Конструктор космических кораблей

1938–1947

То тут, то там на земле вспыхивало пламя войны. Германский империализм наступал и, подталкиваемый буржуазными правительствами, готовился к нападению на нашу страну. В этой обстановке ЦК партии и Советское правительство принимают срочные меры по укреплению обороноспособности страны. Начинается реконструкция авиационной промышленности. В различных районах строятся заводы, разрабатываются новые образцы истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. На одном из таких заводов, где генеральным конструктором был А. Н. Туполев, начинает работать с июня 1938 года и С. П. Королев.

Перед нами анкета, заполненная его рукой.

«…1938–1942 гг. — конструктор Опытно-конструкторского бюро.

…1942–1945 гг. — заместитель главного конструктора Опытно-конструкторского бюро».

…В первый год Отечественной войны возникла мысль установить на самолетах старых типов в качестве ускорителей реактивные двигатели. Осуществление этой задачи было поручено специальному Опытно-конструкторскому бюро, созданному в 1941 году. Позднее инженера С. П. Королева назначают в это бюро заместителем главного конструктора.

— Так случилось, что наши идеи об использовании реактивного принципа движения в авиации, ракетном деле накануне войны оказались по ряду причин недооценены, — рассказывает бывший руководитель работ по жидкостно-реактивным двигателям в ГДЛ — РНИИ. — О них вспомнили, когда на нашу Родину обрушился фашизм. Из всех разработок РНИИ только реактивным минометам, которые народ ласково назвал «катюшами», удалось стать на вооружение армии в 1941 году.

Передо мной, как перед руководителем опытного конструкторского бюро, и всем нашим коллективом была поставлена весьма ответственная, сложная научно-техническая проблема — разработать ракетные двигатели, способные увеличивать скорость самолета в условиях боевой обстановки.

Речь идет вот о чем. Дополнительный двигатель, установленный на самолете, давал возможность летчику форсировать взлет, то есть подняться с земли значительно быстрее, чем при обычном винтовом двигателе. В условиях боя самолет, снабженный ускорителем, обладал бы лучшими условиями для маневрирования. Прирост скорости мог достигать 180–200 километров в час. По тем временам это значило много. И тут я должен отметить заслуги Королева. Он в те годы был моим заместителем по летным испытаниям. Он не только знал двигатель, но имел опыт конструирования ракетных установок. Сергей Павлович разработал установку на самолете «ПЕ-2» ракетного двигателя, созданного в ОКБ, и сам в качестве бортинженера проводил ее испытание в полете. При этом он проявлял присущие ему настойчивость, выдержку и мужество. Приведу пример. В одном из отладочных полетов двигатель неожиданно взорвался. Хвостовое оперение самолета оказалось разрушенным. Однако летчик Александр Васильченко не потерял самообладания и сумел благополучно посадить машину. Казалось, после этого случая Сергей Павлович надолго откажется от испытательных полетов. Но он был другого склада. Выйдя из самолета, Королев сказал нам: «Я, кажется, нашел причину. Я верю в двигатель. Завтра начну снова его испытывать». И начал…

С 1941 года коллектив Опытно-конструкторского бюро разработал целое семейство вспомогательных авиационных жидкостно-реактивных двигателей: «РД-1», «РД-2», «РД-3» с полностью автоматизированным пуском, с регулируемой тягой у земли в пределах 300–900 килограммов. «РД-1» и «РД-1ХЗ» испытывались на самолетах конструкции В. М. Петлякова, С. А. Лавочкина, А. С. Яковлева и П. О. Сухого. Высшую стадию испытаний — государственную — прошли двигатели «РД-1ХЗ» и «РД-2».

Рассказ о жизни и работе С. П. Королева в годы войны дополняет сотрудница ОКБ Лидия Павловна Палеева, работавшая вместе с ним в течение нескольких лет.

«Сергей Павлович Королев появился у нас, если мне память не изменяет, в 1942 году. Но заочно я его знала значительно раньше. Дело в том, что мой муж — авиационный конструктор, и поэтому, естественно, нам была известна книга Королева „Реактивный полет в стратосфере“.

Сергея Павловича сразу назначили заместителем главного конструктора по летным испытаниям. С приездом С. П. Королева работа „реактивщиков“ заметно оживилась. Его жажда знаний удивляла нас. Мы еле успевали подбирать для него необходимые материалы.

Сергей Павлович работал, не жалея себя. Ему не хватало рабочего времени. Он прихватывал и выходные. Из двух часов, положенных на обед, он, как правило, использовал только тридцать минут. Его все называли неугомонным.

Работа, творчество составляли весь смысл жизни Сергея Павловича. Помнится такой случай. Поздно вечером он пришел к нам за очередной книгой. Вид у него был неважный: щеки впали, под глазами синие круги. Я ему говорю:

— Нельзя так. Не жалеете вы себя.

— Разве можно работать с прохладцей, жалеть себя, когда Родина в опасности? — ответил он. — Надо отдавать все силы, все, до последней капли крови.

Сергей Павлович всегда был готов прийти на помощь другим. Расскажу об одном запомнившемся эпизоде.

Однажды Сергей Павлович пришел к нам за каким-то документом, поздоровался и, заметив, что у меня невеселый вид, спросил:

— Что-нибудь случилось, Лидия Павловна?

— Дочь тяжело заболела, — стала рассказывать я, — осложнение на почки, нужна сахарная диета. А знаете как сейчас с сахаром…

— У меня в Москве тоже дочь, Наташа. Жена, мать. Давно их видел, — с грустью, скорее себе, чем мне, сказал Королев. — Одними письмами живу…

По лицу Сергея Павловича пробежала тень. Мне стало не по себе.

— Все будет хорошо. Скольких людей война разметала по земле, — пыталась успокоить я его. Но он уже взял себя в руки и будто не слышал моих слов:

— Сахарная диета? Только и всего? Это в наших силах.

А через некоторое время Королев принес мне весь свой паек сахара.

— Это для дочки, — очень твердо сказал он.

Сколько я его ни уговаривала, ни упрашивала взять сахар обратно — не согласился. А ему и самому был нужен сахар при его такой напряженной умственной работе.

Последний раз я встретилась с Сергеем Павловичем Королевым в 1944 году на праздничном вечере. У всех было хорошее настроение. Наша армия уверенно громила фашистов. К этой радости прибавилась возможность уехать в Москву, работать там.

— Когда уезжаете? — спросила я Королева.

— Как? — недоуменно воскликнул он. — Мы еще не все сделали. Нет, я не могу бросить так. — И несколько раздраженно добавил: — Разве война кончилась, разве фашисты добиты? Мы такое сделаем…

…Пожалуй, в этот момент я, как никогда за все эти годы, поняла, каким огромным душевным богатством обладал этот человек, как горячо он любил Родину, как твердо верил в свои силы, мечтая о чем-то большом и важном в своей жизни».

День Победы застал С. П. Королева все в том же Опытно-конструкторском бюро.

…Ранним утром в солнечный майский день 1945 года по радио раздались позывные: «Широка страна моя родная»… В эти дни никто не выключал репродукторов. Пал Берлин, над фашистским логовом взвилось советское знамя Победы. Все ждали. Ждали капитуляции фашистской Германии. Ждал этого дня и С. П. Королев. И час настал.

Но едва отгремели залпы второй мировой войны, как началась холодная война. Международная напряженность вынудила Центральный Комитет партии и Советское правительство принять экстренные меры по дальнейшему укреплению обороноспособности страны. Сама жизнь потребовала создания мощного, эффективного оружия, способного охладить пыл заокеанских генералов, угрожавших атомной бомбой.

Создание отечественной атомной бомбы и ракет-носителей стало важнейшей потребностью дня. Виднейшие советские ученые-атомщики, возглавляемые академиком И. В. Курчатовым, и крупнейшие специалисты в области ракетной техники, среди которых был и С. П. Королев, по поручению ЦК партии и Советского правительства взялись за решение этой задачи.

В феврале 1947 года Сергей Павлович Королев, возвратившись из длительной заграничной командировки, приступил к исполнению обязанностей Главного конструктора в опытном конструкторском бюро. Именно в этот период — начиная с 1947 года — во всем блеске развернулся его многогранный талант.

На одном из полигонов, где двадцать с лишним лет назад проходили испытания первых управляемых жидкостных ракет дальнего действия, установлен своеобразный памятник. На бетонном кубе, этом символе вечности, ракета, устремленная в небо.

Недалеко от памятника расположен подземный бункер, из которого С. П. Королев и его сотрудники руководили запуском ракет. О том, какие это были трудные, напряженные времена, лучше всего скажут строки из писем[21]С. П. Королева:

«…Наша работа изобилует трудностями… Отрадно то, что наш молодой коллектив оказался на редкость дружным и сплоченным. Настроение у народа бодрое, близятся решающие денечки».

«…Свой долг здесь я выполню до конца, и убежден, что мы вернемся с хорошими, большими достижениями».

«…Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого. Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и в нашу счастливую звезду».

На пороге космической эры С. П. Королев каждый день вынужден был встречаться с неизведанным, брать на себя полную ответственность за каждый кирпичик того нового, из чего складывалось в те годы ракетное дело. В одном из писем есть слова:

«Безграничная книга Познания и Жизни… листается нами здесь впервые. Надо быстро понять, осмыслить то или иное событие, явление и затем безошибочно дать решение…»

Поиски необычных технических решений, до предела сжатые сроки потребовали от С. П. Королева, его сотрудников — видных ученых, конструкторов, инженеров — исключительных усилий. И если бы не довоенный опыт, накопленный С. П. Королевым и конструкторами отдельных узлов ракет, не опыт других специалистов — вряд ли задача создания ракетных систем была решена так быстро. Но, конечно же, главным фундаментом успеха явились бурно развивающиеся производительные силы страны.

Подлинным триумфом ракетчиков стала первая управляемая ракета дальнего действия, созданная и испытанная под руководством С. П. Королева к 30-летию Октябрьской революции.

— Первый крупный шаг сделан, — говорил в те дни ученый, — и сделать нам его помогла вся страна, весь народ.

К этому времени относится одна из встреч С. П. Королева с И. В. Сталиным. Вот короткий рассказ самого ученого об этой встрече:

— Мне было поручено доложить Сталину о разработке новой ракеты. Он слушал вначале молча, почти не вынимая трубки изо рта. По мере заинтересованности стал изредка прерывать меня, задавая короткие вопросы. Чувствовалось, что он имеет полное представление о ракетах. Его интересовали скорость, дальность и высота полета, полезный груз, который она сможет нести. Особенно с пристрастием он расспрашивал о точности полета ракеты в цель.

Сталин был внешне сдержан. Я не знал, одобряет ли он то, что я говорю, или нет, но эта встреча сыграла свою положительную роль.

Видимо, Сталину, его военным советникам стало ясно, что первые опыты по созданию реактивных самолетов, ракетных систем смогут дать впоследствии положительные, далеко идущие результаты…