Колыбель тяготения

Глава 10 Контакт

Он бежал уже очень долго и не чувствовал усталости. Наслаждался каждой клеткой, каждым свернувшимся ростком. И драться не нужно, Просторы послушно расступались, обтекая волной, горяча поверхность коры. Не сразу обратил внимание на далекий переливчатый звон. Но тот настойчиво стучался в мысли. Что-то требовал. Соки забродили памятью незавершенного дела. Звон тревожил ее, делал острее. Придется возвращаться под скалы.

Тим открыл глаза раньше, чем осознал, что он не изоморф, а человек. Сознание нехотя перетекло в новый сосуд: четыре конечности вместо ветвей, кожа вместо коры. Звон превратился в слова: «тебя ждут», «тебя ищут», «вставай и иди, двуногое создание». Тим лежал нос к носу с Иртом Флаа. Тот спал крепко и выглядел весьма занимательно: пособие, как привить к дереву вершину в виде человека. Лицо казалось непривычно расслабленным, даже красивым без печати привычной агрессии. С густыми ресницами до самых скул. Нарастил во сне такое, что обычным векам и не поднять.

Тим попытался повернуть голову, но шею обхватила удавка боли. Нащупал множество нитей, сцепивших его с изоморфом. Они оплетали шею, врастали под подбородком и у самой горловины скафандра. Все-таки застрял в дурацком гроте, да еще в обнимку с личным наркотиком. Нахлебался отравы до голосов в голове. А они звучали все звонче и настойчивее: «пора идти», «пора бежать», «тебя ищут». Вот ведь зараза. И этот кустарник гладенький и свеженький под боком разлегся. Спит, как младенец, но держит крепко. Тим взялся выдирать ростки. Дело шло медленно, заставляло кривиться. Система регенерации скафандра недовольно попискивала.

После очередного болезненного рывка Тим заметил на краю зрения подвижное пятно и повернул голову. Под верхними каскадами свода оживало прошлое Чаги: сбившись в плотную группу, висели старые друзья — радужные пузырьки. Тим приподнялся на локте, огляделся. Изоморфы все также спали в скульптурных объятиях, озеро под розовым проемом отражало верхние сталактиты. Странно, но, если Ирт сохранял растительную форму, то остальные изоморфы стали скорее геометрическими. Почему? И откуда взялся живой ковер пузырьков?

«Проснулся», «иди», «тебя ищут» — настойчиво стучало в голове.

— Это вы со мной?

Те разом перестроились и изобразили фигуру человека. Замахали радужной рукой, будто приветствуя. Так они когда-то разговаривали и играли с Чагой.

— Почему я вас слышу? Раньше не слышал.

Звон крошечных колокольчиков прокатился по гроту. «Ты теперь почти изоморф», — Тим понял слова. Потом снова переливчатый звон и снова слова: «только они сейчас спят или дуреют». Пузырьки перевернулись, изображая что-то многорукое и рогатое: «ты ничего себе изоморф, но сильно другой». Вытянулись длинной линией в сторону щели выхода: «иди, быстрее, быстрее наружу».

— Куда так гоните? Я не спешу.

Неправда, конечно, но хотелось притормозить, — напрягала активность пролезших в голову созданий. Вспомнилось чужое тело во сне. Теперь чужие слова среди мыслей. Осталось ли что-то свое?

«Спать не надо, надо спешить».

Ноздри щекотал пряный запах: тот же, что отравил экспедицию «Сияющего». Прах предков Флаа. Странно, но Тим не чувствовал знакомых симптомов: ни лезущих в мозг острых углов, ни навязчивого света, ни эйфории. Хотя и надышался этой дрянью, а заодно напитался соками изоморфа во сне. Впрочем, голоса в голове могут оказаться новым симптомом. Тим оглядел Ирта, прикидывая, стоит ли вытаскивать того наружу. С трансформацией у чудища все равно облом. Не человек, не дерево, и симбиота в пару нет.

«Другой двуногий волнуется», «может погибнуть», «они раздражаются».

— Другой? Людвиг?

«Другой, другой», — закивали пузыри, снова сложившись в человека. — «Быстрее, быстрее».

Граув разом выкинул все из головы, вскочил и устремился к выходу. Бывшие друзья Чаги от него не отставали. Ссыпались с потолка, сложились в радужного человечка и затопали впереди, явно копируя движения.

— Как я выйду отсюда? На пути же ядовитый полусифон.

«Ай, ай, ай», — насмешливо прозвенели они. — «Будет щекотно».

Щекотно может быть только законченному мазохисту. Даже жизнь Чаги его до такой крайности не довела. Тим вздохнул и активировал шлем. Информация о потерянных ботах так и не поступила. А проспал он здесь практически двое суток. И сигналов, естественно, не подавал. Людвиг должен уже разогреть двигатель и просчитать маршрут. Надо и правда выбираться.

Вынырнув в знакомом песочном зале с каменными грибами, Тим замедлился. Очень хотелось найти более безопасный проход. Но на первый взгляд его не существовало.

— Что случилось с Людвигом?

«Он тебя хочет» — пузырьки перелетели за спину и обхватили неожиданно теплыми упругими руками. Обнимали и слегка раскачивали. Обволокло весьма подозрительное чувство безопасности.

— В каком смысле хочет? — расслабленно спросил Тим.

«Рычит от одиночества железными боками».

Вот так новость. Воображение подкинуло какого-то сексуально озабоченного железного дровосека с рычащей головой Людвига. А еще говорят обмен мыслями облегчает понимание. Вот только некоторым нужна дешифровка.

— Отсюда опасный выход. Меня чуть не растворило прошлый раз с этой дыре.

«Многоногие защищаются, когда спят. А когда спят и боятся — очень старательно защищаются».

— Это я догадался. А вы, значит, не спите?

«Ждем, чтобы повеселиться», «холод — время веселья», — и колокольчики зазвенели в голове на все лады. Щекотка радости рвалась изнутри и заставляла Тима сдавленно хмыкать. А он еще считал, что Ирт слишком проникающий. И кого, интересно, они ждут, чтобы повеселиться?

Полусифон дружелюбно лизал песок голубым языком, чем вызывал еще больше подозрений. Тим выбросил из рукава невесомый полиэкран и запустил тестирование систем скафандра. С ресурсами не густо, выбираться придется на жесткой экономии. Оставалась слабая надежда, что запасы разъедающей дряни не безграничны.

«Прыгай, мы держим, прыгай».

Пузырьки развернулись перед ним в летающий ковер. Который даже подгибался по краям для пущей безопасности. Тим подошел, осторожно лег сверху, поерзал, устраиваясь. Как только нашел позу, его потащили в полусифон. Чувство надежности полета не возникало. Под животом и грудью пузырьки толкались, крутились, перемещаясь с места на место и даже без слов пролезали в голову шуршащими и щелкающими звуками. Хорошо хоть держали над водой.

Дальнейшее путешествие наружу не принесло никаких неприятностей. Проводники все время дурачились: то бежали впереди человеческой фигурой, то обращались в радужное колесо, то с заливистым перезвоном изображали Ирта Флаа, шагающего бок о бок. Ниши и гроты Стен местами напоминали подземелья, которые Тим видел на Земле. Спирали коридоров и проходов, озера над прозрачными ежиками кристаллов, балконы с каскадными натеками, растрескавшиеся слои ступеней. Только порода здесь была неестественно фиолетового цвета и ни на что земное не походила. Тим подозревал, что это не природные образования. Рядом с самыми жирными фиолетовыми жилами проступали флюоресцирующие черные натеки и струился сильный воздушный поток. Изоморфы использовали какой-то своеобразный способ передачи энергии.

Спустя почти час впереди мелькнуло светлое пятно выхода. Пузырьки сразу разразились путанными инструкциями: «успокой своего друга», «пусть уберет железные бока», «иначе они расстроятся», «могут толкнуть и лопните», «умрете». Последнее сообщение особенно сильно напрягло.

— Кто это они? — резко остановился Тим.

Судя по всему, снаружи появились какие-то злобные «они» и нервировали Людвига, к тому же могли толкнуть и убить, а под рукой у Тима ни оружия, ни роботов.

«Они — это мы. Мы — это они. Когда веселимся и прыгаем».

Малопонятная бредятина.

— Ответьте-ка мне. Где механизмы, с которыми я сюда зашел?

«Многоногие любопытные голубаты?»

— Они самые. Что с ними?

«Бедные, совсем не живые», «изоморфы защищались, и теперь голубаты неживые», «заблудились», «рассмеялись», «поломались».

Тьфу ты, пропасть. Зря, он пошел за друзьями Чаги. Тем более без Ирта. Тот в роли защитника — смешно, конечно. Если Людвиг ошивается где-то снаружи, то ведь не с голыми руками же. Вместе что-нибудь сообразят. Впереди потянулся тот же проход, в который Тим зашел вместе с Иртом. Но просвет вел не в серое орфортское небо. Нечто заглядывало в Стены приглушенными цветами радуги. Тим замедлился. Жаль, мышиные шаги не сделают его незаметным грызуном. Да еще радужные пузырьки неутомимо долбили в голову, торопили, подталкивали наружу. В пределы, все это!

Напротив входа в пещеры, перегораживая к ним доступ, висело нечто странное — живая сфера. Она неспешно меняла форму, вытягивалась то в одном, то в другом направлении, оставаясь округлой. Раскраской походила на пузырьков, только цвета выглядели матовыми. Притираясь спиной к крайнему скальному выступу, Тим медленно обошел конструкцию и только тогда увидел картину целиком. На Поясе Спокойствия и Безопасности развернулось позиционное противостояние. В центре висела авиетка с «Гордости Португалии», видимо, с Людвигом на борту. Отражатели и ложные проекции делали ее невидимой, и, если бы не активный шлем и скафандр с кодами опознания оборудования крейсера, Тим бы машину не заметил. Расчехленные пушки распирали корпус, по поверхности бликовали энергетические щиты. Но коды, похоже, были не только у него. Девять живых сфер окружили машину, и воздух между ними и попавшим к капкан Людвигом, вибрировал. Здесь же валялось с десяток разбитых ботов-разведчиков. Все говорило о том, что штурман предпринял попытку вытащить своего идиота-капитана, вот только путь ему преградили, а теперь и выпускать не собирались.

«Ну и что делать?» — вопрос сформировался четко, будто мыслеприказ для управления крейсером, а взгляд обратился к пузырькам. Те выкатились между сферами и авиеткой радостно мигающей лужицей.

«Иди к нам, иди сюда», — подпрыгивали они в нетерпении. — «Повеселимся, поболтаем».

На вкус Тима ничего веселого не было. Проводники без сомнений существа полоумные. Или его собственный разум окончательно стек в наркотический сон. Слабую надежду вселяло мелькнувшее на шлеме сообщение о снижении энергетического обмена между сферами и авиеткой. Меньше агрессии, больше надежды. В конце концов, что ему терять? И откуда вывалились эти круглые химеры? Ничего похожего при сканировании Орфорта Тим не обнаружил.

Медленно, чуть разведя руки в стороны, он все же двинулся в круг к пузырькам. Может у Людвига найдется фокус в рукаве, и он протащит его на борт. Какой-нибудь обманный маневр. Или заболтать? Глупости, кого и как тут можно заболтать. Главное без стрельбы, определенно без стрельбы. Связь с Людвигом бы не помешала, но, увы, что-то блокировало ее. Не что-то, а эти постоянно двигающиеся сферы. Неизвестные технологии Орфорта или незнакомые жители Просторов? Хотя последнее вряд ли. А если сферы разумны, то насколько?

«Вот и пришел. Что дальше?» — Тим снова четко оформил мысль и сразу услышал ответ: «поболтаешь с нами, которые они», «с ними, которые мы», «повеселимся».

«Почему я разговариваю с помощью мыслей?».

«Хочешь и разговариваешь», «трансформация».

Чага объяснялся с радужными пузырьками с помощью жестов. Изоморфы вовсе не вступали в контакт, лишь берегли эти создания.

«Раньше я не мог. А изоморфы?»

«Спят, когда можно болтать и веселиться», «смотрят сны», «или умирают».

Пузырьки поднялись в воздух и стали разлетаться. Впечатывались маленькими группами в живые сферы, исчезали внутри них. Наблюдая за этим действием Тим отступил под брюхо авиетки, зависшей в пяти метрах над землей.

Мысли заполнил глухой гул, а следом отпечаталось сообщение: «в камни нельзя», «летите наверх, сейчас», «иначе умрете», развернулась картинка звездного неба на орбите Орфорта. Растерявшись, Тим не успел сформулировать вопрос, как его накрыло силовым рукавом и бросило внутрь авиетки. Молодец, Людвиг. А пузырьки явно ошиблись на счет совместного веселья. У их хозяев оказались другие планы.

— Забудь о том, что происходит на Орфорте, Граув. Нам нужно как можно быстрее возвращаться на Землю.

— Ты не понимаешь, Людвиг. Все это связанные вещи. Следует подумать, прежде чем бежать прочь.

— В пределы! Ты помешался на этой планетке. И первый раз, и когда вернулся, и снова. Я уже жалею, что спустился за тобой. Плюнул бы, если б знал, что тебе и здесь не плохо.

Людвиг на первый взгляд пришел в себя: изможденность растаяла, в форме офицера навигационной службы выглядел как матерый космоисследователь. Но внутренне что-то изменилось, появилась режущая прямота, как у голодного до крови кинжала. Злым прозрачно-голубым взглядом он напоминал Ирта. Но тот спал в одиночестве в Стенах Флаа, а Людвиг находился рядом и изрыгал проклятия.

— Не возвращался бы. У тебя был выбор. Но теперь командую я, хочешь ты того или нет.

Людвиг от возмущения вытянулся в добрый десяток сантиметров, превращаясь в негодующий восклицательных знак.

— Ты надеешься вернуть проклятого изоморфа, Граув?! Поэтому тянешь время?

И еще навигатор завел привычку называть его по фамилии. Начал так делать, когда вернувшийся сутки назад на борт крейсера Тим категорически отказался стартовать на Землю. Как поступил три года назад, сгубив этим решением команду.

И почему он обречен жить в повторах одних и тех же сюжетов? И почему снова верит, что прав?

— Послушай, Людвиг, Ирт тут совершенно не при чем. Тем более он может спать под землей, и год, и два, и десяток лет. Точный цикл сна изоморфов нам не известен. И проснутся ли они, когда пройдет Пояс Холода. Поверь, дело в другом.

Все это было правдой. Его решение не связано с Иртом. Хотя, казалось, между Тимом и подземельями Стен Флаа протянулась нечто тонкое и крепкое. Врезающееся в плоть. С тех пор как он вырвал из горла ростки Ирта, ни разу не испытал и признаков ломки. Но словно сам отрастил корешок. Вот только внутрь чего? Ирта или проклятой планеты? И что так отчетливо изменилось в самом Тиме, питая непривычной, не исчезающей энергией. И уверенностью, которая когда-то умерла с рождением Чаги.

— Ответь мне на простой вопрос, Граув. Что для тебя важнее: человечество, которое сейчас погибает, или эти уродцы, что убили наших друзей?

— Человечество, — отрезал Тим, злясь на очевидную манипуляцию. — Скажи, как ты ему поможешь, Людвиг, и я сразу отправлю крейсер по твоему маршруту.

Людвиг проложил максимально быстрый и короткий маршрут еще до того, как прыгнул искать Граува. Возможно, он бы не стал торопиться с возвращением капитана, если бы не срочная капсула от инсектоидов. Сообщение прошло по маячкам «Гордости Португалии» и попало прямиком в руки навигатора. Теперь маршрут домой, выведенный в трехмерную проекцию, висел в центре атриума рубки над адмиральским мостиком. Светил созвездиями, что торчали гвоздями в памяти Тима. Сначала спиральная галактика Зирга. Кросс-переход тридцать семь на Зирур отменяется за гибелью последней. Уходим на сороковой, в сторону, в звездную систему Цепей. Оттуда десяток сверхкоротких прыжков мимо линзовидной Зет по запутанной, гнутой спирали и выход к поясу Койпера. Браво! Они буду на месте через сорок локальных часов. Пусть и вымотанные перегрузками. А дальше Тимоти Граув разбивает кристаллические армады и возвращает себе блестящее звание контр-адмирала. А может, и гросса отхватит. В чьих-то фантазиях.

Взгляд Людвига, обращенный на переливающуюся чернотой и звездами голограмму, стал совершенно больным, руки ушли за спину, и он выдавил:

— Ты знаешь сам, что даже ничтожно малое действие способно иногда остановить катастрофу. Ты, в конце концов, обученный адмирал с оснащенным и вооруженным крейсером.

— Капитан, — поправил Тим, — с крейсером из ремкомплектов.

— Черт возьми, навыков же тебя не лишили! А «Гордость Португалии» — рабочая машина, — воскликнул Людвиг, отчаянно отстаивая свою позицию. — Мы можем спасти хоть кого-то. Это тот случай, Граув, когда просто нельзя оставаться в стороне!

— Нельзя, я согласен, — Тим даже поднял руки, чтобы утихомирить разъярённого Людвига.

— Если все разрешится, — сбавил тот обороты, — я готов вернуться с тобой в эту задницу, самолично держать за веточки изоморфа и будить, как принцессу поцелуями.

— Это будет уже излишним героизмом с твоей стороны, — улыбнулся Тим.

— Мне плевать, — отмахнулся Людвиг.

— А теперь успокойся, пожалуйста, и послушай. Сейчас твое звание выше моего. Но именно я возглавляю рейнджерскую экспедицию и подчиняюсь непосредственно Маршалу роев. Миссия экспедиции — собрать информацию о кристаллах на планете Орфорт. Она выполнена не полностью. Да, инсектоиды проинформировали нас о том, что Земля под ударом, что прогноз ЦКЗ крайне негативный. Но еще оставили за мной право решать, сворачивать миссию или продолжить. Как думаешь, почему?

— Исследовательские задачи просто не важны, когда речь идет о выживании.

— Нет. Дело не в этом, ты все упрощаешь.

— Иди в пределы, Граув. Я чудом выбрался из Стен Изысканий, чтобы узнать, что Земля может погибнуть. А ты предлагаешь мне заниматься какими-то умозрительными выкладками.

— Мы должны разобраться в ситуации на Орфорте, как ты не понимаешь. Это куда важнее твоих путанных эмоции. Если решение за нами, значит, нужно все взвесить и поступить правильно.

— Хорошо, взвешивай, я слушаю?

— На первый взгляд, сбор информации о кристаллах потерял актуальность. Если Земля в состоянии войны, то там лаборатории и аналитики работают на полную, и образцы у них есть. Со свойствами врага они разберутся куда лучше нашего. Поэтому Маршал роев оставляет решение за нами. Может, наша миссия принести пользу, которая издалека не очевидна, или пора паковать плазмодроны и надраивать три вшивые параметрические пушки. В последний бой, так сказать.

Слушая, Людвиг успел пару раз промерить круг проекции, хмурился, не смотрел в глаза, но на последней фразе вскинул голову:

— Может, ты просто боишься, Граув, этого последнего боя? Здесь в Поясе Холода тебе тихо и спокойно.

— Думай, как хочешь, — горько отмахнулся Тим от явного оскорбления. — Но поскольку ты вытащил меня, а не ломанулся к Земле в одиночку, то и решаю теперь я. И мы пока остаемся.

Людвиг отошел и тяжело опустился на широкий бордюр, окружающий проекционное пространство. Упер кулаки в скулы так, что острые костяшки прикрыли глаза. Расстроенный словами Тима, он выглядел как волк, отступающий с оскаленной пастью. Белый, изможденный, озлобленный.

— Послушай меня, Людвиг, — Граув сделал несколько шагов и присел на корточки на расстоянии пары метров. — Я понимаю, что ты слишком долго не был дома. Что тебе нужно взглянуть хоть глазком и пусть даже погибнуть. Когда Ру отправил меня в космос, я думал, что даже если меня найдут и на всю оставшуюся жизнь запрут под силовым колпаком, все равно оно стоит того. Ощутить себя дома. Но если мы останемся, то, возможно, принесем куда большую пользу Земле.

— Каким образом? — выдавил он глухо.

— Живые сферы. Ты же сам показал мне запись, и я видел, как они уничтожили все кристаллические образования на Орфорте.

— То же мне чудо. Твой ручной изоморф, как я понял, тоже легко расправлялся с этой дрянью. Термический удар для нее с лихвой. Думаю, то, что на Земле, не такое, как здесь. Иначе бы за полсекунды раскатали.

— Это так. Но между ними все равно есть связь. Появление агрессивных кристаллических образования у нас и на Орфорте объединяют общие события. С орбиты не совсем понятно, за счет чего живые сферы вычистили планету от кристаллов, но, похоже, используют совершенно другой вид энергии. Может, и на Земле она будет более эффективна, чем наше оружие.

— Другой вид энергии и у инсектоидов, а толку. Вопрос всегда в мощности. А ты, Граув, хочешь рекрутировать и послать в бой нечто неизвестное и не слишком дружелюбное. — с сарказмом отрезал Людвиг, но, слава богам, поднял голову и посмотрел в глаза.

— Ты прав.

— И каким же образом?

— Попробую вступить в контакт.

— Они под угрозой уничтожения выставили нас в космос, контакт им явно не интересен.

— Сферы просто еще не успели присмотреться к нам, — кисло улыбнулся Тим.

— Зато ты не отлипал от телескопа и сканера и пришел к выводу, что присмотрелся. Разноцветные мячики не могут быть злобными тварями. Мы когда-то также думали о изоморфах. Ты помешался на контактах.

Тим горько хмыкнул и поморщился. Оборотника из зимнего похода юности он все же записал в злобные твари и убил. Желание исправить этот поступок, возможно, и толкает на одинаковые ошибки.

— Поверь, я не рад контактам. Сидел бы себе на Дальних Пределах, возил бы органику на станции и не парился. Но не судьба.

— Не судьба, — невесело повторил Людвиг. — Не боишься, что, опять доверившись чувствам, найдешь не союзника, а еще одного врага. И протащишь его на Землю.

Тим задумчиво посмотрел на ладони и сглотнул появившуюся во рту призрачную горечь. Его прошлое здесь не при чем, и сейчас он руководствуется разумом, а не чувствами.

— Людвиг, напомнить тебе прогноз ЦКЗ по гибели человечества? В этой ситуации самое опасное ничего не делать. И не рано ли о гипотетических последствиях? Мы даже не знаем пойдут ли они в принципе на контакт. Давай, постепенно решать проблемы.

— У меня все равно нет выбора. Будем делать, как скажешь, командир. Надеюсь, этот твой контакт не затянется на несколько лет.

— Двенадцать часов, не более. Дальше — домой.

Тимоти поднялся, подошел к пульту на мостике, убрал трехмерную траекторию возвращения на Землю и вывел проекцию Орфорта. Людвиг следил за ним, и в его глазах плавала тоскливая пустота. Каждый лишний день, проведенный здесь, станет для него пыткой. Такой долгий плен не проходит бесследно и неожиданное сообщение с Земли только обострило боль и отчаяние. Людвигу нужен психолог, но где его взять. Тим же, выбравшись из пещер, чувствовал себе более чем непривычно. Не сомневался в верности своих решений и не нуждался ни в чем, и ни в ком. Даже в Ирте Флаа.

— Давай обсудим план действий. И в этот раз, Людвиг, если со мной что-то произойдет или истечет время, ты не сунешься на Орфорт. Поведешь корабль по своему короткому маршруту. Только из Пояса Койпера никуда не лезь, используй альфа-связь. Кто-нибудь тебя да найдет.

— Будет сделано, капитан Граув, — обреченно буркнул тот.