Командировка в ад

Глава 5

Бандиты, ухмыляясь, рассматривали Нелли, не обращая внимания на Картазаева. Они смотрели на нее как на вкусный банан, который должны были вот-вот сожрать, и выбирали место, где бы откусить в первый раз.

— Пацаны, если вы не против, я, пожалуй, пойду, — заявил Картазаев. — Вам же девка нужна?

Нелли вцепилась ему в руку с неожиданной силой. Жить хочет, с неодобрением подумал Картазаев.

— Ах, да. Я про тебя чуть не забыл, — Шкатов недовольно оторвался от созерцания будущей добычи, лакомого кусочка, который он уже мысленно переварил, и велел напарнику. — Займись им.

Имелось несколько вариантов дальнейшего поведения. Можно было попытаться выбить оружие, рискуя получить пулю или подставить под нее Нелли. Или удрать. Но тоже могли подстрелить.

Картазаев дергаться не стал. Он заломил руки и рухнул на колени. Как мешок с дерьмом. Он трясся словно студень. И по своей излюбленной схеме, действующей наиболее психологически точно, обписался. Даже испуганной насмерть Нелли стало за него стыдно и противно.

— Встань, придурок старый! — выкрикнула она в отчаянии.

Картазаев не подчинился. Они причитал и, судя по всему, готов был умереть еще до выстрела. Чтобы его пристрелить Базырин был вынужден подойти. Самого удара он так и не увидел, просто сел яйцами на самый мощный Картазаевский хук. С воплем Базырин сломался пополам, а Картазаев произвел ряд движений, слившихся в одно. Одним махом оказался на ногах, прикрылся бандитом, захватив за шею, и поднял его пистолет вместе с волочащейся следом рукой хозяина.

Стрелять со Шкатовым они начали одновременно. Нелли словно сторонний наблюдатель наблюдала, как мимо нее чертят воздух шипящие трассеры. Шкатов попал раза три в своего дергающегося друга, а Картазаев пару раз в него.

И он бы взял подлеца, если бы не вовремя появившиеся пограничники. Шкатов из последних сил втерся в щель между контейнерами, когда Картазаев хотел последовать за ним, солдаты догнали и сшибли с ног.

Ему сковали руки за спиной наручниками, запихнули в "бобик" без окон и повезли. Картазаев решил проявить чудеса ориентировки, мысленно повторяя каждый маневр везущей его машины. Вскоре, по его расчетам выходило, что они едут по дну моря.

Когда машина остановилась, дверь открыли уже не пограничники, а двое в штатском. Не дав оглядеться, пригнули голову и в таком положении ввели в здание. Единственное, что ему удалось разглядеть, это выложенный красным кирпичом тротуар.

Его ввели в комнату с зарешеченным окном. Из мебели имелось два привинченных к полу табурета. Один был занят. На нем восседал мужчина лет сорока. Настоящий урод. У него были надутые словно пузыри жирные щеки. Верх головы наоборот сплюснут. Создавалось ощущение, что узкие иезуитские золотые очки ее передавили.

— Ну что, Владимир Петрович, будем говорить? — спросил урод таким брезгливым тоном, словно ему предлагали попить из лужи.

— Вы кто?

— Владимир Петрович, вы, наверное, считаете себя чересчур умным и поэтому пытаетесь своей болтовней не по существу вопроса увильнуть от ответственности? Так вот вы не умный! — урод в открытую его презирал.

— Пока не представитесь, разговора не будет.

Урод натужно вздохнул.

— Майор федеральной службы Штефан.

— Почему меня задержали?

— За убийство, неужели непонятно? Двойное убийство. Вы только что убили Мешкова и Базырина. И покушались на жизнь гражданки Лапицкой.

— Она вам не могла такое сказать. Я хочу ее видеть.

— Думаете, гражданка Лапицкая согласится? Вы представляете, насколько велика бездна между вашим положением в обществе и блестящим положением госпожи Лапицкой? Я не говорю о моральной стороне дела. Насколько нам известно, она не отличается порядочностью и примерным поведением, — Штефан осуждающе сверкнул пенсне. — Даже если девушка, если будет позволительно назвать ее так, замешана в этом деле каким-то боком, она рада будет возложить всю ответственность на вас. Признайтесь, ведь это она их обоих убила, а потом подговорила вас взять все на себя и сбежать? Только вы не успели. Куда вы дели причитающиеся вам деньги?

— Что за бред? Мешков ее телохранитель. В первую очередь она попросила бы его.

— Вот-вот. Она занималась любовью с этим крутым парнем. Хотя заниматься любовью это чересчур гордо звучит. Они занимались сексом, грязным животным сексом. Неоднократно, в извращенных позах под носом у

своего заслуженного родителя, потом любительница животного секса забеременела, испугалась, что любовник проболтается и расторгнет ее помолвку с господином Тужманом. Вот и решилась убрать его, а подставила вас, старого маразматика. Так что давайте расскажем все как есть.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы чудаковатому майору не позвонил генерал и приказал выпустить Картазаева. Тот подивился оперативности диспетчерской службы "Смерча". Его еще не успели, как следует закрыть, а уже те подсуетились. Как оказалось, он в очередной раз слишком хорошо подумал о своих коллегах.

За дверями УВД стояла машина ДПС, и лейтенант предложил ему сесть.

Тужман паниковал.

— Все пропало! Шкатов с Базыриным расколются и мне конец! — вопил он, хотя знал, что одного из них уже нет в живых.

Дело происходило как обычно у Стаси, и горбунья отпаивала его пивом.

— Никто не расколется! Пацаны у меня не числятся. Они безработные. А что ты, кстати, за супермена мне подсунул?

— Да дед какой-то.

— Странно, как он такого борова как Базырин мог сладить. Ты про дедушку этого ничего не знаешь? Может, он цветной и в спецназе служил?

— Если он и служил, то разве что при Наполеоне.

— Эдик уже шутит, значит, все образуется, — ласково промурлыкала Стася. — От этого старика-спецназовца избавляться пора. Позвони тестю.

Эдик Тужман сделал, как сказала горбунья. Альфред Михайлович Лапицкий был в порту, вся информация стекалась к нему, но он еще не знал, как к ней относиться. Он был в шоке. Он до смерти боялся жены. Если Эмма узнает про случившееся, она сгрызет его старые, пораженные ревматизмом кости. У него уже стоял в ушах их хруст. Так что звонок Тужмана, которому безраздельно верила жена, пришелся как нельзя кстати.

— Во всем случившемся виноват этот старый инспектор. Он все подстроил, — напирал Тужман.

— Есть факты?

— Полно. Гад он замаскированный вот и все факты. Почему его не убили? Вы задавали себе этот вопрос? Потому что все подстроено было. Он вашу дочь продал ни за грош. Если б не Мешков, хана была бы Неллечке нашей, — Эдик пустил пьяную слезу, потому что горбунья щедро подливала в пиво водку.

— Я так и думал! — уверенно произнес Лапицкий и обрушил на поверхность стола немаленький свой кулак. — Теперь все стало на свои места!

Он прошелся по кабинету, гася гнев. Каков мерзавец. Негодяй. Нелли конечно стерва хорошая, но она его дочь. И дочь Эммы, что немаловажно. Покушение на Нелли все равно, что покушение на него. Лапицкий понял, что кто-то пытается таким образом свалить его лично. Убийцы убивают Нелли, а Эмма убивает его.

— Как тонко рассчитали, сволочи! — подумал капитан. — Но на всякую хитрую задницу найдется свой десятипудовый океанский якорь.

Он выудил из кучи докладных фамилию Картазаева и приказал связать его с Керенским. Генерал был на месте.

— Здорово, Алик, — поприветствовал он. — Слышал про твою беду. Нельку конечно утопить бы надо, как только родилась. Но чтобы убить! Шучу, шучу. Если б не этот инспектор, случилось бы непоправимое горе. Навроде того, что ты мне второй месяц премию не переводишь. А у меня ведь тоже семья. Жена почище твоей.

— Все они одинаковы, Артурчик. Получишь ты свою премию. А инспектор этот не герой, а совсем даже наоборот. Купленный он.

— Откуда это известно? — удивился Керенский. — Мне эксперты совсем другое напели.

— Есть данные, — веско сказал Лапицкий. — Своими руками бы удавил мерзавца.

— Ну, зачем же свои руки марать? У нас для этого люди имеются.

— Скандала не хочу. Надо сделать так, чтобы негодяй исчез из нашего славного города и больше никогда в нем не появлялся.

— Может, в тюрьму посадить?

— Сделаешь, как я сказал. И получишь премию.

— Слушаюсь.

Картазаев с лейтенантом оказались вдвоем в машине, уезжавшей прочь из города. Вскоре окраины остались позади. Картазаев, наконец, нарушил молчание и сказал:

— Куда едем, лейтенант?

— Заткнись!

Проехав по обводной дороге, они остановились там, где на обочине застыли толстые бетонные буквы "АЛГА". Лейтенант вышел и жестом показал Картазаеву, чтобы выметался.

Солнце находилось в зените, было видно каждую сосновую иголку на обочине. Приглядевшись к менту, Вольд безо всякого перехода, резко, нутром понял, что никакой это не мент.

Мощная бычья шея. Профессионально уставившийся в глаза, никуда не шныряющий взгляд. Не напряженная, но и не расслабленная фигура. Для такого, чтобы собраться и нанести смертельный удар, не нужна пауза. Спецназовец?

Да, если бы не одно но. Переодетый спецназовец никогда бы с таким шиком не носил форму. И так нарядная клоунская форма ДПС сидела на нем как влитая. Одновременно создавая ощущение, что она не касается тела. Ни морщинки на кителе. Стоящий колом воротничок.

Вольд не приходилось сталкиваться с живыми офицерами СС по вполне понятным причинам, но документы читать приходилось и фотографии видеть. Именно с таким шиком носили черную форму офицеры дивизии СС "Анненербе".

Сходство усиливал презрительный взгляд. Лейтенант смотрел на него, как на недочеловека. Как на мясо.

Вольд переменил ногу. Теперь стреляющие лезвия были направлены на противника.

— Это бесполезно! — ухмыльнулся лейтенант.

Наваждение продолжалось. Если он подозревал, что пограничники могли догадываться про "мальчика-с-пальчика", то этот знал про него наверняка.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

— Видишь эту надпись? — лейтенант указал на надпись. — Зайдешь за нее, тебя убьют.

Коротко и ясно. После чего сел в машину и, не оглядываясь, укатил. Картазаев подошел к надписи. Вблизи буквы казались не такими огромными.

Если идти пешком, то до города часа три ходу, если конечно не подберет попутка, или вернется милиционер и исполнит угрозу, тогда его тоже подберут, только труповозка.

Картазаева больше занимало другое. Лейтенант сказал "тебя убьют", а не "я тебя убью". Кого он имел в виду?

Рита Власкина и Рая Томлева гуляли по городу. Не сговариваясь, они не вспоминали о предыдущей ночи. Осень на море удалась. Было солнечно и тепло. Золотые листья несло по улицам, пахло солью и йодом. Они останавливались во всех уличных кафе. Брали коктейли, пиво, мороженное.

— Релаксация, — Ритка закатывала глаза, чуть не мурлыча, словно кошка, наевшаяся сметаны.

От выпитого, от ее уморительной хитрой рожицы становилось смешно. Рая улыбалась и была готова простить подружку. Они решили зайти в кино. На втором этаже перед входом в зал располагались многочисленные прилавки с попкорном и кока-колой. Каждый имел свой порядковый номер. Ритка потянула подружку к пятому номеру.

— Что закажете? — спросила девушка, казавшаяся фарфоровой из-за своей сверкающей униформы.

— Мы сделаем арифметический заказ, — выпалила вдруг Ритка, ее прямо распирало от хорошего настроения.

— Как это? — не поняла продавщица.

— У вас пятое окно, стало быть, дайте нам четыре попкорна, три коки, два мороженного.

Лицо девушки стало серьезным. Незаметно с него исчезла улыбка.

— Вы забыли про единицу.

— Ничего я не забыла! — Вспылила Ритка. — Принесите одну сигарету!

Когда они очутились за столиком, она зашлась от смеха.

— Я сейчас описаюсь от смеха!

— Да что с тобой? — спросила Рая.

— Эх, Рая, ключи от рая. Ты хоть догадываешься, где мы находимся? — подружка заговорщицки наклонилась к ней. — Это тоже резервный пункт связи.

— Ты с ума сошла? — побледнела Рая. — Ты что себе позволяешь? И тебе смешно? Ты погубить меня хочешь и себя заодно.

— Да, ладно тебе, не кипятись. Как Бельцов пропал, все эти пункты резервной связи превратились в детские игрушки. Их мог использовать только он лично, если бы конечно сюда прибыть изволил. Так что сиди не дергайся. В случае чего на меня сошлешься. Ты ведь ничего не знала.

— Знала, не знала, не в этом дело, — Рая оглядела зал, но никому не было до них дела. — Как ты думаешь, что случилось с майором. Жив ли он?

— Ой, не знаю, подружка. Я же не экстрасенс. Все мои знания от одного штабиста, который думает лишь о том, как бы притушить свою длинную и вялую сигару в чьей-нибудь пепельнице.

— Только без подробностей.

— Какие мы нежные. Так вот этот сигаретчик поэтому мне все и разболтал, что эти сведения становятся не особо секретными в одном случае, а именно когда агент мертв.

— Его убили?

— Кто его знает. Штабист сказал, что маршрут следования буквально носом перерыли и никаких следов не нашли. Такое может быть в двух случаях. Во-первых: действовали профи. Спецслужбы потенциального врага.

— Американцы?

— Марсиане! — крикнула Ритка.

— Чего ты орешь? — даже обиделась Рая.

— Глупость говоришь потому что. Упрощенное у тебя понятие о врагах.

— Ладно, успойкойся. А какой второй случай?

— А второй, это если сам агент не хочет, чтобы его нашли. У резидента ведь столько легенд заготовлено, заляжет во тьму — таракань главбухом в леспромхоз, до пенсии не найдешь. А что до спокойной жизни, Райка, скучно мне так жить. Душа просит чего-то такого. Полета что — ли. Гранатовый браслет хочу. Любви хочу с настоящим мужиком, чтобы заставил он меня забыть обо всем. А если драку, то уж до смерти.

— Чего ты раздухарилась? Сама же признавалась, что боишься того, кто окажется гораздо сильнее тебя.

Ритка потемнела лицом.

— Я его и сейчас боюсь, — призналась она. — Чувствую себя над обрывом, одиноко и холодно вокруг. Только ветер в пропасть подталкивает. Готова в любой момент рухнуть и свернуть себе шею.

Как это часто бывает у женщин, ее тревожное состояние мгновенно передалось Рае.

— Перестань, Ритка! — воскликнула она.

Та словно очнулась.

— Извини, меня уже в дурку пора сдавать. Нервы в последнее время шалят. Иногда ловлю на себе взгляд, оборачиваюсь, нет никого. Иду дальше, опять смотрят. Может, за нами действительно следят?

— Кому мы нужны? — неуверенно возразила Рая, от былого легкого настроения не осталось и следа.

Принесли заказ. Давешняя фарфоровая официантка расставила тарелочки и стаканчики с торчащими трубочками. Сверху на один из них положила сигарету и сказала так, чтобы слышали только они:

— Тот, кого вы спрашиваете, уже отзвонился, но велел ничего не передавать.

Когда Рая глянула на подружку, у той было не лицо, а застывшая маска. Казалось, они видят продолжение дурного нескончаемого сна.

— Уйдем отсюда как можно скорее, — сказала она.