Команда (СИ)

12

Побитая жизнью Лада Калина с запыленными до полной неузнаваемости номерами остановилась в кромешной темноте под деревом.

— И в какой стороне тут Сыч? — спросил Салага, отстегивая ремень.

— Там. — Анька махнула рукой в нужном направлении.

— Ок. Скоро вернемся, никуда не уходи. — улыбнулся Салага, вылезая из машины.

Ночь выдалась прохладная и сырая — недавно прошел дождь, и улицы все еще не высохли. Многоэтажки темными угрюмыми громадами нависали над землей, освещенные снизу теплым оранжевым светом уличных фонарей, которых Салаге предстояло избегать, дабы не попадаться никому на глаза.

— Бу! — сзади Салагу кто-то хлопнул по плечу, отчего тот чуть не схватил инфаркт.

— Сыч! Падла! Хорош меня пугать!

— Сам виноват. — Сыч ткнул пальцем Салаге в грудь, — Ходишь тут как по пляжу, по сторонам не смотришь. А если б на моем месте был кто-нибудь с битой? Я бы замучился твои мозги в одну кучу собирать. И, кстати, нечего тут кричать на всю Московскую область. Пошли. Клиентская база давно готова. Только нас и ждут.

«Клиентской базой» оказалась троица негров, сидящих на спортплощадке и уже собиравших манатки для того, чтобы отправиться по домам.

— Главный — в пижонской шляпе. — Сыч ткнул пальцем в сторону очень колоритного негра, которому для полного сходства с сутенером из американских фильмов не хватало только шубы вырвиглазного цвета.

— Настоящий гэнста. — усмехнулся Салага, но Сыч посмотрел на него очень серьезно.

— Кроме шуток, Салага. Это и есть настоящие гэнста. Гэнстей просто некуда.

Судя по изменившемуся выражению лица, Салагу проняло.

— Какой план, босс?

— Ловим, пи. дим, трамбуем в багажник. Сейчас, когда они пройдут по этой тропинке, ты выйдешь к ним навстречу и спросишь, есть ли у них товар. Твоя задача — их заболтать, а потом я появлюсь из кустов, весь такой в белом и им навешаю. Все ясно?

— Как божий день.

— Тогда пошли.

Сыч скрылся в кустах, а Салага глядел из-за угла, ожидая, когда клиенты пройдут мимо. Наконец, они ступили на тропинку между двумя домами, и Салага понял: его выход.

Он вразвалку вышел из-за угла и уверенно направился прямо к черным, которые его заметили и тут же построились свиньей, выставив вперед лидера и настороженно глядя по сторонам.

— Ребят!.. Мужики!.. — позвал негров Салага, который вдруг подумал, что «мужики» могут и не говорить по-русски.

— Щто? — спросил тот, который стоял слева от лидера.

— О! Круто! — с облегчением посмотрел на него Салага, — У вас есть… Ну… — он совершенно не знал, как покупают наркотики, и чувствовал себя полным идиотом, но на выручку пришел рэпчик, который слушали с телефонов одногруппники, — Есть чё?… Почитать чё?

Негры смотрели на Салагу как на идиота, и он не кинул бы в них камень за это.

— Ест. — кивнул крайний негр, — Сколько надо? — его акцент был почти не заметен, было видно, что негр неплохо говорит по-русски. В отличие от того же Салаги, которого на нервной почве совсем заклинило.

— Ну… Не знаю. Мне тупо покурить. На троих. Чтоб хватило.

Негр кивнул, снял рюкзак, покопался внутри и показал Салаге небольшой пакет:

— Полторы.

— Ага. — кивнул Салага и принялся нервно шарить по карманам в поисках несуществующих денег. Где же этот гребаный Сыч?

И тут же, будто отвечая его мыслям, на голову левого негра опустилась бита. Салага, обрадованный таким поворотом событий издал боевой клич и вмазал главному негру по голени, отчего тот взвыл и запрыгал на одной ноге. К тому моменту, когда Салага занес кулак для удара, правый негр тоже уже лежал на земле с проломленной головой, а Сыч примеривался заехать Главному сзади по коленям.

Никто не ожидал от массивного негра такой прыти, но тот все-таки исхитрился увернуться от удара, отскочить, выхватить пистолет, и направить его на Сыча. Большего, правда сделать он не успел. Сыч, понявший, что дело запахло керосином, даже не попытался достать главаря битой, а просто и без затей кинул ее ему в лоб.

Раздался гулкий «тюк!», и негр мешком рухнул на асфальт.

— Хватай! За ноги! — распорядился Сыч, а сам, не мешкая, ухватил главаря подмышками.

— Тяжелый, с-с-сука. — выдавил Салага, еле поспевавший за Сычом.

— И не говори. Отожрался, боров…

Анька ждала подарков с открытым багажником и веревкой в руках.

Не сбавляя скорости, Сыч и Салага с молодецким «Хыть!» закинули негра в багажник, как мешок картошки.

— Свяжите руки! — Анька кинула Сычу веревку, — Я заводиться! Живо! — гаркнула она, убегая.

Сыч шустро спеленал капо****, заткнул ему рот, плюхнулся на переднее сиденье, и, не успела за ним захлопнуться дверь, как машина с пробуксовкой сорвалась с места и покатилась прочь.

— А я смотрю, ты времени даром не теряла. — с уважением посмотрел Сыч на Аньку.

— Ага. Дрифт, ралли. У тебя — свои хобби, у меня — свои.

— Знаешь, что интересно? — хохотнул Сыч, — Что мы всё это время занимались почти тем же, чем и раньше. Ну, когда были в Команде. Я — страйкбол и пейнтбол, Дубровский — охота, ты — ралли… Мы ж только и ждали повода сорваться с крючка и заняться делом. Психи. — покачал он головой, — Маньяки-убийцы…

Через полчаса быстрой езды «Калина» остановилась возле гаража-штаба. У ворот их уже ждал Дубровский. Внутри горел свет.

— Вынос тела! Всем встать! — провозгласил Сыч, и они вместе с Салагой вынули негра из багажника и утащили в штаб.

— Останешься? — спросил Дубровский у Аньки.

— Нет. С работы снова звонили, надо подменить…

— Сыч прав, они тебе на шею садятся.

— А я что сделаю? Других-то нет! — огрызнулась Анька, садясь в машину.

— Окей. Езжай. В принципе, мы тут и без тебя управимся.

Анька кивнула, развернула машину и умчалась прочь.

Сзади раздался грохот и звон — судя по всему, Сыч и Салага решили не утруждать себя спуском босса по лестнице и тупо столкнули его вниз. Закатив глаза, Дубровский закрыл ворота и спустился вниз. Там он застал Сыча и Салагу, усадивших босса на прибитое к полу кресло и сейчас деловито обвязывающих его веревками.

— Сыч, останешься? — спросил Дубровский, когда они закончили.

— Нет, я, пожалуй, пойду прогуляюсь. — он отвернулся, пряча глаза.

— Салага, а вот тебя я гулять точно не отпущу.

— Да я и не очень-то хотел. — пожал плечами новичок.

— Хм. — Дубрвоский был удивлен таким поворотом событий, — Ну что ж, надеюсь, ты не передумаешь посреди процесса. Сыч, можешь идти. Если что, дай сигнал.

— Яволь! — Сыч поднялся вверх по лестнице, и Салага поймал на себе его настороженный взгляд. Ему стало немного жутковато.

— Анька не лгала. Это в большей степени не штаб, а склад и пыточная. Ничего не смущает?

— Нет. — Салагу начало потряхивать в предвкушении чего-то жуткого и, одновременно, приятного и желанного. Эта гамма чувств его смущала.

Дубровский сделал укол, после которого босс очнулся. Он обвел штаб испуганным взглядом, посмотрел исподлобья на Дубровского и Салагу и молвил что-то не по-нашему.

— Что он сказал? — переспросил Салага.

— А я знаю?… Не верь ты ему. Ты, если б на его месте оказался, и не такой спектакль сыграл. Не верю я тебе, морда черная. — сказал громко Дубровский, подходя к шкафчикам и доставая оттуда зеленую тряпичную сумку из Ашана, которая подозрительно бряцала.

— Не говоришь по-русски? — спросил Дубровский, подходя к креслу с боссом и садясь на корточки.

Тот снова пролопотал что-то длинное и неразборчивое.

— Ну, хорошо, — Дубровский достал из сумки клещи и вложил в них палец босса примерно по ноготь, — А так?…

Снова лопотание в ответ, на этот раз испуганное. Салага смотрел на эту сцену, как завороженный, не отводя взгляда.

— Ладно! Ладно… Не страшно. — сказал Дубровский, глядя боссу в испуганные и полные ненависти глаза, — Тогда начнем с азов. Первая буква русского алфавита — это буква «А»!

Раздался страшный крик, от которого Салага вздрогнул. По его телу прокатилось целое адреналиновое цунами. Хотелось смотреть еще. А Дубровский, не обращая внимания ни на крики, ни на кровь, продолжал:

— Всё верно. Это была буква «А». Ты молодец. Еще в русском языке есть много букв, но у нас говорят «Повторение — мать учения». Давай-ка сюда второй пальчик… Вот так… Так вот, для лучшего усвоения материала мы с тобой повторим. Какая первая буква русского алфавита?…

— А-А-А-А-А-А!!! — нечеловечески завопил босс, потерявший еще одну фалангу пальца.

— Ну!!! — рявкнул на него разом озверевший Дубровский, — Говори, б. дь!!! Кто тебе дает товар??! Кто твой босс??! Говори, с-сука, а то я тебя сейчас разорву! — он рывком вставил в клещи еще один палец, и негр сломался:

— Товар… Товар дает Мбиа!!! Фабрис Мбиа!!! Он босс!!! Не надо! Отпусти! Я заплачу тебе!!! Сколько ты хочешь??! — в панике закричал он.

— Вот это уже другое дело. — криво ухмыльнулся Дубровский, отчего Салаге стало окончательно не по себе, — Извольте видеть, дорогие друзья. Чудо во плоти. Изучение русского языка форсированными методами. Что ж… Теперь, когда ты, наконец, освоил великий и могучий, мы с тобой поговорим серьезно.

И понеслась долгая беседа. С первого взгляда становилось ясно, что Дубровский хочет Жоэля (так звали пытаемого) сломать. И ему это удавалось. Дубровский то говорил ласково и обещал выпустить, как только Жоэль всё расскажет, то резко зверел и начинал допрашиваемого избивать. Задавал одни и те же вопросы в разные моменты допроса и бил, если Жоэль отвечал также, орал, что тот лжет, и в прошлый раз говорил по-другому, грозился убить.

Салага смотрел на это и понимал, что становится свидетелем преступления. На его глазах человека зверски пытали, избивали и психологически прессовали так, что могли свести с ума. А Салаге было наплевать. В пай-мальчике, начало пробуждаться нечто давно подавляемое, скрытое глубоко-глубоко в душе. Он смотрел на разыгрывающуюся перед ним сцену горящими глазами, и хотел даже не продолжения: он хотел участия и еле-еле сдерживал желание самому избить наркоторговца. Да и человек ли тот, кто сам поставил себя за рамки и решил, что он вправе торговать дерьмом, разрушающим человеческую жизнь? У них же не только безобидная трава была, Сыч говорил…

В конце концов истекающий кровью Жоэль был морально раздавлен, сидел, глядя потухшим взглядом в никуда и плакал.

— Большего мы от него не добьемся. Салага. Он твой.

От этих слов Салагу как будто окунули в раскаленный металл. Он, как во сне, подошел и взял у Дубровского пистолет — тот самый, который Жоэль наставлял на Сыча. Салага приставил ствол к черным курчавым волосам и отчего-то медлил.

— Чего ждешь?… — спросил Дубровский, — Если сомневаешься, то вспомни своих друзей, которые в могиле из-за таких, как он. — Салага вспомнил и сжал пистолет так, что побелели ладони: убивать оказалось труднее, чем он представлял, — И ведь наркотики ведь убивают не только тех, кто их принимает. Ты знаешь, сколько народу регулярно грабят и убивают наркоши? Знаешь, сколько они разрушили семей, сколько свели в могилу чужих детей?…

— Заткнись! — заорал на него Салага, лицо которого аж перекосило, — Я знаю! Я все знаю!

Он упер ствол в башку Жоэля так, будто хотел пробить ему череп.

Напрягся.

Закричал.

И выстрелил.