Колесо сансары

- Чрево Идзанами! - выругался вторженец, хватаясь за рукояти мечей.

Его взгляд застилал туман, вызванный мной со стороны озера, но для меня вполне прозрачный.

- Властью шести стихий, волей моего сюзерена, - продекламировал он, вставая в одну из начальных стоек кэндо, - именем моим и силой моей - приказываю! Я, Такахаси Мичио... кха! Кха!

Плотный поток воздуха буквально вбил в глотку вторженца горсть сливовых лепестков.

Да, в плотной реальности я лишь ребёнок трёх лет с небольшим. В плотной реальности у меня мал резерв и плохо раскрыто стихийное сродство. Но в моём внутреннем мире я вполне способен использовать даже самые мощные Формы, что были подвластны мне в предыдущей жизни. И резерв, ограничивавший меня тогда, здесь заменён иным. Пожалуй, стоит назвать эту иную основу силой духа. Основное отличие её в том, что при манипуляциях стихиями внутреннего мира она не истощается; так не истощается содержащаяся в теле кровь, когда человек выполняет физические упражнения.

Мечи покинули ножны с грозным шелестящим звоном.

- Ханьей! - рявкнул Такахаси Мичио, падший самурай. - Отражаю!

И его сила духа, окутавшая фигуру бледно-жёлтым ореолом, принялась оттеснять мой туман. Я попытался противодействовать - не напрямую, но вытягивая из чужого влияния силу. Куда там! Всё, что я смог - лучше ощутить природу противостоящего мне. Что, конечно, помогло, но решающего преимущества всё равно не давало. Такахаси Мичио просто был старше, опытнее и сильнее меня.

Но он явился ко мне. Туда, где всё и вся, в определённой степени, являлось мною. Туда, где я не знал усталости, а значит, просто не мог проиграть...

Или всё-таки мог?

Повелительный взмах рукой. С приблизившихся, бурлящих, беспокойных небес на нежеланного гостя рухнул настоящий сноп переплетённых молний, ослепительных в своём гневе.

- Ни-кай ханьей! - успел выдохнуть Такахаси Мичио, прежде чем стихия обрушилась на его плечи. И... выдержал удар. Скрещённые над головой дайто и сёто стали основой для своего рода зонта, воплощения его воли. Разряды обтекали его напряжённую фигуру, лизали камень, оставляя светящиеся багровым проплавленные борозды, пытались уцепиться за одежду и впиться в тело... не могли.

Но силу его духа атака истощала. И достаточно быстро притом.

Аякаси сообразил, чем это грозит, быстрее меня.

- Кётай! - уже не рык и не выдох, а шёпот. Впрочем, на эффективности команды это ничуть не сказалось. Щит двойного отражения на мгновение вспыхнул ярче, а укрывавшийся под ним одним рывком выскользнул из-под удара со скоростью, не уступающей Сдвигу...

И ускользнул через захлопнувшиеся ворота туда, откуда явился.

Преследовать его я не стал. До такого безумия я ещё не отчаялся. К тому же сама ретирада врага вполне меня устраивала. Ведь он так меня и не увидел... да что там - даже до сада добраться не успел!

Возможно, я упустил хороший шанс. Возможно, заманив падшего самурая на мою территорию поглубже, использовав ловушки и в качестве оружия не Молнию, а Грозу, я бы... победил? Пленил? Убил? Вытянул из него силу, знания, память? Возможно. Я пока слишком мало знаю о внутреннем мире и его свойствах, а сражение здесь для меня стало и вовсе первым (хотя тренировки с Хироко мы всё же устраивали - и "у меня", и "у неё", иначе, боюсь, я предстал бы перед лицом Такахаси Мичио безоружным и беспомощным). Однако факт в том, что драк до победного конца во внутреннем мире я не знал и последствий предсказать не мог.

Отстоял своё? Уже хорошо. Мудрый довольствуется малым.

Я бы вовсе не обрадовался, если бы по итогам битвы с аякаси обнаружил себя наследником его демонической силы. То есть здесь, в Дикой гавани, это, может, и хорошо... а в остальном мире? Стала бы от радости петь и плясать Хироко, обнаружив в своём муже столь... резкие изменения?

Вот именно.

...третий глаз аякаси погас и спрятался за створками век.

- Ну как? - торопит толстяк. - Что вы узнали, господин Такахаси?

- Что этот... - падший словно запнулся, поджал губы, - этот не сломается и за год.

- Почему?

- Его дух защищён покровительством какого-то ками. Нет, я понятия не имею, какого именно: он защищался туманом и атаковал молниями, большего я не знаю.

- Ну, если даже дух его защищён, - заметил толстяк, поглаживая пальцами висок как бы в раздумье, - о теле того же не скажешь. Решено! Урезать ему пайку вдвое. Если не поможет, через десятидневье перестать кормить вовсе. Посмотрим, сколько он протянет. А теперь - дальше, дальше!

Падший самурай слабо покачал головой, но промолчал. Щупальца разжались, выпуская меня на свободу (ага, на свободу, конечно...). И вся орава двинулась своим путём, таща моего бывшего соседа слева и ещё нескольких несчастных.

А я заполз на своё аскетичное ложе и замер.

Требовалось многое обдумать.

...итак, предварительная, хм, обработка подземным мраком и одиночеством, приправленная магическим воздействием от печати, завершается в некой "давилке". Чем бы эта самая давилка ни оказалась, попасть туда мне не хочется. Однозначно. Выход? Надо бежать. Куда? Да практически куда угодно. Вовремя я разобрался с Писклёй, очень даже вовремя. Потому что бежать в ту сторону, где решётки и охрана - это точно не выход. Будь я постарше хотя бы раза в три, а лучше в пять... к тому моменту я мог бы рассчитывать на резерв подмастерья как минимум и набор отработанных Форм. А сейчас... нет, без шансов. Поэтому бежать придётся в неизвестность... ту самую, которую должен хотя бы частично изучить мой союзник-варубатто.

К счастью, некоторое время на планирование побега и подготовку у меня есть. Совсем уж резко сажать меня на голодную диету не станут... опять же, можно попробовать достать через Писклю чего съедобного, хотя бы условно... ближайшее десятидневье протянуть можно.

Но это всё дела приземлённые. По-настоящему меня волнует другой вопрос, более отвлечённый и вместе с тем более острый. Такахаси Мичио решил, что мой внутренний мир защищает ками. Но я-то знаю, что никто из небожителей мне не покровительствует! Я защищался сам, своей волей... и почему-то высший демон, куда более опытный, чем я, эту защиту и эту волю определил как божественную.

Почему?

Или глубоких корней здесь не накопать, а странный вывод падшего самурая - типичная ошибка определения, вызванная словами огнеглазого о том, что я странствовал в обществе каннуси? Ну и тем, что в трёхлетнем пацане сложно заподозрить наличие сознания возрастом более ста лет. Которое ещё и обладает каким-никаким опытом схваток в неплотных мирах.

Вернее, как раз для Мичио заподозрить такое проще простого - но и проверить на одержимость при помощи своего третьего глаза очень легко. А я - не одержимый, мой дух телу не чужой. Я...

Триждырождённый. Простой триждырождённый. Хе-хе, хм.

Кстати, не для подселения ли духов готовят здесь подобных мне? А что, очень даже похоже. Если верить историям мамы Аи, для слабых бестелесных демонов, вроде тех же бакэмоно, юрэй или онрё, любой шанс занять оболочку ребёнка подобен выигрышу в фишки. Ведь с ростом ребёнка их силы быстро (ну, для демонов быстро) растут. К тому же как дух подстраивается под оболочку, точно так же и оболочка становится всё более и более удобной для духа. При попытке занять тело взрослого человека, даже попытке удачной, такой подстройки не происходит.

Вот только слабые духи на то и зовутся слабыми, чтобы не иметь шансов проникнуть в тело ребёнка здорового и бодрого духом. Для успешного слияния с будущим одержимым им нужны особые условия - например, тяжёлая болезнь, сумасшествие или даже смерть (в последнем случае получаются твари, именуемые шитай-но хоро, ходячие мертвецы). Так что может быть удобнее, чем тело, которое намеренно лишили души, не убивая? А меж тем, повторюсь, духи, вырастая вместе с одержимым, быстро усиливаются, не говоря уже об иных приобретаемых преимуществах.

То-то у моих соседей по катакомбам хорошо - ну, для их лет - развит Очаг...

Ладно. Об их участи можно поразмыслить и позже. Сейчас гораздо важнее вопрос о том, как мне вывернуться из той ямы, которую мне вырыли обстоятельства.

Куда и, главное, как мне бежать?

Каким образом мне во время бегства добывать пищу?

Последний вопрос стоит как бы не острее, чем первый. Я не особенно брезглив и не погнушался бы разделить с Писклёй тушку нэдзуми. Вот только риск... если уж люди превращаются в демонов, пожирая мясо других людей, то пожирание мяса демонов должно оказаться кратно опаснее. А я, как уже говорил, ни падения, ни перерождения* себе не желаю. Тем самым к граничному условию побега - "выжить" - добавляется ещё одно: "остаться человеком". Размышления о том, насколько сейчас я сам человек, оставлю будущему. За демона меня принимали, за ками - уже тоже... но суть важнее формы.

/* - различные пути демонизации. Чёткую границу меж ними провести сложно и есть ряд непременных общих черт, но если вкратце, то падение больше влияет на дух, а перерождение - на тело. Например, превращение Лейко Кубара в мононокэ - падение. Превращение человека в нечто зверообразное - перерождение./

А чужих мнений она важнее тем более.

Итак: чем мне питаться? Вероятно, еду мне придётся попросту воровать. Неприятно, да, но ради выживания... я ведь не просил перевезти меня в Дикую гавань, так что последствия - на совести огнеглазого и его хозяев. Если я получу возможность выбираться из катакомб в город по ночам, этого хватит. Сложность в том, что мне придётся конкурировать с нэдзуми. Неприятная ситуация, м-да. Но... придётся постараться, так или иначе. Как показала практика, с одиночной демонической крысой я управлюсь, так ведь они редко ходят по одной. Чем возместить численное превосходство противника - известно, вот только для этого нужны дополнительные условия. Часть нужного хорошо бы добыть до того, как придётся оставить клетку...

Приближающиеся писки, совмещённые с хлопаньем крыльев. А вот и варубатто пожаловал.

Вовремя.

"Не помер, человечек".

Мой статус повышен. Я больше не пища. Ах, как я рад!

"Не помер. И намерен шевелиться сильнее прежнего. У тебя появится возможность снять с себя часть долга, Пискля. Ты рад?"

"Безмерно".

Ого. Да он ещё и сарказм осваивает? Наверно, нахватался дурного... у меня.

"Что ж, тогда слушай, что тебе предстоит сделать..."

* * *

Еду для пленников развозили похожие, как братья, нукэкуби.

Поверья приписывают таким демонам способность отделять от тела голову, которая ночами летает сама по себе, пронзительно вопит, пугая жертву перед нападением, да ещё и людоедствует. Однако из всех подобных народных побасенок верно только одно: шея нукэкуби всегда помечена замкнутым кольцом татуированных цем-знаков.

В общем, молва точно так же перевирает и раздувает славу нукэкуби, как и в случае с тэнгу.

(Нет, в самом деле! Как можно поверить, что отделившаяся голова способна вопить? Для воплей вообще-то нужны лёгкие - иначе глиняные свистульки могли бы издавать звуки и сами по себе, а не только тогда, когда в них подуешь. Опять же, куда голова нукэкуби должна есть? Желудок-то остаётся при теле! И за счёт чего она летает? Голова эта машет ушами, как крыльями птица, - так, что ли?

Я уж молчу о том, что вообще-то при отделении человеческой головы от тела обычно - и довольно быстро - наступает смерть...)

Правда заключается в том, что нукэкуби - подвид одержимых. В сущности, они обычные люди, которые когда в результате неосторожности, когда в силу стечения обстоятельств, а когда и вполне сознательно отказались от собственной воли, поставив в залог жизнь. При нарушении клятвы голова нукэкуби и в самом деле мгновенно слетает с плеч... один раз. Вот только нарушить эту клятву очень сложно, потому что верность нукэкуби поистине абсолютна. Отказ от свободной воли - не шутка.

Оборотной стороной этого является исчезающе малая самостоятельность нукэкуби. Очень и очень немногие из них способны предпринять какие-либо действия без прямого приказа, поступить разумно в не предусмотренной ситуации. Конечно, если на глазах у такого совершить нечто, способное привлечь внимание хозяина, то сотворивший нукэкуби (как правило, аякаси: у меньших демонов на это не хватает либо ума, либо силы... впрочем, изредка нукэкуби создают ещё и колдуны*, для которых вопрос упирается уже в меру их нечестивого искусства) способен пробудить частичку своего духа в цем-знаках не только для наказания своей марионетки. Вот тогда, под прямым управлением, заложные демоны становятся и умны, и находчивы, и внимательны. Изредка они даже слабые разновидности ватшу могут использовать.

/* - если отступники получаются из магов, предавших свой клан, то колдуны - это в основном каннуси, использующие свои навыки создания цем-печатей незаконными и аморальными способами. Проще говоря, колдуны суть жрецы-преступники, поддавшиеся злу./

Но обмануть нукэкуби, пребывающего в обычном состоянии живой марионетки, легче лёгкого. Этим мы с Писклёй и воспользовались.

От нэдзуми, завлечённого в ловушку и убитого, осталось кое-что малосъедобное. В частности, кости, куски шкуры и резцы (варубатто по моей просьбе припрятал их вместо того, чтобы, как он первоначально собирался, продемонстрировать трофеи родне). А я восстановил контроль над своей сеф в достаточной мере, чтобы не только управляться с крысиными резцами при помощи Незримой Руки, но даже для того, чтобы на несколько малых черт "заморозить" развозчика на одном месте. Провернуть такое с обычным человеком я бы не смог, а вот на нукэкуби моего резерва хватило.

В итоге, даже если кражу рисовых лепёшек из тележки заметят, следы крысиных зубов пустят охрану по ложному следу. Пискля счёл этот ход ещё одной восхитительной человеческой подлостью. Чтобы охладить его восторги, я спросил, знает ли он в катакомбах место, где есть вода, но нет нэдзуми и нечасто появляются варубатто. Желательно также, чтобы это место находилось неподалёку от моей клетки, но и не настолько близко к ней, чтобы облегчить задачу будущим преследователям.

"Нет такого".

Ответ не понравился мне своей однозначностью.

"Ладно, Пискля. Нет, так нет. А как насчёт места, куда мог бы пролезть я, но не сможет за мной последовать взрослый человек? И да, подальше от мерзких крыс!"

После этого вопроса мы не менее большой черты разбирались с укрытиями, хранимыми памятью варубатто. Дела ничуть не облегчало то, что память его... своеобразна. Достаточно сказать, что Пискля запоминал дорогу не глазами, как я, а ушами. Для него между "глухим камнем" и "звонким камнем" простиралось такое же полотно оттенков и переходов, как для меня - переливы цветов радуги от красного к фиолетово-синему. Если бы в своё время я не пользовался цем-печатью Зрячего Уха, если бы не обладал подготовкой люай - попытки составить из путаных образов Речи варубатто карту подземных ходов могли занять не один день... и всё равно остаться безуспешными.

Однако я справился с задачей.

Остался сущий пустяк: освободиться из клетки.

Нет, - в самом деле пустяк. Клетка из толстых и прочных стеблей бамбука, перевязанных банановыми канатами* и составляющих частокол, в щели которого можно просунуть женский кулак, служила непреодолимым препятствием для детей и даже для большинства взрослых. Но не для меня. В своей первой жизни я использовал стихийную сеф воды для обработки камня; использовать её для порчи канатов, скрепляющих бамбуковые стебли, оказалось ещё легче. Тем более, передо мной вовсе не стояла задача разнести клетку на куски - вполне хватило бы расширить одну из щелей так, чтобы я мог просунуть через неё голову... а затем и протиснуться целиком.

/* - имеется в виду аналог манильского троса; на Земле сырьё для выделки этого вида натурального волокна произрастает на Филиппинах./

На это у меня ушло время трёх кормлений. И то вполне мог управиться побыстрее, если бы не устраивал себе отдых с медитациями для восполнения сеф между периодами монотонной работы.

Самым неприятным обстоятельством на момент освобождения стало отсутствие ёмкости для воды. В моей клетке стояло нечто вроде корыта-поилки - каменной дуры весом со взрослого человека, куда развозчик-нукэкуби во время обходов подливал воду из кувшина с удлинённым узким носиком (чтобы проходил через щель решётки).

По очевидным причинам о том, чтобы утащить это корыто с собой, не могло идти и речи.

Я и украденные лепёшки-то на себе пристроил с трудом: циновка, которую я прихватил с собой, была настолько грубой, что гнулась о-о-очень неохотно. Надёжность свёрнутой из неё... ёмкости отнюдь не внушала мне уверенности. Так как делал я её уже за пределами клетки, то есть с неизбежностью - спешно, при помощи неудобно коротких обрывков бананового волокна, да ещё и наощупь. Также имелся у этой циновочной ёмкости один дополнительный недостаток: поскольку сделать крепёжные лямки для неё мне было попросту не из чего, мне предстояло либо тащить её в руках (снижая и без того не особо выдающиеся боевые возможности), либо прилепив к спине при помощи сеф. Тоже не лучший вариант, так как это отнимало часть контроля и, что ещё хуже, ускоренно истощало мой невеликий резерв.

Однако неприятнее всего прочего, повторюсь, выглядело отсутствие хотя бы завалящей баклаги, фляги, меха, кувшина - короче, ёмкости, куда можно было бы перелить воду. Протянуть день-два без еды сравнительно легко, а вот без питья...

Впрочем, насчёт добычи влаги я составил план заранее. Иначе побег стал бы самоубийством.

К тому же на данный момент, когда я осторожно волок на себе свою (потом, снова) постель и запас провизии, острее всего стоял вопрос скрытности.

Под землёй, увы, не идут дожди. Имея достаточно острое обоняние, в катакомбах можно идти по следу много дней спустя. А ведь помимо запахов, есть и другие способы выследить беглеца. След сеф, например. А также следы ци и суго. Для многих бакэмоно духовные отпечатки в Тени Мира более внятны, чем для зрячего - листва дерева, под кроной которого он спасается от жары в погожий день. Для демонов, обладающих подходящими хирватшу, пройти по чужим стопам даже спустя десятидневье - не самая лёгкая, но и отнюдь не невыполнимая задача.

И вот ведь какая штука. Я мог почти полностью убрать следы своего запаха на камнях: на то и нужен Лёгкий Шаг, чтобы перестать или почти перестать оставлять явные следы. Но при этом места, где прошёл пользующийся Лёгким Шагом, для уже помянутых видов бакэмоно - как дорожка из пролитой крови для хищника. В своей жизни Оониси Акено я мог использовать для затирания следов цем-печати. Но сейчас... сейчас мне оставалось полагаться лишь на хитрость.

Ну и на знание подземелий - в той мере, в какой я сумел перенять его от Пискли.

Кстати, варубатто сопровождал меня в моём побеге. Он, проницающий тьму при помощи слуха и передающий мне указания о маршруте при помощи Речи, стал поистине неоценимым помощником. У меня за время пребывания в мало- или вовсе не освещённых местах, начиная с трюма джонки, поневоле сильно обострились все восемь телесных и четыре духовных чувства*. Я, кстати, специально медитировал и тренировался, чтобы увеличить тонкость восприятия ещё больше. В этом смысле сидение под землёй даже оказало мне услугу.

/* - зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, чувство направления, чувство равновесия, чувство тела. А также ощущение сеф, ощущение ци, "проницательный ум" и интуиция. Хирватшу, какими бы они ни были и как бы ни напоминали "восемь плюс четыре", в список не входят, так как считаются отдельными новыми чувствами - сверхъестественными в буквальном смысле слова. Кстати, для изначально духовных существ пропорция телесных и духовных чувств часто обратная: вторых больше, чем первых./

Но как бы ни отточил я свою природную чувствительность, перемещение вслепую всё равно оставалось сложным делом. Которое подсказки Пискли облегчали многократно.

...при помощи Лёгкого Шага - почти до конца штольни. Последняя из клеток с пленниками осталась позади в сотне локтей. А вот и ответвление. Почти перекрытое давним обвалом... но в том-то и штука, что почти, а не совсем. Взрослому тут не пролезть, а вот варубатто проползёт, хоть и не любит такой способ передвижения. Да и мне щель найдётся. Самое сложное - протащить припасы, это приходится делать в пять приёмов. Об опасности нового обвала лучше вообще не думать... ффух, всё-таки закончил. Варубатто беспокоится, говорит, что после моей возни шанс обвала вырос. Но сейчас это даже хорошо: больше сложностей у преследователей - мне проще.

Теперь вперёд по заброшенному ответвлению катакомб. Оно виляет, регулярно "выстреливает" в стороны такие же изогнутые проходы. Но мне туда не надо, там чуткие уши Пискли слышат близкие тупики. Мне надо вперёд и дальше, из рукотворной части катакомб - в сеть естественных пещер. А оттуда, почти сразу, - на поверхность.

Здесь царит начало ночи, но темень почти та же, что под землёй. Духи ветра и вод злы, пусть и не настолько, чтобы обрушить на Дикую гавань очередной тайфун - но вполне достаточно, чтобы нагнать плотную пелену туч, полностью перекрыв звёздный свет. Указания варубатто по-прежнему ведут меня наилучшим путём: минуя заросли каких-то колючих кустов, по острым камням, усеянным пучками не менее острой травы - к одной из дорог. Узкая, неровная, петляющая по склонам холмов, эта дорога жизненно нужна мне. Добравшись до неё, я отменяю Лёгкий Шаг и переключаюсь на Ускорение, без жалости выжимая из Очага всю сеф, какую он может дать.

Бегу. Закрыв глаза, почти полностью сосредоточась на поиске верного пути и указаниях Пискли. Прямо на бегу всухомятку жую лепёшку: сеф, ци и суго не берутся из ничего, им нужен источник, то есть пища. Вскоре дорога превращается в улицу. Сворачиваю, потом сворачиваю ещё и ещё раз, бегу через пустующую по ночному непогожему времени площадь, ныряю в проулок - и дальше, дальше, ещё дальше. А вот и бегущий к морю ручей. Оставляю свёрток с лепёшками, прыгаю прямо на поток. Да, не "в", но именно "на": в этой жизни я сродственен стихиям Земли, к тому же бегучая вода унесёт прочь следы применения Лёгкого Шага куда раньше, чем проснувшиеся поутру горожане затопчут мой запах, оставшийся на мостовых.

Напиться - сперва вдоволь, а потом ещё немного "про запас". Прыжок при помощи всё того же Лёгкого Шага обратно на мостик. Подхватить свёрток. И бежать-бежать-бежать дальше.

Что? Уже? Ну, здесь так здесь. Надеюсь, что ты, Пискля, не ошибся или хотя бы ошибся не сильно. Сворачиваю к развалинам дома, осторожно пробираюсь по обломкам, снова пользуясь Лёгким Шагом. Спускаюсь в подвал, сохранившийся намного лучше, чем то, что на поверхности. Дальний конец, узкий пролом в стене - опять-таки только ребёнку впору - и вот они, катакомбы под Дикой гаванью. Привет вам снова, хотя не скажу, что рад встрече. К тому же опасность не исчезла, она лишь сменилась угрозой иного рода. На поверхности меня могли выследить люди и демоны, а внизу... здесь мне снова нужно опасаться незнакомых варубатто и особенно - нэдзуми. Сейчас мы с Писклёй вроде бы не нарушаем границы их территории напрямую, двигаясь по старой тропе контрабандистов, имеющей нейтральный статус ещё с тех времён, когда разрушенный дом был цел, а контрабандисты живы, но... всегда есть это небом проклятое "но".

Поэтому я снова несу свёрток с лепёшками в руках, а в правой ладони у меня зажата пара особо острых каменных обломков. В сочетании с Незримой Рукой - достаточно опасное оружие, годное и против патрульных-крыс, и против сородичей Пискли. Кстати, кланов варубатто под землёй живёт немало и тот, на представителей которого вероятнее всего можно наткнуться на этой тропе, для клана Пискли отнюдь не союзник...

Повороты. Колодцы (приходится очень осторожно огибать: упади в любой, вряд ли выберешься обратно). Штреки, залы, выработки, переходы. А ещё - лестницы, штольни, щели, шаткие мостки над широким провалом, подъём по верёвочной лестнице и почти сразу после - неудобно крутой спуск...

И всё это - в кромешной тьме.

Я вымотался и снова ощутил жажду. Пискля тоже устал, но больше духом, чем телом (ну ещё бы - ему впервые пришлось так долго и интенсивно использовать Речь!). Однако, разнообразия ради, в эту ночь ками-заступники явно пребывали на нашей стороне: я и варубатто добрались наконец до подземного перекрёстка пяти дорог, небольшая ниша возле потолка которого и являлась намеченной целью моего побега. При этом на всём протяжении пути нам не встретился никто из живых.

Это ли не признак благосклонности небожителей?

Впрочем, судить об этом с большей уверенностью можно будет спустя хотя бы три-четыре дня. А пока... очистив по мере возможности дальний конец ниши от мусора и пыли, я сложил там запас краденых лепёшек, развернул циновку в её исходную форму, лёг - и провалился в сон, как ныряльщик в морские глубины. Всё моё существо жаждало отдыха. И самым разумным с моей стороны было не противиться, позволив природе взять своё.

* * *

Выспаться толком не удалось. Потому что даже тягучая, как зыбун, усталость не помогла полностью заглушить жалобы свернувшегося улиткой, ворочающегося и дрожащего тела. Жёсткая циновка поверх ещё более жёсткого камня - да ещё и холодного ко всем прочим радостям - это не мягкий футон под шёлковыми простынями. В камере-то ложе смягчал хотя бы тростник, а на воле... на воле пришлось заменять остаток отдыха восстановительной медитацией.

Не так легко и приятно, как обычный сон. Зато полезнее для духа и даже для тела.

Закончив с отдыхом, я приступил к выполнению одного из ключевых пунктов плана выживания. Хотя изначальным стихийным сродством Танаки Хачиро оказалось Дерево, я понемногу развивал и сродство с двумя другими стихиями Триады Земли. Похоже, что раннее развитие помогало мне едва замечать препятствия, у взрослых магов превращающиеся в глубокие пропасти и почти неприступные горные хребты. Это я к тому, что добиться стихийного преобразования сеф не только в древесную у меня получалось неожиданно легко. Что тому причиной - зрелая воля и достаточно гибкий ум? Или же просто отсутствие в теле и душе почти-младенца жёсткости, предвещающей старение и смерть? А может, бездарность Хачиро? Да-да, именно бездарность: это у клановых магов может проявиться не просто яркий талант к овладению конкретной стихией, но даже талант к смешанной стихии. А у меня в этой жизни такого и близко нет: деревенщина...

Как бы то ни было, Вода и Камень после небольшой тренировки подчинились мне почти так же охотно, как Дерево. Начисто опровергнув тем самым мнение "опытных" магов-наставников, что вторичная стихия требует для развития вдвое больше усилий и вчетверо больше времени, а третичная, соответственно, втрое и в дюжину раз больше.

Когда я только-только начинал тренировки сродства, я просто хотел сократить для меня-Хачиро сроки достижения статуса Владыки Земли. Однако, судя по лёгкости преобразования, я вполне мог рассчитывать на него не к почтенным сорока годам, а чуть ли не к пятнадцати. Конечно, если на этом пути не обнаружатся дополнительные, сейчас мне неизвестиные препятствия и условия...

Но к делу. Итак, Камень покорялся моей воле - пусть даже требуя, как и ожидалось от самой неподатливой из стихий, кратно больше сеф для получения самых скромных результатов. Впрочем, после сна, медитации и завтрака мой резерв наполнился, а Очаг мог выдать максимум, доступный мне в нынешнем возрасте. Контроль я восстановил в должной мере уж полгода как. Поэтому, прижав к полу ниши ладони, я преобразовал сеф и мощно толкнул её вовне, сосредоточившись на одном чётком желании. И уже спустя малую черту (половина запаса сеф долой) негромкий треск стал мне наградой.

"Чего шумишь? Зачем тратишь силу?"

"Скоро увидишь", - мысленно ответил я недовольному варубатто, ночевавшему неподалёку и сторожившему мой сон. Сам я при этом выгребал в дальний угол крупные куски породы, освобождая созданный моей магией полукруглый кратер - чуть больше локтя диаметр, треть локтя глубина.

"Скоро?"

"Да. Ещё немного работы, где-то на сотню вздохов, потом подождать, а потом..."

"Потом - что?"

"Увидишь", - повторил я не без лёгкой насмешки. Хотя, скорее, услышит или учует. Зрение-то под землёй не очень востребовано. Пискля недовольно повозился у себя наверху, пару раз нарочито хлопнув своими кожистыми махалками, но вскоре затих.

Работа заняла больше сотни вздохов, но не намного. И отняла ещё добрую треть резерва. Так что я снова немного пожевал лепёшку, сел в одну из поз для сидячих медитаций и принялся гонять по системе круговорота смесь обычной и древесной сеф. Восстановление в таком режиме занимало больше времени, но всё равно завершилось задолго до того, как с кратером произошли желанные изменения. И я, повинуясь мимолётной прихоти, замешанной на любопытстве, решил отправиться с визитом во внутренний мир Пискли.

Ещё в прошлой жизни я задался вопросом, чем демоны отличаются от людей. Используя Форму Юрэй-нина, я наведывался за ответами (или хотя бы их частью) во внутренние миры "моих" тэнгу, а также некоторых бакэмоно - из тех, что поспокойнее и побезобиднее. За время сидения в катакомбах Дикой гавани я также несколько раз мимолётно касался внутренних миров нэдзуми и варубатто из числа слабых, едва ли достойных звания разумных существ.

Надо сказать, результаты вышли... озадачивающими.

При попытках изучить Юрэй-нином бесплотных бакэмоно моё сознание выталкивало к границе материального мира. Говоря проще, для разного рода духов и призраков материальный мир служил тем же, чем для людей - мир внутренний. Однако при этом, чем большей силой обладал бакэмоно, тем сильнее отличалось его восприятие материального плана от человеческого. Причём для духа подобные перемены казались вполне естественными, он успешно "жил" и действовал так, словно его искажённый мир - настоящий, а люди заперты в границах какой-то унылой иллюзии.

Или это как раз сила бакэмоно позволяла так искажать реальность, будучи чем-то вроде ватшу? Что тут служило причиной, а что следствием? Мне так и не удалось понять. Знаю лишь, что мне бы вовсе не хотелось жить в мире миллионов оттенков серого, или мире, где расстояния менялись в зависимости от глубины грусти. Или мире, сохраняющем отдалённое сходство с человеческим, но куда больше похожим на звенящий сотнями задетых струн водопад цвета крови.

И ещё. Внутренний мир всех бакэмоно, которых я изучил, не имел и намёка на переход ко второму уровню. Возможно, из-за того, что я просто не смог его найти. Но у людей - а у них внутренние миры бывают о-о-очень причудливы! - найти такой переход удавалось всегда...

А вот у неразумных демонов, вроде тех же младших нэдзуми, внутренний мир не сливался с внешним. У них его попросту не было! Точнее, проникнув как Юрэй-нин в нэдзуми, я обнаруживал ровно то же, что и при проникновении в другого нэдзуми. Далеко не сразу я понял, что вижу, но когда понял... удивление моё разлилось шире, чем Янгоэй Великий в половодье. Не имея своего внутреннего мира, эти демоны имели общий внутренний мир второго уровня! Точь-в-точь как животные - потому что внутренний мир, например, одной курицы тоже ничем не отличался от внутреннего мира другой курицы. Или почти ничем. Моя внимательность, отточенная тренировками в качестве люай, находила отличия, но малосущественные.

С другой стороны, спутать неразумное животное и неразумного демона при взгляде в суть было сложно. Потому что у таких демонов обычно присутствовали... даже не знаю, как описать... узлы? Ветви? Потоки? Всё понемногу - и ничего похожего. Проще всего будет объяснить не причину такого устроения духовной составляющей, а последствия. Неразумные животные не имели своего сознания, не имели силы, не имели общности - только искру жизни и одну большую душу, общую для всех тварей своего вида. Неразумные демоны также не имели личности... а вот сила и общность у них были. Одни на всех, растянутые на множество плотских вместилищ. Общая душа животных оставалась не разумна. Общая душа неразумных демонов проявляла некоторые свойства обладателя разума и воли.

Поразительное открытие!

Но что поражало ещё сильнее, так это то, что демоны разумные, вроде Урр или Раа, имея всё то же, что неразумные родичи, получали в довесок к личности свой внутренний мир. Этакую прихожую, мост меж материальным миром и непостижимыми глубинами второго уровня духовного мира, где существовали их родовые духи. Обнаружив этот факт, я не мог не задаться вопросом: а родовой дух, общий для всех людей - каков он? Вернее, почему я никогда не наблюдал следов его существования? И небожители... какое они имеют к нему отношение?

В первой книге первой триады Священной Дюжины есть история о том, как Дзока-но сансин* поделили на части первочеловека Уруша, спящего гиганта, породив этим действием весь круг вещей зримых и незримых, а также первое, старшее поколение богов. Кстати, в те времена деления на богов и демонов ещё не существовало... наводит на мысли, о да! Так вот: не потому ли я, изучая второй уровень внутреннего мира, не могу отыскать следов родового духа всех людей, что Уруш давным-давно поделен и преображён?

/* - дословно "три бога созидания". Демиурги синтоистского пантеона./

Как жаль, что Кобаяси Казуо при всём желании не смог бы ответить мне на такие вопросы! Да и не он один. Подозреваю, что даже не каждому ками известна подоплёка истории творения.

...Во внутреннем мире Пискли я обнаружил уже знакомые признаки обретения личности. "Мои" тэнгу проявляли нечто похожее. Конечно, налицо и разница: там, где у пернатых демонов клубились облака и сияло солнце бесконечных небес, - у демона беспёрого простирался во все стороны каменный лабиринт залов, коридоров, изогнутых под самыми причудливыми углами проходов и узловатых колонн... причём лабиринт этот плавал в пространстве, затканном уютной тьмой. Но даже на фоне полной темноты мои духовные очи различали более плотную тень: сгусток эмоций, не имеющий пока что определённой формы, но уже вовсю заявляющий о себе высокими отрывистыми криками, порождающими гулкое множественное эхо.

Когда Пискля окончательно сформирует собственный образ (который скорее всего повторит его материальное тело с небольшими изменениями), одна из пещер станет домом для него. Но отдельный переход на второй уровень, как у людей, не появится: пещера первого уровня, якорь духа варубатто, сохранит множество связей с остальной системой пещер, то есть с родовым духом всех себе подобных.

Даже завидно, слегка. Как человеку, мне никогда не удастся хотя бы приблизиться к пониманию той общности, с которой Пискля родился и с которой не расстанется до смерти.

"Что это?"

"А ты как думаешь?" - мысленно хмыкнул я, выходя из медитации. Ощупывающее движение руки... да. Пальцы, коснувшиеся дна кратера, увлажнились. Слегка.

"Вода! Ты создал воду?!"

"Не создал. Всего лишь призвал, сгустил в одном месте при помощи цемора".

"Люди хитры", - заключил варубатто.

"Изобретательны", - поправил я.

"А есть разница? Глупо/неважно. Лучше/полезнее: скажи, воды станет больше?"

"Конечно. Сейчас печати ещё не зарядились полностью, но чем больший заряд они накопят, тем быстрее будет конденсироваться влага".

"Насколько быстро?"

"Не слишком. Цем-знаки невелики, к тому же выполнены в камне... но для нас с тобой хватит. И для питья, и даже для умывания".

"Хитрый человек".

"Скорее умный. И... да, опытный".

"Одно и то же", - вновь проявил категоричность Пискля.

А я пожал плечами и спустился из ниши для разминки. Нельзя же медитировать без перерыва!

* * *

На поверку Дикая гавань оказалась не так страшна, как ходящие о ней слухи.

Да, демоны. Разные. Много. Люди, если не превращённые в нукэкуби - то рабы. Однако при всём при этом демоны составляли вполне чёткую и упорядоченную иерархию. А рабы... самые из них негодящие, и те ели досыта. Личные же рабы сильных демонов, особенно доверенные представители Хикару Ловца, могли командовать даже аякаси! (В чём я, кстати, мог лично убедиться ещё на примере торопливо-деловитого толстяка - того самого, который велел урезать мне паёк).

Выскобленные дочиста улицы. Аккуратные и ухоженные дома. Немало дикорастущей зелени, о которой также неустанно заботятся.

Трущобы? Нет как явления. Ни следа нищих, калек, мелких преступников - вроде вымогающих по подворотням малую денежку бандитов или рыночных воришек. Да что там преступников, я в этом "краю ужасов демонических" за два года с момента побега ни разу не увидел пьяного!

Впрочем, это мало о чём говорит. Поскольку жил я по-прежнему в катакомбах под городом и на поверхность не вылезал иногда целыми десятидневьями... а когда всё-таки вылезал, то старательно выбирал для этого беззвёздные ночи. Кожа моя оттого побледнела, как у покойника. Но внешний вид волновал меня в последнюю очередь, потому что именно благодаря подземному сидению я очень хорошо развил природную чувствительность тела и духа. Более того: после долгих медитаций во тьме и тишине у меня прорезались зачатки второго хирватшу! Я назвал его для себя сумеречным зрением, но вообще-то в нём причудливо смешались также ощущение предметов "на слух" и что-то наподобие объёмного осязания. Некая общность со "взглядом" на мир некоторых бакэмоно тоже прослеживалась, хотя уже совсем смутно.

Расстояние, на котором сумеречное зрение работало, не превышало двадцати шагов, да и то лишь в направлении, на котором я сосредотачивал внимание. В других направлениях - не более шести-семи. Медитативной неподвижностью зону сумеречного зрения можно было растянуть раза в полтора или даже два... и я не оставлял усилий, так как это давало заметный рост новой способности.

Моё первое хирватшу, способность к прямому восприятию эмоций, "просто" расширило свой диапазон, чёткость и глубину. Хотя им я специально не занимался, полагаясь на развитие со временем.

Что ещё я тренировал? Магию, ум, тело и скрытность. Точнее, скрытность, ум, магию и тело - если в порядке важности и прилагаемых усилий. В физическом развитии я также полагался на время, уделяя особое внимание только сохранению и приумножению гибкости, а также выносливости, точности движений и координации. Из магических практик я сосредоточился на контроле сеф - ибо её общее количество также должно расти естественным образом, по мере взросления. Свою систему круговорота я нагружал только в той мере, в какой требовалось для гармоничного взаимодействия с увеличивающимся резервом. Стихийные преобразования практиковал осторожно, с таким расчётом, чтобы не возникало лишних перекосов в пользу какой-то одной стихии. К моим пяти годам уже никто не сказал бы, что Танака Хачиро предрасположен к Дереву, так как Камень и Вода отзывались мне не хуже ничуть. Смешивать их для получения стихий второго порядка я ещё не мог и вряд ли смогу до того, как мне исполнится лет двенадцать. Но вот укреплять кулаки и стопы Камнем, в то время как остальное тело извивается в танце атак, контратак и уклонений, напитанное сеф Воды - уже вполне. Хотя без очень хорошего контроля сеф я бы долго не смог проделать такое... а без самолечения, что обеспечивала сеф Дерева, вообще не прибегал бы к настолько рискованным практикам. Совмещение двух стихий без смешивания оказалось опасной для здоровья штукой...

С тренировками ума понятно. Я старательно и подолгу - не менее трёх больших черт каждые сутки - повторял упражнения, изученные мной как Оониси Акено. Цель моя формулировалась просто настолько же, насколько сложно выглядело её достижение: перевести все навыки люай, что помнит мой дух, в активные способности тела и мозга. Побочным результатом этих занятий становился рост суго и улучшение контроля, но... изначальный дисбаланс в пользу ци сохранялся. И потому я нередко впадал в уныние, сомневаясь, что смогу как Хачиро повторить профессиональные достижения Акено хотя бы годам к пятидесяти.

Скрытность... даже самому тренированному пятилетнему ребёнку в открытом противостоянии взрослым людям (и тем более - демонам) рассчитывать на победу не приходится. Строго говоря, я бы вполне мог рискнуть в схватке с двумя-тремя обычными людьми. Каменной Иглой, угодив в глаз, можно успокоить насмерть любого бугая. Но уже от мага-ученика средних способностей и опыта я бы не смог даже сбежать. Неприемлемо! И я вполне осознанно взялся развивать не боевые, но от этого не менее полезные таланты: маскировку, заметание следов, бесшумное передвижение, ловушки и уловки.

Поскольку за два года никто из сильных меня не обнаружил, можно признать, что на избранном пути меня ждал успех.

Слабые? Ну, они-то на меня несколько раз натыкались. И нэдзуми, и сородичи Пискли. Как по одиночке, так и небольшими группами. Но результат всякий раз оставался прежним: я жив, здоров и свободен, а "мой" варубатто получает порцию свежей демонятины с полагающейся прибавкой к силе. Недостаточно многочисленные, чтобы раскормить его до переходной трансформации, жертвы моей страсти к незаметности всё же сделали Писклю заметно крупнее прежнего. Из хилого демонёнка он раздался до размеров, свойственных обычно для варубатто солидных тридцати-сорока лет.

Приятно. Тем более что его преданность кормильцу выросла пропорционально.

Впрочем, я тоже к нему привык. И научил пользоваться стихией Молнии, сродство к которой, пусть и слабо развитое, имел варубатто. Сейчас его резерва хватает на полтора-два десятка слабых Громовых Стрел, скорее шокирующих и частично парализующих жертву, чем наносящих ей урон... ну, или на три-пять усиленных версий этой Формы, способных убить на месте человека-наёмника. Или слабого демона - такого, как сам Пискля. До использования Копья Грома он не дорос, но какие его годы? Ведь на самом-то деле "мой" летун - по-прежнему юнец, не интересующийся самками своего вида*. В пересчёте на людской возраст - мальчишка лет семи-восьми.

/* - на всякий случай напоминаю, что у рождённых зверодемонов развитие происходит кратно медленнее, чем у представителей "исходного" вида. Причина проста едва ли не до очевидности: дух, который и есть основная часть демона, при своём развитии оттягивает ресурсы физической оболочки. Процессы старения биологической оболочки при достаточной плотности духовного тела могут не только замедлиться, но и остановиться, и даже обратиться вспять - но платой за это становится долгое детство и отложенное наступление фертильности./

Так как я по-прежнему опережаю в физическом взрослении свой календарный возраст, нас даже можно назвать ровесниками. С натяжкой, но можно.

...почему я остаюсь в Дикой гавани? Почему не стремлюсь найти Урр и Раа?

На самом деле я бы не отказался вернуться в земли людей и отыскать дружественных тэнгу. Вот только покинуть этот демонов Шани-Сю (в буквальном смысле демонов, испепели его Аматэрасу!), как оказалось, - не по моим талантам задача. Я уже говорил, что в городе и порту царит весьма строгий порядок. Так вот: прибывающих и отбывающих судов это касается в полной мере. Даже рыбацких, не отплывающих за пределы видимости. Наверно, нигде более таможня не свирепствует так, как в Доме Акул. И приходящие, и отходящие джонки изучают одинаково пристально. При этом используется система из четырёх последовательных этапов.

Первая проверка - духи-бакэмоно под контролем специального демона-пастыря. Эти ищут всё живое, всё магическое, всё бесплотное. Вторая проверка - маги-отступники, использующие особую Форму стихии Воздуха. Ни одна дышащая тварь, ни один проницаемый для воздуха груз не могут, в теории, избежать подробного изучения. Третья проверка - снова демоны. Инугами, чьи чуткие носы и зоркие глаза не пропустят ни единого подозрительного следа. Преданность же псов-демонов сомнений ни у кого не вызывает, такова их природа. Ну и четвёртая проверка... я даже не знаю, в чём её суть. Видел несколько раз фигуры, закутанные в плащи с глубоко надвинутыми капюшонами, но что они делали и как? Остаётся только гадать.

А если бы и знал, что толку? Всё равно три других проверки даже по отдельности создают для меня непреодолимую преграду. Обмануть бакэмоно, магов и инугами... ха! Смешнее - только план, по которому мне предстоит подкупить проверяющих. Кстати, участь последних дурней, попытавшихся провернуть подобное, мне известна. Собственно, после побега из клетки я вновь спустился под землю через разрушенный дом, принадлежавший именно им.

Хикару Ловец очень, очень тщательно контролирует всё морское сообщение на своём острове. Он прикормил много пиратов, но ни о какой вольнице среди них и речи нет.

Строить планы возвращения к людям я не прекращаю всё равно. Причём среди них даже есть парочка не безнадёжных. Но для их выполнения мне придётся провести на Шани-Сю ещё самое малое лет пять. А лучше все десять. Для достигшего в магии высот мастерства открываются двери, которые для подмастерий закрыты, а для посвящённых попросту невидимы.

Что ж. Как показывает мой опыт, даже в землях демонов разумный и осторожный человек - не имеющий хозяина притом - может не только выживать, но и жить. И даже развиваться.

Видимо, истинно начертанное в Священной Дюжине: "Если тверда воля и чисты помыслы, то человек утвердит гармонию духа и тела, даже если десять тысяч демонов возьмутся препятствовать; если нет воли и помыслы нечисты, человек собьётся с верного пути, даже если наставлять его станут десять тысяч небожителей". Звание триждырождённого я, по совести, присвоил обманом... но в той же Священной Дюжине также сказано, что великая искренность может сделать правдой даже явную ложь.

А я... что ж, я в самом деле помню более одной земной жизни.

И моё стремление возрасти над собой, превзойдя собственные пределы - искренно. Настолько, насколько я вообще могу быть искренним.

Оборот четвёртый (4)

Сегодня в "Ласковой улыбке"... шумно.

Команда капитана Ца Яо, широко известного в определённых кругах безносого мерзавца, вернулась с добычей. Успешно прошла через таможню, не менее успешно распродала примерно треть добычи, и по этому, несомненно, весомому поводу сам Ца Яо с семёркой своих доверенных бойцов оттягивается в "Ласке", покуда остальная команда гудит в кабаках классом пониже.

Сладковатый дымок "тропы грёз" соединяется с запахом тлеющих ароматических палочек, масляных светильников, алкоголя и мужского пота в фон, на котором никакой инугами меня не учует. Услышать меня за звуками пирушки? Хах! Такое не осилил бы и Пискля с его ушами-локаторами. А чтобы углядеть меня в тени потолочных балок, нужно иметь много более зоркие глаза, чем у пиратов и их полураздетых девиц. Восстановленная мной в списке активных Форм и по мере сил усовершенствованная версия Теневого Скольжения надёжно хранит от обнаружения затаившегося мальчишку. Вдобавок на моей стороне ночь, саке, дурманная трава в трубке, гуляющей по рукам внизу... с такими преимуществами даже магия для незаметности не нужна, но я всё равно не расслабляюсь. Больше ради тренировки, чем для предосторожности, но... всё равно предосторожность - одна из тех вещей, которых не бывает слишком много.

Осмысленных разговоров пираты не ведут уже с половину большой черты. Да и когда вели - не сказали ничего, что по-настоящему могло меня заинтересовать. Конечно, косвенно Ца Яо сотоварищи выболтал много полезного. Что портовый сбор увеличен на одну двадцатую по прямому приказу Хикару, что случилось падение цен на рис в восточных регионах Ахорэ, что на материке в царстве Лунь появились упорно ищущие кого-то или что-то отпрыски Хирошихэби... Из всего этого и многих иных кусочков полезных сведений можно в итоге составить картину происходящего за пределами Шани-Сю. Но лично для меня такие сведения не принесут большой пользы.

Подслушивать и запоминать их, а потом обдумывать на досуге, отдыхая от тренировок магии и тела - не более чем упражнение для люай, способствующее развитию ума.

Более интересны могли бы быть разговоры о том, кто при дворе Ловца нынче в фаворе, а кто в опале, кто кого сношает и кто кому должен. Такие темы пираты тоже не обошли вниманием. Увы, достоверность подобной болтовни прискорбно низка. Менее одного шанса из дюжины, что среди слухов, пересказываемых Ца Яо для придания себе ореола осведомлённости, попадётся крупица истины. Я уже не раз проверял его слова - ну, в той мере, в какой мог. Выводы печальны: всё это по большей части пустопорожний пьяный бред.

И то сказать: откуда бы капитану, всего лишь пол-дня назад вернувшемуся из длительного плавания, узнать свежие сплетни? В Шани-Сю за просто так никто сведениями делиться не будет. А если поделился - то не без выгоды того или иного вида.

В общем, основная польза от моего присутствия над пирушкой - обыкновенное воровство. Да-да, я втихую тягаю со стола пиратов продукты, вовремя прикрывая иллюзиями работу Незримой Руки. И хоть воровство остаётся воровством, как его ни оправдывай, но всё же красть со стола Ца Яо мне как-то приятнее, чем обносить рабов или обманывать нукэкуби. Дело не только в том, что пиратская верхушка питается повкуснее каких-нибудь подметальщиков. И не в том, что восемь взрослых бугаёв плюс добрых полтора десятка юдзё* истребят столько снеди, что мне одному хватило бы на два-три десятидневья. Тут ещё в том штука, что я таким образом слегка рискую... ну и тренируюсь.

/* - дословно "женщина для удовольствий", т.е. проститутка либо куртизанка. Не путать с гейшами - гейши это особая статья! Плюс гораздо более высокий социальный статус./

И нечего смеяться. Попробуйте сами, прикрываясь шлейфом Теневого Скольжения, морочить головы, утаскивая лакомые кусочки чуть ли не из-под пальцев пиратов... и всё это одновременно! Да ещё не глядя вниз глазами, а только сумеречным зрением - потому что прямой взгляд эти двуногие акулы непременно почуют, несмотря ни на какую сыто-пьяную расслабленность... да не забывая подслушивать разговоры, не менее трёх в каждый момент... а в иные моменты вообще больше десятка одновременно говорящих!

Как соглядатаи управляются на княжеских пирах, не знаю. Мне вот приходилось тяжело. Хотя я отчасти люай и при нужде всегда могу прокрутить в Глубинах Памяти нужный отрезок происшедшего.

- ...пара тэнгу.

- Да, я тоже...

Что? Мне послышалось?

Или...

- ...как н... наёмники. Вот.

- За это надо выпить.

- Да! Эй, ты, в вишнёвом... наливай! Мне и моему д... другу!

Совпадение? Мало ли пар тэнгу летает по миру? Но...

Я развеял полусформированную Незримую Руку и даже отпустил сумеречное зрение, чтобы без лишних помех вернуться к тому разговору тощего пирата без левого указательного пальца и крепыша с двумя почти параллельными шрамами от резаных ран на плоском лице.

Ослабить в Сети Памяти посторонний шум, включая другие разговоры.

Сосредоточиться.

И...

Тощий: Позавчера на д... джонке Лохматого сюда заявились пара тэнгу.

Крепыш: Да, я тоже слышал. Довольно сильные, хотя до аякаси им далеко. И что?

Тощий: А то, что они явились не п... присягнуть Ловцу, как обычно. Хотят остаться здесь как н... наёмники. Вот.

Сердце само по себе застучало чаще. Отказ от присяги - это ещё не доказательство, конечно. И всё же мой интерес подрос. Сильно. Ведь Урр и Раа уже признали меня сюзереном, а потому не могут дать повторную присягу.

Значит, джонка Лохматого? Позавчера?

...по потолочным балкам самого большого зала "Ласковой улыбки" проскользнула смутная тень - и сгинула, слившись с ночным мраком очередной беззвёздной ночи над Дикой гаванью.

Около полутора больших черт спустя славный малый Сасаки Ботан* проснулся в ледяном поту. А кто бы на его месте сохранил хладнокровие, ощутив, как его горло холодит острая сталь?

/* - и ничего смешного! Реальное японское имя, означающее "пион"./

- Лежи смирно, - прошипел некто, нависший над ложем Ботана смутной тенью. - Не двигайся.

Но пират и не думал о сопротивлении. С оружием в руках, ясным или хотя бы пасмурным, но днём, в компании дружков из команды Лохматого Като он был храбрецом не хуже других. А вот без оружия, беззвёздной ночью, на острове демонов... славный малый семнадцати лет от роду, совсем недавно принятый в основной состав абордажников повышением из кьябин-чиму, совершенно не желал отправляться в Призрачный Мир до срока.

- Молодец, - похвалила Ботана тень всё тём же свистящим шёпотом. - Теперь о правилах. Я спрашиваю. Ты отвечаешь. Быстро, честно и полно. Если солжёшь, будет худо. Если честно ответишь, то там, в углу, стоит кувшин саке. Ты пьёшь до дна, засыпаешь, потом молчишь о том, что было.

- Понял, господин! Я всё понял!

- Молодец. Умный. Будешь жить долго... а теперь вопрос первый. Как тебя зовут?

Допрос, продлившийся почти до утра, вымотал славного малого до заплетания языка. Шипящий шёпот неведомого пришельца вгонял в дрожь, повторял некоторые вопросы раза по три, а то и по пять, заставлял выворачивать память чуть ли не наизнанку, припоминая мельчайшие подробности. Горло Ботана ничто смертоносное не щекотало, но от этого становилось только хуже. Неясная тень не стояла на месте, спокойно перемещаясь по комнате. Меняла размеры и форму, то съёживаясь до свисающего с потолка шнура, извивающегося на змеиный манер, то обращаясь гигантской глыбой, нагибающейся, чтобы не пробить макушкой крышу. То присвистывала издалека - а то вдруг принималась шелестеть прямо в ухо каменеющего от ужаса пирата.

Ничем не пахла. Не вызывала при движении смещения воздуха, словно юрэй какой. И звуков, кроме жуткого свистящего шёпота, не издавала.

Когда она наконец дала Ботану разрешение встать и выпить саке в ознаменование финала их... "беседы" - славный малый сперва даже не поверил. Потом обмер. Потом завозился, шевеля отчего-то неуклюжими, затёкшими конечностями.

- Пей до дна, - снова прямо на ухо... вернее, словно в оба уха сразу. - Всё по-честному, ши-ши-ши... не отравлено.

- А?

- Пей. Или зарежу, - спокойно пообещала тень.

Сасаки Ботан поплёлся к кувшину, как будто на эшафот. Приподнял ёмкость, сомневаясь, медля и выгадывая неизвестно что... но позади раздался звук, очень хорошо ему знакомый. С таким звуком выходит из хорошо смазанных ножен боевой клинок. И пират моментально оставил сомнения, начал хлебать саке прямо из кувшина, словно воду. И вкуса не чувствуя.

Напиток оказался крепким. Кувшин - немаленьким. Хмель срубил Ботана быстро и надёжно, почти так же, как удар обмотанной тряпками дубинкой по затылку. На следующий день ночной визит и задававшиеся вопросы превратились в памяти в мутное пятно, в рваную дыру на полотне жизни. Она пахла бессилием, страхом и горечью беспомощности. Воюя с этим воспоминанием, пытаясь вновь и вновь делом подтвердить свою доблесть и ярость, Сасаки Ботан кидался на абордаж с удвоенной яростью и уполовиненной осторожностью.

Когда джонку Лохматого Като взяли в клещи сторожевики "морской даймё", он бился в первых рядах, не обращая внимания на раны и численное превосходство врага. Там и погиб.

До самой смерти ни единой живой душе не поведав о ночном допросе.

* * *

Сильная сторона люай - планирование. Проблема в том, что объём сведений, подлежащих учёту в планах, всегда ограничен. (Первое правило люай: "Если думаешь, что точно рассчитал всё - ты уже ошибся"). Поэтому порой приходится иметь дело с непредвиденным. Вторая же проблема в том, что иногда приходится сталкиваться с тем, что можешь успешно просчитать, даже в мелочах, но не можешь предотвратить. Просто не хватает сил.

Предсказав сотрясение земли, нельзя избежать последствий.

Допрос молодого пирата подтвердил предположеие о том, что тэнгу, явившиеся во владения Хикару - именно Урр и Раа, мои старые союзники и друзья. Имён Ботан не знал, но описание их вида и способностей оставляло мало места сомнениям.

И я ощутил дуновение угрозы.

"Не может быть у честного слуги двух хозяев", - учит нас Священная Дюжина. И добавляет: "Хороший хозяин не заглядывается на чужих слуг". Вот только едва ли Ловец захочет терпеть на своей земле этих самых чужих слуг, не совершив хотя бы попытки отыскать их хозяина. Нет места в его владениях для людей, управляющих демонами - так в княжествах нет места для демонов, которые управляли бы людьми. А я столь успешно скрывался до сих пор только потому, что никто меня и не искал по-настоящему. К тому же что Урр, что Раа способны ощущать моё присутствие...

Нет. Дальнейшие потуги к скрытности не принесут успеха.

Значит, надо строить дальнейшие планы не вокруг того, как таиться получше, а вокруг того, как бы получше выйти "в свет". И договориться с демонами.

С демонами? Серьёзно?

Увы, полностью. Выбор-то невелик. Если меня поймают и приволокут силой, будет ещё хуже. А так - хоть какой-то простор для уловок и манёвров.

...но что я могу сделать?

Тридцать первая* стратагема мне не пригодится. Где я найду такую "красотку", что очаровала бы Хикару? Разве что самому изобразить мягкость, одолевающую твёрдость: возраст способствует. Но оставим крайние меры для крайних случаев. Тридцать шестая - увы, тоже. А жаль, бегство в моей ситуации действительно оказалось бы наилучшим выбором... если бы Шани-Сю не был так мал, так плотно населён и так тщательно управляем. Тридцать пятая? Мимо. Для составления цепи уловок надо намного больше знать о противнике и его окружении; когда же это знание придёт, станет поздно для планирования. Тридцать третья? Ровно то же самое. Тридцать вторая? Ну, попытаться можно. Вот только шансы на успех невелики, по той же причине, как и с тридцать третьей. Для успешной работы по этой схеме надо знать противника - а я не знаю.

/* - здесь и далее ГГ перебирает стратагемы безвыходных ситуаций./

И остаётся... тридцать четвёртая. Та самая, которую я советовал применить Пискле. Что может сыграть роль увечья-уязвимости? Тут и думать нечего: окончание моей жизни Оониси Акено - это не просто рана, это удар, прошедший у самого сердца, кровоточащий разлукой с близкими, взывающий к отмщению. Следовательно, я могу предстать перед демонами как одержимый местью, ищущий силы для её осуществления. Одержимый настолько, что даже с демонами готов заключить союз.

Неплохой план.

То, что я и сам не намерен прощать Мефано Юдсуки, делает его лишь лучше. Ведь самая лучшая ложь - это правда...

А сообщать всю правду меня никто не вынуждает. Верно?

* * *

Стеклянисто прозрачный, ускользающий от прямого взягляда силуэт: Урр.

Чернокрылая, мощная, излучающая угрозу птица, чрезмерно крупная для любого ворона и даже для горного орла великоватая: Раа.

И, наконец, вполне человеческая фигура. Среднего роста, среднего телосложения, со стянутыми в короткую косу тёмно-бронзовыми волосами с несколькими нитями седины. В немарком коричневом доги*. Без носимого на виду оружия.

/* - костюм для занятий боевыми искусствами./

Впрочем, зачем оружие тому, кто с таким отточенным годами изяществом использует для полёта рядом с тэнгу Воздушную Тропу? Зачем оно обладателю резерва сеф, не скрываемого от окружающих и соответствующего сильному мастеру? Маги - сами по себе оружие...

Эта троица спустилась с неба на крышу одного из домов Дикой гавани. Сидящий на краю со скрещенными ногами мальчишка - лет семи или восьми на вид, одетый в сущую рванину, но чистый настолько, что ноту его запаха в воздухе с лёгкостью уловил бы разве что инугами - не оторвался от созерцания восхода. Но всё же приветствовал появившихся такими словами:

- Я ждал вас. Присоединитесь?

Старший маг привычно сохранил лицо... но хирватшу не обмануть: росток интереса в его душе вытянулся, распуская ещё пару свежих листьев. А когда он присел в пяти локтях слева от мальчишки и оба демона пристроились справа от него, словно закрываясь тем самым от угрозы... странное, почти нереальное зрелище: тэнгу с силой подмастерья и тэнгу с силой посвящённого - в подчинении у парня, чей резерв едва перерос ученический. Да, именно парня: мальчишка не сумел бы держаться с таким несуетным, привычным достоинством.

Впрочем, иметь ученический резерв в пять с небольшим... продолжит развивать, и с гарантией встанет вровень с мастерами уже спустя каких-то лет десять, много - пятнадцать. Может и до уровня Владык дорасти, почему нет?

Несколько малых черт на крыше царило созерцательное молчание. Люди и демоны любовались рассветом. А он выдался хорош на диво, хоть и тревожен: шар светила, багровея от натуги, карабкался на небо сквозь паучьи тенёта тонко-далёких облаков, разукрашивая их тысячами оттенков огня и крови - и вот вырвался, засиял золотым великолепием ясного дня, заставляя наблюдающих сперва просто щуриться, а там или отворачиваться, или закрывать глаза. Старший маг отвернулся - и обнаружил на лице зажмурившегося парня лёгкую улыбку.

- Да, Урр, - обронил вслух Танака Хачиро. Смертный, вызвавший интерес самого Ловца. - Мне вас не хватало. Почему вы так долго искали меня? Ах, вот оно что... и верно ведь, для вас время действительно идёт иначе, я запомню... что ж.

Парень поднялся одним текуче-плавным движением, выдающим натренированный навык. Легко повернулся лицом к старшему магу, раскрывая глаза. Поклонился. И наблюдающему это, почти против воли ответившему менее глубоким поклоном, вовсе не захотелось посмеяться над ужимками юнца.

Слишком много уверенности. Да не пустой самоуверенности, нет, - именно внутренней цельности, давно достигнутого и непринуждённо удерживаемого равновесия мысли и духа. Достоинства. Ума. Искренности. Силы.

Слишком много... всего.

- Как сообщила мне Урр, я имею честь лицезреть Удзо Масакару, прославленного как Клинок Небес? Примите моё почтительное уважение, мастер.

- А ты, как я понимаю, Танака Хачиро, носивший в прошлой жизни имя Оониси Акено и не утративший памяти о былом? Рад встретиться с тобой... кохай*.

/* - т.е. "более молодой коллега". Обращение следует толковать как попытку выяснить, кем считает себя сам Акено-Хачиро - магом? Триждырождённым? А может, демоном или ещё кем-то?/

- Счастлив слышать от вас столь тёплые слова, сэмпай. Не хотите ли продолжить знакомство в ином месте? - Хорошо рассчитанная пауза, - Признаться, я давно не завтракал в достойном обществе*.

/* - ГГ признаёт себя прежде всего магом, затем провоцирует (перенос места разговора словно бы намекает, что на формально нейтральной территории мастер магии не чувствует себя уверенно), и под конец превращает провокацию не то в шутку, не то в сдачу без боя./

- Что ж, - медленно, с полным вниманием к мелочам, - я тоже полагаю, что совместное принятие пищи... расслабляет. Следуйте за мной.

* * *

И вот я, сытый и старательно-спокойный, иду в обществе Удзо Масакару вверх по главной улице Дикой гавани. При свете дня - впервые. Тэнгу описывают в воздухе над нами круги. Встречные, узнавшие Клинок Небес, кланяются ему... и старательно пытаются совместить несовместимое: изучить как можно пристальнее незнакомого мальчишку, идущего рядом с одним из самых известных вассалов Ловца, не пялясь при этом в открытую из опасения нанести оскорбление мастеру магии.

Кое у кого даже получается. В основном у человекообразных демонов постарше годами.

Дома всё выше, всё солиднее и богаче. Поклоны встречных становятся менее глубокими, порой это просто уважительные кивки на ходу; я с особым тщанием запоминаю тех, кто имеет либо необходимый статус, либо поразительную наглость для недостаточной почтительности. Всё равно мне, кроме как погружаться на ходу в Глубины Памяти, нечем заняться.

И вот после небольшого поворота открывается вид на знаменитые пирамидальные кипарисы, словно вырастающие из колонн. И на дворец, теряющийся на их фоне.

Строго говоря, даже сложно назвать этот массивный и приземистый цельнокаменный гроб дворцом: куда больше в этой постройке от крепости. Но уж зато в последнем качестве обиталище Хикару хорошо. Даже очень хорошо.

Вырезанные в камне цем-печати не выставляются напоказ, но результаты их работы легко ощутить любому, чьи духовные чувства не совсем уж неразвиты. И даже ограниченный духовно может понять многое уже по одному только виду на главное украшение резиденции. Ведь она построена на гребне высокого холма, а над Шани-Сю проносятся, буйствуя свирепо, частые тайфуны... но кипарисы на вершинах колонн растут как ни в чём не бывало, прямые, точно копейные древки. Потому что даже внешней магической защиты вполне достаточно, чтобы укротить ниспосланное Сусаноо и Рюдзином, ослабляя жестокие ветра и бичующие ливни до умеренного ветра с дождём.

И я буквально кожей ощущаю этот барьер, когда мы преодолеваем его. Причём Урр и Раа для этого приходится спуститься на землю и воспользоваться ногами. Да-а-а... цем-фортификация в своём наивысшем исполнении. То есть, может, и не наивысшем - сомневаюсь, что императорский дворец возле Ю-эхси, что в Цао, защищён хуже - однако меня... впечатлило. Резиденция князей Раго, где мне довелось провести первую часть своей самой первой жизни, такой защиты не имела.

Или тогда я попросту не мог по достоинству оценить её, так как не интересовался магией и не развивал, как теперь, природную чувствительность? Возможно, возможно...

Между тем жилище Хикару, как всякую крепость, оберегали не только цем-печати. Тут и там изучали округу стоящие в карауле воины-нукэкуби, искупающие недостаток инициативы неослабной бдительностью и безмерной преданностью. Прошёл патруль: старательно принюхивающаяся инугами в полной звероформе впереди, за ней - подобный парящей в воздухе полупрозрачной медузе бакэмоно, и замыкающими пара внушительно выглядящих одоспешенных самураев - наверняка не без сигнальных цем-артефактов. Уж защитные артефакты при них имелись точно, я почуял. Удзо Масакару разошёлся с ними вполне мирно, просто показав какую-то табличку вроде пайцзы. Будь он один, наверно, и показывать бы ничего не пришлось.

А потом мы вчетвером прошли через распахнутые ворота в недра крепости. Иные слова просто не просились на язык, поскольку освещение - равно как и украшения - отсутствовали начисто. Миновали ещё три пары демонов-караульных...

- За этой дверью, - сообщил мне внезапно остановившийся проводник, - тебя ждут покои, где можно отдохнуть в ожидании встречи с господином Хикару. И прислуга. Приятного дня, кохай.

- И вам успехов во всех начинаниях, сэмпай, - не поленился глубоко (но без чрезмерности) поклониться я. - Благодарю высокое небо за нашу встречу и надеюсь, что она не станет последней.

* * *

Танака Хачиро, пятилетний маг - невысокого полёта птица, пусть и демоновладелец. Хикару Ловец назначил мне аудиенцию почти непристойно быстро, к вечеру следующего дня. Но принял не в зале для приёмов, хотя бы и малом, а в одном из своих рабочих кабинетов. К тому же стоя, а не сидя, что само по себе подразумевало краткость визита.

Надо сказать, что его дворец-крепость только снаружи выглядел как унылый каменный гроб со скошенными углами и недружелюбно узкими бойницами вместо окон. При ближайшем рассмотрении (а я, хоть сам и не покидал выделенной комнаты во избежание... недоразумений, неплохо изучил план и отдельные виды этого жилища благодаря образам, передаваемым Урр напрямую) обнаружилось, что так выглядит только четырёхугольник внешнего периметра. И то лишь при взгляде извне. А вот внутри обнаружилось царство хорошо укрытой традиционной архитектуры: дерево, террасы, изогнутые крыши в материковом стиле и всё такое. Из центра северной стены к центру южной шёл двухэтажный корпус, который, в свою очередь, соединяли с западной стеной два параллельных одноэтажных корпуса, так что в целом внутреннее пространство крепости делилось на четыре внутренних двора: три маленьких, один большой. Из северо-восточного угла этого последнего, соединяясь короткой висячей галереей с третьим этажом внешней стены, вырастала угловато-несимметричная башня высотой не то в пять, не то вообще в шесть этажей: Адмиральский Жезл.

Кабинет, в котором принял меня Хикару, находился как раз на южной стороне этой башни. И выполнен в безупречно лаконичном, можно даже сказать, эталонном сёин-дзукури*. В отличие от человеческих властителей, Ловец не стал окружать себя многочисленной свитой. Легко можно было усмотреть некий символизм в том, что меня сопроводил к нему уже знакомый Удзо Масакару - такой же маг и человек, как я, а правителю Шани-Сю составлял общество падший самурай - такой же демон, как его господин. Я самурая узнал сразу.

/* - т.н. "кабинетный стиль". На данный тип оформления интерьера в реальной истории Земли сильно повлияли приверженцы дзен; ныне помещения для чайных церемоний оформляются именно в сёин-дзукури. В общем, классический японский дизайн./

Ещё бы! Ведь именно этот трёхглазый, Такахаси Мичио, пытался влезть ко мне во внутренний мир во время моего сидения в клетке в катакомбах... пытался - и бежал, изгнанный.

Урр и Раа остались за дверями, ждать чужих решений. Впрочем, разницы-то... чем бы они мне помогли? Даже слабейший из присутствующих, то есть демон-самурай, не затруднился бы порезать нас троих на ломтики за пару мгновений. А уж Хикару... я очень быстро уяснил, за что его прозвали Тенью Алых Небес. Один брошенный на меня взгляд - и на плечи словно всё небо с небожителями навалилось, отчего перед глазами повис алый туман нечеловеческой нагрузки.

Как я удержался? Как не пал на колени, сломленный и ничтожный? Не знаю... возможно, свою роль сыграло погружение в Глубины Памяти... или отсутствие серьёзного намерения уничтожить меня.

Но я выстоял. Вот что имеет значение.

- Приветствую тебя в моём доме, Танака Хачиро, - раздумчиво протянул Ловец, разглядывая меня из-под приспущенных век. Давление чужой силы как будто немного ослабло, позволяя вздохнуть свободнее. - Смертный, помнящий прежнее воплощение. Редкий случай, а уж в таком возрасте... когда ты вспомнил себя?

- Рано, - выдавил я. - Мне тогда не исполнилось и года.

- Вот как.

Хикару отвернулся. Давление его власти ослабло ещё немного... в достаточной мере, чтобы я смог уже здесь и сейчас, а не впоследствии, обратить внимание на падшего самурая. Точнее, на удивление, прорвавшееся из-под его привычной сдержанной маски. Без хирватшу и не заметил бы... кстати, а что с направлением удивления? А. Ему тоже странно, что я не растёкся по полу медузой?

Может, и следовало бы. Хотя бы для маскировки. Но я на чистых инстинктах воспротивился давлению и устоял... а сейчас изображать слабость поздно. Хотя, конечно, всегда можно изобразить обморок от истощения, удалившись во внутренний мир.

Хотя без этого лучше обойтись. Всё же ещё одна фишка на руках, а расклад и так... не мой.

- Тэнгу, - заметил меж тем Ловец, по-прежнему как будто в сторону, - поведали, что ты в своё время не просто стал для них йобидаши*, но и способствовал их возвышению. Необычно для человека делать подобное ради демонов. Что руководило тобой?

/* - букв. "называющий"; точный перевод термина невозможен, но имеется сильная связь с известным из Ветхого Завета фрагментом: "И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым". Подробности далее в тексте./

- Забота о подопечных, - ответил я без промедления. Подумав, добавил, - Ещё, полагаю, интерес естествоиспытателя. Ну и стремление испытать свои силы.

- Вот как. А моих демонов ты бы мог усилить?

- Мог бы.

- И какого же ответного дара ты попросишь за это?

Так просто?

- Защиты и покровительства. Для меня и моих демонов.

- Чем же не угодили тебе владыки земель смертных?

- Вы знаете ответ, - голос мой сел. И пришлось усилием воли разжимать кулаки, потому что совсем уж терять лицо мне не хотелось. - Если тэнгу рассказали о том, как я кормил их заряженным мясом, то наверняка рассказали и об участи моей семьи.

О да. За неимением иных полезных занятий, время ожидания перед аудиенцией я потратил на то, чтобы, наконец, задать Урр прямой вопрос и услышать не менее прямой рассказ. Что ж, я услышал его. И потом весь вечер, ночь и утро переплетал Сеть Памяти, чтобы не сойти с ума от того тайфуна, что воцарился в моей душе.

...ровно дюжину храмов посетил Оониси Акено перед тем, как отправиться за головой Кубара Лейко. В каждом я оставил свиток с рассказом о полученных приказах и клялся в истинности своих слов у алтаря божества, беря в свидетели небожителей и каннуси, чтобы оставить свидетельства прямой вины Мефано Юдсуки в разжигании клановой розни. Но когда Хироко услышала рассказ Урр о последних минутах жизни своего мужа и пришла к богослужителям, чтобы те подтвердили её обвинения в бесчестии и убийстве...

В шести храмах из дюжины с ней отказались говорить вообще. В ещё трёх храмах оставленные мной свитки таинственным образом "потерялись", а каннуси-свидетели прозрачно намекнули Хироко, что обнародование написанного в этих свитках погубит много почтительных прихожан и принесёт неисчислимые беды, а потому для них неприемлемо. Ещё в двух храмах "потерялись" сами свидетели: один отправился морем в княжество Сиджен к родне, другой принял двухлетний обет молчания и на время его действия удалился от мира в горный монастырь. Только один храм, посвящённый Окунинуси Справедливому, не отказал вдове в поддержке (ещё бы - откажи каннуси в просьбе о справедливости, и гнев ками на поправших его заветы слуг оказался бы поистине пугающим!).

Итак, дела Юдсуки получили огласку. И этого хватило, чтобы поднять много шума.

Кланы Хига, Кенсиро, Чо и Кубара выдвинули обвинения против Мефано. Которых поддержали в полной мере только Дойо, а вот Намари заняли позицию, близкую к выжидательности. Защищаясь, совет старейшин незамедлительно исключил Юдсуки из своего состава. Не потому, конечно же, что его деяния как-то особенно ужаснули магов, но потому, что он не сумел утаить их в секрете. И дело этим не кончилось: под давлением извне - да и изнутри тоже, Юдсуки не нравился слишком многим - на бывшего старейшину пролили целый водопад помоев (жаль, не в буквальном смысле), признали его клятвопреступником и, подсуетившись, отравили. Иначе пришлось бы изгонять, а сделать отступником мага такой силы, знающего множество неприятных политических секретов и магических тайн... одним словом, настоящего выбора у Мефано попросту не осталось.

Им пришлось также сильно растрясти свою казну на выплаты и взятки, взять на себя нелёгкие обязательства перед одними высокопоставленными персонами, а других высокопоставленных персон, которые задолжали им, от обязательств освободить или ослабить таковые... но так или иначе, а "княжеский" клан магов сумел-таки преодолеть кризис. С потерями, но выпутался из положения.

Конечно, после такого не могло идти и речи о том, чтобы Оониси приняли вассалитет Мефано. Да и видеть Оониси в числе союзников они уже не хотели (ну, это взаимно).

Однако от былой малоизвестности моего семейства также не осталось следа.

И встал в полный рост вопрос о том, что с ним станет дальше.

...у Мефано Юдсуки, в числе прочих родичей разной степени близости, имелся племянник по имени Акио. Впрочем, узы близкого родства бледнели на фоне иных, куда более прочных: Юдсуки более полувека являлся для Акио наставником. Помимо выдающегося таланта в управлении Воздухом, ученик заимствовал у своего учителя также иные качества боевика: прямолинейность, вспыльчивость, пренебрежение слабыми и нижестоящими. Увы, после известных событий Акио превратился из верного оружия клана в проблему. Запятнанную связью с клятвопреступником, обозлённую, не привыкшую и не умеющую сдерживаться. Почти ненавидящую соклановцев... или по крайней мере тех соклановцев, которым принадлежала власть.

Оониси тоже были проблемой.

И старейшины Мефано, по всей видимости, решили избавиться одним взмахом тэссэна от двух проблем за раз.

Многое так и осталось для Урр тайной. Кто именно принимал решения? Кто составлял планы? Кто исполнял, а кто страховал? Позже объявили, что Мефано Акио вознамерился отомстить Оониси Хироко за разглашение сведений, погубивших его наставника. Также объявили, что в порыве боевой ярости он сошёл с ума и уничтожил вообще всех Оониси. От Макото и до маленького Кенты. После чего Мефано, конечно же, никак не могли оставить без внимания подобное преступление и в открытом бою сразили безумца - во имя общего благополучия.

Первое верно. Хироко дала Акио бой и пала. Она так хотела быть настоящей ведьмой, моя любимая... и в смерти она уж точно стала ею. Но не Акио при помощи Воздушной Тропы догнал Раа, пытавшегося унести прочь от гибели Джиро и Кенту. Не Акио взломал цем-печати, защищающие дом, и не он учинил в нём резню, а затем превратил дом и сад в покрытый мелкими щепками пустырь при помощи Великого Смерча.

Но рано или поздно я вернусь в Ниаги и узнаю, кто виновен в смерти моих родных. После чего меня уже никто не остановит от расплаты.

Никто.

Даже если десять тысяч богов встанут на моём пути, я не сверну с него.

- Значит, ты желаешь моей защиты и покровительства? - переспросил Хикару Ловец. - Что ж, Танака Хачиро, я дарую тебе свою милость. Служи верно - и будешь вознаграждён.

- Сказано: верность есть неразрывная цепь чести, господин мой. Пожалуйста, приказывайте.

Говоря эти слова, я опустился перед демоном-властителем в догэдза.

По собственной воле и своему выбору.

Оборот четвёртый (5)

Воплотившись как Танака Хачиро, я многое сохранил. Многое и приумножил. Но неизбежны оказались также потери. Сродство к стихиям Триады Земли, а не Триады Неба влечёт за собой ряд неизбежных последствий. Так, я получил огромные плюсы к целительству, в котором как Оониси Акено был, прямо говоря, слаб. Но вместе с этими плюсами я получил не менее серьёзные минусы как менталист. Чтение мыслей, казавшееся таким простым в третьей жизни, в четвёртой откатилось до чтения эмоций - хотя, конечно, куда более глубокого, чем в бытность Рюхеем. О простоте и лёгкости в наложении иллюзий также пришлось забыть. Если бы не отличный контроль, мне вообще следовало бы отказаться от таких тонких воздействий: результат не стоил бы вложения сеф.

Одной из немногих ментальных Форм, мало пострадавших от смены полярности сродства, стал Юрэй-нин (факт, сам по себе заставлявший задуматься: а Форма ли это? или точнее будет отнести его к духовным навыкам, что отчасти сродни также не пострадавшему хирватшу?). А действия трёхглазого самурая-аякаси, Такахаси Мичио, окончательно оформили моё стремление раскрыть возможности Юрэй-нина как можно полнее. И первым, с чем я попытался разобраться, стало расстояние.

Да, войти в храм чужой души, когда её телесное вместилище находится в нескольких шагах - задача простая. А как насчёт нескольких сотен шагов? Нескольких тысяч? Ещё больших расстояний? (Может показаться странным, что только на Шани-Сю я задал себе этот вопрос, вроде бы простой и очевидный... но раньше находилось множество забот и без того, чтобы исследовать такие вещи, удовлетворяя праздное любопытство; а вот в катакомбах после побега у меня оказалось много больше свободного времени, ну и...).

Быстро выяснилось, что для Юрэй-нина не помеха никакие материальные преграды. А решающее значение имеет вот как раз расстояние между моей и чужой телесными оболочками. При этом путём опытов определились две дистанции. Первая - чуть меньше двухсот шагов (и равная радиусу действия моего первого хирватшу... явно не случайное совпадение!) - служила границей, в пределах которой я мог без особых трудностей нащупать чужую душу, чтобы проникнуть в неё. Дистанция вторая - что-то около тысячи четырёхсот шагов - очерчивала границу, за пределами которой Юрэй-нин уже не мог держаться в границах чужой души.

При увеличении расстояния возникали несколько равно неприятных эффектов. Например, из первого уровня внутреннего мира человека меня выталкивало на второй уровень. Хорошо ещё, что ненадолго: р-раз - и я уже болтаюсь в воронке водоворота, что в центре моего внутреннего мира. А вот с Писклёй (с помощью которого я в основном и ставил опыты) получалось того хлеще. Постепенно усиливающийся "ветер" выдувал меня-шпиона в тот тёмный лабиринт без выходов на поверхность, который служил доступным моему разуму воплощением родового духа варубатто. Не самый приятный итог, надо сказать. Хотя бы потому, что покинуть лабиринт без ОЧЕНЬ серьёзных усилий я не мог. Покинув же, проваливался на второй уровень моего внутреннего мира. Причём более уязвимым из-за истощения. Хорошо хоть, что ощущения от перемещения обратно на первый уровень при заметно возрастающей... жёсткости длились всё то же сравнительно малое время.

Стоит ли удивляться, что после получения таких результатов мне захотелось как-то закрепиться в чужой душе, создав нечто вроде якоря? А ведь могло и вовсе отбить тягу к рискованным опытам. Да, могло. К счастью, с якорем меня настиг неожиданно быстрый успех... не без помощи подопытного варубатто. Да-да, именно Пискля подал мне идею!

У людей возможно, если я правильно понимаю суть дела, четыре качественно разных уровня зависимости. Первый, самый "тонкий" - это зависимость крестьянина от землевладельца или какой-то сходный. Эта зависимость косвенна, легко может быть разорвана. Уровень второй - вассальная связь землевладельца и самурая. Более глубокая зависимость, к тому же обоюдная, хотя и не равноправная. Уровень третий - кровная связь. Родственные узы. И уровень четвёртый: узы духовного родства. Например, связь ученика и наставника, истинная дружба, искренняя любовь.

Связь каннуси и чтимого им ками находится на этом же уровне. Просто на том конце связи - не человек, а божество либо дух.

Порой связи разной степени накладываются друг на друга, становясь ещё глубже и прочнее. Так, наследник князя связан с отцом своим и вассальной, и кровной, и духовной зависимостью... это в идеале. А идеал достижим, к сожалению, не всегда. И именно обрыв духовных связей правителя с наследниками приводит к наихудшим последствиям.

Такова была глубинная причина падения Империи Цао... конечно, если мои догадки верны.

У демонов возможных уровней взаимной зависимости меньше. Три. Первый - зависимость слабого от сильного. Второй - кровные узы. Но для демонов они значат меньше, чем для людей, ведь плоть для них вторична. А вот связи духа... о, на этом уровне расцветает разнообразие, для людей малопонятное и даже частично недоступное. И любые, даже слабые духовные связи демоны чтят свято. Например, связь демона и (как довелось мне узнать позже) йобидаши существует именно на этом уровне. И вассалитет, который приносит один демон другому - на этом. И клятвенные узы. И брачная связь, когда и если два демона идут на неё - это узы духа. И побратимство.

Именно взаимную связь побратимов Пискля предложил мне, как средство, способное увеличить расстояние, на котором я могу проникать в его душу.

А я предложение принял.

Не сразу, конечно, а только выяснив подробности. Без этого, кстати, толку бы не было. Даже самые простые узы побратимства нельзя наложить, не понимая сути такой связи и без взаимных усилий. Создать этот вид уз вслепую невозможно.

Зато способ создания обманчиво прост. Всего-то и требуется, что перенести часть чужой души, чужого внутреннего мира, в свой внутренний мир... и отдать равноценную частицу своего.

Возможно, я бы не сделал такого шага. Даже после "слов" Пискли, который уверял, что узы побратимства не сделают меня демоном, как и его не превратят в человека. Но... на тот момент я был заперт на Шани-Сю, любой неосторожный шаг мог оборвать моё текущее воплощение, варубатто же уверял, что побратимство, в отличие от менее равноправных духовных связей, может быть отменено без серьёзных долгосрочных последствий любой из связанных сторон...

А ещё мне стало интересно, что из этого получится.

...что ж. Недолгая медитация, сплетение моей воли с волей демона, и вот уже мой Юрэй-нин может любоваться результатами. Довольно скромными, внешне безобидными. С моей стороны в стене кратера, ограждающего внутренний мир, появился провал, ведущий в пещеру внутреннего мира варубатто. А в той пещере в косом луче ранее чуждого этому месту света тянулось вверх молодое сливовое деревце, роняющее свои лепестки на зеркало маленького пруда.

Насчёт лёгкости возможного разрыва этой связи Пискля не соврал. Я вполне отчётливо ощущал, что в любой момент могу "сомкнуть" края провала в чужой внутренний мир. Не соврал он и в том, что побратимство позволит мне ходить к нему "в гости" на много большем, чем раньше, расстоянии (при проверке варубатто слетал до середины Шани-Сю, отдалясь от Дикой гавани на десятки тысяч шагов, но нашего контакта это не отменило и даже не вызвало заметных трудностей).

А вот чего я не ожидал, так это окончательного оформления образа Пискли. Побратимство дало ему полноценное духовное тело. Правда, выглядящее довольно гротескно: как лысенькая, низколобая голова человеческого дитя лет семи на тельце летучей мыши и с ушами от неё же.

- Это естественно, - сообщила мне летучая голова (во внутреннем мире варубатто мог говорить вслух, а не только при помощи Речи). - Ты, Хачиро, - старший партнёр, я - младший. Я получаю от связи больше. Но и ты можешь получить... преимущества.

- Какие? - усмешка. Нет, я не в обиде на мелкую хитрость Пискли. Скорее уж, восхищён тем, с каким изяществом он выцарапал свой кусок выгоды. Одно слово: демон! - Может, я - вернее, мой нынешний образ - смогу отрастить крылья? Или всё ограничится удлинёнными клыками?

- Вот уж не знаю. Но насчёт крыльев - это вряд ли. Точнее, не скоро. Сейчас я не так силён, чтобы передать тебе достаточно силы. Вот потом...

Умения превращаться в летучую мышь я действительно не получил. Но подозреваю, что связь побратимов повлияла на развитие моего второго хирватшу, хоть и не напрямую.

Что ж... тоже плюс.

А немного позже я предложил установление такой же связи, как с варубатто, своим тэнгу. Те не долго раздумывали, почти не колебались. И мой внутренний мир пополнился ещё двумя прямыми переходами в чужие души. Туманным облаком с запахом крови, расположившимся у вод внутреннего озера и ведущим в трёхмерный лабиринт ледяных "деревьев", - душу молчальника-Раа. И зависшей высоко в воздухе малозаметной дымкой - стеклянистой, дымно-горькой, искрящейся и щекочущей: переход, ведущий к сущности Урр.

Так как оба тэнгу уже прошли становление средними демонами, преимущества от нашего партнёрства оказались более весомыми. Например, во внутреннем мире Урр обзавелась пальцами вроде человеческих на сгибе крыльев и подросла, а во внешнем мире увеличила резерв сеф и контроль над ней. Раа же во внутреннем мире дополнил аливатшу способностью к изменению формы - пока что весьма ограниченной, но очень... многообещающей. В мире внешнем побратимство сказалось больше на характере: там, где раньше тэнгу просто молча выполнял указания, он начал изредка задавать вопросы и даже предлагать свои способы решения поставленных задач.

Что получил от новых связей я? Меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло быть. Стали эффективнее работать ментальные навыки, в том числе первое хирватшу. Чуть подрос контроль сеф. Качнулась к былому уровню, тому, который имел Акено, скорость создания иллюзий. И качество их тоже. От Раа же мне досталось увеличение физических показателей. Нет, не очень большое. Уж точно намного меньше того, которого можно достичь правильным использованием сеф... зато постоянное. Не требующее дополнительных усилий. И поднимающее силу, выносливость, реакцию, скорость - чуть выше уровня, которого может добиться одними лишь тренировками человек.

Кто-то спросит: если всё так замечательно, то почему же побратимство редко предлагают и ещё реже принимают? Ответ прост. Хотя разорвать такие узы легко, разрыв не мгновенен. И если какой-нибудь демон убьёт и съест того же Писклю, я навсегда лишусь части души. Пусть небольшой, - но от такой травмы не излечит никакое перерождение...

* * *

Шесть лет в землях демонов. А с учётом двух, что я прятался - все восемь. Много это или мало?

Мне иногда начинает казаться, что прошла целая жизнь.

Во всяком случае, уже никогда, никогда я не смогу, как прилежные почитатели небожителей и те, кто принимает храмовые проповеди как несомненную истину, видеть в демонах лишь извращение природы и язвы хаоса, что продолжают существовать под небом лишь попущением да милосердием ками. Если бы я продолжил упорствовать в подобных заблуждениях, мне пришлось бы разувериться в том, что видят мои глаза, что слышат уши и что доносит до моего разума хирватшу.

Для беззаконных порождений хаоса вассалы и подданные Хикару оказались слишком склонны к соблюдению порядка. Да-да, это, несомненно, ничуть не походило на порядок, привычный мне, то есть человеческий... и что? При ближайшем рассмотрении этот вывернутый наизнанку строй оказался во многом (слишком многом!) даже совершеннее. Логичней. Попросту гармоничнее!

Неожиданно. И не очень-то... приятно.

Мне по-прежнему казалось омерзительным рабство. Сама идея выглядит извращением, некой... ну да, демонически вывернутой версией высокой идеи служения. У раба нет чести, нет воли, нет прав. Раб - говорящая скотина, живое имущество, от которого немыслимо ждать верности или достоинства. Но хозяин, согласный содержать раба - не лучше. Не желающий брать на себя ответственность за нижестоящих в полной мере, не способный связать их узами взаимной духовной связи, хозяин раба (именно хозяин, господином ТАКОЕ назвать нельзя!) тоже, в конечном итоге, лишён чести.

Да, рабство - омерзительно. А люди, живущие на Шани-Сю, в массе своей пребывали в рабстве без заметных шансов получить свободу. Но при этом я не мог не заметить, что рабы демонов, пожалуй, живут счастливее и спокойнее многих свободных людей в княжествах. Слишком хорошо я помню ту клоаку, в которой родился как Рюхей; а если бы забыл, то много более свежие воспоминания о первых годах текущей жизни, о странствиях в компании и под опёкой Кобаяси Казуо, напомнили бы мне, каково положение человеческих низов в землях за морем.

Рабы на острове походили на откормленных цепных псов: хозяева видели в них полезные инструменты и потому заботились об их благе - ведь никто не станет портить свою собственность просто из пустой прихоти. Свободные же обитатели княжества Меон напоминали тех же псов, только не дворовых, а бродячих. Тощих и злых от голода, неухоженных, завшивевших. Частью ожесточённые до потери людского обличья, частью забитые до полного безразличия к происходящему, эти "свободные люди" (пусть не все, но многие), верно, мечтали о сытом и безопасном быте...

Таком же недостижимом, как освобождение для жителей Шани-Сю.

Должно быть, этот мир гниёт заживо, утопая в неправедности, коль скоро демоны обращаются со своими рабами - хотя бы пока те им полезны - лучше, чем люди, унаследовавшие от предков бремя власти, заботятся о своих почтительных слугах!

А где неправедность, там и зло... явное, несомненное.

Так что лучше: удобное стойло с полной кормушкой и мясницкий нож в конце жизни? Или воля с её испытаниями, что закончится в лучшем случае голодной смертью в канаве? Мне ближе второе. Но вправе ли я осудить выбирающих первое? Ведь я-то всегда ел досыта. Вернее, никогда не голодал подолгу, не имея иного выбора. Даже в Обители, не умея ещё добывать пропитание, я всегда мог отыскать съедобные водоросли в море и плоды - в джунглях. Исключением стал тот случай, когда Танака Кишо оставил меня умирать. Тогда я действительно мог умереть от голода...

Так могу ли я судить? На самом деле понимаю, что почём - или тешу себя удобной иллюзией?

Сам-то я не раб. Сходу, с самой первой встречи с Ловцом я приобрёл статус выше среднего. Примерно на уровне пиратских капитанов, магов-отступников - в общем, тех смертных, которые сумели попасть на Шани-Сю свободными и подтвердили готовность подчиняться Хикару как живому олицетворению законов острова. Всей разницы, что я попал сюда не по своей воле и освободился своими силами. Ещё выше я мог бы встать, только приняв уже не защиту и покровительство Ловца, но прямой вассалитет. Войдя в его свиту. Как некогда поступил Удзо Масакару, например. Формальный статус Клинка Небес не уступает таковому для большинства аякаси Шани-Сю. Но я пока что не успел доказать делом, что достоин такой чести... ко мне всё ещё присматриваются.

Или такой штрих. На Хикару не работали люай. Неожиданно?

О, ещё бы!

Вот только на острове, где чиновники (на удивление малочисленные) почти не брали взяток, торговцы не смели излишне задирать цены ради утоления хищной жадности, сборщики налогов не лютовали, сдирая с крестьян три шкуры, а сами крестьяне не имели нужды утаивать часть урожая, - на этом острове услуги люай оставались почти не востребованы. Ведь те же нукэкуби едва ли могли лгать вообще; люди в основном боялись обманывать, так как их демонические хозяева слишком легко изобличали ложь; низшие демоны также боялись искажать правду, да ещё вдобавок не всегда имели достаточно ума, чтобы измыслить сколько-нибудь правдоподобный обман. Наконец, средним демонам и аякаси не позволяли открыто лгать цепи клятв и обетов... а Хикару, на которого в конечном счёте замыкались эти цепи, не нуждался во лжи. Так воин, что признан сильнейшим, не нуждается для победы в грязных трюках и уловках - иначе он попросту не был бы сильнейшим.

Смешно, но "нечистые" порождения хаоса вели себя более честно и открыто, чем лицемерные, охотно хитрящие и подличающие дети порядка. Ну, если брать в среднем. Меж демонов, живущих на Шани-Сю, тоже попадались чуть ли не прирождённые лжецы (особенно этим грешили нэдзуми), как меж людей встречаются прямые, точно мачта, искренние в каждом слове и жесте, презирающие даже тень обмана. Но мне поневоле пришлось смириться с тем, что средний демон более достоин доверия, чем средний человек. По крайней мере, на Шани-Сю.

Ещё одно неприятное открытие, да.

Остров полностью обеспечивал жителей едой... хотя нет, не совсем так. Простейшие продукты, вроде риса различных сортов, дайкона, сои или фасоли, выращивались подданными Хикару с таким избытком, что их охотно продавали прибывающим торговцам, как и выловленную и обработанную рыбу (не обработанную употребляли на месте). Взамен у тех же торговцев покупались фрукты, мясо (многим демонам без мяса, если не свежего, то хотя бы вяленого или солёного, попросту не выжить), пшеница, греча, ягоды - в общем, всё, что на небольшом острове с не самым благоприятным климатом либо не росло вовсе, либо выращивалось большой ценой, не соразмерной затратам.

Ещё островитяне поневоле ввозили немало дерева разных пород, металла, драгоценных и поделочных камней, кости (обычной и слоновой), стекла, изделий из керамики и фарфора... то есть опять-таки то, что на Шани-Сю отсутствовало или было редкостью. Но Хикару и его подданные всё равно извлекали из этого немалую выгоду. Почему? Да просто потому, что ввозимое дерево на верфях превращалось в морские суда; металл, кость, стекло и редкие камни, пройдя через мастерские и кузни - в оружие, инструменты, доспехи, ювелирные украшения, оптические приборы, цем-артефакты... и продавалось уже намного дороже, чем исходные материалы.

Правда, настоящей цены торговцы за всё это не давали всё равно. Очень показателен в этом смысле оказался разговор с одним шлифовальщиком, к которому я обратился за разъяснениями, увидев на изготовленной с его помощью морской подзорной трубе с восьмикратным приближением клеймо Императорских Цвета Яблоневого Мастерских Стекловаренных.

- А чего ж, - хмыкнул он в усы, хитро прищурясь. - Плохая штука? Позорит клеймо?

- Нет. Отличная труба!

- Вот ток сработана на острове демонов, руками рабов демонов, - вздохнув, уже без усмешки сказал шлифовальщик. - Поставишь на ей честное клеймо - хто купит? За полцены отдавать, и то в очередь не встанут. Побоятся, семя крапивное, кумовья крыс. А вот с таким клеймом - хочь две трети цены подъять можно. Уже прибыток.

- Но как же...

- А в доподлинных императорских мастерских такого счас уж не робят. Как стали они из былых Императорских Цвета Яблоневого Мастерских Стекловаренных кормушкой рода Цанг, так ещё первые полвека уровень держали. С трудом, на скрипе зубовном. А как старые мастера повымерли и прямые ученики тех стариков тож, так и всё. Захирели промыслы, дрянь погнали на продажу. Токо на нашем, значит, продукте триста лет былую славу держат. Так-то оно, парень.

И пожилой шлифовальщик, раб демонов в неведомо каком поколении, аккуратно хлопнул мне по плечу своей мозолистой рукой. А в его выцветших с возрастом до тёмного янтаря глазах читалась такая смесь чувств, что с налёту не разберёшь.

Что-то я уклонился сильно в сторону... ах да. Торговля. Шани-Сю торговал с человеческими землями на удивление бойко. Поначалу я полагал, опираясь на предрассудки и страшилки для невежд, что островитяне - демоны с пиратами - только и могут, что убивать честных моряков из иных земель, грабить и тащить в свой угол всё, что хватит сил утащить. Хе! Мог бы сам сообразить: если бы Хикару поощрял исключительно такой иждивенческий образ жизни, боги не стали бы терпеть его маленькое беззаконное княжество. Ради уничтожения общего врага князья, напутствуемые каннуси, уж как-нибудь сумели бы объединить свои флотилии, высадили на Шани-Сю пару-тройку десятков тысяч бойцов, подкреплённых силой воинов из нескольких магических кланов и, что важнее, "сосудов святости"... уж против такого анклав демонов не устоял бы.

Но боги знали правду... и терпели.

Потому что Ловец, конечно, позволял пиратам пользоваться Дикой гаванью как базой, но только тем пиратам, которые умели подчиняться приказам. Более того: абордажи и резня с последующим грабежом чаще случались по инициативе чужих. Ну, плывёт себе неторопливо, как будто гружёный, корабль-приманка... разве люди (и демоны) Хикару виноваты, что их решили немного пограбить? Кто станет обвинять жертв нападения в том, что те отбивались так лихо, что одолели втрое-впятеро и даже более превосходящих числом чужаков?

Сами же моряки, ходящие под Ловцом, нападали только на суда однозначно вражеские - вроде джонок "морской даймё" - или по прямому приказу на тщательно выбранную заранее цель. В том числе по найму. Сильный флот есть не у каждого даймё и тем более не у каждого сёмё, а вот пощипать своих врагов мало какой феодал откажется. Моряки Хикару брали деньги за транспортировку чужих войск, за отдельную плату помогали в вылазках, разведке и штурмах укреплений, а если посулить по-настоящему добрую долю добычи, могли взять на себя основную тяготу набега... или даже настоящей войны. Помочь с охраной при морской перевозке особо ценного груза? Войти в охрану посольства или торговой миссии? Временно усилить защиту какой-нибудь прибрежной крепости? Отвадить от какого-либо места на суше или на море конкурирующих пиратов?

Что угодно - при условии своевременных выплат по договору.

И надо заметить, что наёмники с Шани-Сю стоили своих денег. Потому что, во-первых, умение подчиняться приказам означало в числе прочего усердие в тренировках. Во-вторых, хорошая (вплоть до освоения приёмов работы с собственной сеф, как у самураев) подготовка дополнялась весьма качественным снаряжением и оружием. Как хозяин мастерских, производящих и то и другое, Хикару мог позволить себе снабжать "своих" по себестоимости и даже, для проверенных команд, с большими скидками: это окупалось. В-третьих, в снабжении и поддержке тоже никто не крохоборствовал. В то время как у многих других капитанов навербованная по случаю портовая гнусь человеческая давилась закупленной по дешёвке дрянью и вынужденно подливала саке в воду, потому что иначе этой водой можно было отравиться, - капитаны под рукой Ловца поддерживали в рейдах сухой закон. Команды их вволю ели добрую еду, на каждом корабле помимо штатных магов имелся ещё и маг-целитель, с пакостью вроде крыс, жучков или гнид боролись без жалости. И уже этих трёх пунктов хватало, чтобы добиться качественного превосходства над любым противником... ну, почти любым.

А ведь пираты Шани-Сю имели как минимум ещё одно преимущество. Причём такое, каким не мог похвастать более никто.

...да, верно: демоны. Дружественные демоны. Послушные приказам, действующие по общему плану и с наибольшей эффективностью. Или даже сами командующие... но это уже редкость. Не из-за того, что Хикару подчинялось мало умных аякаси, которым можно доверить командование кораблём или целым флотом, а из-за того, что высших демонов Ловец предпочитал держать поближе к себе. Как возможных соперников. Кроме того, на аякаси, покинувших остров, разворачивалась настоящая охота. Ещё в прошлой жизни, когда я сотрудничал с Мефано, видел списки разыскиваемых преступников; так вот: чуть ли не все демоны-офицеры Хикару в этих списках присутствовали. И награды за их головы давали такие, что средний мастер магии со специализацией боевика на обычных заданиях столько за целый сезон не отобьёт. А то и за год-два, если самых "ценных" считать.

Конечно, в одиночку мастер-маг на аякаси не полезет - дурных нет (хотя тот же Юдсуки при его зверской силище или я-Акено со своим Грозовым Покровом могли бы и рискнуть, и даже выиграть... против тех высших демонов, что послабее). Но даже если исполнить такую цель командой мастеров, а потом поделить награду, это окупится. А ведь есть ещё "сосуды", для которых уничтожение аякаси - не источник возможной прибыли, а один из важнейших смыслов существования...

Порой Ловец всё же отсылал своих ближников ради особо важных дел в человеческие земли. С одной стороны - вроде как большая честь, раз простых людей недостаточно для выполнения приказа. Прилагается возможность выслужиться перед господином, заработать славу среди других его приближённых. Да и просто силушку повысить за счёт того, чем дома, под оком Хикару, не развлечься: людоедства, ритуальных пыток и прочих тёмных радостей. Но с другой стороны те, кого Ловец отсылал прочь, слишком уж часто не возвращались. Потому как больно удобный способ избавиться от слишком возомнивших: тут тебе и риск физической смерти с неизбежным ослаблением, и риск полной гибели (даже если забыть об атаках, уничтожающих душу либо память, среди аякаси далеко не все способны пережить уничтожение плотного тела), и риск пленения с многовековой отсидкой в каком-нибудь булыжнике или дереве... А если особо важное дело, порученное господином, провалить - господин сам вполне может устроить такое, что захочешь сдохнуть, да не дадут.

...в общем, чаще всего пиратов с Шани-Сю сопровождали малые и средние демоны. Причём не всегда боевой специализации. Но абордажным тесаком помахать люди могут сами. А вот слетать на разведку, или найти (хорошо) спрятанные на чужом судне ценности, или проверить правдивость пленника во время допроса... отвлечь кайдзю, обратившего внимание на пиратскую джонку... Навести жуткий, не развеиваемый обычной магией или "просто" плохо поддающийся ей морок при помощи ватшу... В критический момент парализовать вражеского капитана...

Да. Демоны, действующие совместно с людьми, могут дать огромное преимущество.

Мне это известно очень хорошо, потому что у меня как личного вассала Хикару две роли, во многом пересекающиеся: йобидаши и тренер. Второе понятно, привычно, отдельного подробного рассказа не требует... хотя замечу, что учить чему-либо пиратов и особенно демонов - та ещё задачка, стремительно закаляющая волю и наращивающая броню терпения.

А вот о роли йобидаши отдельный рассказ необходим.

Тем более что рассказ этот напрямую связан с особенностями демонов, о которых я раньше мог только догадываться. Особенностями, которые я и сейчас, после шести лет очень плотного общения с ними, могу знать не полностью. Да что там: даже в точности уже известного у меня порой возникают серьёзные сомнения!

Меж тем история с йобидаши восходит к истории сотворения мира. Не знаю, как там насчёт Дзока-но сансин - об их силах, правах и пределах остаётся гадать - но вот людям при делении Уруша достались права, уступающие правам старших богов только масштабом. Бессмертные, по-настоящему пожившие и многое переосмыслившие (а в окружении Ловца есть демоны, которые старше него), считают, что у всех - вообще всех! - людей имеются редко осознаваемые и ещё реже сознательно используемые, но от этого никуда не исчезающие свойства: денватшу и суговатшу. Которые порой сплетаются воедино, порождая не имеющее названия, но качественно иное свойство, необходимое всякому успешному йобидаши.

И атрибутивное для старших богов.

Значение иероглифа "суго" не составляет тайны: это ум или интеллект... и сила, проистекающая из работы ума. С иероглифом "ден" немного сложнее. Прямое значение его - жизнь, обычно на нём и останавливаются. Но "ден" - это ещё изменчивость, гибкость... и "способность расти" либо "растущий дар". Кажется, что суговатшу и денватшу вчистую проигрывают сверхъестественным способностям иного рода... но только до тех пор, пока не вспомнишь: только аякаси, высшие демоны и элита, сочетают два хорошо развитых ватшу, а людям два ватшу даются от рождения. После чего надо бы припомнить, что в войнах былых эпох оказались победителями именно "слабые" люди, а не демоны с их бессмертием, мощью, переменчивостью размеров и формы и другими грозными талантами.

Суговатшу и денватшу, а наипаче того их сочетание: вот истинное сокровище и корень силы рода людского. Хикару Ловец при становлении высшим демоном утратил денватшу почти полностью, разменял на телесное бессмертие... но сохранил суговатшу. И потому даже демоны, что старше тысячи лет, не оспаривают его решений, не подрывают власти. Это скороспелые аякаси могут строить свои глупые планы по свержению властителя Шани-Сю и занятию его места. А старейшие... они мудрее.

И осторожнее.

Роль йобидаши состоит не в наречении демонам имён. Это буквальный смысл, излишне прямое толкование. Йобидаши способствует (порой просто присутствием, как это случилось у меня с Урр и Раа при их становлении тэнгу - без меня они вполне могли остаться простыми воронами!) проявлению, а также развитию и закреплению ватшу. Суговатшу и особенно денватшу при этом словно проецируются вовне, значительно ускоряя - а также направляя - рост сил и способностей демонов.

Если бы демоны были цветами, травами, деревьями - йобидаши были бы садовниками. Если бы они были детьми, йобидаши следовало бы именовать преждерождёнными породителями.

А ещё - наставниками. Учителями. Открывающими и указующими пути.

При этом, хотя способности йобидаши не являются такой уж большой редкостью, кому попало подобную власть не отдашь. Суеверный крестьянин, не просвещённый и также суеверный пират, а тем более тайком злоумышляющий раб, лелеющий свои обиды, действительные и мнимые - выступив в роли йобидаши, породят чудовищ. Будут умножать зло, даже сами того не понимая. Ведь демоны меняются именно так, как этого хотят люди. А то, что смертные слишком часто выплёскивают на бессмертных ёкай и бакэмоно свои страхи, - право, демоны не несут вины за это. Да и люди чаще всего не несут, так как действуют без ясного понимания своей силы.

Я - понимаю. Или, по крайней мере, стараюсь понять. При первом разговоре с Хикару я даже не думал лгать. Забота о подопечных, интерес естествоиспытателя, стремление испытать свои силы - вот что руководит мной как вассалом, наставляющим демонов Шани-Сю. Я знаю: при всей своей силе, при всех своих сверхъестественных способностях, демоны - младшие дети нашего мира. Я же йобидаши, их опекун, не только по обязанности, возложенной Ловцом. Нет. Такова моя суть, мой моральный долг.

Мало уступающий, если уступающий вообще, долгу перед утраченной в прошлой жизни семьёй.

* * *

- Внимательнее слушай сигналы тела, - говорю я ребёнку лет семи на вид. Тощенькая девчонка в ответ лишь мычит. - Тело уже умеет ходить, знает, как держать равновесие. Так же, как умеет гонять кровь по сосудам ударами сердца, дышать, моргать, переваривать съеденное и всё такое. Доверься ему! Держи в уме только цель, до которой хочешь добраться - вон тот столб. А как именно перебирать ногами... забудь. Просто доверься новой оболочке.

Девчонка снова мычит. Её Речь, накладывающаяся поверх нечленораздельных звуков, тоже не очень-то разборчива... но всё-таки более-менее понятна:

"Странно/непривычно, страх, неудобство/тяжесть".

- Ничего страшного. Ты сможешь. Сотни прошли этой дорогой до тебя - чем ты хуже? Ничем. Смотри на столб и иди. А я прослежу, чтобы всё было гладко.

Встав позади и подхватив сидящую подмышки, поднимаю (встать самостоятельно у неё, непривычной к материальному вместилищу, вряд ли получится). Спрашиваю:

- Готова? И-и... ступай! Вперёд к столбу! Кстати, какого он цвета?

Мычание. Через Речь - сущая невнятица, путаный и скомканный образ. Самым явным и легко различимым в нём являются не оттенки цвета и даже не формы, а пятна зарождающейся гнили в той части столба, которая вкопана в землю. Но это не удивительно и даже естественно. Ведь моя нынешняя подопечная - никакая не девочка, а бакэмоно.

До подселения он (оно) даже не имел пола. Просто мелкий демон, чьим стержневым свойством является распад. До подселения у него отсутствовали внятные перспективы: в отличие от стихийных, демоны со свойствами вроде разложения, истощения или забвения могут набирать размеры и силу, если попадут в очень уж подходящие условия. А вот стать умнее, чтобы перейти на новый уровень, подняться в иерархии - нет. Собственная сила ограничивает их развитие.

У девчонки, которая стала вместилищем бакэмоно, перспективы отсутствовали тоже. Родители, продавшие её на Шани-Сю, не смогли бы отдать её ни принятой в магический клан, ни даже в бордель. Почему? Да просто потому, что этой несчастной "повезло" получить врождённый дисбаланс ци и суго вроде того, от которого страдали Оониси. Только навыворот. Если у Оониси избыточно сильная суго поглощала сеф и истощала ци, грозя привести к смерти, то у этой избыточно сильная ци поглощала сеф и примерно годам к шести "дожала" суго. Не смерть, но неизлечимое слабоумие. Тельце передо мной такое тощее потому, что его почти не кормили перед продажей... собственно, если бы не избыток ци, оно бы давно - и напрасно - умерло.

А теперь из двух огрызков, по отдельности бессмысленных, можно попытаться слепить нечто более интересное и перспективное. В самом деле, именно такой бакэмоно и именно такая девчонка как будто созданы друг для друга! Попытайся подселить демона распада в другое тело, и скорее всего через несколько десятидневий получишь немного подросшего демона и труп. А у этой мозг не то, что не умер, - впервые за долгое время начал оживать и работать так, как у нормальных людей. Да и сущность демона в условиях, для него предельно неблагоприятных (столько плотной, сильной ци!) вместо тупого жора и роста начала меняться в сторону усложнения.

Конечно, моё стимулирующее и направляющее влияние как йобидаши тоже сказалось. Но тут и без моего вмешательства всё шло в правильном направлении. Я только по мере сил ускорил слияние. До того, как я начал работать с подселёнными демонами, начальные этапы их приспособления к новым телам занимали от нескольких десятков десятидневий до нескольких лет. А сейчас... что ж, вот он, наглядный пример: тупенький (если не сказать хуже) бакэмоно, впервые подселённый в тело менее девяти дней назад, не только прошёл краткий курс использования восьми телесных чувств, но даже продвинулся в использовании рефлексов тела так далеко, что научился ходить... ну, почти.