Конструктор космических кораблей

1963–1964

Многосуточными полетами Валерия Быковского и Валентины Терешковой закончился первый этап освоения космоса. На смену космическим кораблям типа «Восток» пришел «Восход». Но как бы ни менялись по форме, по надежности и комфорту корабли завтрашнего и, наверное, далекого будущего — они всегда будут нести в себе основную схему «Востока». И действительно, разве можно будет обойтись без кабины, где живут и работают космонавты, без систем жизнеобеспечения, управления кораблем или без тормозной двигательной установки, благодаря которой космический аппарат переходит на траекторию спуска. Нет! Славу первого «Востока» не затмить и самым могучим звездолетам будущего.

Для всех, кто присутствовал на беседе С. П. Королева с журналистами на космодроме Байконур в июне 1963 года, в дни полета «Чайки» и «Ястреба», памятна эта встреча.

— Что нового вносит в космонавтику вывод на близкое расстояние друг к другу кораблей «Восток-5» и «Восток-6» в сравнении с групповым полетом, осуществленным Андрияном Николаевым и Павлом Поповичем?

— Очередной совместный полет космических кораблей рассчитан на длительное время. Новое проникновение в космос вызвано необходимостью накапливать опыт для более длительных полетов, для создания на орбите Земли автоматических станций, а в дальнейшем для достижения ближайших небесных тел. Стоит напомнить, что, например, полет межпланетной автоматической станции «Марс-1» потребовал семи месяцев, а американская станция «Маринер-2» летела к более близкой планете Венера около четырех месяцев. Даже путешествие к самому близкому естественному спутнику Земли — Луне, точнее, облет ее потребует шести — восьми суток.

Таким образом, как первый групповой полет, так и второй совместный — это накопление опыта. Стоит задача отладить в условиях орбитального путешествия всю технику корабля, его многочисленные службы, системы, обеспечивающие жизнедеятельность экипажа. Чрезвычайно важны такие вопросы, как овладение опытом пилотирования кораблей, их ориентации в пространстве.

Наконец, еще одна важнейшая проблема биологического характера. Нам надо знать, как человек переносит невесомость, особенно длительное время. Полученные данные позволяют утверждать, что по истечении первых суток полета организм начинает приспосабливаться к невесомости.

В этом плане особый интерес представляет пребывание в космосе женщины, Валентины Терешковой, ее участие в совместном рейсе с Валерием Быковским. До последнего времени космонавтами были лишь летчики реактивной авиации, люди закаленные, привыкшие к перегрузкам и скорости. Командир корабля «Восток-6» с перегрузками встретилась только в процессе подготовки к космическому полету.

Если сказать просто, без громких фраз, которых мы произносим немало, то первые полеты человека в околоземное пространство можно оценить так. Полет Гагарина — это первая серьезная проба. Полет Титова — глубокая проба. Полет Николаева и Поповича — еще шаг вперед, полет Быковского и Терешковой — это новый шаг вперед, как в смысле длительности, так и в отношении научно-технических задач, поставленных перед нами.

— Какие еще научные цели помимо названных ставились во время данного полета?

— Это — серия астрономических наблюдений за созвездиями. Намечено многократное фотографирование Солнца. На восходе и заходе решено делать снимки переходных спектров. Ценность этих фотоснимков в том, что они будут получены без помех, вызываемых атмосферой. Исключительное значение имеет фактическое измерение радиационного фона, ионизирующих излучений на тех местах, на которых проходил полет «Востока-5» и «Востока-6». Очень важны наблюдения за Землей — визуально и с помощью оптических приборов.

— Трех- и четырехдневные полеты космонавтов убеждают, что опасения скептиков напрасны: невесомость не так страшна, как ее расписывали?

— Я большой оптимист и верю, что не так уже далеки весьма продолжительные космические полеты человека[31]. Но тем не менее невесомость, ее влияние на организм человека далеко еще не познаны. Тут, пожалуй, одного оптимизма мало. Изучением этой проблемы занимаются большие коллективы, возглавляемые крупными учеными в области биологии и медицины. Мы ждем от них решающего ответа. Хочу продолжить мысль, почему космонавт должен уметь «читать» географию Земли.

Родную планету, возвращаясь из длительных полетов, космонавту необходимо хорошо знать по ориентирам Земли. Следует научиться точно распознавать, как выглядят из космоса большие горные хребты, снежные пики. Вы скажете: а навигационные приборы? Все это так. И тем не менее глаз космонавта, дополненный специальной оптикой, — отличный прибор. По пословице: лучше один раз увидеть…

— Вы уже говорили, Сергей Павлович, что полет, где в качестве командира корабля женщина-космонавт, является важным событием. Что бы вы еще хотели сказать в связи с этим?

— Это, прежде всего, одно из самых ярких доказательств равноправия советских женщин, их большого мужества. Должен сказать, что женщины прислали много писем с просьбой принять их в группу космонавтов. Во-вторых, полет женщины в космос — свидетельство высокого уровня нашей техники. Эта техника послушна не только опытному пилоту, но и человеку, не имеющему летного опыта. Теперь ясно, что проблема подготовки космонавтов является решенной. Мы можем готовить столько космонавтов, сколько нужно. Но, конечно, не следует представлять это себе так, будто стать космонавтом очень просто. Для того чтобы человек мог успешно выполнять свои задачи, нужна серьезная и длительная подготовка.

— Космические корабли «Восток-5» и «Восток-6» летели на близких орбитах. Какое значение имело бы их сближение?

— Это большое и очень важное дело — проблема встречи и соединения, или, как мы говорим, стыковки космических кораблей. Она поставлена в повестку дня космоплавания. Ее решение даст многое — можно будет создавать крупные орбитальные станции, которые станут служить для исследовательских целей и одновременно быть своеобразными пристанями космических кораблей. Но для этого понадобятся иные корабли.

В октябре 1967 и в апреле 1968 года соратники и ученики С. П. Королева первыми в мире осуществили в околоземном пространстве автоматическую стыковку и расстыковку аппаратов типа «Космос».

14–18 января 1969 года летчики-космонавты В. А. Шаталов, Б. В. Волынов, А. С. Елисеев, Е. В. Хрунов успешно выполнили выдающийся научно-технический эксперимент — в процессе орбитального полета осуществлены взаимный поиск, многократное маневрирование, причаливание и ручная стыковка кораблей «Союз»; космонавты А. С. Елисеев и Е. В. Хрунов впервые в истории космоплавания перешли через космическое пространство из корабля «Союз-5» в корабль «Союз-4». Была создана первая опытная орбитальная станция.

Новый эксперимент имел важное значение для дальнейшего развития пилотируемых полетов и создания орбитальных станций, которые позволят в дальнейшем решать широкий круг научных и народнохозяйственных задач.

— Космоплавание я бы сравнил с мореплаванием, — продолжает Сергей Павлович. — Космические корабли, как и океанские, надолго покидают Землю. Чтобы пополнить необходимые запасы, и тот и другой могут либо вернуться на Землю, либо искать встречи в пути. Следовательно, групповые полеты приближают нас к решению этой задачи. Пока что космические аппараты летают по так называемым самотормозящимся орбитам. Это значит, что во всех случаях, даже если откажет тормозное устройство, движение корабля будет замедлено атмосферой, и он опустится на Землю через сравнительно непродолжительное время. Наличие космических пристаней, возможность соединений аппаратов позволят использовать более высокие орбиты, раздвинуть границы космоплавания.

— Скажите, соединение или стыковка объектов потребуют выхода человека за пределы корабля и его работы там?

— Бесспорно, но не как сцепщика вагонов на железнодорожных станциях. Я сторонник вывода объектов-частей, например, орбитальной станции в космос и автоматического их соединения там в единый комплекс. Человек будет выполнять там обязанности, может быть, диспетчера, дополнительного контролера, а может, где-то и вмешиваться в работу автоматов, если они совершат неточности.

…Мы не успели еще закрыть записных книжек, как услышали голос С. П. Королева из узла связи.

— Я — «Заря-1», как слышите меня?

— Я — «Чайка», слышу вас хорошо.

Начался очередной разговор с «Востоком-6».

Подошедший к нам ученый, один из заместителей академика по конструкторскому бюро, заметил:

— Вам повезло. Ваша беседа продолжалась ровно час. У нас нередко важнейшие совещания укладываются в сорок минут.

— Это что, стиль работы Королева? — воспользовавшись случаем, спрашиваем мы.

— Да. Я ученик Сергея Павловича и много лет работаю с ним. Скажу еще, что главной его чертой можно назвать беспредельную преданность любимому делу. Оригинальная теоретическая и практическая конструкторская мысль при ее необычайной масштабности — это тоже черта выдающегося конструктора. А его способность приучать людей мыслить самостоятельно? У Сергея Павловича привычка никогда не высказывать первым своего мнения человеку, пришедшему к нему за советом. Без собственных мыслей к академику ходить бесполезно… Об этом все знают.

…Надежности техники, тщательной ее проверке С. П. Королев придавал исключительное значение. Однажды Сергей Павлович сказал: «Даже тогда, когда, казалось бы, все проверено, остается доля риска, и она не дает покоя».

В самых сложных ситуациях он оставался собранным, деловым, не допускал ни малейшего повода для паники.

— При посадке космонавта Валерия Быковского в кабину непосредственно перед пуском корабля «Восток-5», — вспоминает инженер Е. Александров, — одна из операций была выполнена по ошибке расчета с отступлением от технической документации. Это вызвало сомнение в надежности соответствующих механизмов. Сергей Павлович был возмущен случившимся и решил подняться к посадочному люку, чтобы разобраться во всем самому. По шлемофонной связи нам передали, что Королев, мягко говоря, очень недоволен нами. Мы приготовились к худшему. Однако, когда Сергей Павлович поднялся к нам, он оказался исключительно спокойным. Стал расспрашивать о том, как все произошло и спросил, что мы думаем сделать для устранения допущенной ошибки. Выслушав нас, дал несколько советов:

— Не торопитесь. Время еще есть. Надо сделать все аккуратно.

Академик оставался с нами до тех пор, пока ошибка не была исправлена. Старт «Востока-5» прошел безукоризненно.

…Разные люди по-разному оценивали вклад С. П. Королева в развитие ракетно-космической техники, но все сходятся в одном: ученый обладает редкими качествами — блестящей инженерной интуицией, огромной волей и удивительным талантом организатора.

«Работать с Сергеем Павловичем и трудно, и легко.

Легко — потому что он обладал неиссякаемой энергией, неукротимым стремлением в достижении намеченной цели, которую он ясно видел.

Трудно — потому что он был исключительно требователен к себе и к людям, нетерпим к человеческим слабостям и недостаткам в работе.

Вместе с тем он был чрезвычайно добрым и отзывчивым человеком, любил жизнь, был простым и доступным… и всегда помогал людям».

Эти слова взяты из воспоминаний ученых, ближайших друзей и сотрудников С. П. Королева.

Президент Академии наук СССР М. В. Келдыш говорил:

«Преданность делу, необычайный талант ученого и конструктора, горячая вера в свои идеи, кипучая энергия и выдающиеся организаторские способности академика С. П. Королева сыграли большую роль в решении сложнейших научных и технических задач, стоявших на пути развития ракетной и космической техники. Он обладал громадным даром и смелостью научного и технического предвидения, и это способствовало претворению в жизнь сложнейших научно-технических замыслов».

Особые чувства питали к Сергею Павловичу Королеву космонавты, которых, по образному выражению одного из них, он «вывел за руку в космос».

«Многим хорошо известны и огромный талант, твердая воля и замечательные душевные качества Сергея Павловича. Вся его жизнь — пример беззаветного, самоотверженного служения делу Коммунистической партии и советского народа», — говорил о своем учителе Юрий Алексеевич Гагарин.

«Сергей Павлович обладал, — пишет Г. С. Титов, — гигантской энергией, необычайной смелостью при решении сложных проблем, тонкой инженерной интуицией и научной прозорливостью. Он хорошо понимал, что теперь в научном предвидении основная роль принадлежит коллективам специалистов, и в своих исканиях он всегда опирался на коллектив. Все насущные вопросы развития ракетной техники и космонавтики стремился непременно и всесторонне обсуждать со специалистами… Он был ученым и конструктором новой советской формации, горячим и деятельным патриотом нашей Родины».

Первый ученый-космонавт, ныне доктор технических наук, К. П. Феоктистов так отзывается о своем учителе:

«Самая характерная черта — громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих.

Он был человек очень решительный, часто довольно суровый. Королев — это сплав холодного рационализма, напора и мечтательности».

«Добрый человек, большой инженер, большой ученый и еще больший организатор» — эти слова принадлежат Алексею Леонову.

«У каждого свой девиз в жизни, — говорил Георгий Береговой[32], — мой состоит всегда из трех слов: „Циолковский, Королев, Гагарин“. Они шли впереди осваивающих космос. Первопроходцы. Я считаю, что эти имена каждый из космонавтов с удовольствием напишет на борту корабля, на котором летает. Ведь полет каждого следующего — это продолжение пути, начатого ими».

«Заслуга академика состоит еще и в том, — сказал Борис Волынов, — что он сумел сплотить вокруг идей освоения космоса крупнейших современных ученых, воспитал большую группу молодых конструкторов, инженеров. Они — соратники Королева, его ученики, — настойчиво и успешно осуществляют идеи Циолковского…»

Свое восхищение ученым, преклонение перед его талантом, энергией космонавты выражали много раз. Возвращаясь из космического полета, космонавты дарили С. П. Королеву фотокарточки с надписями:

«Дорогой Сергей Павлович! Спасибо за прекрасный корабль „Восток-3“. Борт корабля. 12 августа 9 часов 25 минут. 1963. Космонавт Николаев».

«Сергею Павловичу с искренним уважением. Не забудьте меня взять с собой на Венеру. 17 июня (1963). В. Терешкова».

«Сергею Павловичу Королеву. Человечному человеку в память о полете корабля „Восток“. 18 июня (1963 г.). 18.00. В. Быковский».

По-отечески щедро ученый дарит космонавтам свои знания, опыт жизни. Он любит и ценит их за то, что они помогают людям в освоении Вселенной, не страшатся подстерегающих их опасностей. Он верит в их твердость духа и преданность делу. Но, любя и ценя героев, академик и требует от них многого, считая, что полет в космос для каждого из них — лишь начало пути в большую науку, именуемую космонавтикой.

Однажды в Сочи, на отдыхе, через месяц после того как Юрий Гагарин совершил космический орбитальный полет, когда чуть приутихли овации восхищенного человечества, между ученым и космонавтом состоялась беседа.

— А что дальше? — спросил Гагарин.

— А как вы сами думаете, Юрий Алексеевич?

— Когда ты летчик… все ясно. Сегодня полет, завтра — и так каждый день. Работа…

Сергей Павлович ждал этого разговора, давно подготовился к нему и был очень рад, что космонавт начал его первым. Он побаивался, как бы слава не вскружила голову этому молодому парню, чтобы положение «космической звезды», «Колумба космоса» не лишило его желания упорно трудиться, а всеобщая любовь не избаловала, не сделала из него человека-сувенира.

— Ясно. Понял, — пошутил Сергей Павлович. — Но это только констатация факта. А предложения?

— Еще раз слетать в космос.

— Согласен. Но с куда более сложным заданием. Потребуются новые знания, а для них время.

— Надо учиться. Я правильно вас понял, Сергей Павлович?

— Академия Жуковского. Сам в юности мечтал попасть в нее. Вы заметили, какими обширными знаниями обладают Владимир Михайлович Комаров, Павел Иванович Беляев? Их дала им академия. Без инженерных знаний нельзя.

— И Валентине моей тоже бы поучиться.

— Она медик? В медицинский. Моя Наташа — ваша ровесница. Она учится в мединституте. Ей очень нравится. — Ученый помолчал, потом положил на плечо Гагарину руку и, взглянув в посерьезневшие глаза космонавта, мягко проговорил: — В день ее совершеннолетия я написал ей: «Всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла»[33]. Этого я и вам, Юрий Алексеевич, тоже хочу пожелать. В этом наша сила и счастье.

В те же июньские дни С. П. Королев говорил генералу Н. П. Каманину.

— В Гагарине счастливо сочетаются аналитический ум и исключительное трудолюбие. Я думаю, что если он получит надежное образование, то мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых.

— У нас сложилось мнение, — выслушав ученого, сообщил генерал, — порекомендовать Гагарину, Титову, Николаеву, Поповичу, Быковскому, Леонову и другим космонавтам поступить в академию.

— Вы предвосхитили меня, — обрадовался ученый, — это хорошо. Только надо создать для них такие условия, чтобы подготовка к полетам разумно сочеталась с учебой. И не забывайте об их отдыхе.

Несмотря на занятость огромной работой, Сергей Павлович выбирал время и для преподавательской деятельности. Он лучше других знал: нужны специалисты еще невиданных профессий — и одним из первых стал готовить их. В 1946–1947 годах Сергей Павлович читал лекции в МВТУ имени Баумана. М. С. Флорианский, первый дипломник С. П. Королева, говорил, что ученый обладал прекрасным даром педагога: «Читал лекции очень просто, вместе с тем образно, ярко, с юмором. Он заражал аудиторию своим энтузиазмом. Слушали Сергея Павловича с большим интересом. После лекций он из аудитории не уходил, а отвечал на вопросы, интересующие студентов…»

…Сам академик Королев непрерывно пополнял свои знания.

Неуемная, постоянная, неослабевающая с годами жажда познания нового — пример для многих молодых ученых, инженеров, рабочих, которые работали вместе с Сергеем Павловичем. И в том, что большая группа космонавтов, летавших и не летавших еще в космос, сейчас закончила Военно-воздушную инженерную академию имени Н. Е. Жуковского, проявилось благодатное влияние ученого на формирование судеб космонавтов.