Корниловъ. Книга вторая: Диктатор

Глава 27 Михайловский замок

— Ваше Высокопревосходительство! Телеграмма! — запыхавшийся адъютант распахнул дверь и юркнул в кабинет, размахивая бланком. — Из Киева!

— А ну, — оживился Корнилов, откладывая надоевший до колик проект земельной реформы.

Первым делом генерал обратил внимание на подпись, телеграмма пришла от генерала Голицына, а значит, у него всё получилось.

'Порядок в городе восстановлен, зачинщики под арестом. Были погромы, грабежи и насилия, счёл необходимым установить комендантский час. Ожидаю дальнейших приказаний.

Голицын'

Генерал Корнилов усмехнулся. Всегда бы так. Пару полков на мятежный Киев, и дело в шляпе. И не будет никаких независимых УНР, УССР или Украины, будут русские губернии. Подольская, Волынская, Полтавская и все остальные вплоть до Бессарабии. Как и должно быть.

Никакого угнетения малых народов, наоборот, мир, дружба и жвачка. Триединый русский народ из великороссов, малороссов и белорусов будет жить в мире и согласии, как бы этому не пытались помешать другие.

— Вот и славно, вот и хорошо, — пробормотал Верховный, откладывая телеграмму.

Нужно было дать Голицыну ответ, и генерал быстро черкнул пару строк прямо поверх машинописных строчек, мол, проверьте другие города мятежных губерний, в Киеве организуйте блокпосты. Арестованы наверняка не все. А Симона Петлюру и его дружков генерал приказал пустить в расход, наказывая его за те преступления, которые он уже совершил и за те, которых совершить ещё не успел.

— Ступайте на узел связи, передайте Голицыну мой ответ, — генерал протянул адъютанту бланк.

— Есть! — отозвался тот, выхватил телеграмму и тут же умчался за дверь.

Корнилов откинулся назад на стуле. Успех Голицына теперь давал надежду, что остальные сепаратисты хотя бы задумаются, прежде, чем повторять ошибки Центральной Рады. А желающих отложиться всё ещё было немало, не все понимали, что жизнь в империи сулит больше возможностей и перспектив, чем выживание в маленькой, гордой и независимой республике. Геополитика штука такая, безжалостная к мечтам и идеям. Особенно в двадцатом веке, до изобретения интернета и глобализации.

Через газеты и журналы транслировался нарратив, что с Россией всем будет лучше, особенно с новой, демократической и свободной Россией. Что мы будем вместе шагать к светлому послевоенному будущему. Нечто похожее обещали и коммунисты, но кое в чём их методы сильно отличались. Они выращивали национальный шовинизм взамен великоросского. Нынешнее же правительство не собиралось поощрять национализм ни в каком виде, даже под благими предлогами.

Но некоторым наиболее упоротым придётся, скорее всего, давать автономию и самоуправление. Польше, этому шакалу Европы, придётся точно бросать какую-нибудь косточку, хотя бы автономию в границах Варшавского воеводства. Хотя польский вопрос всё-таки больше зависит от результатов войны, конца и края которой пока видно не было.

Финляндию, скорее всего, получится сохранить в составе империи, хотя и там тоже сепаратисты пытались раскачать народ. Хиву, Бухару и казахские степи тоже можно было удержать, даже при том, что местные вожди регулярно бегали в соседние Иран и Афганистан, где британцы науськивали их на вооружённый мятеж против законной власти.

Генерал Корнилов, наоборот, сам был бы не прочь захватить чьей-нибудь землицы. Например, Желтороссию, вернее, Маньчжурию. Сделать это раньше японцев, установить полный контроль над КВЖД, не допустить создания Манчжоу-Го. Планов и задумок имелось с лихвой. Вот только реализовывать их только было некогда и некому. Все люди, которым можно было бы поручить подобные операции, занимались сейчас внутренней политикой.

Барон Унгерн согласился возглавить эскадроны смерти, легко приняв их концепцию и суть, и в тот же день отбыл набирать людей из молодёжных организаций НРПР. Сергей Киров не зря собирал их и накачивал пропагандой.

Так что те, кто в иных условиях мог бы стать комсомольцем, теперь патрулировали улицы и агитировали за народно-республиканскую партию, а несогласных могли и побить без всякого зазрения совести.

Полковник Неженцев возглавлял ударников на фронте, всеми силами восстанавливая разрушенную дисциплину, полковник Манштейн лечился в госпитале. Надёжных людей, чтобы закрыть все вакантные места, критически не хватало. На место руководителя КГБ пришлось ставить генерала-майора Батюшина, достаточно опытного разведчика, но не вполне надёжного, потому что слухи о нём ходили самые разнообразные. Корнилов рассудил просто. Если этот человек возглавлял комиссию по борьбе со шпионажем, и члены Временного правительства считали его своим врагом, то ему с генералом по пути, и после нескольких проверок генерал Батюшин возглавил комитет государственной безопасности.

Комитет застращал всех, до кого мог дотянуться, члены правительства и бывшие депутаты Советов, по какой-то причине оставшиеся в целости и сохранности, теперь вели себя крайне аккуратно, ни словом, ни делом не пытаясь навредить новой власти. Слишком многие из тех, кто пытался так или иначе вредить, уехали на большую стройку. В том числе, даже бывшие министры.

С элитами генерал Корнилов не церемонился нисколько, по примеру своих соперников большевиков безжалостно наказывая за промахи. Но и на награды не скупился, понимая, что кроме кнута необходимы ещё и пряники. Благо, конфискованного добра хватало, чтобы можно его было раздавать в придачу к именным маузерам, орденам и кожаным курткам.

В Петрограде, которому ещё не так давно грозил голодный бунт, теперь таких проблем с продовольствием не было, хлеб поступал без перебоев. А самым богатым пайком могли похвастать силовики (кроме гарнизонных солдат), врачи и железнодорожники. Чтобы народ охотнее поступал на службу империи.

Удалось даже частично отменить карточную систему, введённую Временным правительством в апреле. Сахар по-прежнему отпускался исключительно по талонам, но хлеб, масло и чай снова появились в свободной продаже, хотя цены, по мнению генерала, были изрядно завышены.

Спекулянтов навещали представители КГБ, убеждая их накручивать цены поменьше и не ставить под угрозу продовольственную безопасность столицы, но и это помогало слабо. Крестьяне предпочитали спрятать хлеб, а не продавать его в город, и именно поэтому цены непрерывно росли. А для полноценной продразвёрстки ресурсов пока не хватало.

Вернее, не хватало людей, готовых отнимать излишки хлеба у населения. Безусловно, мотивированные были, готовые исполнить любой приказ, и в рядах КГБ, и среди ударников, и в боевых отрядах НРПР. Но большинство не оценит. А воюющая армия, узнав о происходящем в тылу, может и вовсе повернуться против правительства, большая часть солдат-фронтовиков были крестьянами и очень остро воспринимали обиды по отношению к ним.

Фронтовиков, наоборот, нужно будет всячески поощрять и поддерживать, в первую очередь, земельными участками. Прямо как в старые добрые времена при Иване Грозном, земля в обмен на службу, только без дворянских титулов. Другие привилегии тоже предоставлялись, различные льготы, права на поступление в учебные заведения, на проход без очереди и всё прочее. Генерал Корнилов просто скопировал это из будущего, из советского же опыта.

Отношение к ветеранам Первой мировой должно будет стать таким же, каким было отношение к ветеранам Великой Отечественной. Всеобщее уважение и почёт. А не так, что, мол, ты воевал за империалистические интересы клятого царизма и молодое советское государство тебе ничем не обязано. Верховный Главнокомандующий и сам в каком-то роде был ветераном боевых действий, так что тоже мог рассчитывать на льготы и преференции, да и боевых наград у него имелось достаточно. С этим никто не мог спорить.

И это значило, что к нему в этом вопросе будут прислушиваться. Как и во всех остальных.