Конструктор космических кораблей

1933–1938

Исследования ГДЛ и работы ГИРДа все больше и больше обращали на себя внимание государственных организаций и прежде всего военных. М. Н. Тухачевский, будучи тогда заместителем наркома по военным и морским делам и одновременно начальником вооружений РККА, увидел в ракете основу грозного оружия. Ознакомившись с ГДЛ и ГИРДом и выслушав пожелания обеих организаций об объединении, он поставил перед народным комиссаром РККА К. Е. Ворошиловым вопрос о создании единого научного центра по изучению реактивного движения.

Энтузиасты ракетного дела в своем желании объединиться встретили понимание видного деятеля партии и государства Г. К. Орджоникидзе, а также Н. В. Куйбышева, который был в те годы членом коллегии РКИ (Рабоче-крестьянской инспекции) и начальником военно-морской инспекции. В июне 1933 года Н. В. Куйбышев писал: «Военная инспекция считает необходимым для объединения небольших кадров по изучению реактивного движения и для форсирования, проводимой в СССР, необходимой, оборонного значения работы обе группы (ГДЛ и ГИРД — А. Р.) слить, организовав для этого Научно-Исследовательский Институт»…

31 октября 1933 года было принято постановление Совета Труда и Обороны об организации первого в мире Реактивного научно-исследовательского института. Руководителем его назначается начальник ГДЛ И. Т. Клейменов, а заместителем по научной части — С. П. Королев. Через два месяца на этот пост приходит работавший в ГДЛ Г. Э. Лангемак. С. П. Королев становится руководителем отдела крылатых ракет.

Коллектив научно-исследовательского института стал уверенно набирать силы. В этом ему по мере возможности помогал К. Э. Циолковский. Сотрудники института отвечали ему искренней любовью и своим трудом претворяли в жизнь замыслы ученого, развивали его идеи применительно к задачам времени.

К. Э. Циолковский был избран почетным членом технического совета института. Тогда же было решено основному уравнению скорости полета ракеты присвоить наименование «формулы Циолковского», а отношение полной массы запасов топлива к массе ракеты без топлива называть «числом Циолковского».

Свое желание отдать все силы и знание обороне Родины работники института предельно ясно высказали в письме в Народный комиссариат обороны в мае 1934 года.

«Перед нами, — писали они, — стоит ответственнейшая задача дать Красной Армии новые образцы вооружения, которые должны поднять ее мощь на новую, еще более высокую ступень.

В эту работу мы клянемся вложить все наши усилия и энтузиазм, всю энергию, весь большевистский напор…»

С. П. Королев целиком отдается в эти годы воплощению своих идей, продолжая работать над созданием ракетоплана и крылатых ракет. По мнению специалистов, это направление в работе института являлось весьма перспективным.

В руководимом им отделе создается экспериментальная управляемая крылатая ракета под номером «212» класса «Земля-Земля»[19] с реактивным двигателем «ОРМ-65» для полета на расстояние до 50 километров. Это был цельнометаллический моноплан со среднерасположенным крылом трапециевидной формы. Ее стартовый вес составлял 210 килограммов. Вес топлива (азотная кислота и керосин) — 30 килограммов. Длина равнялась трем метрам. Ракета могла нести полезный груз в 30 килограммов. Стартовала ракета «212» с помощью пороховой ракетной катапульты с рельсового пути. Первый полет ее состоялся 29 января 1939 года. В дальнейшем ракеты типа «212» стартовали из-под крыла самолета.

Обосновывая необходимость создания крылатой ракеты, С. П. Королев в марте 1935 года выступил с докладом на I Всесоюзной конференции по применению ракетных летательных аппаратов для исследования стратосферы. Он говорил: «Крылатая ракета имеет большое значение для сверхвысотного полета человека и для исследования стратосферы. Задача дальнейшего заключается в том, чтобы упорной, повседневной работой, без излишней шумихи и рекламы, так часто присущих, к сожалению, еще и до сих пор многим работам в этой области, овладеть основами ракетной техники и занять первыми высоты страто- и ионосферы».

Сохранился краткий обзор работ института, написанный С. П. Королевым. Он так и назван «Крылатые ракеты».

В этом документе отмечалось, что только за 1936, 1937 и часть 1938 года было «сделано несколько десятков огневых пусков жидкостных ракет. Наибольшая достигнутая высота подъема составляла около 1000 метров и дальность полета до 2500–3000 метров». Правда, по признанию автора обзора, ракеты не отличались большой «послушностью», но он твердо верил, что их можно заставить летать туда, куда надо. «Несомненно, — писал С. П. Королев, — что при наличии хорошей, мощной и надлежащим образом отлаженной автоматики можно было бы достичь результатов, весьма близких к проектным по дальности и высоте полета».

Много внимания Королев отдавал и проблеме бескрылых ракет.

Однако не все в институте понимали их великое будущее. Была даже сделана попытка временно прекратить работы по бескрылым ракетам. Сергей Павлович на одном из заседаний решительно выступал против такого мнения.

Теперь о втором направлении конструкторской деятельности С. П. Королева в годы работы в Реактивном научно-исследовательском институте. Инженер продолжает поиски конструкции планера, на который возможно установить жидкостный реактивный двигатель — ЖРД. В начале 1934 года он приступает к конструированию двухместного свободнонесущего моноплана «СК-9» (он же «РП-318»). В 1935 году планер готов и осенью испытан самим Королевым. Размах крыльев его составлял 17 метров, площадь крыла — 22 квадратных метра, а нагрузка на каждый квадратный метр — 20,8 килограмма. Общая длина планера — 7,33 метра, а взлетный вес 660 килограммов.

Много мужества и летного мастерства проявили летчик-паритель и сам конструктор во время испытательного полета планера на буксире по маршруту Москва — Крым.

В сентябре 1935 года на XI Всесоюзном слете планеристов «СК-9» демонстрировался иностранным гостям, которые дали ему высокую оценку. Положительный похвальный отзыв он получил и у советских специалистов.

В эти годы у С. П. Королева созревает окончательное решение создать ракетный самолет. Сергей Павлович и его ближайший сотрудник Е. С. Щетинков представляют на рассмотрение технического совета РНИИ проект ракетоплана «218». В июле 1936 года этот проект утверждается и становится одним из ведущих в работе института на 1937 год. Авторы предложили четыре проекта этого самолета.

Один из сотрудников С. П. Королева по РНИИ, ныне член-корреспондент Академии наук СССР Б. В. Раушенбах, писал недавно, вспоминая сороковые годы:

«Было предложено четыре этапных проекта такого самолета: исходный вариант при старте с Земли должен был достигать высоты 9 км, а при старте с высоты 8 км — высоты 25 км: модифицированный вариант, рассчитанный на более продолжительный полет; рекордный вариант и 4-й — перспективный вариант. Последний ракетоплан должен был при подъеме самолетом-маткой достигать в ракетном полете высоты 53 км. В проекте было предвосхищено многое, что стало характерным для экспериментальных самолетов нашего времени».

Но прежде чем реализовать это перспективное предложение, было решено построить ракетоплан, который явился бы своеобразной лабораторией. Выбор пал на планер «СК-9». Его отремонтировали и внесли необходимые изменения. На специальной раме укрепили двигатель «ОРМ-65». Баки с горючим разместили позади сиденья летчика, на месте второго пилота. Баллоны-аккумуляторы — в центре планера, электроаккумулятор — в носовой части. На специальной доске — приборы контроля ракетного двигателя.

В декабре 1937 года состоялось первое наземное огневое испытание ракетоплана. Было проведено 20 успешных пусков двигателя «ОРМ-65», специально разработанного для этого аппарата. Затем на планер установили двигатель «РДА-1–150». С этого момента ракетоплан получил наименование «РП-318». По словам специалистов, оборудованный двигателем планер имел почти все элементы самолета с ракетным двигателем.

В феврале 1938 года С. П. Королев в докладе «Научно-исследовательские работы по ракетному делу»[20] определил целевое назначение ракетных самолетов и рациональные области их применения, сформулировал основные задачи дальнейшей работы. Была научно обоснована идея создания истребителя-перехватчика и экспериментального самолета для исследования стратосферы и аэродинамики больших скоростей.

А через два года в Подмосковье идея С. П. Королева о соединении планера с ракетным двигателем воплотилась в жизнь. Все происходило так: 28 февраля 1940 года летчик-испытатель Владимир Федоров на ракетоплане «РП-318» поднялся в воздух, буксируемый самолетом «П-5». Набрав высоту, планер отделился и начал самостоятельный полет. Скорость не превышала 80 километров в час. На высоте 2600 метров В. Федоров включил двигатель. Через 5–6 секунд скорость полета возросла до 140 километров. Планер пошел вверх и достиг высоты 2900 метров.

Инженер А. Я. Щербаков, находившийся в момент эксперимента на борту самолета «П-5», рассказал:

— После включения двигателя ракетоплан быстро увеличил скорость и ушел от нас с набором высоты. Все попытки продолжать наши наблюдения не увенчались успехом. Несмотря на максимальное увеличение оборотов мотора, самолет «П-5» безнадежно отстал от ракетоплана.

Так был совершен первый в СССР свободный полет на аппарате с ракетным двигателем. Ракетоплан оправдал надежды его создателей.

В 1942 году А. Я. Березняк и А. М. Исаев под руководством главного конструктора В. Ф. Болховитинова создали отечественный реактивный истребитель «БИ-1». Первую реактивную трассу проложил на нем известный советский летчик-испытатель Г. Я. Бахчиванджи.

Крылатые и бескрылые ракеты, ракетопланы, разрабатываемые под руководством С. П. Королева, целая серия реактивных двигателей (от «ОРМ-53» до «ОРМ-102»), созданных в Реактивном институте — все это начало, ступеньки к первым управляемым баллистическим, а потом и межконтинентальным ракетам, к знаменитым космическим ракетам.

Начинался век реактивной авиации, век ракет и еще неведомых скоростей и невиданных расстояний.