Глава 1


Чужие люди бывают больше похожи друг на друга, чем единокровные братья Бзилковские. Старший Михаил, писаный красавец, высокий и статный, обязан был пользоваться успехом у женщин по самому факту своего рождения, но крыша у него съехала конкретно. Он давно перестал выходить из дома, оставив открытым в своем добровольном заточении лишь маленькое окошко в мир в виде слабосветящегося монитора старенького компьютера.

Феликс в отличие от братца был аферистом от природы. Худющий и длинный (под два метра ростом), готовый от худобы сложиться, словно перочинный ножик. Женщины его презирали, и желание секса, неважно какого по качеству и содержанию, пожирало его изнутри. Он вечно ввязывался во всевозможные авантюры.

Матери своей братья Бзилковские не знали. Отец братьев Олег Олегович Бзилковский утверждал, что обстоятельства заставили ее оставить их, но когда-нибудь она обязательно вернется, и не позволял говорить о ней плохо.

Олег Олегович был оптимистом. Он работал школьным учителем на окраине Алги. Школа была бесплатная, и в ней учились лишь дети нищих. Это было озлобленное, неподконтрольное стадо. Многие имели судимости и сидели в каждом классе по четыре года. Старшеклассницы периодически рожали. И все завидовали черной завистью богачам, проносящимся мимо облупившихся стен школы на роскошных черных лимузинах. Только это происходило крайне редко. Богатенькие Буратино не желали пачкать свои сверкающие штиблеты в их донельзя изгаженном и вонючем районе.

Ничем не оправданный оптимизм Олега Олеговича заключался в том, что он верил, что сумеет выбраться из той клоаки, куда загнала его жизнь. Он покупал газеты с объявлениями о найме на работу и жирно округлял тупым синим карандашом адреса престижных колледжей, куда его должны якобы пригласить. На его рабочем столе лежала таблица с цветами автомобилей, и он мучился извечным вопросом, какой выбрать, если у него вдруг появятся деньги. Он застывал перед витринами в искренних сомнениях, какой костюм выбрать: от Гуччи или Труссарди? В сами магазины его давно не пускали из-за затрапезного вида.

Вообще-то это был незлобный человек. Иначе Феликс давно бы сбежал от него. Предок часто хвалился, что в молодости подавал большие надежды, после той поры прошло много лет, и он не прекращал их подавать. Годы шли, ничего не менялось. От предыдущих мечтаний остался лишь старенький компьютер, за которым сутками просиживал старший сын. Потомственный неудачник по жизни.

Компьютер являл собой образец самопального творчества и, скорее всего, был собран в слесарной мастерской из оставшихся после ремонта калькуляторов деталей. Никаких сведений о годе сборке или хотя бы о веке, когда его сколотили. Комп не высвечивал никаких сведений о заложенных технических характеристиках, и, судя по всему, некоторых вообще не имел. Феликс и не подходил бы к нему на километр, мало ему мозги засоряли в их бесплатном обезьяннике, если бы комп легко и непринужденно в любой час дня и ночи не входил в Интернет.

Здесь уж он оторвался. Накачал 10 тысяч цветных фотографий, распечатал на школьном принтере, а потом загонял малявкам по рублю за штуку. Брали слабо. Детишки в 10 лет вообще мало интересуются порнографией. Тем более в киосках продавали гораздо более качественные фотки. Феликса до глубины души возмутило, с какой легкостью их продают детям, хотя по закону это запрещено. Феликс заскучал.

Ему стукнуло 15,а все вокруг только и хвастались, как трахают девиц без разбора. Феликса задевало, что он не испортил еще ни одной девушки. Как-то это было не по-мужски. Решив лишиться невинности, он столкнулся с непредвиденными трудностями. Ни одна из девиц, к которой он обратился, не хотела иметь дела с двухметровой дылдой. К тому же без денег. С дылдой они, может быть, и имели дело, если бы она (дылда) была при деньгах.

Аферист стал подкарауливать пьяных девиц в школе после танцев. Первая в его жизни ему запомнилась, остальные нет. Она что-то твердила о женской верности, пока он спускал с нее трусы.

— Ерунда, один раз не считается, — уверенно заявил Аферист (это была его постоянная кличка среди школьной шпаны).

Одного раза не хватило, тогда он спустил с девушки трусы во второй раз, втирая ей мозги, что два раза за один вечер считаются как один раз и соответственно не считаются тоже.

Перебравшая девушка на следующий день ничего не помнила, как не помнили и все последующие. Вскоре девицы ему наскучили. Какой смысл надрываться, если они ничего потом не помнят?

Убедившись на примере, что он всего может добиться легко и без особых усилий, Аферист подумал, а почему бы ему не взяться делать деньги. Феликс всерьез подумывал о том, чтобы ограбить школьного сантехника, продающего на переменах гашиш в мужском туалете. Сантехник был тщедушный, и его можно было огреть металлической трубой, вздумай он орать. На его счастье, он вовремя увидел, как старпер садится в иномарку, где уже сидят краснокожие мордовороты каждый весом в центнер, и ему едва не сделалось плохо. Он понял, что был совсем недалек от плавания в море с бетонной балкой на шее.

Потом он подсмотрел по ящику передачу про хакера. Корреспондент так расписывал, сколько он там украл, что Аферист сразу понял, это его. То, что для этого придется раскрутить трусливого братца, его не пугало. Его никогда не пугали трудности на ниве преступного бизнеса. Можно было напоить Миньку как тех же девиц, но это могло отразиться на качестве хакерской программы.

Аферист избрал другой подход. У братца было два любимых занятия: компьютер и книги в ярких обложках. Аферист отродясь книжек не читал, но знал по повторяющимся рекламным слоганам, что речь идет о похождениях суперагента Жильбера Мукалтуша. Михаил по нему с ума сходил. Этим грех было не воспользоваться.

Что Аферист только не плел братцу, чтобы толкнуть его на благодатный путь хакерства. Он тыкал ему книжку под нос и говорил, что Жильбер Мукалтуш не отступил бы на его месте, потому что Мукалтуш человек, поэтому про него и книжки строчат, а про Михаила Бзилковского никто никогда книжки не напишет, потому что он не человек, а дерьмо. Когда ругательства не помогли, Аферист стал цитировать якобы самого суперагента, хотя отродясь ни одной книжки не прочитал. В его речах Жильбер Мукалтуш рассуждал как заправский зек, попавший на страницы в короткий промежуток между двумя отсидками за воровство.

Михаил сидел с округлившимися глазами и, наверное, уже в сотый раз просил оставить его в покое. Не на того напал. Аферист бомбил его цитатами до глубокой ночи, когда братцу стало действительно все равно, и он сказал, что напишет программу.

В городе в параллельном режиме существовали две банковские системы: сбербанка и ССД. Среди владельцев ССД (аббревиатура расшифровывалась как-то "Сделай себе деньги") были капитан порта, директор Алгинской мясной компании и ректор Института международного базара и рынка. Денег там было немерено. Банкоматы стояли по всему городу. От них не убудет, если они возьмут немного.

Аферист спал умиротворенный, а братец всю ночь стучал по клавиатуре, словно сумасшедший дятел. Наутро Аферист проснулся бодрый и деятельный, а Михаил, трясясь от страха, протянул ему две узкие самодельные карточки. Аферист поинтересовался, а вторую зачем.

— На случай, если что случится, — Михаил лязгал зубами от ужаса, глаза как два пятирублевика.

Аферист покровительственно похлопал его плечу. Ничего, мол, не случится, а я тебе куплю новую книжку про нашего дружка. Ноги сами понесли его в центр. Вскоре дрожа от нетерпения, он оказался перед банкоматом на Маршальской улице. Феликс сунул в прорезь записанную братцем самоделку. Смотрелась она не ахти. Помятая, ручкой написано вкривь и вкось. Если не сработает, под суд отдам паразита, подумал Феликс. Банкомат высветил обычную бодягу с требованием пароля, но тут же подавился. На экране появилась корявенькая надпись:

— Пиши сумму. Не больше 100 рублей. У тебя 5 секунд.

Аферисту хватило незаурядного ума, чтобы приписать к искомой сумме еще пару нулей. Он сомневался до последней секунды, что кусок картонки, криво отхваченный братцем от клеенки, сработает, но тут в кювету вывалились десять тысяч.

В этот день Феликс бросил школу и ушел из дома, не оставив братцу ни копейки из полученного куша. Но про долг он помнил, он же не негодяй какой-нибудь. Встанет на ноги, потом отдаст.

Он бомбил банкоматы до тех пор, пока в один из солнечных дней, на него вдруг не упала тень, и, оглянувшись, он увидел за спиной двоих крепких мужчин и сразу сердцем, желудком, печенью понял, что они из милиции. Они сверлили его взглядом, и один из них с дружелюбной улыбкой протягивал наручники, будто примерить предлагал, гад.

Будто вспомнив важную вещь, со словами "Минуточку, я должен забрать свою карточку", Феликс сунул в прорезь банкомата запасную братскую карточку. Считывающее устройство считало ее, и эта запись оказалась последней, что смогло прочесть электронное чудо. Поначалу из банкомата повалил жидкий дымок, после чего самоделка оглушительно лопнула прямо в приемнике, выплюнув расплавленную едкую струю. Одежда оперативников была немедленно объята пламенем. Феликс чудом не загорелся сам.

— Я люблю тебя, братка! — рыдал он, вбуриваясь словно противокорабельная ракета в толпу зевак. — Я подлец, я это знаю. Но я все верну!

Вскоре Аферист возник на пороге родительской квартиры и упал в ноги старшему брату. В одной руке у него была бутылка дешевого вина, в другой последняя книга о похождениях Жильбера Мукалтуша. У Михаила глаза загорелись при виде книжной новинки, а про остальное он даже и не спросил. Похоже, он и отсутствия брата не заметил. Поначалу это задело Афериста, но потом он высосал принесенную бутылку хереса, успокоился и поинтересовался у братца:

— Что ты думаешь насчет порта?

— А что порт? — безмятежно спросил Феликс, ласково поглаживая книжку по обложке точно так же, как матросы поглаживали портовых шлюх, должно быть это сильная штука, спустя пары месяцев воздержания гладить потасканную шлюху.

— А что ты думаешь о будущем? — напирал Аферист.

— У меня есть книжка и компьютер, большего мне не надо. Думать о завтрашнем дне, портя себе настроение, я не хочу.

— А придется, — с осуждением сказал Аферист. — В порту крутятся бешеные бабки. Наше дело взять их. С банкоматами получилось, получится и с портом.

Михаил побелел от панического ужаса.

— Да ты что, сдурел? В порту всем мафия заведует! Они нам враз башку скрутят.

В общем, ни в какую. Аферист был вынужден пойти на крайние меры. Он отнял у брата только что подаренную книжку, а когда это не помогло, взял под мышку компьютер. И Михаил сдался.

— Ты меня погубил, так и знай! — сказал он.

И опять он всю ночь стучал по клавишам, и опять Феликс спал.

За ночь брат успел влезть во внутреннюю сеть фирмы "Гелион", одного из многочисленных дилеров порта. Как и все дилеры "Гелион" являлся огромной пиявкой на жирном многострадальном теле порта. Фирма имела огромные барыши, ведя две отчетности и кладя разницу в карман. Кроме этого брат обнаружил еще кое-что странное.

— Представь себе айсберг, — сказал он. — У обычного айсберга две трети скрывается под водой. Над водой торчит макушка, а в глубоких холодных водах скрывается огромное тело. А что имеем у "Гелиона"? — он сделал эффектную паузу. — У него под водой ничего нет. Пустота. Вакуум. Я пытался копнуть глубже, и там ничего. Полное ощущение, что фирму никто никогда нигде не создавал. Однако она существует. Все липа: счета оффшорных зон, лицензии юридических контор-однодневок, созданных для того, чтобы провести единственную в своей жизни регистрацию и тут же лишиться лицензии. "Гелион" нечто вроде детища призраков. Сразу видно, что жулье крупного масштаба. У такой не грех и позаимствовать средства, — в речи брат тщательно избегал слова "воровать", Феликс подозревал, что Михаил специально выискивал подобную фирму, чтобы заглушить укоры совести. — Я тут дополнительные денежные потоки выделил, — с вдохновение продолжал братец. — Они, чтобы главному налоговому инспектору взятку заплатить, из той же налоговой инспекции деньги вытягивают, пользуясь очень сложной банковской схемой, — заметил Михаил. — Тут у меня есть счет инспектора в Мясном банке.

— Давай пошантажируем его! — загорелся Аферист.

— Да ты что! Это страшные люди. Кроме налоговиков они еще и ментам платят из отдела расследования умышленных убийств. Знаешь, с какой формулировкой? За убой скота.

— Пожалуй, ты прав, и шантажировать их не стоит.

— Вот и я говорю. Есть резон не лезть на рожон, а поработать с теми, кто уже…заимствует деньги у "Гелиона". Есть такой господин по имени Муха, ему срочно понадобился программист. С предыдущим у него какие-то проблемы возникли. Сбежал, наверное. Так вот. Муха связался с неким Костогрызовым, господи, у них фамилии даже нелюдские, с просьбой прислать парня, имеющего криминальный опыт в программировании. Извини, я наврал там про тебя, что ты в тюрьме три раза сидел, — виновато произнес Миша. — Кличку тебе оставил Аферист, но во всем остальном ты теперь крутой кент. Они клюнули на наживку и назначили встречу. В баре "Мокрая глотка" есть такая Тамара. Подойдешь к ней, скажешь, что от Костогрызова.

— Посуди, какой я программист? Помоги, братка! — взмолился Феликс. — Я все делать буду, как ты скажешь, ты только программы пиши.

Под видом того, что братцу и делать ничего не придется, и всю ответственность он берет на себя, Феликс Мишу уломал.


Бар располагался в десяти метрах от моря. Волны, усеянные окурками, с шорохом терлись об изношенную гранитную набережную. Посетителей было мало. Феликс прошел к стойке и спросил у одинокого клиента, как ему найти Тамару.

— Если хочешь подкатиться к Томе, то не советую, — сказал мужчина. — Она Полковника ждет. Конкретный кент. Говорят, все время в тюрьме сидит, а между ходками всех подряд мочит.

Феликс успокоил клиента, что на место Полковника не претендует, и что его прислал Костогрызов. Мужчина вынул мобильник, сказал несколько слов и кивнул на дверцу за стойкой. За ней оказалась крохотная комнатушка с единственной панцирной койкой, стулом и небольшим столиком. На столике стояла бутылка текилы, ею же и пахло.

На кровати сидела женщина ухоженная и красиво одетая. Она спросила, как его зовут.

— Костогрызов сказал, что придет аферист с опытом, — сказала она.

Феликс с готовностью подтвердил, что еще с каким.

— На афериста ты мало похож, больше на доходягу, — засомневалась она. — Мне сказали, Аферист парень с прицепом. За ним такой шлейф тянется, за который другого давно бы уже удавили. Крутой кент. Не такой, конечно, как мой Полковник.

При этих словах Тамара провела рукой по кровати, и видно было, как воспоминания о былом ввергли ее в тихую грусть.

— Мой Вова еще вернется, — пообещала она неизвестно кому с ноткой угрозы.

Она велела Феликсу прийти к часикам восьми и сесть за столик. К нему подойдут.

Остаток вечера Миша отчаянно заламывал руки. Ему было страшно и стыдно.

— Я с уважением отношусь к твоим сомнениям, — сказал Феликс — Честное имя это великая вещь. Я тебе даже скажу, что это такое. Это когда в пятьдесят лет ходишь выбирать цвет авто, которое ты никогда не купишь и облизываешься на женщин, которым западло трахаться с тобой. И еще выходить в булочную ночью, потому что на твоих единственных штанах сломалась молния. И подкладывать вату в стоптанные каблуки туфель. И носить отцовский пиджак со старческой перхотью на плечах. И еще…

— Я понял, — поспешил Михаил остановить словесное извержение не в меру разошедшегося брата.

— Твоя совесть чиста, — успокоил Феликс. — Ты ведь честным и помрешь, а я уж побуду аферистом. Мне не привыкать.

В назначенное время он ждал в указанном месте. Бар был полон, и Феликс засомневался, как его найдут в шумной полупьяной толпе, но стоило ему присесть, почти сразу подошел парень в длинном пальто и кепке. На остром носу тонкие очки. Феликс еще засомневался. Бандиты в его представлении выглядели иначе.

— Здорово, Аферист! — сказал парень. — Да не дергайся ты! Меня Муха прислал. Давай знакомиться. Пятрас Буйвидас. Будем работать? Ты в каких прогах катаешь? В 5-м "Кредите"? У тебя в девайсе какой кордец стоит? На сколько гектар?

Феликс с готовностью подтвердил, что в 5-м "Кредите" разбирается, хотя даже не представлял, что это такое. Как впрочем, и первые четыре. В животе возник холодок. Подведя итог скорому разговору, Буйвидас встал и кивком позвал за собой. Они вышли из бара и сели в поджидавший джип. Феликс впервые в жизни сел в джип. Внутри пахло кожей и духами. Спереди сидели двое, один здоровый за рулем, типичная бандитская рожа. В пасти огромные, в большинстве своем, золотые зубы. Кличка соответственно Зубатый. Коротко, Зуб. Второй сам Муха в зеленом пиджаке. Коротконогий мужичонка лет пятидесяти с большим пузом. Редкие волосы зачесаны назад и помазаны кремом. Вонючим. Джип с ходу рванул и понесся в сторону центра.

— Куда мы едем? — опешил Феликс.

— Отсидимся на хате. Ночью идем на дело, — ответил Муха.

Вот тут Феликс по-настоящему испугался. Они с братом рассчитывали, что у них будет время подготовиться к предстоящей работе, узнать о ее характере и заранее записать программный пакет.

— Мне надо забрать свой комп! — в отчаянии выкрикнул Феликс.

— Не бойся, Аферист. Техника у нас своя, — "успокоил" Буйвидас. — Ноутбуки "Каравелла", нам их с японской выставки стащили. Слыхал?

Про Японию Феликс слышал, про "Каравеллу" нет.

— Много болтаешь, Петька! — пресек разговор Муха, говорил он лениво, запрокидывая набриолиненную голову и поглядывая на собеседника свысока. — А ты, Аферист, будешь сидеть там, где сказано, и не вякать.

Они въехали в город рядом с рынком в форме древнеегипетской пирамиды и свернули на Повстанческую. Но проехали по ней совсем немного, после чего углубились внутрь квартала. Здесь стояла старое общежитие, где еще с прошлого века жили вьетнамские докеры.

Здание внушало ужас. Создавалось полное ощущение, что на него фекалировали непосредственно с крыши, и фекалии стекали по стенам. Внутри было еще хуже. В комнате, куда они зашли, не было обоев, а также выключателей, розеток и лампочек. Одни дыры в стенах. В ванной отсутствовал унитаз, раковина, ну и, естественно, сама ванна. Все было уворовано и продано азиатами.

Феликс понял значение слова "разруха". Это когда приезжают вьетнамцы и живут. Вдоль стен лежали матрасы, на них и расположились. Феликс подумал, что до его разоблачения, которое наступит в момент, когда он сядет за компьютер, остались всего несколько часов, мало того, их он проведет во вьетнамском нужнике.

Он попробовал представить себя пятидесятилетним, выбирающим цвет своего будущего автомобиля, а потом шестидесятилетним, стоящим перед той же дилеммой, и потряс головой, изгоняя крамольные мысли. Бедные сами виноваты в своей нищете. Надо воровать как все остальные.

Феликс подумал, что не помешало бы небольшое землетрясение. Чтобы мафиозники погибли, а он бы остался жив. Или чтоб в джип подложили бомбу, бандиты успели сесть, а он нет. Незаметно он задремал.

Во сне Зубатый заводил заглохший джип в ручную, вращая огромную кривую ручку. Тот заводить не желал и почему-то пятился. Тоже приемлемо, подумал Феликс.

— Вставай, бандюга! — Пятрас тряс его за плечо.

Остальные были уже на ногах. Муха подошел, распространяя резкий запах дорого одеколона. Феликса едва не стошнило.

— Слушай сюда, Аферист, — сказал главарь. — Сейчас мы подъедем кое-куда в район порта. Куда конкретно, тебе знать не надобно. Если места знакомые, то лучше сделать вид, что видишь в первый раз. Ты получишь доступ в корпоративную электронную сеть. А дальше тебе все Петька Эстонец объяснит. За работу получишь десять штук баксов. Костогрызов сказал, что это твоя обычная такса. Хоть предыдущему программисту мы платили меньше.

— А куда он девался? — спросил Феликс и прикусил язык, Муха буквально ожег его взглядом.

— Тебе этого лучше не знать сынок. Получил бабки и отвалил.

Стоило Феликсу замешкаться, как Зуб взашей вытолкал его на лестницу. И сам все время держался сзади, неукротимо надвигаясь, словно танк и грозя раздавить, если ему вздумается замедлить шаг.

Джип завелся с полуоборота, и Зубатый погнал его по внутриквартальному проезду. Феликс молил бога, чтобы он проколол шину, не догадываясь, что на джипе стоят бескамерные покрышки. Но бог его молитвы все-таки услышал.

На самом выезде на Повстанческий проспект стояла машина ДПС. Милиционер указал жезлом на обочину. Подойдя к боковому стеклу, сказал:

— Лейтенант Белов. Ваши права.

У Зубатова прав никогда не было, но он оставался спокоен. Он предложил договориться за сто баксов. Обычно он давал пятьдесят, но сейчас торопился. Когда лейтенант отказался, Зубатый удивился.

— Выйдите из машины, — повторил лейтенант.

Зуб опустил руку под сиденье, где у него был пистолет. Феликса скрутил желудочный спазм. Еще он опасался за мочевой пузырь.

— Подожди, — нехотя остановил Зуба Муха.

Со словами "Лейтенант, сейчас мы все уладим" он достал мобильник и набрал номер приемной главка УВД. Секретарша Римма Блендяева недовольно сморщила припудренный носик. Она была на 3-м уровне, и назревал рекорд. Поставив компьютерные кубики на паузу, Блендяева, наконец, соизволила снять трубку.

— Свяжите меня с генералом Керенским, — в повелительном тоне велел Муха.

— А кто это говорит?

— Скажите, Муха.

Блендяева включила селектор и произнесла в нос:

— Артур Иванович, вас какая-то муха.

Керенский в сердцах ругнулся. Секретарша была полнейшая дура, но являлась дальней родственницей самого мэра Мануйлова и была устроена на должность по высочайшей протекции, к тому же он, осмелев, начал, ее понемногу потрахивать, так что все остальное становилась совершенно неважно. Сам Керенский начинал с того, что пас коров на окраине Алги, и его здорово заводило, что он сношает родственницу мэра.

— Керенский у аппарата! — эти слова стали последними в истории городской компании мобильной связи "Медуза".

Ударный ток непонятного происхождения вызвал массовый выход из строя сетей управления. 70-ти метровая ретрансляционная башня в центре Столичного проспекта погасла.

Муха потряс бесполезным аппаратом и произнес:

— Знаете, лейтенант, мы никуда не поедем.

В ответ из патрульной машины слаженно вылетело четверо с автоматами и, припав на одно колено, грамотно взяла джип на прицел.

И Муха легко изменил свое решение.


Загрузка...