Кольцо заветное

БАСОВА-ЗАЙСАН

Когда-то на месте нынешнего села Басы́ стойбище было. Басова́-Зайсан оно называлось. В легенде «О синем морце Саруле» имя это упоминается. А в народе вот что о Басове-Зайсане сказывается.

…На берегу синего морца Сарула нет-нет да и покажутся то лебедь, то человечек, сидящий на крутояре. В терновом кустарнике, что растет по буграм, косари со змеею встречались. Откуда тут сизый терновник взялся? Во всей округе подобной поросли нет. Да и змеища откуда? А всё это (лебедь, змея-удавница, человечек-гном) — не иначе как оборотень Басова, сына Зайсанова.

Басова-Зайсан, как в легенде молвится, красавцем слыл, удалью молодецкой славился. Однажды прослышал он, что струги Степановы из Астрахани к Басам плывут (а в то время на здешних рапных озерах каторжные люди соль добывали), и на берег вышел. Стража царева увидела: вольница к берегу приближается. И разбежалась. Товарищи Стенькины каторжных расковали и с собою в поход позвали.

Струги вольницы атамановой парень с улыбкой рассматривал и все языком прищелкивал, повторяя одно и то же: «Якши, якши» (хорошо, хорошо). Приметил чернокудрого атаман, взглядом обвел молодца и бает ему: «Айда с нами!»

…С моря Каспия, из похода в Персию, челны Стеньки Разина полным-полнешеньки возвращались. И среди добычи заморской красавица персиянка была.

Однажды атаману сон приснился, будто Волга, захлестывая струги его, по-людски приговаривала: «Подарок с тебя, атаман, причитается. Да не мешкай с выбором, не то всё заберу». А никто иной, как Басова, полонил в том походе дочь ханскую и на руках принес ее в шатер атамана. Когда нес, восхищался красотой персиянки, втайне от всех целовал звезду восточную…

А потом зачалось вот это. Вздыбилась поутру Волга и погнала на струги атамановы волну за волною, как бы свою долю требуя. Не поскупился Разин и в волну набежавшую бросил жену свою невенчаную. Унесли тогда волны в бездонную пучину дар Стеньки-атамана. Вслед за княжною и Басова в воду прыгнул, чтобы выхватить из волны персиянку юную и к себе в стойбище увести. Да не по его желанию вышло, и сам-то чуть не погиб.

Правда, достиг он берега, да только не парнем-красавцем, а змеею-удавницей выплыл…