Кольцо заветное

Село Разино по бугру стелется. Большое оно ныне. В бытность же Степана Тимофеевича была здесь лишь землянка. Жили в ней, как говорится в легенде, старый рыбак Егор да его дочь Елена. Слыл старик знатоком-ведуном, и часто к нему обращались за всякими советами. Раз поутру вышла Елена к волжскому берегу воды набрать и слышит песню. Песня все ближе. Потом показались расписные казацкие струги. Бросилась Елена к отцу. Увидел он ее испуганное лицо, спрашивает:

— Уж не ветер ли угнал наши счалы?

— Нет, батюшка, счалы на месте. А к нашему острову идут суда небывалые, шелками да коврами изукрашенные. Боюсь я, батюшка…

— Чего бояться-то? Ты сиди да осторожку имей, а я уж переговорю с гостями незваными.

Причалили струги к берегу. На косе казаки по указу атамана Разина стан раскинули. А увидели старика хозяина — поклонились ему и стали расспрашивать, кто еще в землянке живет и много ли там добра.

Складно и с хитрецой отвечал рыбак:

— Нет ничего в моей хате, лишь неструганые полати, на них кошка и сова да медвежья голова…

Тут в оконце мелькнуло девичье лицо, и рассмеялся Степан Тимофеевич:

— Это, што ль, медвежья голова?

Насупил брови старик. А Васька Ус шепчет Разину:

— Батька, поостерегись старика, наговоры он знает всякие и судьбу предсказать может.

— Вот это дело! — обрадовался Разин. — Сейчас мы как раз и испытаем свою судьбу. Скажи, отец, скоро ль, долго ли нам ждать кончины своей и какова она будет?

Еще больше насупился старик и говорит глухо:

— Слава в народе о тебе, атаман, великая, почести воздают царские, но все прахом пойдет, если загубишь невинную душу человеческую. О кончине рано толковать. Дам я тебе заговоры от пожара, непогоды, от злобы людской и зависти. Дам и водицы тебе. Смерти с тою водой не бойся, умывайся ею в полночный час; а вот кольцо — ни стре́лы, ни пули не одолеют тебя, пока оно с тобой, и откроются тебе всякие затворы. Но помни, атаман: загубишь напрасно душу христианскую — ничто уже не поможет…

Обрадовался атаман, обнял старика и насыпал в его шапку до самого верха золотых монет. А Василий Ус опять шепчет:

— Много, батька, одариваешь. Надобно нам «зашить карманы». — Так обычно говорили казаки, когда надо было припрятать деньги, добычу.

Разин согласился. В ту же ночь, взяв мешки с казной, отправились они на бугор и там «зашили карман». Ус довольно приговаривал: «Правильно, батька. В городе, чай, есть запас. А это схороним про черный день».

…А после было вот что.

Астрахань взяли приступом. Начали казаки изводить ненавистных воевод, слуг боярских. Сидит раз Степан в шатре, думу думает, как лучше на Москву поход учинить. И тут приводят в его стан казака молодого, красивого. Поклонился казак и говорит:

— Атаман-батюшка, возьми меня с собой. Буду тебе служить честью и правдой.

— Ты скажи, казак, откуда родом будешь? — спрашивает Разин. — Не продашь ли, как иуда? Где-то я видел тебя…

— Я из дальнего края, от Яика-реки. Верен буду до смерти.

— Что же влечет тебя к нам, беда или горе?

— Нет, атаман, не то. Хочу я счастья попытать, потешить сердце в молодецкой сече.

— Подумай, друг. Молод ты. Не лучше ли вместо сечи потешиться с юной казачкой?…

Долго говорил Разин с тем казаком и не знал, что то не молодец, а девица Елена… та самая, Егора-рыбака дочь. Очень полюбился ей атаман, хоть и видела его на острове только раз. И надумала она тогда бежать из родного дома, а чтобы быть ближе к Разину, платье раздобыла молодецкое.

Не признал ее в этакой одежде атаман. Взял в поход. А через несколько дней настигает их старик Егор. Идет рыбак прямо к атаману и говорит:

— Дочка моя пропала. Не иначе, как казаки твои схитили.

Вскочил атаман на резвы ноги и крикнул:

— Эй! Собирайте круг! Не потерплю среди казаков насилия. Кого уличу — сразу голову с плеч долой.

Собрались казаки, а Разин меж рядами ходит, посматривает. Не опустит ли кто глаз, не дрогнет ли у кого бровь от испуга? Идет и видит: стоит тот казак молодой, что с войском в поход просился, бледен лицом и глаза опустил.

Подумалось атаману, что это он и схитил у старика дочь. И в гневе стал страшен атаман. Молнией блеснула сабля. Зашатался, упал молодец, покатилась голова по сырому песку. Слетела шапка с удалой головы, и увидели все косы русые, в венец уложенные. Узнал тут Разин старикову дочь, и подкосились его ноги. Застонал атаман и саблю острую из рук выронил…

С тех пор и не стало удачи атаману-батюшке, потому что погубил он понапрасну душу христианскую. В бою не хранили его больше стариковы заговоры, бессильно стало кольцо заветное.

Решил тогда атаман приманить деньгами и золотом служивых людей. Надумал он «расшить» заповедный «карман». Поехал на остров-бугор, где казну схоронил. Да только того места нигде не найдет. Так и сгинула казна казачья.