Колыбель тяготения

Глава 17 Темная материя

Ларский скользил взглядом по унылому ландшафту. Серая, порядком измятая простыня с редкими окаменелыми хребтами и стенками песочных кратеров. Если смотреть с Земли, то Луна — загадочная красавица, а здесь — беззубая страхолюдина, краше разве что смерти с косой.

— Нервничаешь?

Марго подошла и встала за плечом. Ларский вдохнул влажный запах ее волос и чуть горьковатого аромата, похожего на грейпфрут.

— Вот зачем тебе вид на эту выветренную серость? Смотришь и настроение портиться. Выбрала бы какие-нибудь водопады или привычный тебе Алтай, в конце концов.

— Я же психолог, Ник. Стараюсь себя не обманывать, пусть как есть, так и будет.

Он фыркнул:

— Мы глубоко под поверхностью, да еще на темной стороне.

— Считаешь, стоит сделать черный квадрат во всю стену?

— Наоборот. Если уж создавать иллюзии, то отрываться по полной. А реальность пусть катится в тартарары.

— И мы вместе с ней. Даже не заметим, как.

Он повернулся, провел пальцем по высокой скуле, выпуклости подбородка, скользнул по шелковистой шее.

— Признайся, Марго, нервничаешь как раз ты, а спрашиваешь у меня. Зеркалишь — это так у вас называется?

— Я — да, волнуюсь. Мое мнение может повлиять на важные военные решения. Боюсь такой ответственности.

Марго перехватила его руку, крепко сжала и опустила вниз. Смотрела внимательно, выискивала ответы глазами:

— Ты как два разных человека, Ник. Я познакомилась с одним, а позже встретила совсем другого.

— Мы все изменились, — отвел глаза Ларский, ощутив вдруг возникший между ними незримый барьер.

— Я не об этом сейчас, не о войне. Тогда, в Макао, мне казалось у нас был шанс. Пусть ни к чему не обязывающее развлечение, игра, флирт, случайный секс. Но все равно был. Ты казался открытым, понятным и… нам было хорошо.

— А теперь нет?

Наступила ее очередь отводить взгляд, любоваться пустотой за фальшивым окном.

— Не знаю. Ты не рядом. Затащил меня в постель, но будто долг выполняешь. Зачем? Кому это нужно?

— Сложно все объяснить, — сказал он тихо и пропустил ее пальцы между своими. — И это не долг. Мне, наверное, нужно.

— Наверное… — с горечью произнесла Марго, но вырывать руку не стала.

В их первую встречу перед глазами не стояла потерянная Лиза. Не лишала его права выбора и надежд, не слишком мешала развлечениям. Теперь же превратилась в немой укор, он рождал в душе много эмоций: вина, тоска, привязанность. Память подбрасывала счастливые моменты их совместной жизни, и Ларского буквально выкручивало от потери. Все это странным образом влияло на желание быть рядом с Марго, не выпускать ее из поля зрения. Он сам не понимал почему. Искал ли замену? Хотел ли уберечь вторую, раз не смог спасти первую. Или испытывал разные чувства к двум женщинам. В любом случае не стоило говорить Марго о том, в чем сам пока не разобрался. Эта ночь не была ни формальностью, ни ошибкой, он хотел ее, и при этом прятал от внимательных глаз царящий в душе хаос. Закрывался.

— Мне ты нужна, даже не сомневайся.

И Ларский притянул ее в себе. Руки легко скользили по облегающему тело тонкому скафандру. Вторая серебристо-черная кожа придавала Марго какую-то дикую грациозность. В руках не умная ироничная женщина, а дикая пантера, способная коротким ударом наказать за любое неосторожное движение.

— Я, между прочим, тоже с трудом тебя узнаю, Где прожигающая жизнь отчаянная авантюристка. Сплошь здравые рассуждения и психологические наблюдения. Становится страшновато, когда ты на меня пристально смотришь.

— Значит, тебе есть, что скрывать, Ларский?

И она в знакомой насмешливой манере изогнула бровь.

— Есть, есть, — рассмеялся он. — Но пощади, я запишусь на консультацию после войны.

— Ловлю на слове, — Марго вздохнула и обвила руками его плечи. — Но ты прав, война меняет что-то внутри, ты вспоминаешь себя прежнего и не чувствуешь отклика. Будто прошлое кино, а теперь реальность. Потерянная жизнь.

— Надеюсь, это поменяется местами. Нам нужно идти, Марго.

Он показал глазами на разметку выхода на темно — серых переборках.

Там, где они проходили, гулкий коридор вспыхивал тусклыми огоньками, и они гасли за спиной. Меньше света, меньше шума, меньше энергии. Чувствуешь себя мышью, что бежит из норки в норку, надеясь не попасться коту.

— Тебя не пугает, что мы здесь одни? — Марго будто читала его мысли.

— Честно говоря, меня пугает любое место в космосе, кроме матушки Земли.

— Сейчас я не об этом. Это же дурь какая-то, что мы здесь одни — возмущенно, но тихо зачастила она. — Под разговоры о какой-то там секретности летим на авиетке на Луну, в потом крадемся по пустым ангарам. Я надеялась, что здесь за каждым углом будут страшнющие армейские рожи, но ни одной. А у тебя даже крошечной пушки при себе нет.

— Ну крошечную мы где-нибудь найдем. А зачем она тебе?

— Отбиваться от врагов.

Марго воинственно махнула рукой, и Ларский хохотнул.

— Да тише, ты, дурак, вдруг кто услышит.

Женщины, всегда такие женщины, даже если умные психологи.

— Во-первых, не услышит, во-вторых, в одной пушке смысла нет. Нужно полное боевое снаряжение и навыки. И наконец, наше одиночество и есть наш главный телохранитель. Много тяжело вооруженных армейским — много легко регистрируемой энергии. Нам лучше просто оставаться невидимками. За мышами лев не охотится.

— А если нас караулят маленькие и злые кристаллы?

— Сомневаюсь. Маленькие точно не караулят. Они любят большими агломерациями. Это дает скорость и мощь. После того, как их выбили с Луны, наши в Море Спокойствия разместили сводную усиленную союзниками группировку. Кристаллы сейчас на них нацелены и на все армейские перемещений вокруг.

— То есть нас они не заметят?

— Скорее нет. Да и плевать им.

Очередной поворот привел их к овальному проему, обведенному генераторным кольцом. Они нырнули в довольно просторный зал, и Ларский приложил ладонь к входной панели. Экран на ней проснулся тусклым графиком. Оставалось наклонить голову, позволяя отсканировать зрачок. Помещение откликнулось приглушенным гулом и беспокойным бегом синих огоньков. В центре графостроитель сконфигурировал стол из псевдовещества, а рядом появились кресла с высокими вертикальными спинками. В технологических карманах что-то зашуршало.

— Ух ты, наконец-то становится весело.

— Весело, значит?

— Именно так, мой генерал. Суперсекретное военное совещание начинается! Будет, что детям рассказывать.

— Узнаю авантюристку из казино. Не заливай мне больше про кино и реальность заливать.

Марго фыркнула и взялась осматривать оживающее помещение. Процесс надо обратить вспять, и Ларский скорректировал настройки. Никакой лишний функционал не нужен. Обойдутся без силового интерьера. Исчезли геометрические ниши с панно на космические темы, затем и комфортные кресла. От стола остался каркас из двух полукружий.

— Фу-у, Ларский, ты отменил цветомузыку и сразу потянуло домой.

Он пожал плечами и продолжил листать меню. Вот эту дрянь: «генерация климата Утраз» лучше бы навсегда удалить из опций. Активировать голографические трансляции и доступ к локальному сегменту искусственного интеллекта пустующей базы. На этом все.

Больше всего хотелось запустить несколько контуров силовой защиты, чтобы даже случайный лунный кристаллик не просочился. Но избыточный энергетический фон — как флаг о своем присутствии. Выстраиваем все на минимум.

На Земле им с Марго куда безопаснее, но пришлось пробираться на пустующую лунную базу. На фронтах готовилось что-то серьезное, обмен сообщениями и местонахождение первых лиц армии и флота тщательно камуфлировалось. Коммуникации с Землей легко перехватить, они шли медленнее и за планетой враги тщательно следили, а вот в космосе информационный поток растворялся, как быстрые ручьи в океане. Вот они и здесь, в заброшенном пункте санитарного и полицейского контроля для прибывающих на Землю. Привет шпионам!

Экран вспыхнул сообщением о получении пакета данных.

— Нам прислали код доступа, Марго. Садись рядом, вот тебе шлем. Будем устанавливать связь.

— Знаешь, Ник, в твоем минималистическом стиле осталась стальная держалка для задницы, а не сиденье. Долго я на ней не протяну.

— А как же полные героизма рассказы собственным детям? Можешь считать это борьбой за звание «Мисс стальные ягодицы».

— Звучит героически, но не слишком эротично, — потянула она. — Я готова потерпеть, но только за игру в рулетку на твои кредиты.

— Заметано.

Внутренняя поверхность шлема помутнела и развернулась новым пространством. Увидев, как выплывают знакомые вечно хмурые рожи, Ларский чуть наклонился к Марго и произнес шепотом:

— Даме со званием «мисс стальные ягодицы» невозможно отказать.

В иллюзии все сидели плотным кругом, а вокруг стоял лес. Высокие кроны смыкались над головой, листья слегка шевелились, позволяя раскрашивать тень желтыми узорами. Интересно, это Руазсов выбрал в качестве антуража обманку покоя и мирной жизни? Не лучше ли пепелище города или на худой конец привычные кости военных баз.

— Здравствуйте, господа, — начал Руазсов. — Не буду никого представлять. В основном все знакомы и виртуальных меток будет достаточно.

На груди каждого из присутствующих маячили строки с именем и званием. Последние пусть в задний проход себе засунут, Ларскому сегодня и так отдуваться, поэтому перетопчутся без регалий.

— Речь пойдет о возможных причинах нападения на Землю. Кто враг, откуда взялся и что ему нужно. Все присутствующие получали сводные данные из исследовательских лабораторий. Но общей картины, как я понимаю, не складывается. А сейчас она крайне важна для выбора стратегии и тактики. Мы готовим операцию, в ближайшие сутки ждем появления «Альфы».

Вояки хмурились и согласно кивали. Хорошо, что Штраус ускорился со своей армадой. Это не одиночный крейсер и даже не экзопланета с сопровождением. Пока протащишь огромный флот с Дальних пределов по норам переходов, подходящего размера, не меньше месяца пройдет. А они перли с еще более дальних далей.

— Господа, давайте выслушаем генерал-майора Ларского и его коллегу Маргариту Порте.

Ни вставать, ни раскланиваться он не стал, чуть поддался вперед и сцепил руки.

— Благодарю, господин маршал. Чтобы упростить понимание, начну со всем знакомой сказки. Однажды на жителей далекой водной планеты стали нападать злые соседи. Не просто пограбить, а с целью захватить планету и уничтожить мирных существ. Но они сумели обратиться за помощью к могущественной Федерации. И им согласились помочь. Федерация отправила огромный флот под командованием лучшего полководца.

— Слушайте, Ларский, давайте без сказок на ночь, — горестно простонал генерал Рёмер, — доложите по — военному.

Люди предпочитают привычный формат. Легче и приятнее думать родными шаблонами. Не хватает здесь возмутителя спокойствия Алекса, он бы вытряс всех из привычных одёжек. Вон Марра с Руслановым изучают ногти и поджимают губы, прям братья близнецы. Интуиция шептала, что разведка и контрразведка знают больше, чем признаются. Наверняка с молчаливого разрешения Руазсова. Чем больше политик, тем больше сволочь, не поймешь, что у них превыше Земля или Федерация?

— Прошу прощения, генералы, но армейский лай мне не дается. Следакам проще историю рассказать, да и нагляднее оно как-то. Продолжу. Не успел полководец долететь до спасаемых, как столкнулся с врагом. Кремневой расой. Пальнул разом из всех орудий, и вражеская армада исчезла, будто ее и не было никогда. Изумленный флотоводец облазил все закоулки соседних галактик, перешерстил каждую пядь межзвездного пространства поблизости — лишь кремневые брызги нащупал. Пришлось остаться, чтобы найти хоть какое — то объяснение таким чудесам. Прошли годы и появляются кристаллы. Убивают союзников, что работали с флотоводцем. Нападают на экспедицию и на Орфорт. И, наконец, атакуют Землю.

— Мы знакомы с этой историей, Никита Сергеевич, — кивнул всегда невозмутимый Ливада. — Но единственное, что связывает гиперфлот «Альфа» с кристаллами — это погибшие СимРиг и СерКин и сходство уничтоживших их кристаллических образцов и наших врагов. Существенное, конечно, не скрою, но семьдесят процентов все — таки не сто.

— Не только это. Я с вашего позволения вернусь к сказке. Точнее к тому роковому удару. Так уж произошло, что кремневая армада оказалась перед носом флотоводца в момент, когда он ее совершенно не ждал. Разведботы сообщали, что на дорогах все спокойно, и вдруг мчится нечто огромное, по всей вероятности, мощное и при этом малоизвестное. Нет ни времени, ни возможности для анализа. Где прячутся орудия, копится энергия, где принимаются решения? Но ясно, что это тот самый враг. И командующий отдает приказ на комбинированный удар. Сначала информационная бомбардировка, и враг не понимает, зачем он здесь, и кто вообще такой. Следом ядерный энергетический выброс. Враги прорежены, оплавлены и частично сожжены. И финальный аккорд — удар темной материей.

Ларский замолчал, давая возможность профессионалам обдумать собственные версии. Два китайских генерала с именами Дянь Вэй и Чжан Линфуо о чем-то шептались (видимо, перешли на дополнительный канал), но делиться не торопились. Краузе таращился на Ларского зло и нетерпеливо. Рёмер устало потер подбородок и произнес:

— Правда ваша, Никита Сергеевич, Штраус мог собственными руками превратить кремневых врагов в кристаллических. Сначала у них произошла утрата самосознания, а потом… мы даже не знаем, как они были вооружены и какие вообще могли пойти реакции при ударах.

— Какого черта мы влезли в войну, не зная противника!? — рявкнул Краузе.

Вот сразу и в точку, с таким боссом за морскую пехоту можно не беспокоится. Разведка и контрразведка по-прежнему молчали, бросали косые взгляды на маршала. Надеются, сволочи, что прикроет, хотя руки в пуху по локти.

— Это было ошибочное решение, и я его одобрил, — признал — таки Руазсов. — Для этого были причины, но они сейчас не имеют значения. Важны последствия ошибки.

И снова-здорово, бетонная стена. Информацию клещами не вытащишь, пока задница не загорится. Каждый раз, когда Ларский слышал «не имеет значение», то считал, что его пытаются водить за нос. Вот только как припереть к стенке манипулятора, на котором погоны главнокомандующего.

— В словах генерал-майора серьезный резон, — произнес-таки Чжан Линфуо. — Но они никак не объясняют уже известные многим присутствующим результаты экспериментов на Европе и попытки кристаллов заменить или имитировать наши города. Откуда кристаллы знают человеческую культуру, самих людей?

— Мы считаем, что дело в ударе темной материей. Это мало предсказуемая субстанция.

Ларский обвел взглядом собрание. Череда теней и солнечных просветов превращала военных в компанию приятелей на пикнике. Вот только выражение лиц не соответствовало, будто попали в зазеркалье и не понимали, о чем вообще идет речь. Даже догадливый Рёмер морщинил лоб.

— Мы все здесь прекрасно понимаем, как работают бомбы темной материи. Они достаточно давно на вооружении. Создают пространственные разрывы, дырки за пределы нашей реальности. Но попавший под удар флот не мог исчезнуть пратически целиком. И потом, как все это связано с так называемой человечностью кристаллов?

Ну конечно, Марра перехватил инициативу и взялся точить о Ларского ядовитые зубы. И пальцами неспешно так постукивал по поверхности стола.

— Я понимаю, что армейские давно и успешно используют это оружие. Типа сделали из врага дуршлаг и победа. Но темная материя — мутная субстанция. А место столкновения — не исследованная галактика. Нельзя исключать, что темная материя хлынула в разрывы и всосала почти весь флот. Да, здесь этого не происходит, но в космосе всегда случается нечто, чего раньше не было.

— Допустим, Никита Сергеевич, но давайте без пафоса. Что вы считаете произошло? — сказал Руазсов.

— Это гипотеза, не только моя, но и госпожи Порте, — он повернулся к Марго, и та кивнула с самым экспертным видом. — Мы прогнали ее через ЦКЗ. Вероятность такого развития событий крайне низкая, но она есть.

Загадочная темная материя, субстанция вне знакомого мира, без ионов, протонов и прочего вещества. Даже без привычного вакуума. Для людей будто и не существует. Правда в губке темной материи прячутся кросс — переходы. Через них, сквозь спрессованное пространство и время, оставив за бортом вселенную, можно за час миновать миллиарды световых лет.

— Как вы все знаете, наука считает, что темная материя еще и форма связи между параллельными мирами. Через нее можно попасть наизнанку. Если продырявишь кросс-переход.

Надо быть полным идиотом, что двигаться не по центру кротовой норы, а попытаться пробить ее стены, ринуться в ослепительное сияние из проносящихся мимо галактик. Отклонение от курса заметно даже при ручном управлении. На заре открытия подпространственных проходов, были отчаянные авантюристы и не вернулись. Ларский выдохнул и продолжил:

— Итак, Штраус стреляет этими бомбами, в разрыв втекает темная материя, по неизвестным причинам возникает воронка и всасывает врага в параллельную реальность.

— Я кажется понимаю, — подал голос Русланов. — Никита Сергеевич предполагает, что Штраус превратил кремниевых тварей в кристаллических, задвинул их в параллельный мир. И именно там они столкнулись с людьми, напитались историей их жизней, ненавистью и как — то вернулись. Чтобы и здесь пойти по следу.

— Как-то все слишком сложно: темная материя, параллельный мир, злобные людишки, — скривился Марра. — И как сюда вписывают два трупа инсектоидов?

— Они-то как раз вписываются. Врага все-таки не полностью засосало, остались рассеянные фрагменты. Разумные, кстати. И быстро размножаются, как все знают. Попали в инсектоидов. Какой — то кусок могло выбросить на Орфорт. Планета изоморфов ближе к Земле, но, как я понял, в той же пространственной плоскости, что и место столкновения Штрауса. Кристаллы из параллельного мира и из инсектоидов — отличие в семьдесят процентов. Агрессивность, характер мышления и потребностей одинаковые, но одни накачены человеческими историями, — другие нет.

— Вот уж действительно сказочка. Хотите сказать, мы сражаемся с параллельной человеческой цивилизацией, помноженной на скорость и расчетную мощь кристаллов?

— Ну да, все так, — развел руками Ларский. — Только со сдвижкой во времени, как бы более молодой. Заметьте, кристаллы не делают попыток атаковать Марс. Он будто и не существует для них. Может, его там нет или он еще не терраформирован.

— Любопытная версия про Марс. Мы его здесь камуфлируем как можем. Он под охраной собственного гиперфлота, остальные военные корабли туда не летают, в отличии от того же Юпитера, где станции и форпосты. Эвакуировали только гражданских и то по малым кроссам.

Кристаллы, похоже, и правда не знали о Марсе, да и о наскоро сделанных кросс-переходах в солнечной системе. Военные ими не пользовались, скорость внутри и так достаточная, а нарушить баланс планет такими массами в подпространстве можно запросто.

— Накачать кристаллы человеческим можно и без параллельных миров. Был бы чей-то злой умысел, — покачал головой Ливада. — Помните, кажется в конце прошлого тысячелетия была мода сканировать жизни от рождения до смерти. Там же гигантские архивы остались.

Возникла пауза, все переглядывались, новая версия перекрывала все предыдущие рассуждения. Маршал Руазсов откинулся и закрыл глаза.

— Позвольте мне вставить слово, раз уж пригласили, господа, — негромко, но твердо произнесла Марго. — Сканированные жизни все-таки придется исключить. У меня была возможность с ними поработать. Кстати, в свое время их использовали для интересных экспериментов, но не суть. Проблема в том, что сканы не передают чувства и эмоции. Это именно просто фиксация событий, день за днем. А на Европе получили от кристаллов фрагменты жизни, окрашенными разными сильными эмоциями, причем в основном негативными. Я просмотрела все записи и скажу вам определенно, почти каждый фрагмент — свидетельство страданий. А иногда и душевных расстройств. Я бы предположила, что ваши кристаллы представляют собой тип неорганического мышления, построенного на отражении внешнего мира. Впечатанные образы формируют идеи и цели. Они летят к нам, как к отраженному источнику, чтобы избавиться от этих страданий, может быть, избавить нас, переписать свои и наши жизни. Знаете, это когда ты смотришься в зеркало и ненавидишь свое отражения, разбиваешь его или меняешь лицо. Отсюда их желание построить на Земле другую реальность.

— И заразились они в параллельном мире?

— Пока это единственная версия, которая объясняет практически все. Возможно, на той стороне для нас работает эффект искажения, любовь обращается ненавистью, благополучие страданием. И они так несут нам лучший выбор. Или меняют травмирующую реальность. Мы не знаем тех законов.

— Вы думаете, госпожа Порте, что на нас нападают люди в кристаллической броне?

Китайская вежливая метафоричность согревала. Захотелось обсудить с Дянь Вэем красоту лепестков лотосов, но Ларский встрял строго по делу:

— Нет, так нельзя сказать. Мы имеем дело с кристаллическим разумом со всеми его особенностями и, вполне вероятно, памятью кремниевых агрессоров. От нас им все равно нужны легкие ресурсы. Какие территории они в первую очередь атакуют? Где много воды и большая биомасса.

Восемьдесят процентов подвергшихся нападению городов — прибрежные. Лима, Мумбаи, Бангкок, Пхеньян, Владивосток и прочие. Предпочитают джунгли и леса, а из животных — наиболее крупных.

— Я бы сказала, — продолжила Марго, — что человеческое в кристаллах — это болезнь, зараза. Теоретически от нее можно избавится. Но пока она сильно определяет их поведение. Корректирует цели. И их собственные мотивы и человеческие перемешаны. Причем в некоторых агломерациях больше кристаллического, где больше человеческого.

— Ну да, где-то строят свои города, как в Мехико, где-то копируют человеческие.

— Допустим, версия вполне рабочая, — проворчал Виктор Краузе, — но что она дает мне и мои ребятам, которые каждый час имеют дело с этими тварями?

— Я не специалист по военной тактике. Но представьте, что вы имеете дело с непредсказуемым психопатом античного разлива, у которого мозги работают, как компьютер, и максимальная сила, и мощь.

— Психопат античного разлива? И что с такой хреновиной делать? Я пару лет назад видел древней сюжет про такого. Джокер, кажется. Тысячи кристаллических Джокеров. Надо ребятам кинуть сюжет и подгрузить искину, пусть просчитает наиболее эффективные тактики боя.

— Подсовывайте им жертву, приманку, ложную цель, то, что они хотят получить в распоряжение, утвердить власть. Одновременно как люди и как кристаллы. Исполнение собственных планов затягивает, как воронка, и они теряют осторожность. И еще. Психопаты склонны к непредсказуемости, но противников просчитывают. Хотите их дезориентировать — действуйте абсурдно даже для самих себя. Полный бред может сработать лучше, чем здравая мысль и военная хитрость. И постоянно дезориентируйте, заваливайте образами, чтобы они запутались, где их собственные слои сознания, которых и так излишек, а где реальность.

— Интересно, есть на чем построить тактику.

Спустя еще полчаса обсуждений и рекомендаций Марго, участники стали отключаться. Руазсов попросил Ларского остаться на связи.

Когда даже Марго стянула с себя шлем, он сообщил:

— Никита Сергеевич, вы пока остаетесь на базе. Я только что получил информацию, что гиперфлот прибыл на указанную точку. В ближайшие часы мы разрабатываем план генерального сражения и наступления. Ваше участие может понадобиться.

— Принято, господин маршал, остаемся на месте.

Отрапортовал Ларский вроде бодро, но начальство не отключалось. Задумчиво пережевывало губы, сомневалось, раздумывало.

— Не хотел вам пока сообщать, но выбора нет. Алексей Павлович Треллин погиб в сражении за Ганимед.

Ларского словно окатило ледяной водой, он затряс головой не в силах поверить. Кто угодно, но только не Алекс. Если умирают такие неунывающие пройдохи, наступает мрак.

— Пока числится среди условно погибших, — добавил маршал и отвел глаза.

— Да твою же мать, — выдохнул Ларский. — Так бы сразу и сказали.

— Не хочу, чтобы вы питали надежды. Врачи говорят, что шансы ничтожны, им пока не удается отодвинуть горизонт смерти.

— Ясно. Но я буду надеяться.

Руазсов соединил пальцы в шпиль и продолжил:

— Сообщил я непросто так. При Алексее Павловиче обнаружен мысленакопитель, и доступ к нему, оказывается, только у вас. Мы, конечно, попытались обойтись без вашей помощи, но не вышло. Требуется и голос, и лицо, и правильные слова. Загадка, что такое он никому другому не хотел доверять? Вы вроде даже не член семьи.

Интриги, интриги. Неужели у Алекса остались секреты, которые он не выложил в ту их последнюю встречу. Ларский не хотел говорить лишнего, да и врать тоже.

— Не имею ни малейшего представления. Он помогал мне в расследовании, сколько мог, вот и все наше общение.

— Хорошо. Я вам доверяю. Если вскроете накопитель и будет, что сообщить, свяжитесь со мной.

Ларский даже оглянулся, будто надеялся увидеть заветную пластинку, если не на столе, то на ветке дерева за спиной. Маршал хитро улыбнулся:

— Через трансляцию его не передать. Автоматический бот заранее доставил в зону контакта. Осмотрите ячейку хранения.

Спустя пару минут Ларский стоял в опустевшем, едва освещенном помещении и держал в руке мысленакопитель. Тупо смотрел на отливающий желтизной «последний привет» Алекса. Сволочная задница, и на тот свет убраться не может, не подложив напоследок очередную свинью. Меньше всего хотелось узнавать, какую именно. Пусть является сам, если так хочет подгадить Ларскому.

Марго обняла сзади и прижалась теплой щекой, ее дыхание защекотало шею.

— Ник, у меня предложение. Вернемся домой и залезем в какую-нибудь безразмерную ванну с пузырьками. Запустим музыку. Даже во время войны можно сделать двадцатиминутный перерыв. Вырваться из секретных операций и темной материи.

Ларский улыбнулся и погладил ее руку на своей груди. Было бы хорошо: ванная, пузырьки, бокал Ламбруско, красивая и умная женщина рядом. Хотя с ней можно и без ванны и даже в параллельной реальности. Лучше бы в параллельной реальности. Но Алекс вряд ли даст им выбор. Что он там сказал во время их последнее разговора с глазу на глаз? «Запомни, Ник, запомни дословно: найди мою сестру». Странная фраза, если подумать. Вот тебе и пароль. Ларский сухо сглотнул и четко произнес:

— Найди мою сестру.