носит в себе?

Мухи клубились блестящим черным облаком над трупом Ваду. Он был брошен тут со вчерашнего дня с вырванными глазами и будет лежать до полудня. Моми не могла смотреть на него. Он всегда был такой добрый и ласковый. И хотя он был всего лишь сыном рабочего на канавах, на работу он всегда шел с улыбкой и песней. И теперь они говорят… А он… Он умер потому, что его оболгали.

Жители деревни полукругом обступили Моми. Это были люди, которых она знала всю жизнь. Но теперь они были для нее чужими. Они держали в своих коричневых сухощавых руках камни и смотрели на нее и Эрека, ожидая. Здесь, на узкой орошаемой полоске земли, тянувшейся вдоль Реки, камни представляли большую ценность, так как их приносили с дальних гор, но тем не менее древний ритуал требовал, чтобы преступника забивали камнями до смерти.

Моми смотрела на искаженные лица чужих людей, которые когда-то были ее друзьями. Они были настолько возбуждены, что не могли управлять собой, с нетерпением облизывали пересохшие губы, перебрасывали камни с ладони на ладонь. Но она тщетно искала среди этих лиц хоть одно, на котором был бы написан стыд за ту ужасную несправедливость, которая должна свершиться здесь.

И все же…

— Отец! — Вперед вышел второй сын Эрека — Вальдо.

Он бросил свой камень на деревенскую улицу, покрытую толстым слоем пыли. Его блестящие черные волосы сверкали на солнце. Он жестом показал на Моми и на то, что раньше было Ваду. Он сказал:

— Моми принудили. Она была обручена с моим братом Ладу и никогда не пошла бы на это по своей воле.

— Обручена! — крикнул Эрек. Лицо его было искажено ненавистью, сжигавшей его. Он был вождем маленькой деревни Иду, и его старший сын Ладу был ему дороже жизни. — Да, Вальдо, сын мой. Ты правильно говоришь. Потаскушка была обручена с моим сыном Ладу, который будет вождем деревни, когда придет его время. Но она предала его, она погрязла в грехе, и она должна понести наказание.

— Нет, — прошептала Моми. Ей было трудно говорить. — Нет. Это был не Ваду.

— Мы тебе не верим, девчонка. Твоя мать была не нашего племени. Она была рабыней и происходила из племен варваров северных гор, никто не знал, откуда она. Мы взяли ее в деревню, одели ее, накормили ее, и мой брат взял ее как свою жену. А ты… ты потаскушка! Кого еще из наших юношей ты хочешь уничтожить своей ложью?

Моми отшатнулась. Они не понимают. Бедный Ваду, он лежит, покрытый запекшийся кровью и черными мухами. Он так пострадал. Когда они схватили его, Ваду ничего не мог понять, пока они не начали избивать его. Он кричал и протестовал. Он умер ужасной смертью. Такая же смерть ждет и Моми.

Лучи солнца плясали на острых гранях камней и слепили ее глаза.

— Умри, раз ты не желаешь каяться!

Эрек поднял руку. Жилы и мускулы обвивали эту сухую руку, как переплетные змеи.

— Нет! — попыталась крикнуть Моми. Неужели ей придется умереть? Нет, только не так. Он обещал много, очень много, и она приветствовала его всем своим сердцем и благодарным телом, раскрывшись перед ним, как цветок под солнцем. Неужели за это ее ждет такой страшный конец?

Она подняла голову. Ее длинные распущенные волосы светло-каштанового цвета удивительно контрастировали с черными волосами жителей деревни. Моми прижалась к стене, и снова стена обожгла ее своим жаром.

— Нет. Это был не Ваду…

— Ну расскажи нам свои басни, потаскуха. И потом умри!

— Не басни… это был не Ваду… — Она должна рассказать. Если они будут знать правду, они все поймут и не закидают камнями. Он говорил, что все должно оставаться в тайне. Но он поймет — да, он должен понять! Он не может желать смерти Моми. Моми, самой прекрасной девушки, как говорил он. Он не может желать ей смерти после того, что шептал ей он, после того, что произошло между ними. Как только люди узнают, кто отец ее ребенка, их пугающая ненависть к ней исчезнет… Да, она должна сказать им — ради спасения ребенка…

— Нет! — Моми оттолкнулась от стены. Ее светлые волосы светились на солнце. Лицо было покрыто слезами и пылью, губы дрожали. — Нет. Это был не Ваду. Это был Одан Эн-Ке! Одан! Одан! Он приходил ко мне…

Ей не позволили говорить дальше.

Вокруг нее раздавались яростные вопли, крики проклятия, насмешки, и Эрек, размахнувшись изо всех сил, первым бросил камень.

— Ни один бог не выберет тебя, грязная девчонка! — камень ударился о стену возле уха Моми. — Такая шлюха, как ты, которая спит с мальчишками, работающими на канавах, не может привлечь внимание бога. И Одан Эн-Ке не смотрит на таких, как ты. — Камень ударил Моми в плечо. Девушка вскрикнула, повернулась и упала. Еще один камень ударил ее в руку, и появилась яркая кровь. Следующий камень попал в голову. Она лежала неподвижная, распростертая на земле, волосы растрепались, кровь пламенела на ее обнаженном теле. Уже было видно, что она беременна.

Эрек шагнул вперед, подняв камень. Он смотрел на нее сверху вниз. Злоба и презрение так исказили его лицо, что оно стало похоже на маску танцующего дьявола.

— Одан Эн-Ке! — презрительно произнес он. — Что мы знаем о чужих богах? Одан из Старых Богов, и нет ни одного города, посвященного Одану. Так говорят все. Ни одного во всей стране Эа.

Он поднял камень, и острые края его засверкали на солнце. Он поднял его высоко, крепко держа пальцами с черными ногтями и готовясь бросить его и нанести последний удар по голове Моми.

И вдруг в этом ярком солнечном свете вспыхнуло еще более яркое золотое сияние… Пульсирующий свет родился в воздухе. Люди отшатнулись от тела Моми, рты их раскрылись в изумлении, глаза были полны ужаса. Они побросали камни на землю. Некоторые кричали, другие упали на колени. Но многие стояли молча, неподвижно, остолбеневшие от смертельного ужаса.

Деревня Иду была слишком мала и бедна, чтобы содержать собственного колдуна. Но даже если бы он и был, то он был бессилен против этой могущественной силы.

Сияние распространялось по всему небу. Над тростниковыми крышами домов деревни оно отражалось в водах широкой Реки. Сияние переходило в нестерпимо яркое пламя.

В небесах раздался голос, подобный грому в дальних горах. Что он произнес, люди не поняли. С небес раздавался грохот, как будто рушились и падали дворцы. Пораженные люди стояли неподвижно, с ужасом глядя вверх. В золотом сиянии вспыхнуло еще более яркое пятно, подобно тому, как тлеющие угли в горне кузницы вспыхивают ярким пламенем, когда начинают работать меха. И из этого золотого пятна сформировались золотые кони, запряженные в золотую колесницу. Горящая пламенем колесница поражала величием и вселяла ужас. Она пролетела по воздуху и приземлилась возле стены и обнаженного израненного тела Моми.

Страх превратил всех жителей деревни в камни. И только Эрек нашел в себе силы выдавить хриплый крик:

— Девушка сказала правду! Ей оказал честь бог. Сам Одан Эн-Ке! Это правда!

Этот крик как будто вернул дар речи всем остальным. Деревня огласилась долгим прерывистым стоном, криками ужаса и покорности.

— Одан, не наказывай нас! Одан! Одан Эн-Ке! Мы не знали!

Моми уже была в самом сердце золотого сияния.

Колесница взмыла в воздух, как настоящая сказочная колесница, рассыпая золотистые искры света на землю, на воду, на дома, превращая лица людей в позолоченные маски страха и покорности.

— Мы возьмем Моми! — кричал вождь Эрек. — Мы будем поклоняться ей! Она будет сидеть справа от моего сына Ладу, который станет вождем, когда я умру! Выслушай меня, Одан Эн-Ке. Выслушай молитвы моего народа!

Пылающая колесница поднималась все выше.

— Они улетели, отец, — сказал Вальдо.

— Одан Эн-Ке взял ее от нас, потому что мы обвинили ее в грехе. Давай молиться, чтобы зло не обрушилось на Иду.

Высоко поднялась сказочная колесница. Высоко в пылающее небо. Она быстро неслась над страной Эа, извергая языки пламени.

Моми шевельнулась и застонала. Бог коснулся ее, и боль исчезла. Девушка выглянула из колесницы и вскрикнула. Бог, который сказал ей, что его зовут Одан, успокоил ее, и теперь они летели вместе на запад, прочь от маленькой, затерявшейся в низовьях Реки деревеньки Иду. Далее к востоку Река разливалась на множество рукавов, образующих ее дельту и впадающих в Сладкое море. Они пролетели над огромной страной. Восхищенная Моми смотрела вниз. Она слышала, что некоторые маги городов равнины имеют летающие ковры, но она была уверена, что нет ни одного ковра такого красивого и большого, как эта сказочная колесница ее господина Одана — Одана Эн-Ке, ее бога.

— А ты не сердишься, что я рассказала им о тебе? — прошептала она.

Успокаивающая улыбка, кивок, и твердая рука обняла ее.

— Моя Моми, — сказал бог. — Я могу сжечь эту деревню дотла. Отвезу тебя в безопасное место и вернусь, чтобы сжечь ее. Этого будет достаточно.

— Нет, господин, нет! Они просто глупые люди. А Вальдо даже пытался спасти меня…

— Вальдо любит тебя и ненавидит своего брата. А что касается бедного Ваду, то смерть есть смерть, Моми. Никогда не забывай этого.

Она прижалась к нему так, что могла чувствовать биение его сердца. В ее стройном теле зрел плод от его семени. Нежная округлость живота выдавала ее. Мальчик будет сыном бога и смертной женщины. Это ее и пугало и приводило в восхищение.

Внизу под ними Река пересекала бесплодную пустыню. Она текла на юге гор, расположенных далеко на севере. Тех самых гор, на южных склонах которых жили свободные варвары, родной народ ее матери.

Зеленая полоса цивилизации преданно следовала каждому изгибу, каждому повороту Реки. От Соленого моря на западе до Сладкого моря на востоке почти на четыреста миль раскинулась страна Эа. А за ее пределами, за неизвестными землями, как утверждают древние легенды лежит огромное море, которое тянется до самого края вселенной.

Далеко на северо-востоке расположено море Мак, но никто не скажет, что хотя бы одно из трех морей известного мира может сравниться с бескрайними жуткими водами, которые, вероятно, тянутся далеко за Сады Золотого Солнечного Восхода. Моми в глубине души тайно верила, что отец ее ребенка должен знать все о далеком океане, он должен знать все о горах на севере, о пустынях на юге, он должен знать все о трех морях, о Реке, как знает он все о стране Эа. Изредка на извилистых берегах Реки в излучинах появлялись города. Сверкая под наклонными лучами солнца своими башнями, шпилями, они были нанизаны на нитку Реки, как драгоценные камни. Внизу мелькнул Шагал, двойной город Пера и Персар, Галаш и Дзорзу Пак и Ниш.

— Смотри, — закричала Моми, все страхи которой исчезли, так она была восхищена красотой воздушного путешествия. — Колдун на летающем ковре!

Далеко внизу под ними летел ковер. Бахрома ковра развевалась, в центре ковра, скрестив ноги сидел колдун, положив на колени свиток. Он был одет в бело-голубую одежду, на голове его была волшебная шапка.

— О, Одан, господин! Почему же он не видит нашего сияние, подобного солнцу?

Одан Эн-Ке засмеялся глубоким звучным голосом, который так легко пленил ее той ночью, когда он явился в ее хижину, когда он говорил с ней ласково и нежно и полностью покорил ее сердце.

— Мы, боги, можем быть невидимыми для смертных, если захотим. Этот маг не более подозревает о нашем присутствие в небесах, чем те коровы, которые пасутся на орошаемых лугах.

Моми вздрогнула при мысли о том огромном могуществе, которое таится за этими словами, но эта дрожь была для нее приятным напоминанием, что она носит в себе часть могущества Одана.

Одан летел на север, следуя изгибам Реки, так что Моми могла наблюдать развертывающуюся перед ней картину мира.

Они летели, постоянно меняя курс с северо-востока на северо-запад и обратно, и под ними проходила гордая процессия городов. Моми могла теперь получить представление о величине того мира, который занимал узкую орошаемую полоску вдоль Реки, зажатую громадными пустынями.

Она уже больше не боялась. Как она наслаждалась этим головокружительным путешествием по воздуху! Одан держал ее, и она таяла в его объятиях, чувствуя его твердую силу и мягкую нежность, зная, что он настоящий бог, но обладает всем, чем должен обладать настоящий мужчина. Она улыбнулась ему, и Одан наклонился и поцеловал ее. Руки ее обвили его шею. Он притянул ее к себе совсем близко, и она таяла в сладкой истоме, испытывая чувства, которых она не могла понять и объяснить.

— Я распорядился, чтобы о тебе позаботились, Моми. О тебе и о ребенке. Помни, что я бог и не могу вести жизнь смертного человека. Но тебя будут любить, служить тебе и повиноваться в стране Эа. Я обещаю тебе это, и мальчик тоже станет могущественным, если он захочет этого и будет стремиться к этому.

— Он будет, Одан, господин мой! Он будет!

Одан поднялся. Затем показал куда-то вперед и помог встать Моми. Впереди золотым и оранжевым цветом сверкала широкая лента реки в последних обжигающих объятиях солнца.

— Видишь Моми, озера огня на горизонте? Это Эреш. Там ты будешь в безопасности.

Моми посмотрела туда, куда показывал он. Она не ощущала ни страха, ни ожидания. Внизу под ними проплывал Эндал, расположенный на многих островах реки. Все протоки между островами были забиты лодками. Это был большой торговый город.

Сказочный Эндал, самый могущественный на Реке. Эндал, жители, которого поклонялись Нигралу Эн-Теусу, богу огня. Но Моми смотрела дальше по реке, где между величественным Эндалом и отдаленным, пылающим озером Эреша, находилось что-то, что привлекло ее внимание.

— Одан, мой господин, посмотри вниз. Это город?

— Это был город.

Улицы были завалены хламом и мусором. Все башни рухнули, стены развалились, крыши домов провалились, и весь город создавал жуткое впечатление. Как будто кто-то разбил целую коллекцию глиняных коробочек. Песок проник всюду. Он выбелил кости, разбросанные в беспорядке между разрушенными стенами. В мертвом сердце города на площади высилась груда обломков — это все, что осталось от некогда величественного здания, где поклонялись богам.

— Этот город погряз в грехе и божий гнев разрушил его?

— Нет. Это был Табул. Король Эндала Свету напал на него с колесницами, солдатами и лучниками. Он захватил город и уничтожил его и всех его жителей. Эндал чувствовал, что могущество Тубала росло. Их вера в Ниграла была непоколебимой. И от Сладкого моря на востоке до Эндала на двадцать миль дальше, чем от Шанадула до Эреша по Золотой дороге.

Моми не поняла, что ее господин имеет в виду. Но ей было ясно, что, как бы то ни было, все это чрезвычайно важно. И доказательством этому служил мертвый город внизу.

Она крепче прижалась к Одану Эн-Ке.

Он погладил се светло-каштановые волосы и улыбнулся.

— Ты будешь жить в Эреше. Там родится наш сын.

Моми прижалась еще крепче к своему господину Одану Эн-Ке, и сказочная колесница, сверкая божественными огнями, летела к древнему благородному городу Эреш.